Репетитор

Это сложно. Сдерживаться. Сдерживаться, когда ошалелое сердце готово разорвать грудную клетку. Когда приходится судорожно сводить ноги от невыносимой истомы между ними — даже сейчас я чувствую, как бельё мокнет и сочится липкой влагой, пачкая дорогую обивку кресла. Когда до зубного скрежета подавляешь стон. Когда голова кружится от этого пьянящего древесного аромата с кофейными нотками — нагло он врывается в лёгкие, оседая в них сладкой патокой. Я смотрю на него, а внутри всё вспыхивает, подобно взрыву тротиловой бомбы. Глаз не отвести от этих рук с тонкими длинными пальцами и ярко выделенной паутиной вен на запястьях. Каждый раз, когда наши занятия заканчиваются, я представляю... Что могут сделать со мной эти руки. Минуя все законы логики и рационализма, я представляю, как они скользят по моей груди, требовательно сжимают и оттягивают соски, пока его горячие губы доводят меня до истерики своими поцелуями. Если бы он только знал, сколько раз я фантазировала, как он прижимает меня к стене моей собственной комнаты, как грубо берет меня прямо на отцовском столе в его кабинете, закрывая мне рот ладонью из-за срывающихся истошных криков, как нависает надо мной на моей кровати, разводя до ноющих мышц мои ноги. Сейчас я слушаю, как его голос с низким тембром говорит мне какие-то нелепые правила об удвоенных согласных во французском языке, но вместо того, чтобы вслушиваться, я неотрывно слежу, как натягивается его кожа над кадыком. Драко Малфой был из той категории парней, на которых никогда не подумаешь плохо. Именно такого мальчика любая мать с гордостью объявила бы зятем и с удовольствием хвасталась бы им перед своими лопающимися от зависти подружками. Выдающаяся внешность, неплохой капитал, что сколотили трудолюбивые и любящие родители, и, конечно, идеальная репутация без единого грёбанного чёрного пятна за спиной. Уверена, за ним не числится даже штрафа за парковку. Он мог указать пальцем на любую, и она бы вприпрыжку бежала к нему, на ходу снимая трусики. Вот ведь ирония: в отличие от этих идиоток, когда он рядом, я вообще не надеваю белья. Трудно сказать, когда мой интерес перерос в самую настоящую одержимость. Наверное, в тот момент, когда мы с Пэнси в начале учебного года в шутку решили подглядеть за мальчиками в раздевалке после физкультуры. Зрелище было весьма впечатляющим и оставило свой неизгладимый отпечаток. — Ты только посмотри на эти задницы! — восторженно шепчет подруга, чуть ли не открывая дверь нараспашку. — Паркинсон, ты извращенка! На мой скучающий тон она недовольно фыркает. — Ухх, Поттер, я знала, чёрт возьми, что за всеми этими рубашечками под горло скрывается гора мышц и огромный член. Ты должна это увидеть! — Пэнси, если нас заметят, одним часом в классе наказаний мы не отделаемся! — Бегло я осматриваю коридор и молюсь, чтобы нас никто не заметил. — О. Боже. Мой! — Что там такое? Подруга, закусив губы, чуть ли не визжит, качая головой. — Тут просто живое воплощение слова «грех», Грейнджер. И, Господь Бог, я знаю, из-за кого опущу сегодня руку в трусики. Иди посмотри. Отойдя от двери, она хватает меня за руку и даёт увидеть то, что потом очень долго преследовало меня по ночам. И да, моя рука так же опустилась в тот день под резинку розовых пижамных шорт с котятками и бесстыдно забралась под трусики. Можете поверить мне на слово: ни одно кино для взрослых не доводило меня до такого крышесносящего оргазма так, как это сделали фантазии о нём. Время превратилось в жидкий сироп из вялотекущих секунд. Заворожённо я смотрю на самое лучшее творение Иисуса. Тот когда-то писал в своей библии: сущность похоти – в обладании и жадности. Старик был чертовски прав. Жадно я впитывала каждый кадр открывшейся мне картины. Совершенное тело, покрытое