Нежно уберите рыбу

– Это ещё, блять, что такое? – Антон бьёт деревянным молотком по столу и ему наконец-то удаётся привлечь внимание конкурсанта к блюду. – А? Это артишоки. – Я вижу, что это артишоки! Нахуя вокруг них всё вот это вот остальное?! Антон говорит что-то ещё, ещё раз стучит по столу, тычет пальцем в тарелку, которую принёс ему Арсений, и грязно ругается. Просто чистый кайф. Арсений сейчас очень надеется, что выданный ему перед съёмками фартук скрывает его истинную заинтересованность в том, как кричит Антон Шастун. Красивый такой, высокий, в этом своём чёрном поварском кителе. С копной кудрявых волос, которые так забавно пружинят, когда он активно трясёт головой и обвиняет Арсения в том, что он шиокара недоделанный. Что это такое Арсений не знает, но согласно кивает в ответ на всё, и, похоже, что его молчаливое согласие злит Антона ещё сильнее. Тот наваливает ещё и ещё, и Арсению кажется, что он попал в рай. Это точно стоило того, чтобы отстоять в очереди больше трёх часов, а потом столько же проторчать на кухне в студии, готовя свой «шедевр». Вообще, Арсений готовить не умеет, не любит и свои возможности оценивает очень даже реалистично. И план был выполнен на все сто — Шастун стоит в двух метрах от него и гневно брызжет слюной. Не долетает, к сожалению, но наслаждения от происходящего Арсений сейчас получает точно меньше, чем когда смотрит шоу по телику. Там почему-то камера имеет свойство переключаться с Антона Андреевича на остальных совершенно не играющих никакой роли в мире Арсения персонажей. Тут же фокус направлен строго вперёд. Арсений даже не моргает, чтобы уловить мимику и каждый жест Антона. Он бы разделся перед ним вот прямо сейчас... – А рис? Ты не знаешь, что у меня аллергия? И тащишь мне на кастинге блюдо, блять, от которого я могу сдохнуть? Тут и от одного вида вот этого сдохнуть можно, но… Рис, еб твою мать! На упоминание матери Арсений не реагирует, а вот претензию за внешний вид не принимает. Может, он и приготовил полнейшее говно и при этом даже сам его не пробовал, но выглядит-то красиво. По тарелочке он всё это раскладывал очень старательно, с чувством прекрасного у Арсения точно всё в порядке. Да, Антон Андреевич? – Рис – это гарнир, – Арсений пять сезонов этого шоу пересмотрел дважды, иногда до его ушей всё-таки долетало что-то кроме невероятных-потрясающих-горячих речей Шастуна. – Я его красиво выложил. Можете не есть, пусть просто будет. Для красоты. – Спасибо, блять. Да, не буду его есть, пожалуй. Красота – просто пиздец, – Антон втыкает вилку в фигурно выложенную горку риса, поднимает её в воздух всю целиком и стучит ей по тарелке. – Ладно. Белый соус из чего? Антон берёт другую вилку, окунает зубчики в соус, с осторожностью пробует. Арсений внимательно следит за тем, как открывается его рот и высовывается кончик языка, когда он слизывает соус. Да, сделать его белым было отличной идеей. От возникших в голове фантазий Арсений чуть не упускает тот момент, что соус Антону, кажется, понравился. Ну, в нём-то Арсений не сомневался. – Это йогурт. Активия натуральная. Ну, я посолил её немного на свой вкус, всё-таки не десерт готовлю. Арсений соблазнительно улыбается. Вкусно же? И он свой вклад щепоткой соли в это дело тоже внёс. Только Антон Андреевич почему-то начинает закипать с новой силой, а лучше бы ещё раз попробовал йогурт. У Арсения там осталась почти целая баночка, он мог бы скормить его Антону с ложечки, а потом бы слизал с его губ всё, что случайно (или не очень случайно) оказалось на него лице. – Иди сюда. Пробуй, – Антон красный от злости, в его руках всё ещё деревянный молоток. И Арсению бы испугаться, что ему сейчас попробуют засунуть его в задницу, но есть один нюанс… Он подходит медленно, чувствуя себя героем романтической киноленты. Следом за ним ближе двигается и оператор с камерой. Арсений поднимается на невысокий подиум, на котором стоит Антон, и блаженно вздыхает. Наконец-то они совсем рядом, можно почувствовать запах чужого парфюма, рассмотреть родинку на кончике носа, и ещё Антон правда немного выше его самого. – Я тебя не пялиться на меня позвал, – говорит Антон, ковыряется вилкой в блюде, чтобы собрать как можно больше всего, приговаривая себе под нос «имбирь, блять, нахуя он вообще тут?», и потом предлагает вилку с этой мешаниной Арсению. Рот открывается сам собой. Антон так мило ладонью поддерживает его за подбородок, что Арсений бы сейчас принял в рот что угодно. Ладно, не всё, у него есть конкретные предпочтения, и это точно не собственная стряпня. – Хорошо, – он причмокивает, хотя во рту такое ассорти из вкусов, что понять что-то на самом деле очень сложно. – Вот сельдерей хорошо. Прямо в точку. Сомневался на его счёт. Сначала думал, что надо заменить его на розмарин, а рис — на саго. У Антона Андреевича нечитаемое выражение лица. Арсению хочется думать, что он смотрит на него с восхищением и зарождающейся страстью. Хотя уже того, что просто смотрит, вполне достаточно. – Котлета из чего? – Нут, – отвечает Арсений и делает шаг назад, отходя к фикусу, потому что Антон реально на него замахивается. – Я могу объяснять! Сырой фарш – это же… буэ. Замороженные котлеты тоже не вариант, в прошлом сезоне у парня их изъяли. А нут… Мариночка, вот вы же мясо не едите? Арсений соблазнительно улыбается и строит глазки помощнице Антона. Срабатывает или нет, но та согласно кивает, хотя этот вот факт про неё и мясо Арсений выдумал только что. – Хорошо. Хорошо, – Антон зло ковыряет вилкой в тарелке и передает блюдо Марине, а у Арсения в это время в голове радужный транспортант с фразой «а её-то он с вилочки не кормит!». – Пробуй. Скажи, что думаешь. Вот это удача. Когда готовил это, Арсений даже не был уверен, что дойдёт до дегустации. Он планировал просто посмотреть на Шастуна вживую, а потом, наполненный чувством любви, вернулся бы в свой Питер и смотрел дальше новый сезон по телику. А тут его стряпню даже пробуют! Причём не Антон, тут прикол с рисом сработал, всё-таки про аллергию Арсений знал и добавил его от большой любви, чтобы Антоша его еду не попробовал и в ней не разочаровался. А вот Марина пусть пробует. Тем более, у неё после третьего сезона, когда один из участников приготовил раков в горчично-медовом соусе без раков и мёда, чувство вкуса несколько атрофировалось. – Очень нежно, – комментирует Марина, и Арсений согласно кивает. Конечно, это же слоган Активии. – Про ежевику даже спрашивать не буду, – было заметно, что Антон немного поумерил свой пыл, а может просто устал, Арсений был одним из последних претендентов на место в шоу. – В целом это… «Говно», – наверняка собирается сказать Антон, но Арсений его перебивает: – Нет, вот спросить про ежевику как раз можно. Мне есть, что сказать, – Арсений активно игнорирует режиссера-постановщика, который за кадром пытается вернуть его на место участника, но кто же в здравом уме отойдёт от Антона, особенно если видит его в первый и в последний раз в жизни. – Это было очень сложно. Но я больше не смог придумать никакой продукт на букву Е. Уже почти решил взять яйца, но прикол бы вышел не чистым. – Какой ещё прикол? – Шастун не славливается, но Арсений на это и не рассчитывал, он просто хотел, чтобы его запомнили. – Все продукты в моём блюде начинаются на каждую из букв моего имени, – гордо заявляет он и видит мыслительный процесс на лице Антона. Тот пытается сообразить, но ничего не получается. – А как тебя зовут? – Конечно, Арсения представили в самом начале, но кто бы его запомнил. – Арсений, – плавно растягивает он собственное имя. *** Арсений Попов, если быть точнее. И если быть ещё точнее, то он новый участник шестого сезона самого популярного кулинарного шоу в стране. Кулинарного! Слова «популярное» и «шоу» Арсения не смущали вообще, но вот то, что оно кулинарное... Когда он узнал, что прошёл кастинг, испытал настоящий шок. Настоящий шок испытал и его друг Серёжа, с которым они вместе заваривали быстрорастворимую лапшу, чтобы Арсений не садился в свой сапсан до Питера голодным. Но поездка домой переносилась на неопределенный срок. До первого испытания, как считал сам Арсений. Хотя Серёжа поставил для него более высокую планку. Три серии, ведь на телике так любят фриков. Сам Серёжа как-то снимался в Битве экстрасенсов и стал четвертым полуфиналистом, хотя порол полную чушь и делал вид, что устанавливает связь с космосом с помощью своей антеннки. Хотя отлично пороть чушь и готовить мишленовские блюда – вещи немного разные. И Арсению бы строило переживать на этот счет, будь в его голове хоть какие-то мысли кроме той, что он скоро снова увидит Антона. В кителе, в костюмах, в неформальной одежде, будет смотреть вблизи на его руки, которые так идеально управляются с продуктами. Может быть, даже удастся попробовать что-то его авторства и получить гастрономический