He didn’t like it when I wore high heels But I do Turn the lock and put my headphones on He always said he didn’t get this song But I do, I do
Валечка все меньше вспоминала прошлое. Прошлое, где был он — человек, которому она, к сожалению, доверилась. Человек, который приносил ей боль. Но благодаря ему у нее теперь есть две ее замечательные девочки. В них будто отразились две субличности Антоновой: Лера — покладистый интроверт, Крис — жаждущий веселья и уверенный в себе экстраверт. — Ну куда ты в таком виде? На каблуках что ли трупы собралась вскрывать? Как его там… Тихонов, небось, каждые пять минут к тебе в морг бегает, — процедил сквозь зубы Васильев. — Степ, я тебе еще неделю назад говорила, что у нас сегодня корпоратив… И почему я вечно должна перед тобой оправдываться? Крепостное право, вроде, еще в 1861 отменили, а «Домострой» не стоит в книжных в разделе Бестселлеры. Разве не могу я носить то, что мне нравится? — Ну и глупость! Как ты вообще это слушаешь? Ты хоть что-нибудь понимаешь из этих завываний? — Ну, знаешь ли, Степ, если в школе английский учить, то смысла в мире становится чуть больше. И не придется показывать свою ограниченность перед собственной женой. — Что вообще ты нашла в ней? — В ней? Ты теперь меня и к Адель ревнуешь?.. Антонова встряхнула головой. Эти дурацкие ссоры так изматывали. Постоянно доказывать, что ты не осел. Козлу.I’ve been spending the last eight months Thinking all love ever does is break and burn and end
Когда она сказала Васильеву, что уходит и забирает девочек, он ничего не сказал. Впечатал кулак в стену, посмотрел диким взглядом и ушел. Восемь месяцев Валентина Владимировна практически жила на работе, брала дополнительные смены, и у этого было две причины. Первая — на аренду квартиры, на девочек — на все это нужно было больше денег. Вторая — нужно было отвлечься от мыслей, которых все равно было ошеломляюще много. К концу лета, когда ФЭС наводнили парочки, рассказывая, как хорошо провели совместный отпуск, и еще не до конца отошедшие от действия «медовой недели», как ее в шутку называла Оксана, Валечка убедилась в мысли, что романтическая любовь — не для нее. Воркующие пары ее отталкивали, ведь она уже знала, чем все это заканчивается. Тебя сначала сжигают чувства, а потом оставшийся тлеющий пепел сдувает ветер равнодушия. И все ломается, будто ты какой-то механизм, функционирующий лишь на любви. Ну уж нет.But on a Wednesday in a cafe I watched it begin again
И все же, именно Антонова сейчас летит вдоль набережной Москвы-реки, разметая мокрые листы широкими шагами. Ее бежевый тренч развевается позади крыльями. Работа, в которой забывалась Валечка, вернула ее в реальность одним сентябрьским утром. — Рогозина там просила тебя к ней зайти, — выпалил Тихонов, залетая в морг. — А «доброе утро, Валентина Владимировна» ты по дороге потерял? — Галина Николаевна сказала, что эта новость будет самым лучшим пожеланием доброго утра, Валентина Владимировна, — сказал, хитро улыбаясь, Ваня. — Эх, Ваня-Ваня… Если уж «самым лучшим» — то уже иду. Хоть по правилам русского языка так и нельзя, — сказала с усталой улыбкой Антонова и послушно пошла за Тихоновым. В кабинете Рогозиной сидела незнакомка. — Да-да, Валь, проходи. Просто подумала, что тебе будет полезно познакомиться лично с новым членом нашей команды. Это Юлия Александровна Соколова, капитан милиции и очень подготовленный оперативник… — И невероятной красоты девушка… — чуть слышно произнесла Антонова, до сих пор не сводящая глаз с нового сотрудника, не вполне осознавая, что за чувство ей овладевает. Галина Николаевна не услышала этого не вполне уместного комментария подруги в пылу рассказов о заслугах капитана Соколовой, которая в это время покрылась румянцем и косилась в сторону патологоанатома с плохо скрываемой смущенной улыбкой…***
— Валентина Владимировна, вы как раз вовремя, — сказала, улыбаясь, девушка в бежевом худи, вставая из-за столика в кофейне. — Я уже заказала нам кофе, — приобнимая подругу со спины и помогая раздеться. — Юлечка, — только и смогла произнести Антонова, сраженная волной тепла и заботы от капитана. — Спасибо, что пригласила. Мне определенно не мешало бы развеяться… отвлечься, — после паузы добавляет, прекрасно зная, что отвлекается она в последнее время только на нее, каждый день после того знакомства в кабинете Рогозиной. Капитан Соколова доблестно подвозила Валентину Владимировну до дома по причине «мне по пути, Валь» (естественно, ей было не по пути, но Валечка лишь улыбалась, еще больше смягчаясь, и