оргазм. Не лучший из оргазмов, но тоже приятно. Думая только о Шастуне, Арсений совершенно не принимает во внимание основную идею шоу – соревнование. И если заселяется в большой коттедж Арсений с мыслями об Антоне, то на деле получает ещё кучку нежелательных соседей, с которыми у него нет вообще ничего общего, и камеру под нос всюду, кроме туалета. И на том спасибо. И хотя камеры Арсений любит, они начинаю раздражать в первый же день. Как и деревенская бабка с противным акцентом, лысеющий околосорокалетний мужик, пацан весь в татухах, картавый высокий мужик, дед на электросамокате... Нет, дед оказался прикольным. Но вот к остальным Арсений никакой симпатии не испытал. Где же Антон Андреевич? Антона он видит только через два дня, которые кажутся вечностью. Спасают только кулинарные книги с понятно кем на обложке. Читать про блюда Арсению неинтересно, эти граммовки и странные специи ему до фени, а вот фотография красивого Шастуна рождает в голове сразу столько интересных мыслей. От приличных до well done. Всё-таки кое-какие буквы в книжке Арсений прочитал. *** Первое испытание должно было отсеять сразу половину. Антон Андреевич рассказывает правила, Арсений стоит в третьем ряду, пропускает мимо ушей информацию про бисквиты и мысленно ругает гримеров, которые сегодня работали с Антоном. Кто так зализал назад его прекрасные, удивительные, такие мягкие на ощупь в воображении Арсения волосы? Из мыслей выводит только фирменное «начали!». Дальше те, кто честно внимал словам гуру, принимаются за дело, и Арсений не отстаёт. Что-то там про шесть яиц он слышал. А дальше работает тактика, которую он избрал в самом начале. Просто что-нибудь делай. Тут даже выёбываться с продуктами не придётся, как тогда с ежевикой, обычно на каждое испытание даётся определенный набор. Сейчас это всё для бисквита. Вряд ли муку, молоко и яйца можно смешать так, чтобы из них получился гороховый суп. Конечно, там есть свои нюансы с сахаром, солью, ещё какой-то сыпучей фигней, но Арсений же не на экзамене. Списывай, но не точь-в-точь. Он подглядывает, что делает бабка с акцентом, и делает то же самое. Разбивает яйцо в миску. – Фу, – белок течёт по руке, и Арсения передёргивает всем телом. Он поднимает руку над миской, белок с пальцев вязкой жижей тянется вниз, частично капая в миску, а частично так и продолжая висеть на пальцах. Противно до ужаса. Не зная, что делать дальше, Арсений так и стоит с этой гадостью на руках и озирается по сторонам в поисках спасения. Его спасёт только горячий душ и агент Джей из «Люди в Черном». Иначе он никогда не забудет этого абсолютно мерзкого чувства. – Арсений, сколько яиц я назвал? – Шастун появляется рядом так внезапно, что Арсений не может решить, от чего ему умереть в первую очередь: от счастья снова увидеть его так близко или от неловкости из-за всего остального, что происходит в его жизни. – Шесть? – Число он слышал точно, но интонация почему-то всё равно получается вопросительной. В его миске один жалкий желток и немного той же слизи, что стекает с пальцев. – Что у вас с причёской? У Арсения стойкое ощущение, что именно такой вот слизкой рукой кто-то за кадром и провёл по волосам Антона Андреевича. Иначе что с ними произошло? Хотя вблизи Арсений отчасти своё мнение поменял. Шастун красив как раньше, может, даже ещё красивее, Арсений тут не совсем объективен, но от этой зализанности он предпочёл бы избавиться. Второй рукой, которая свободная от слизи, прямо сейчас взлохматил бы всё и вернул эти очаровательные кудри. А первая рука всё, наверно, стоит с ней попрощаться и отрубить к чертам собачьим. – Нормальная причёска. Что с ней не так? – Шастун проводит своей рукой по волосам, ещё больше приглаживая их назад, хотя до этого из общей прилизанности так мило успела выбиться одна прядка. – Будто вам на голову вот такое же упало, – Арсений кивает на свою потерянную для общественной жизни руку. – Или будто с мокрой головой на кабриолете ехали. Вы как раз вроде бы купили недавно. Здорово, но с мокрой головой правда лучше не надо… – Погоди, – останавливает его Антон, почему-то хватая Арсения за запястье той самой руки, от которой он только что хотел избавиться, но теперь этого точно делать не будет. – Я спросил у тебя: «сколько яиц я назвал?», а ты говоришь, что яйцо мне на голову упало? – А? – Откликается Арсений, вдруг чувствуя себя неловко. – Нет, не говорю. – Нет, я спросил: «сколько яиц?», а ты говоришь, блять, что у меня яйцо по башке размазано. Ты не охуел ли часом? Может тебе пойти инструкцию к миксеру почитать? В метро, пока будешь домой ехать. – Нет, мне не надо на метро, – прикидываться дурачком Арсений умеет, даже не всегда особо стараясь, но Шастун правда злится и это даже не очень сильно заводит, всё-таки Арс помнит про соревнование и возможность вылететь из него прямо сейчас. – Я сказал «шесть». Вы назвали шесть яиц. – Вот именно. А чего у тебя тут только одно. И даже меньше! – Со всех сторон доносится жужжание миксеров. Блять, Арсений пропустил что и с чем взбивать. – Делай давай. – Что с чем смешать? – Арсений маскирует вопрос за кашлем, но Шастун стоит так близко, что, конечно же, прекрасно всё слышит. – Да ты совсем охуел, – это из передачи явно вырежут, такой голос Арсений, пересмотревший все передачи с популярным шеф-поваром, слышал впервые. Он был нежным? – Ты прямо сейчас спрашиваешь меня, что смешать, чтобы сделать ебучий бисквит? – Ну, я знаю, что сахар, – отвечает Арсений тихим низким голосом. – А вот эту сыпучую штуку надо? – Эту сыпучую положишь после того, как хорошо взобьёшь. Одновременно с мукой, – в тон ему отвечает Антон, и Арсения мажет от этого голоса. Как бы опять не забыть, что этот рот произносил слова, которые складывались в предложения, которые в свою очередь имели какой-то смысл. – Сахарную пудру взял, молодец. С ней пропитку лучше делать, чем с сахаром, хотя я об этом не говорил. – Спасибо, – успевает сказать Арсений, пока Антон Андреевич не отходит к следующему участнику. Какая, мать его, пропитка? В итоге у Арсения правда получается испечь бисквит. У картавого мужика он подсматривает, как сделать пропитку, немного охуевает от того, что сахарная пудра превращается в жидкость без использования магии, и заканчивает ровно за десять секунд до окончания выделенного на это испытание времени. Всё уже не так плохо, его бисквит хотя бы до сих пор не в духовке, как бисквит деда на самокате. Антон Андреевич к нему больше не подходит. Блюдо Арсения пробует Марина, опять выдаёт что-то про нежность, и Арсений согласно кивает. Как нежно бы его пальцы взлохматили волосы Антона Андреевича, она даже себе не представляет. Испытание закончено, Арсений получает свой белый фартук. *** После этого испытания их остается всего пятнадцать. Арсения заселяют в комнату с околосорокалетним лысеющим мужиком, и в первый день они даже находят общую тему для разговора. Антон Шастун. Арсений даже немного ревнует, этот тип так хорошо разбирается в его карьере, знает блюда из фирменного ресторана в алфавитном порядке, сравнивает меню основного ресторана в Москве и точно такого же, совсем недавно открытого, в Греции, и Арсений даже немного сдувается. В московском ресторане он был лишь однажды, и то это получилось очень накладно для менеджера среднего звена, который ненавидит свою работу и, вообще-то, в душе актёр. Поэтому беседовать с лысеющим мужиком Арсению было очень даже интересно, пока тот не перешёл на тему того, что один раз увидел, как Шастун обедает там со своей девушкой. Про девушку, а точнее про то, что у Антона «всё хорошо в личной жизни», Арсений знал, но предпочитал трактовать по-своему. У него и самого когда-то была девушка, но ничего, всплыла же. И может у Антона тоже всплывёт брюхом кверху. На самом деле Арсений не был злым и ни на какие реальные отношения с Шастуном не рассчитывал, ему он просто нравился до дрожи в коленках и всё. Смотреть издалека – и то приятно. Просто лысеющий со своей малоприятной манерой общения вывел его из себя. Хорошо, что говорил непонятно, и половину фраз Арсений вообще пропустил мимо ушей. А вот лучше бы он пропустил мимо ушей всё и почитал книжки. После первого испытания Арсений достаточно расслабился, а ведь всё только начиналось и должно было идти по нарастающей. После того, как пережил ситуацию с яйцом, Арсений считал себя почти что неуязвимым. А сегодня так особенно, когда с ним так хорошо поработали гримёры и парикмахеры, а потом он поучаствовал в небольшой фотосессии для промо шоу. Уж тут-то Арсений был в своей тарелке. Но когда перед его носом появилась тарелка настоящая, снова немного приуныл, но ровно до тех пор, пока не включились камеры и к ним не вышел Антон. Сегодня тот был без кителя, в простой черной рубашке и брюках, со множеством колец на пальцах, а это значило, что готовить и что-то показывать он не будет. Но главное, никакого этого яичного зализа на голове. Уютные мягкие кудри спадали на лоб, и когда Арсений вживую увидел, как Антон своими окольцованными пальцами убирает их в сторону, он и вовсе чуть не уплыл за буйки, а там ведь могут быть акулы… – Стойте! – Арсений вдруг прерывает ведущего так резко, что на него пялятся всё, и сам Антон, и участники, но Арсению правда нужно спросить что-то очень важное. – Простите… Вы сказали «рыба?» – Я уже раз десять сказал «рыба». Какой именно раз по счёту тебя интересует? – Арсению бы обрадоваться, что Шастун вступает в диалог, но… Рыба, мать её! – Ну, давайте начнём с первого, – татуированный парень рядом хихикает, лысеющий сзади тоже издаёт какие-то непонятные звуки, но из-за общей неловкости Арсений не обращает на них никого внимания. – Вы говорили «рыбы… не будет»? – В национальном французском рыбном супе не будет рыбы, ага, – быстро соглашается Антон, и больше на Арсения не смотрит. – Так вот, весь секрет буйабеса в том, что рыбный бульон должен быть достаточно концентрированным. В классическом варианте использовалось минимум три разновидности рыбы, далее пошли модификации с использованием других морепродуктов. Арсений стонет, но никто не обращает на него внимания. Когда начинается война за рыбу, Арсений предпочитает оставаться в стороне. Он берёт чеснок, помидор, ещё какие-то специи и только в конце достаёт из холодильника то, что в нём осталось. Чей-то хвост и ещё кусок непонятно чего. Да лучше бы прыгнуть в ванну с сырыми яйцами, чем просто стоять рядом вот с этим. Арсений притаскивает всё это на общую кухню, оглядывается по сторонам и понимает, что попал в свой собственный ад. Кругом рыба, какие-то её части, бабка с акцентом одним ударом ножа отрубает рыбью голову и та скользит по столешнице прямо в сторону Арсения. Арсений закрывает глаза и делает несколько глубоких вдохов. Запах свежей рыбы наполняет легкие. Потом он открывает глаза и видит Антона. Тот смотрит прямо на него, руки сложены в замок возле груди, но подходить и помогать кому-либо он точно не собирается. Да и чем тут поможешь. Разве что облить эту студию бензином и сжечь вместе с бабкой, которая легким движением руки вытаскивает рыбьи кишки и укладывает на часть столешницы, которая принадлежит Арсению. Когда приходит время представлять своё блюдо, Арсений даже не волнуется. Кажется, он познал дзен в тот момент, когда рыбный бульон всех его товарищей по передаче закипел. Арсений берёт ложку, пробует своё собственное блюдо и разливает его в красивую миску. Украшает горошками чёрного перца и фигурно выкладывает листики петрушки. До конца испытания ещё больше получаса, дальше он будет просто стоять и смотреть на Антона. *** Шастун уже успевает попробовать блюдо пухлого вежливого парня с говорящей продуктовой фамилией и даже отправляет его на балкон. Суп татуированного и бабки понравился ему чуть меньше, и они стоят рядом с Арсением. Теперь его очередь. Арсений аккуратно укладывает тарелку на поднос, для красоты кладёт ещё одну веточку петрушки и идёт к Антону Андреевичу. Лучшая часть этого шоу, зачём в нём есть ещё что-то другое? Антон берёт ложку, перемешивает всё, что есть в тарелке, сбивая аккуратно выложенные листики и перец. Арсений грустит, теперь выглядит не так красиво. – Что это? – спрашивает Шастун, поднимая свои абсолютно удивительные зелёные глаза на Арсения. – Это… суп, – отвечает Арсений, отводя взгляд вниз. Лучше бы Антон сразу начал его песочить, вести с ним диалог о кулинарии сложновато. – Этот, который вы просили приготовить. Бу… Буй… – Как суп называется? – Становится понятно, что Антона его варево не очень-то и интересует, он убирает ложку и наваливается на столешницу перед собой, словно пытаясь приблизиться к Арсению. – Буй… – Буй… Буа… Буль? – Антон смотрит на него так внимательно, когда Арсений повторяет слоги, как идиот. – Бульонез? – Ага, блять, бульонез, – повторяет Шастун, и напряженный Арсений даже успевает расслабиться, ведь кажется, это всё Антона по-настоящему веселит, а он такой красивый, когда улыбается. – Бульон с мазером в моём ресторане на две четыреста. Арсений хихикает и это даже не нервный смех из-за того, что он облажался. Просто Антон такой смешной, артистичный, харизматичный и всё такое, что Арсения совсем размазывает. Он даже забывает, что сейчас Шастун будет пробовать его блюдо. – И где рыба тут? В рыбном, блять, супе? – Антон снова ковыряется ложкой в тарелке, но сколько бы он не искал, рыбу он там не найдёт. – Ну, её там нет, – отвечает Арсений, снова глядя куда-то в пол, будто Антон и сам об этом не знает. Знает, он смотрел в сторону Арсения почти всё время, выделенное на это испытание. – Я Рыбы по знаку зодиака, чувствую с ней особую кровную связь и не могу позволить себе потрошить её и делать с ней ещё какие-то порочащие её честь и достоинство вещи. Но! Суп я приготовил. Свой, авторский. Это… чесночная водичка. Там есть чеснок. И вода ещё… – Чесночная водичка? – Переспрашивает Антон, и кажется, будто название ему даже нравится, он словно пробует его на вкус. – Чесночная? Водичка? – Да, – подтверждает Арсений. – Там вода. И чеснок. И чёрный фартук. *** А ведь он мог бы сейчас стоять на балконе вместе с пухлым, лысеющим, картавым и менее яркими личностями. Арсений тяжело вздыхает. На нём чёрный фартук, на его столешнице опять какие-то странные кухонные девайсы. Перед ним татуированный, позади – бабка с акцентом. Хотя в их супе была рыба и даже чуть больше: то ли её кости, то ли кишки. После того, как Антон сразу же выдал ему чёрный фартук, Арсений заметно расстроился. Может, кулинария и не его, но смотреть на Антона он точно умеет лучше других, и как жаль, что этот раз может стать последним. А ведь после того, как стоял так близко, будет сложно довольствоваться только тем, что видишь Шастуна на экране. Надо подумать, как заработать побольше и ходить обедать в его головной ресторан. И надо, в конце концов, хотя бы сегодня послушать правила. Антон красивый, но Арсений поклялся не заострять на этом внимание. Он внимательно слушает про историю возникновения пасты, про различные её разновидности и всё такое прочее. Если это правда будет просто паста, то тут вообще ничего сложного. 9 минут для al dente, 11 для среднестатестического российского рта. Сложновато будет, если заберут часы, но Арсений умеет очень хорошо считать про себя. Дайте уже ему коробку Barilla, приступим к испытанию. – Арсений. Подойди ко мне, – предложение Антона такое внезапное, что Арсению даже кажется, что его высказало собственное подсознание. Ну же, зачем тебе эти макароны? Просто иди к нему и всё. Но Антон и правда ждёт. И Арсений идёт, а режиссер-постановщик не просит его вернуться на место. – Один, два или три? – Перед Антоном три шкатулки, которые Арсений бы и сейчас не заметил, потому что Шастун и его красивая цепь на шее куда более завораживающее зрелище. – А я могу выбрать приз? – Невпопад отвечает Арсений, но это другой телеканал и его шутку скорее всего вырежут. – Там что? «Макфа», «Barilla» и эти, которые «Красная цена» из Ашана? Антон улыбается, но ничего не отвечает. Арсений проглатывает шутку о том, что он предпочел бы приз в лице самого Антона. Хотя какая уж эта шутка. Он тянет руку к третьей шкатулке. – Тут просто основательно надо подойти к делу. Ты ведь Рыбы по гороскопу, – вдруг начинает Антон так бодро, что Арсений внезапно замирает, едва успев занести руку над шкатулкой, которую уже выбрал. – Рыбы очень внимательны к знакам. К числам. Если несчастливое, то всё, с ним точно везде не попрёт. – Ага, – аккуратно отвечает Арсений и перемещает руку от третьей шкатулке ко второй. – Точно? – Точно. Открывай уже быстрее, эфирное время не резиновое, – Антон буквально пихает ему шкатулку номер два, которую Арсений поспешно открывает и достает одну – всего одну – спагеттинку. – Не маловато будет? – Уточняет он у Антона, но тот уже гонит его на место с глаз долой. Бабка выбирает шкатулку номер один, в которой лежит одинокая макаронная ракушка, которую Шастун обзывает каким-то интересным итальянским словом, а татуированный достаёт из шкатулки номер три макаронную трубу. И как будто из этих штук можно приготовить что-то более сытное, чем из одной спагеттины. Арсений даже немного расстраивается, но потом быстро понимает, как же он ошибался. Оказывается, что макароны придётся делать самостоятельно. В помощь им образец и странная штука для деланья макарон. И вот тогда Арсений понимает, как же ему повезло со своими спагетти. Тут снова в ход идут яйца – плавали, знаем, больше не облажаемся. Вместе с мукой они превращаются в ужасную консистенцию, которую просто отвратительно трогать руками, но Арсений очень быстро втягивается и в какой-то момент ощущения даже становятся немного приятными. А может, он просто сходит с ума. – Ты