они, обнявшись, вновь шли к машине). Валентина Владимировна лично заведовала подготовкой ко всем оперативных заданий под прикрытием, в которых участвовала Юлия Александровна, проверяя оборудование и мониторя местоположение капитана в лаборантской: — Валь, но они ведь профессионалы! Тем более, они еще даже до точки не доехали… — недоумевал Тихонов. — Но эту банду до сих пор никому не удавалось засечь, Тихонов! Мне Галя лично поручила проследить за тем, чтобы ты с наших глаз не сводил! — Ага, как кое-кто не сводит глаз с капитана, — расплылся в довольной улыбке Ваня и мгновенно получил легкий толчок в плечо. — Тихонов, договоришься! — Да я-то чего! Не я же вечно подбегаю в лаборантскую за уликами, которые «срочно нужно отнести на экспертизу Валентине Владимировне»… — Да поняла я, ухожу! А ты тут чтоб работал и не отвлекался! — Так точно, капитанша! В Тихонова полетел лаборантский халат. — Знаешь, Валь, все-таки хорошо, что у нас в среду выходной! Ни кучи народа, ни пробок. Не замерзла? — интересуется Юля и берет руки Валечки в свои, чтобы согреть. — С тобой тепло, — отвечает Антонова, глядя на переплетение ладоней, и осекается. Она совершенно точно сказала лишнего. Она совершенно точно не должна была этого говорить. Но совершенно точно не могла этого не сказать. Валечка робко поднимает взгляд, боясь увидеть непонимание и отвержение в ведьмовских зеленых глазах. Она совсем забыла, что еще недавно такие жесты и ей самой показались бы отвратительными. Что уж говорить о Соколовой, что заявляла каждому в ФЭС, что одиночество — ее лучший друг и спаситель. Но вместо этого капитан кладет голову на плечо и мягко, без тени насмешки, произносит: — Ты так прекрасно смущаешься. Такой белоснежный невинный котенок с глазами, как горное озеро. А Валечка не находит, что сказать, и падает в объятия Юли. Она постоянно по ним скучает — даже пришлось прихватизировать Особо Пушистого Мишку с разрешения близняшек. Пришлось сказать им, мол, в детство ударилась. Хотя, может, влюбленность и есть маленькое детство? Как иначе объяснить, что без сессии объятий с вышеупомянутым ОПМ она совсем-совсем не может заснуть? И что ему она теперь доверяет все свои мысли и чувства, которые у нее вызывает та, к которой она теперь не может обращаться иначе как Юлечка? Слава богу, в ФЭС делают вид, что не замечают их взглядов и слов (Тихонов не в счет, тот всегда балдой был)… — Ты намного мягче мишки, — шепчет Антонова, утыкаясь щекой в худи. — И теплее. — Так, значит, у тебя мишка, — улыбнулась ей в макушку Юля. — А мне пришлось купить плюшевого кота — я ему уже столько про тебя рассказала… — Надеюсь, ты объяснила ему, что те 5 километров, которые ты каждый раз проезжаешь дополнительно, очень даже «по пути» к твоему дому.And you throw your head back laughing like a little kid I think it’s strange that you think I’m funny 'cause he never did I’ve been spending the last eight months Thinking all love ever does is break and burn and end But on a Wednesday in a cafe I watched it begin again
Валечка приподнялась и посмотрела на Юлю. Нет, в ней правда было что-то ведьмински-завораживающее. То, как она поправляет волосы, закидывая голову назад (поневоле чувствуешь себя вампиром — не можешь насмотреться на невероятно красивую шею, а исходящее от нее тепло так и манит укусить), то, как она заливисто смеется, совсем как ребенок, которому показали ползущего пальце-червячка. Антонова в первый раз настолько очарована, что не может найти слов. Она в первый раз чувствует заботу от равного ей человека. В первый раз она чувствует абсолютную взаимность в ощущениях. — Не думала, что когда-то снова это почувствую. После всего, что произошло, это должно казаться глупостями, но… — не договаривает и только глубже всматривается в зеленые глаза напротив, проводя рукой по щеке Юли. — Валюш, пусть прошлое остается в прошлом. У нас есть настоящее, и в нем мы должны себе лишь одно — не отказываться от того, что делает нас счастливыми. — Что ты хочешь этим сказать? — То, что мы обе, думаю, хотим. «Я тебя люблю», — прошептали одновременно в губы перед поцелуем украдкой. Валечка придвинулась ближе, пробралась уже теплыми ладонями под худи и обняла Юлю за талию так, что храбрая капитан милиции вся покрылась мурашками. Улыбнувшись такой реакции, Антонова завершила свою атаку поцелуем, который никто не хотел разрывать. — Кажется, я безумно люблю кокосовый сироп в латте, Валюша. — Кажется, я без ума влюблена в любителя кокосового латте, капитан!And for the first time what’s past is past