ничего не забыл? – Раздаётся сзади. Арсений не слышал, когда Антон подошёл и не знает, сколько тот стоял у него за спиной. Вот же чёрт, из-за какого-то дурацкого теста чуть не упустил самое главное. – Ты что, хочешь с ним слиться в одно целое? – Спрашивает Шастун, указывая взглядом на руки Арсения, которые были в тесте уже по запястье. – Ещё муки сколько же. Немного масла оливкового не забудь. То хрен тебя отдерёшь потом. Арсений хихикает, представляя, что отдирает Антон, должно быть, просто отлично. А когда тот уходит к татуированному, чётко следует указаниям. Казалось бы, всё получалось так неплохо, пока Арсений не закинул свою пасту в кипящую воду. В ней макаронинки из аккуратных тоненьких ленточек превратились в сытых дождевых червей. И чем дольше Арсений варил, тем больше эти черви становились, а некоторые разварились настолько, что поделились пополам без помощи лопаты. Хорошо, что Арсений предвидел такой конфуз. Если быть точнее, он предвидел конфуз в целом, поэтому заранее притащил из склада продуктов томатную пасту и сыр. Сделав какое-то подобие соуса, он смешал его с червяками, чтобы те стали канонично розовенькими, и устроил им погребальную шапочку из сыра. Много, много сыра, чтобы ни один не вылез. У бабки ракушку вырвало чем-то коричневым. Татуированный приготовил большой пельмень. Арсений снова в деле! *** Но радость была недолгой. На следующий день Арсений загрустил. Мастер класс по темперированию шоколада сегодня проводила Марина, потому что Антон Андреевич приболел. Ах, как бы ему сейчас была кстати Чесночная Водичка. *** Арсений считал, что после испытания с рыбой и тарелки дождевых червей ему будет сложно облажаться сильнее. И считал он так до первого командного испытания. Ладно, лажать в приятной компании самого себя, но подставлять других Арсений очень не любил. Тем более, капитаном его команды был пухлый и вежливый, который выбрал его предпоследним и избавил от участи по методу исключения пойти в команду лысеющего, которого Арсений на второй неделе совместной жизни и вовсе перестал переваривать, как желудок Марины всё то, что она тут пробовала. Зато выехать на природу после пусть пока не долгого, но всё-таки заточения в доме, было очень приятно. Арсений надел всю любимую кепку, солнечные очки и обтягивающую белую майку, ведь после того, как татуированного и его пельмень выгнали, никто не мог пояснить ему за схожий стиль. Да и Арсений просто хотел позагорать. Полевая кухня, которую тут развернули организаторы, его особо не пугает, мясо на углях он жарить умеет, пусть только кто-нибудь приведет мясо в вид, даже отдаленно не напоминающий куски животного. Шастун сегодня тоже не в официальном. Выходит к командам ещё до начала съёмок, немного рассказывает о том, как здесь лучше работать, чтобы не спалить всё к чертам собачьим. Арсений слушает и кивает, слушает и кивает, кивает и слушает. Антон выглядит очень бодрым, разве что голос немного хрипит, когда приходится говорить слишком долго. – Может вам водичку. С мёдом? – Арсений догоняет Антона, когда тот уже закончил с ними и направляется к гримерам. Что-то вслед Арсению кричит режиссер-постановщик. Опять. – Это поможет. Смягчит немного горлышко. – Горлышко? – Переспрашивает Шастун, и Арсению начинает казаться, что Антон просто издевается над ним. Он даже немного дует губы и смотрит куда-то в сторону. – Вы всегда переспрашиваете. Я что-то не то говорю? – Спрашивает он серьёзно, настолько серьёзным он рядом с Антоном ещё не был. – Горлышко, да. Марина говорила, что вы приболели. – Нет, прости. Ты просто иногда такие забавные вещи говоришь, – спокойно отвечает Шастун, но Арсения уже понесло, он что-то там себе придумал и расстроился. – Выпью потом. Не обижайся. – Я и не обижаюсь, – отвечает Арсений и отходит от Антона даже до того, как его силой оттаскивает режиссер. Оказывается, что работать в команде очень даже неплохо. Пухлый и вежливый хороший капитан, он сразу же распределяет обязанности, Арсению снова достаются яйца и мука, с которыми он уже практически пьёт на брудершафт. Кажется, это должны быть пироги. Много, много пирогов. Хорошо, что майка белая, в остальном в муке даже волосы и кончик носа, но Арсений правда очень старается, чтобы не подвести картавого, который занят начинкой. Остальные заняты мясом и нехитрым десертом, бабка с акцентом в одного варит компот. Накормить придётся спортсменов по мотокроссу, у которых как раз недалеко проходит крутая трасса. Правила простые, чья команда приготовит вкуснее и выручит за свою еду больше денег, та и победит. А проигравший капитан вместе с худшим из команды получат чёрные фартуки. Арсению чёрный шёл, но сегодня он предпочёл бы остаться в белом. С тестом он почти справляется, когда с кухни соперника к ним подходит Шастун. Внимательно осматривает всё, что тут происходит, пробует начинку картавого и отщипывает кусок теста, которое намесил Арсений. – А это… – Не говорите слишком много. Горлышко, – Арсений выделяет последнее слов, пощекотав себя возле шеи, – запершит. – Я водичики попил, всё нормально, – Арсений чувствует пятой точкой, что тот с трудом сдерживает себя, чтобы не добавить «чесночной», но тогда это будет чистой ложью, Антон находится так близко, что Арсений чувствует его запах, и чесноком там точно не пахнет. Только самый приятный на свете парфюм и, кажется, мятная жвачка. – Ты нахуя Колобка слепил? – Это будут пироги. Много пирогов, – отвечает Арсений уже веселее, а ведь у него в руках и правда Колобок почти в реальную величину. – С картошкой, капустой, потом сладкие ещё с грушевым этим… – Конфи. – Да, точно, – соглашается Арсений. – И мясо такое-то в маринаде таком-то с тем-то и тем-то. Арсений поклялся себе сегодня этого не делать, но снова поднимает взгляд вверх и смотрит на Антона. С близкого расстояния это вообще всё, звоните в службу спасения. Арсений не моргает и не дышит, когда Антон тянется к его лицу, касается щеки и проводит кончиками пальцев выше, задевая нижнее веко и ресницы. – Мука у тебя, – комментирует он и резко разворачивается в поисках капитана команды. – Горох! Чего с чем жарите? Арсений делает спастически глубокий вдох, словно вынырнул из-под воды. Блин, он сплющил Колобка. Дело идёт быстрее, когда к изготовлению пирогов подключается бабка. Арсений ещё какое-то время ловит бабочек, но потом Шастун сообщает, что команда лысеющего уже приступила к выставлению своих блюд на продажу, и это немного мотивирует. А ещё мотивирует то, что Арсения посчитали лучшим из всех. Не среди готовки, конечно, а среди завлечения байкеров, что можно было считать достижением сомнительным, но уж лучше это, чем ковыряться в продуктах. Честно говоря, Арсений подустал. День выдался диким. Антона он видел мало, картавого – много, а байкеры и вовсе даже после окончания испытания продолжали мелькать перед глазами. Один плюс – они выиграли, тактика с мясом и пирогами сработала, в полевых условиях есть ризотто команды лысеющего оказалось не очень удобно. Арсений так надеялся, что его выгонят, но нет. Не выгнали. *** Мотивирующие речи – это, конечно, хорошо, но Арсений вдруг поймал себя на мысли, что не такой уж он и фанат Антона Шастуна. Иначе он бы внимал всему, конспектировал, как пухлый и вежливый, делал всё, чтобы не пропустить ни единого ценного совета от этого парня, который сам пришёл к такому успеху. Вместо этого Арсений просто смотрел и думал. Вот для чего здесь все остальные? Они же увлечены своим хобби, в перерывах между испытаниями что-то готовят, пробуют, книжки читают. А Арсений что? Только тяжело дышит, когда к нему подходит Шастун, и глупо улыбается, когда Антон начинает шутить и обращает на него хоть немного внимания. Организация ресторанного бизнеса его мало интересует, как и те странные кулинарные термины, которые Антон так часто использует в своей речи. А ведь для Арсения это всё было приколом, он просто хотел увидеть Шастуна. И он увидел, получил удовольствие пообщаться с ним и даже почти потрогал. Наверно, его миссия на этой земле исполнена. Нужно дать возможность другим людям, по-настоящему талантливым и заинтересованным в этом, идти до конца. Арсений же объективно ужасен, и, что самое интересное, Антон знал об этом с самого начала. Наверно, Серёжа был прав? Каждому шоу нужен свой сумасшедший. – Что ты здесь делаешь? – Вопрос, который терзает весь вечер, вдруг виснет в воздухе. Он такой внезапный, что Арсений чуть не выпускает из рук стакан. – Попить пришёл. А что, нельзя? – Он-то здесь временно живёт, а что тут до сих пор делает Антон, который закончил свой мастер-класс ещё пятнадцать минут назад, вызывает настоящие вопросы. – Можно, – быстро отвечает Антон, – но лучше вот там. Слепая зона. Арсений смотрит туда, куда указывает Антон, выходит в коридор и плюхается на угловой диванчик. Ему без разницы, может попить и здесь. – Ты же знаешь, о чём я, – Антон странным образом присоединяется, садится рядом как раз в тот момент, когда Арсений делает глоток и беззвучно молится, чтобы вода не пошла носом. Он сидит рядом с Шастуном! Только бы не облажаться. – Хотел спросить у вас то же самое, – вроде бы не облажался и даже вопрос задал вполне резонный. – Я же вообще не повар. И даже не любитель. – Я знаю, – соглашается Шастун, усмехаясь. – Я бы даже сказал, что именно фраза «не любитель» тебя очень хорошо описывает. – Тогда почему я до сих пор здесь? Макароны же были, честно говоря, просто пиздец. – Ага, – соглашается Антон, и таким Арсений не видел его ещё ни на одном из шоу, а он пересмотрел все. – Но у Эда начинка пельменя оказалась недоваренной, так что тут всё по-честному. Слушай, если у кого-то будет прямо хорошо, а у тебя плохо, то мне придётся выгнать тебя. – А если у кого-то будет немного плохо, а у меня очень плохо? Тогда что? – Тогда я подумаю, – честно отвечает Антон. – Но скорее всего тогда выбор будет в твою пользу. Ты очень хорошо смотришься на афише. Шучу, не только поэтому. – Нет, мне такого аргумента достаточно. Что хорошо смотрюсь. – Теперь ты ответь на мой вопрос, – продолжает Шастун, он не напирает, это было бы похоже на обычный диалог, если бы внутри у Арсения не происходило сразу вот столько всего. – Зачем ты здесь? Я прочитал твою анкету. Там же написана полная чушь. Нет такой кондитерской «Омский пряник», где шеф-поваром был твой отец. – А в таких анкетах что, все правду про себя пишут? – Искренне удивляется Арсений, но раз уж они говорят вроде как по душам, продолжает уже серьёзно: – Я не знал, что всё так далеко зайдёт. Сначала подумал, что заполню анкету, может пока там в офисе у вас сижу вы откуда-нибудь появитесь. Да и всё, собственно. То, что дальше, полнейшая удача. В горле пересохло, Арсений аккуратно делает спасительный глоток воды и смотрит на Антона. Тот в свою очередь с явным недопониманием смотрит на него. И понять его можно хотя бы потому, что анкету даже дед на самокате заполнил онлайн на сайте. Арсений выдыхает и рассказывает всё, как оно было. С самого начала, как он из Питера приехал в гости к другу, как так совпало, что именно в эти даты проводился кастинг. Как он решил просто попытать удачу и посмотреть на Антона. Шастун должен понять мотивацию, он же сам за Роналду болеет. Это как если бы Антон пришёл на стадион за автографом, а его позвали в Манчестер Юнайтед. Даже несмотря на то, что у него два багета вместо ног. – В Аль-Наср, – исправляет его Антон, но суть, кажется, Шастун всё же уловил. – Вот видите, – подводит итог Арсений, – вы тоже не за клуб болеете. И я не за ваш тыквенный пирог. *** Перед началом нового испытания Арсений чувствовал себя как выжатый лимон. Вчера вечером он ещё долго разговаривал с Антоном, которому почти удалось убедить Арсения, что тыквенный пирог – плохой пример, потому что в его исполнении он просто божественный, как МЮ в лучшие свои годы. Арсений в кулинарии и футболе шарил примерно одинаково, поэтому в итоге решил согласиться, а потом полночи прокручивал в голове этот диалог, мысленно ругая себя за то, что кое-где можно было ответить и лучше. Грустные мысли – грустное испытание. Организатор говорит, что сейчас им на глаза наденут непроницемую маску и заведут на кухню уже незрячими, чтобы они не видели блюдо, которое стоит на их рабочих местах. Арсений сдувается, он знает, к чему всё идёт. Он пробовать то, что видно, иногда не очень-то хочет, а уж толкать в рот что-то неизвестное, к тому же вслепую! Это же может быть что угодно. Арсений помнит, как в прошлом сезоне под точно такой же крышечкой были настоящие жареные личинки. Тогда было такое фу, что даже красивый Антон Шастун в своей наполовину расстегнутой рубашке был на волоске и с таким трудом вытянул этот выпуск в глазах Арсения. Но о том, что он думает на этот счёт, Арсения никто не спрашивает. Ему просто завязывают глаза, надевают сверху непроницаемую маску, заводят в студию, а потом, судя по звуку, поднимают крышку и демонстрируют блюдо, которое скрывалось под ней. – У-у-у, – делает Антон, и Арсения пробирает до мурашек, которые спешат от его копчика по позвоночнику вверх, прямо к затылку. И когда функция зрения отключена напрочь, это ощущение просто отвратительное. Хочется сжаться в комочек и материлизоваться на кухне у Серёжи, чтобы тот послушал эту ужасную историю и напоил чаем с конфетами. Арсений обнимает сам себя двумя руками и пытается воспользоваться тем чувством, которое у него не отняли. Слухом. Никто ли там на его тарелке не шевелится? – Блюдо у всех одинаковое, – голос Антона как мёд для ушей, но лучше бы он произносил не правила нового испытания, а ещё раз сказал, что Арсений хорошо смотрится на афише. Хорошо смотрится. Как приятно, Антон Андреевич. – Но несколько отличается набор ингредиентов. Вам нужно будет попробовать блюдо, потрогать его руками, определить состав и выбрать способ подачи. И, конечно же, максимально повторить оригинал. Участники, желаю удачи. Вокруг началась какая-то суета. Арсений по старой памяти оглядывается по сторонам, тянет время, хотя в игре на время это точно не лучшая тактика. Он аккуратно опускает одну руку вниз, решая сначала нащупать столешницу, а потом уже двигаться по ней и найти тарелку. – Да ёк-макарёк! – План проваливается сразу же, Арсений влезает двумя пальцами во что-то мягкое и немного липкое, трясет рукой, чтобы это отвалилось, но это точно двоюродный брат яйца, тогда Арсения спас только собственный фартук, об который пришлось вытереть руки. Сейчас эта гадость – часть задания. Если вытереть это, потом придётся облизывать фартук. Арсений осторожно подносит испачканную руку к лицу, нюхает то, во что вляпался, и приходит к весьма позитивному выводу. Чтобы его проверить, палец приходится лизнуть. Сначала осторожно, а потом Арсений и вовсе входит во вкус, по очереди облизывая сначала один, а потом и второй палец. Какой-то сливочный крем с кислинкой и ванильными нотками. Очень вкусно. – Мы выходим на федеральном канале в воскресенье в шесть вечера, – Арсений замирает. Он абсолютно не слышал и не почувствовал, как к нему подошёл Антон. Зато сейчас очень хорошо слышит его голос и чувствует дыхание на своей щеке. Он что, стоит так близко? По спине снова бегут мурашки, теперь спускаясь вниз к копчику, и это так приятно. Арсений нервно сглатывает и медленно вытаскивает изо рта палец. – Знаю. Ни одной серии не пропускал, – он не узнаёт собственный голос. Низкий, хриплый, с привкусом чего-то ванильного на губах. – И ты нам это предлагаешь показывать? – Что именно, Антон не уточняет, и Арсений вполне логично пожимает плечами. Он же не видит, что там. – Вы сегодня не надели штаны? Или что там нельзя показывать? – Во рту пересохло. Арсений проводит языком по нижней губе и сладко причмокивает. На ней осталось ещё немного крема. А ведь он правда из-за этой дурацкой штуки на глазах сегодня не видел Антона. Просто ужаснейшее упущение, потеря смысла всего на свете. Но ведь готовить с закрытыми глазами его точно не заставят, да? – Надел, – спокойно отвечает Антон, игнорируя разочарованный театральный вздох Арсения. – Поэтому если нас передвинут с прайм-тайма на глубокую ночь, в этом будет только твоя вина. – А что не так? – Теперь Арсений жить не сможет без этого крема, он набирает на палец ещё и побольше, снова подносит к губам и теперь облизывает уже с чувством, плавно скользит языком от основания до кончика, а потом вбирает палец в рот целиком, слизывая весь крем и довольно причмокивая. – Боже, как вкусно. Антон ничего не отвечает, но Арсений уверен, что чувствует рядом его присутствие и шумное дыхание. Теперь он точно знает, что перед ним десерт, поэтому становится раскованнее. Под слоем нежнейшего крема скрывается что-то ещё, мягкое и чуть влажное. Арсений отщипывает кусочек и помещает его в рот. – М-м-м, – наверно, он даже закатил глаза от удовольствия. – Что это? Я не понимаю. Похоже на персики, но не такие сладкие. И творожный сыр? Хочется ещё. Арсений лезет ещё за кусочком, немного промахивается, но большие теплые руки тут же накрывают его собственные и ведут в правильном направлении. Помогают отщипнуть ещё кусочек и донести до рта, хотя Арсению в этом вряд ли требуется помощь. Но он и не против такого расклада, наоборот, касается губами подушечек пальцев Антона и даже успевает расстроиться, когда они исчезают. Во рту снова происходит что-то невероятное, он прожёвывает кусочек и сладко причмокивает. – Если сейчас я должен буду повторить это, то я сразу пас. Можете прямо сейчас снять с меня белый фартук, – и всё остальное, добавил бы Арсений, но они и правда выходят в прайм-тайм. – Это будет несправедливо, – отвечает Антон, а голос у него непривычно низкий и севший. – На самом деле, там ничего такого сложного. Взбить, карамелизовать, смешать, уложить, запечь… Арсению бы послушать последовательность, но он теряется в интонациях Антона. И к тому же он съел уже почти всё, и до сих пор не знает, что именно придаёт блюду такой необычный вкус. И, что самое глупое, ему всё равно. Шастун рядом, а это его адресованное одному Арсению бормотание такое интимное, что о еде думать совершенно не получается. Хочется думать только об Антоне, и именно этим Арсений и занимается. – Попробуйте, – невежливо наслаждаться такой вкуснятиной одному. Арсений отщипывает ещё кусочек и тычет им куда-то в сторону Антона, а потом резко вздрагивает, когда пальцев касаются чуть влажные губы, а кусочек исчезает из рук. – Да, неплохо получилось, – очень низкая оценка, но Арсений это никак не комментирует. Он просто в шоке. Если Антон каждому из участников собирается вот так помогать, то Арсений очень, очень сильно ревнует. – Я уже доел. Можно снять повязку? – Арсений словно только сейчас вспоминает, кто он, где он и что вообще здесь происходит. Становится немного неловко. Это же испытание, кругом полно камер, операторов, остальные участники… Антон ничего не отвечает, просто снимает с чужих глаз сначала маску, а потом развязывает плотную черную повязку. Арсений щурится, в студии приятная полутьма, она не режет глаза, но даже к такому свету всё равно нужно время, чтобы привыкнуть. Антон стоит рядом, его плечи немного напряжены, но он отвечает легкой улыбкой, когда Арсению наконец-то удаётся сфокусировать на нём свой взгляд. – Привет, – говорит он, и Арсений готов растечься по полу кремом, который только что съел. – Вкусно было? Арсений кивает и только сейчас, смещая свой фокус с Антона, замечает, что камеры выключены. Он оглядывается вокруг, но не видит ни операторов, ни других участников, хотя глаза перед «испытанием» завязывали всем, и Арсений точно был не первым, кто вошёл на съёмочную площадку. Либо он всё ещё спит, либо… Второго варианта просто быть не может. – Ты вчера высказал сомнения по поводу моего тыквенного пирога, – первым начинает говорить Антон, и правильно, Арсению прежде всего нужно дождаться возвращения дара речи. – Я решил тебя угостить. – Так это была тыква! – О, дар речи вернулся. – Господи, тыква. В жизни бы не подумал. Совсем ничего общего с тыквенным супом моей мамы. – Удивительный овощ. В зависимости от блюда всегда раскрывается по-разному, – отвечает Антон, улыбаясь. Произведенное впечатление ему явно понравилось, Арсений хоть и немного прозрел, но всё ещё находился в ступоре. Всего было слишком много. И Антон рядом, что уже само по себе было главной причиной помешательства, и этот его голос с интонациями, которые по телику точно не услышишь, и всё представление в целом. С последним Арсений точно ещё не разобрался. – Мне придётся это готовить? – Спрашивает он, а в глазах столько надежды на отрицательный ответ, что Антон тут же это считывает и смеётся. – Нет. Не придётся. – Слава Богу! Арсений расслабленно выдыхает, с его плеч спадает такой огромный груз. Он наконец-то может забыть про соревнование и переключиться полностью на Антона. Тем более, в огромном помещении больше никого нет. Ведь нет же? – Мы тут одни? – На всякий случай решает уточнить Арсений и, когда Антон кивает, делает то, о чём думал всю ночь как о главном упущенном моменте в своей жизни. Он тянется наверх и легко поправляет кудрявую чёлку, хотя та лежит идеально и в целом никаких изменений не требует. Но Арсений испытывает такой кайф. Это как потрогать руками то, что трогать нельзя. Хотя, почему же как. Это личное пространство, к своей чёлке Арсений кому-то малознакомому прикоснуться бы не позволил. Но Антон не сопротивляется, даже когда Арсений замечает, что на его пальцах всё ещё оставался крем, который теперь испачкал чужие волосы, пытается исправить это недоразумение и касается ещё и ещё, пока какая-то волшебная сила не тянет его вверх и не усаживает задницей на рабочую поверхность. Дальше он соображает плохо. Антон нависает над ним, целует сладковатые губы, потом отступает на шаг назад, но Арсений тянет его обратно и целует уже по-настоящему. С языком, влажными причмокиваниями и всем остальным. Шастун отвечает и даже больше, он притягивает ближе чужое тело, пока сам Арсений настолько смелеет, что запускает пальцы в кудри и мягко направляет, не желая завершать поцелуй. Столешница так идеально компенсирует небольшую разницу в росте, что поцелуй, наверно, мог бы продолжаться ещё очень долго. Где-то там за его пределами объяснения, выяснения отношений, соревнования. Всё то, что Арсению больше не нужно. Он хочет просто целоваться и обнимать Антона руками и ногами. Но целоваться вечность, увы, нельзя. Шастун отстраняется первым, облизывает губ и поправляет волосы Арсения. Малознакомым нельзя. Тем, за кем уже несколько лет активно следишь по телику, в соцсетях, а потом самозабвенно целуешься – можно. Арсений так счастлив, и он так много чего не понимает. – Это чёрный фартук, да? – Почему-то первое, что приходит в голову. Его сейчас выгонят, а это прощальный приз. Так Роналду бы поцеловал Антона, когда его бы выгнали из Аль-Насри. Или откуда там. – Нет, – Антон смотрит так внимательно, что Арсений теряется. А ведь обычно он сам с таким старанием разглядывал Шастуна. Должно быть, тому было очень неловко. – Это был поцелуй. Что, так плохо? – Нет! – Поспешно отвечает Арсений. – Ещё хочу. И Антон целует снова. В этот раз ещё увереннее и горячее. Арсений отвечает и жмётся ближе насколько это возможно. Немного мешает фартук, но он готов поклясться, что чувствует желание Антона, да и своё собственное больновато упирается в ширинку джинсов. Настолько это правильно, зачем это Антону и всё такое прочее можно обдумать и потом, сейчас хочется только целоваться, и, по возможности, чтобы этот момент никогда не заканчивался. Когда Антон спускается с поцелуями на него шею, Арсений понимает, что всё. Если до этого он ещё немного соображал, то теперь пропал окончательно. Он сладко стонет, трётся щекой о волосы Антона и толкается бёдрами вперёд. Это движение незамеченным не остаётся, Шастун отстраняется, смотрит прямо в глаза и вжимается пахом в пах Арсения. Хотя почувствовать через столько слоев ткани что-либо сложновато, от самого осознания происходящего кружит голову. – Снимем? – Хрипло спрашивает Антон, а Арсений согласно кивает, даже не уточнив, о чём именно речь. Шастун говорит о фартуке. Он развязывает два узелка за спиной Арсения и отбрасывает фартук, который сегодня даже не пригодился, в сторону. Теперь член в узких дырявых джинсах выделяется так основательно, что скрыть возбуждение, если бы Арсению вдруг этого захотелось, не было ни единой возможности. Антон придвигается ближе, снова целует, давая волю своим рукам, которые уже блуждают под чужой футболкой. Но сам Арсений на шаг впереди, он гладит через штаны член Антона и низко стонет, когда его руки под футболкой касаются сосков. – Блять, – вдруг произносить Шастун так разочарованно, и Арсений успевает испугаться, что сделал что-то не так. – Честно, я не ожидал такого исхода. И обещал освободить студию до 8. – Сколько у нас времени? – У Арсения голос, словно он бежал стометровку и забыл тормознуть. – Мало, – отвечает Антон, но снова целует и возобновляет остальные ласки. Арсений активно подключается, но теперь всё его внимание отдано члену Антона. Если времени мало, он хочет с ним познакомиться, доставить удовольствие, попробовать на вкус. Но, кажется, у Шастуна другие планы, он пытается стянуть джинсы с Арсения, но вместо этого стягивает его со столешницы. Следом наконец-то стягивает и джинсы вместе с бельём и усаживает голой задницей обратно. Вообще, это рабочая зона картавого, но думать о нём сейчас Арсений точно не хочет. Особенно сейчас, когда Антон расстёгивает и спускает свои брюки и брендовые трусы. – Я хотел тебе отсосать, – признаётся Арсений, когда Антон берёт оба ствола в руку и оттягивает крайнюю плоть, обнажая головки. – Даже сильнее, чем в тот момент, когда ты отчитывал меня за нутовую котлету. – В следующий раз, – и это звучит так многообещающе, что Арсений может только согласно кивнуть и передать себя полностью в руки Антона. Но когда эти руки вдруг пропадают, Арсений разочарованно стонет в поцелуй. Почему так, он понимает не сразу, но когда понимает, то не говорит ни слова. Просто смотрит, как Антон открывает стоящую рядом бутылку с оливковым маслом, льёт на руку столько, что с неё начинает течь, а потом возвращает руку на их члены. Теперь Арсений стонет уже от удовольствия, выгибается вперед, давая Антону доступ к своей шее, к которой тот присасывается как вампир. Рука скользит, блять, как по маслу, и это оливковое масло явно выигрывает у любой из смазок, какими в своей жизни пользовался Арсений, а он в дрочке очень хорош. Хотя точно не лучше Антона. То, что делает он, заставляет Арсения гореть, ерзать по столу в такт движениям и тыкаться губами всюду, только бы получить как можно больше Антона. Но за грань Арсений отправляется, когда опускает взгляд вниз и видит эту окольцованную руку, сжимающую два твёрдых ствола. Он кончает первым, пачкая руку Антона, а тот уже по маслу и чужой сперме за считанные минуты доводит до оргазма и себя. Арсений даже рад, что был первым, теперь он может смотреть только на Антона. Как приоткрывается его рот в немом стоне, как липнет ко лбу влажная чёлка. Какой он красивый в этот момент. В разы красивее, чем когда размахивает на кухне своим молоточком перед очередным дебилом. – Охуеть, – многозначительно выдаёт Антон после такой быстрой, но яркой дрочки, и Арсений с ним абсолютно согласен. А с оливковым маслом хорош не только салат. Будет ли Антон когда-нибудь делиться этим фактом в своей новой книге? Только вытираться после него чуть сложнее, чем после обычной смазки. Такой бы внес комментарий Арсений, если бы его попросили стать рецензентом этой книги. Они приводят себя в порядок с помощью бумажных салфеток, но помогают салфетки слабовато, и запах оливкового масла теперь навсегда будет ассоциироваться у Арсения только с сексом. Покинуть студию получается незамеченными, Антон всё хорошо просчитал. Он подкидывает Арсения до общего дома на своей машине, только не учитывает то, что тот не захочет выходить и ползет целоваться ещё раз. А потом ещё. И ещё. *** В голове Арсения многое изменилось. Теперь он ловит бабочек не только в те моменты, когда смотрит на Антона. Он делает это перманентно. Весь вечер, всё утро, весь день и абсолютно каждое мгновение нового испытания. – Это что? – Шастун ковыряется вилкой в его блюде и разваливает кренделёк, который так усердно рисовал из паштета Арсений, стараясь изобразить «элегантную» подачу. – Это… с овощами. – Что с овощами? Говно? – Соглашусь, похоже. Нет, это р…кхм… с овощами. – О, первая буква родилась. Давай, какие слова ты знаешь на букву Р, мой хороший? Я даже тебе подскажу. Ри… Но не рис! – Ри… – тянет Арсений, но это дурацкое французское слово совсем вылетело у него из головы, а Шастун специально над ним издевается. – Вы сказали, что мы должны адаптировать это блюдо. Вот я и адаптировал, немного. Чтобы сделать его более нашим, понимаете? Чтобы оно стало больше похоже на блюдо русской кухни… русской православной кухни… – Это как церкви, только кухни? – Уточняет Антон. – Точно. В общем, это паштет из печени. С овощами, – овощи у него удались, Антон бы это заметил, если бы так усиленно не размазывал паштет по тарелке. – Я там их на гриле… Удивительно, но в следующий раз на Антона, который судит битву чёрных фартуков, Арсений смотрит уже с балкона. Сам-то он остался в белом. Похоже, вышло действительно православно. *** Когда каждому из них наконец-то выпадает счастье позвонить родственникам, Арсений, конечно же, звонит Серёже. – Ты всё ещё там? Моё почтение! – Слышит Арсений вместо приветствия и довольно улыбается. По его подсчетам, вчера должна была выйти вторая серия, где он готовил бисквит, так что Серёжа, если её посмотрел, должен был в полной мере оценить уровень удачи, которая преследует Арсения, раз он до сих пор участвует в шоу. – Как оно? Как твой Шастун? – Продолжает атаку вопросами Серёжа, и Арсений глупо улыбается, хотя побывать с Антоном наедине со времён расставания в его машине ему больше так и не удалось. – Не мой он. Хорошо. Кричит, ворчит, иногда хвалит, что-то там готовит, – отвечает Арсений, а мысли его витают где-то в облаках. – Классный. Ещё лучше, чем в жизни. – Ага. Обматерил твоего «Арсения», там половину слов пришлось запикивать, – смеётся Серёжа, а Арсений точно не помнит, что там было во время кастинга. Он тогда просто витал в легком чувстве эйфории. – Ну, он довольно прямолинейный, – как же хочется рассказать другу всё, но Арсений пока не смог облачить свои чувства в слова. – Ещё какой. А ты красавчик, Арс. Вообще без вопросов, – похвала неожиданная. Это Серёжа что, про бисквит? Просто он ещё макароны и рыбный суп не видел. – И этот Шастун так на тебя смотрит. И Руслан тоже. Ты давай там глазками во всех подряд не стреляй. – Да я и не стреляю, – тут же отнекивается Арсений. – Кстати, а кто такой Руслан? – Ну, картавый такой. Так что? Дойдёшь до финала? Арсений молчит, ведь ответ на этот вопрос однозначный. Нет, конечно, какой же ему финал. Он каждый раз готов к тому, что конкурс окажется для него последним, но как же не хочется уходить! Готовить он не хочет, но вот быть хотя бы в одном помещении с Антоном... После их небольшого, Арсений в своей голове называет это именно так, свидания, все эти взгляды и случайные касания вышли на новый уровень удовольствия. Если раньше Арсений старался для себя самого, чтобы заставить обратить на себя внимание, то сейчас это стало способом невербального общения. Он просто смотрел на Антона, улыбался ему, думал о том, как сильно ему хочется оказаться ближе без камер, и Шастун словно его понимал. Возможно, Арсению всё это просто казалось, но как же тепло становилось на душе, когда он получал от Антона отдачу. Лишаться этого не хотелось абсолютно. Как же он теперь вернётся в свой Питер и будет просто смотреть? Лучше остаться у Серёжи и стать сталкером. Он знает, где Шастун работает, какая у Шастуна тачка, где он обедает… – Просто буду стряпать дальше, что ещё остаётся, – грустные нотки в голосе скрыть не удаётся. – А потом перееду жить к тебе. Шутка. *** Впервые Арсений перед испытанием переживает настолько сильно. Это даже перестаёт быть веселым, ведь участники остались сильные, и чем больше Арсений понимает, что он не хочет покидать проект, тем сильнее становится его волнение. Он даже не даёт себе сосредоточится на том, как Антону идёт чёрная водолазка и золотая цепь, а перечисляет в голове всякие странные слова, которые вчера полночи читал в кулинарной книге. Сегодня он подготовился, сейчас он не станет лучшим, но и худшим тоже не станет. Но и испытание сегодня подлое. Антон диктует правила, и каждый соперник Арсения довольно потирает ручки. Им по очереди нужно вынести из склада продуктов только один, тот самый, который должен стать основой кулинарного шедевра соперника. Арсений понимает, что что-то не так, когда бабка с акцентом выносит картавому редис, а он отвечает бруском сливочного масла. У самого Арсения на складе разбегаются глаза, продуктов великое множество, но сильно пакостить не хочется. Он берёт арбуз и вручает его пухлому и вежливому. Быстрее всех же с заданием справляется лысеющий. Он скрывается за дверью и уже через секунду выходит назад в студию с полуразмороженным карпом. – В прошлый раз у тебя не получилось, Арсений. Надеюсь, получится в этот. Арсений берёт в руки рыбу, но вместо того, чтобы испепелить лысеющего взглядом, смотрит на Антона и едва заметно мотает головой. Прости, я очень хотел идти дальше, но это… Антон смотрит в ответ, его лицо ничего не выражает, но он впервые не отводит взгляд первым. Это делает Арсений. Вот же урод ты, лысеющий! *** Как бы Арсений не старался, рыба ему не покорилась. Те факты, что он вскрывал ей брюхо, доставал кости пинцетом, жарил на сковороде, он потом из своей биографии вычеркнет, но результат очевиден. Блюдо не получилось, и в своё оправдание даже не хотелось пороть перед Антоном всякую чушь. – И ты даже не придумал этому название? – Спрашивает Шастун, убирая горелую корочку, под которой всё-таки есть немного пригодной к употреблению рыбы. – Почему же, придумал, – отвечает Арсений и морщится, ведь Марина рядом с Шастуном пробует блюдо на вкус. – Фаршированный костями карпа карп на подушке из того, что прилипло к сковороде. Ну, что там? Нежно? Марина согласно кивает, но другого ответа Арсений и не ожидал. Он вместе со своей тарелкой уже привычно возвращается на место и ждёт участи остальных. У бабки получилось песочное печенье, Антон даже пробует его сам. У лысеющего, будь он неладен, какой-то зелёный суп, который выглядит так себе, но это можно понять, ведь основным ингредиентом у него был сельдерей. – Очень интересная подача, Стас, – говорит Антон, но не берёт ложку, чтобы попробовать, а лезет в суп прямо руками. – Но вот это. Непростительно. Он держит в руках что-то, что не сразу получается разглядеть, но несколько человек перед Арсением охают от ужаса. Арсений тоже приглядывается и издает смешок чуть громче, чем того требовала ситуация. Волос, серьёзно? – Это не мой, посмотрите! – Лысеющий впервые за всё время, что находился на проекте и жил с Арсением, снимает свою кепку и демонстрирует лысину. – Это не может быть мой! Мне его подкинули! – В любом, даже самом дешевом придорожном кафе, вот за это, – Антон машет волоском в последний раз и выкидывает его на пол, – блюдо отправится в мусорку. Я и даже Марина пробовать ваш суп тоже не собираемся. Лысеющий получает свой чёрный фартук первым. Арсений вторым, но больше ему не грустно, ведь волос из супа определенно был кудрявым. *** – Ты бы видел своё лицо, когда тебе вручили эту рыбу, – Антон делится с ним впечатлениями о прошедшем испытании вечером того же дня, а Арсений ужё всё. Ему и рыба, и сельдерей нужны так же, как жареный лук лимонному курду. То есть, вообще не нужны, не зря же он читает все эти умные книжки. – Надеюсь, оно было симпатичным? – Арсений напрочь игнорирует то, что завещал Серёжа, и строит глазки так, что они разве что из орбит от усердия не вылазят. – Очень, – отвечает Антон. – Но испуганным таким. Будто Стас эту рыбу откачал по дороге, и она вдруг очнулась. – Брр, – смеётся Арсений, но рыба-зомби – его маленький иррациональный страх. – Тогда мне так хотелось тебя поцеловать, – говорит Антон, и вот сейчас Арсений и правда пялится во все глаза, но если бы мог, ещё бы и уши оттопырил, ведь у него, кажется, слуховые галлюцинации. Антон хотел его поцеловать! Или только тогда хотел? Сейчас уже не хочет? – Да, эта жуткая рыба. Сначала у неё зашевелился хвост… – Бредни Арсения уже ни к чему, Антон придвигается ближе и целует, правда отстраняется быстрее, чем Арсению хотелось бы, – … а потом она открыла свою ужасную пасть, а там… Работает, Антон целует его снова, и в этот раз Арсений успевает обхватить его руками за шею, притянуть ближе и углубить поцелуй. К сожалению, Шастун снова слишком быстро отстраняется. – Тут слепая зона для камер, – напоминает он, – а не для тех, что захочет попить. Арсений разочарованно выдыхает. Да, знает он всё. Ничего странного в том, что Антон решил побеседовать с участником наедине, он иногда так делает и с другими, но поцелуи точно для чужих глаз не предназначены. Арсений облизывает свою нижнюю губу и просто смотрит. Довольствуется тем, что Антон так близко и едва касается кончиков его пальцев своими. – Я уже с трудом это всё вытягиваю, – признаётся Арсений. Он правда устал, испытания становятся сложнее, соперники – опытнее, страх вылететь и потерять Антона – сильнее. – Ты отлично справляешься, – не соглашается Антон, на что Арсений активно мотает головой из стороны в сторону. – По крайней мере, держишься хорошо. – Я был настроен сегодня сделать всё хорошо, – признаётся он, разглядывая кольца на пальцах Антона. – Даже готовился. Но эта рыба… Да и готовка в целом. Совсем не моё. Поесть я люблю, а вот ковыряться в том, что ещё не готово… – Ты хочешь уйти? – Нет! – Ответ Арсений даёт моментально. – Я не хочу готовить. *** Когда Антон появляется на битве чёрных фартуков в своем фирменном кителе, Арсений на мгновение выпадает из жизни. Кажется, он начал забывать, зачем вообще пришёл сюда. Сложно наслаждаться Антоном, когда настолько переживаешь из-за нового испытания. Антон приветствует всех и сообщает, что сегодня он тоже участник. Он будет готовить блюдо вместе со всеми, претендентам на вылет нужно будет лишь повторять за ним каждое движение и попытаться максимально точно воспроизвести блюдо. На первый взгляд Арсению это испытание даже нравится, смотреть на Антона он умеет точно лучше всех здесь присутствующих. На второй взгляд, когда Антон включает профессионала и начинает готовить, Арсению всё нравится тоже. А вот на третий взгляд – уже не очень. Он позабыл про огромный минус этого испытания: приходится переключаться на собственные продукты, чтобы не отставать от Антона, и пока из кучи ингредиентов на столе Арсений ищет фенхель, Антон уже доваривает свой кисло-сладкий соус. Ладно, соус не так уж и нужен, лучше дожарить мясо. Арсений следует новой тактике, но на рабочей поверхности Антона уже происходят какие-то действия с овощами, что словиться становится совсем сложно. Арсений тратит своё драгоценное зрение и поворачивает голову в сторону лысеющего. У того в руках морковь. Хотя бы, это тоже овощ. Арсений правда старается, медальоны из свинины у него почти получились. И это даже было бы поводом гордиться собой, если бы на тарелке у лысеющего не было блюда, которое на первый взгляд очень сильно напоминало то, что приготовил Антон. Оператор крупным планом снимает лежащее у них на тарелках, и Арсений понимает, что сейчас его не спасёт ничего. Даже если Антон вытащит из тарелки лысеющего целый парик. – Зато точно прожарено, – Арсений ставит тарелку перед Антоном и мягко улыбается. – Даже лучше, чем твой фаршированный костями карп, – Антон с трудом втыкает в один из кусков вилку и даёт Марине для дегустации. Нет, даже так не нежно. *** Победа лысеющего вполне заслуженная. Арсений даже жмёт ему руку, когда вместе со своими вещичками собирается на выход. А вот искренне победить в шоу он желает пухлому и вежливому, потом подписывает несколько бумажек о неразглашении и в последний раз кидает взгляд на диванчик в слепой зоне. Антона нет, он ушёл сразу же, как закончились съёмки, и Арсений даже не был уверен, получится ли у него попрощаться. Хотя пока всё не так уж трагично, его уже сейчас пригласили зрителем на финал. Значит, ещё один шанс увидеть Антона и извиниться за свою жареную подошву у него будет. Арсений выходит на улицу и набирает Серёжу. Лучше предупредить, прежде чем устраивать такие сюрпризы. – Меня выгнали. Скоро буду, – отвечает он на привычное Серёжино «чё надо?». – В смысле? Ты там с кем? Ну, скажи ей, что друг из Питера приехал. Арсений тяжело вздыхает. Немного неловко перед многочисленными куколками Серёжи, но в какую гостиницу он сейчас поедет? Арсений вообще вышел в свет впервые после почти месячного заточения, ещё к тому же в малознакомом городе и с огромным багажом в виде чувства опустошения. – Тебе тут палатку поставить или уже двинешься куда-нибудь? – Арсений разворачивается так резко, что, как в какой-нибудь дешевой романтической комедии, чуть не роняет свой рюкзак. Этот голос, этот силуэт в свете фар. Наверно, именно так чувствовала бы себя очнувшаяся рыба-зомби. Арсений отмирает и словно плывет навстречу, а ведь он уже мысленно собрал плейлист эдитов с Антоном, которые будет смотреть у Серёжи сегодня вечером. – Закидывай, – Антон открывает заднюю дверь своей огромной тачки и предлагает скинуть туда рюкзак, что Арсений без лишних вопросов и делает. А дальше что? Да хоть что. – У моего друга сегодня свидание… – Рад за него, – отвечает Антон и теперь открывает дверь пассажирскую. – У меня тоже. *** – Это, блять, что ещё такое было?! Ты охуел вообще? – Антон весь красный, лоб покрыт испариной, и Арсений правда пугается, что в него сейчас прилетит чем-то потяжелее. – Минет, вообще-то. А что такое? – Он ползет вверх по Антону, попутно доставая изо рта его лобковый волос. – Глубокий. Горловой. – Я чуть не сдох! – Возмущению нет предела, но Антон так забавно ругается, что Арсений готов делать глубокий и горловой хоть каждый день. – Я тоже, вообще-то, – Арсению тоже есть, что предъявить, – чуть не захлебнулся. Но знаешь, мне даже понравилось. Он тянется за поцелуем и знает, что Антон ответит, даже несмотря на подсыхающую на подбородке Арсения сперму. И правда, ворчит, но отвечает, прижимает к себе так крепко, что их тела окончательно слипаются. В прямом смысле. Арсений выдавил взбитых сливок больше, чем сумел съесть, отчего Антон сейчас весь такой сладкий и липкий. Арсений бы вылизал его снова, но в этот раз и правда наелся. Да и Антоше на съёмки скоро. Полуфинал, как никак. Будет поздно, из-за чего у Арсения ещё полно времени для того, чтобы посмотреть в интернете новые обучающие ролики. – Надеюсь, в финал пройдёт пухлый и вежливый. И картавый. – Руслан и Горох? – Каждый раз переспрашивает Антон. – Скорее всего так оно и будет. В магазин сходишь или ещё не смирился со своей бешеной популярностью? Это могло бы быть хорошей шуткой, но шуткой не было. Удивительно, но Арсений со своими сомнительными блюдами стране действительно зашёл. А ведь в это воскресенье будут транслировать выпуск, в котором он жарил подошву. Антон уже высказал свои опасения по поводу шквала негативных комментариев. Арсений на это лишь пожал плечами, ну и что, он же ещё вернётся в финальном выпуске. И вот этот финальный выпуск должен будет стать точкой невозврата. Сейчас Арсений в Москве, в квартире Антона, ожидает следующих съёмок. А дальше что? Об этом они оба точно думали, но никто не решался начать обсуждение вслух. – Слушай, а вот ты сосёшь так… – вдруг начинает Антон. – У тебя что с рвотным рефлексом? Немного атрофирован? – Похоже на то, – усмехается Арсений и отлепляет голову от чужого плеча. – А что? – Я вот подумал, что Марина ведь уже всё. Жульен от носка не отличит, – немного с опаской начинает Антон, а потом как на духу выдаёт: – Не хочешь вместе со мной вести шоу? То, что после «вместе со мной», Арсений будто не слышит. Готовить ньокки, жевать траву. Конечно, да. С Антоном он всего хочет.