прозрачными каплями воды, заставляло затрястись от желания. В ту бесконечную минуту мои лёгкие забыли, как дышать, и я бы хотела убедить себя, что начавшееся головокружение лишь последствие перекрытия кислорода — но нет. Чёртов Драко Малфой враз довёл меня до асфиксии. Кто бы знал, как я прямо тогда хотела превратиться хоть в одну из этих капель. С каким диким удовольствием я бы скатывалась по крепкому торсу, устремляясь в обмотанное на бёдрах серое полотенце. За это и испариться не жалко. Открыв дверцу шкафчика, он, улыбаясь, о чём-то переговаривается со своими друзьями, ярко жестикулируя руками… руками, что через пару секунд обхватят это блядское полотенце и стянут его с бедер. Клянусь, если бы я не вцепилась в чуть открытую дверь, я бы рухнула на пол в предсмертных конвульсиях от трансмурального инфаркта, врачи бы и приехать не успели! Всё, что бы им осталось — это только зафиксировать факт моей преждевременной кончины, вызванной переизбытком взбесившихся гормонов. Глаз не оторвать от этой подтянутой задницы и милых ямочек на пояснице. С каким бы наслаждением я бы вонзилась в неё ногтями, когда он раз за разом вдавливал бы свой член в меня как можно глубже, как бы я скулила, моля о большем, как бы вздрагивала от каждого жесткого толчка. Уверена, Иисус не одобрил бы мои мысли тогда. Ну и чёрт бы с ним: после того что, я захотела сделать с этим парнем, моё место как раз в одном из бурлящих котлов… И желательно, чтобы мы там оказались вместе! Этакое тысячеградусное джакузи на двоих с парочкой чертей в роли обслуги. — Ну, что скажешь? — спрашивает Пэнс, заметив мои распахнутые глаза. — Даа, это стоит целого дня в классе наказаний. После того случая он не выходил из моей головы ни на секунду. Мысли о нём прочно и порочно засели где-то среди девяносто шести миллиардов сосудов головного мозга, въелись в каждый нейрон и не давали сосредоточиться ни на чём другом. Назовите меня ненормальной, но мне было глубоко плевать, кто бы что сказал, заметив, как я неотрывно скольжу по нему взглядом, стоило ему оказаться где-то поблизости. Иногда я нарочно оказывалась в месте, где мы могли бы пересечься, будь то школьная библиотека, коридор на четвёртом этаже, где у него проходил английский, или же футбольная трибуна. Да, как вы догадались, среди списка из его безупречной успеваемости и хорошей репутации у преподавателей, Драко был капитаном школьной команды по футболу. Что, конечно, мне было на руку: ученики часто приходили туда после уроков, чтобы просто провести время с друзьями или сделать домашнее задание. Я же появлялась там лишь для одной цели. Посмотреть, как пот будет скапывать с этих платиновых волос, как он будет выкрикивать указания своим игрокам, ну а вишенкой всего было наблюдать, как после тренировки он снимет с себя футболку и, взяв бутылку воды, выльет всё содержимое себе на голову, и в лучах солнца его кожа приобретала более теплый оттенок. Иногда ко мне присоединялась Пэнси и шутливо бросала свои комментарии по поводу моей нерешительности. — Я не понимаю тебя, Гермиона, сколько ещё ты будешь пускать по нему слюни, а не возьмёшь его за яйца? — Подруга смеётся, глядя на меня и причмокивая вишнёвый леденец. — Как ты себе это представляешь? Только посмотри, кто крутится вокруг него. Не думаю, что я в его вкусе. Фыркнув, Паркинсон локтем облокачивается на лавочку позади себя. — Выкинь это дерьмо из своей головы! Девочка, посмотри на себя, всё при тебе: охрененные ножки, упругие сиськи и смазливое личико. Будь я парнем, я бы с тебя не слезала. Так и не подумаешь, что под всей этой твоей маской милой девочки скрывается грязная развратница, мечтающая, чтобы её жестко отымел, наверное, самый порядочный парень школы. Как считаешь, он просит прощение у Господа перед тем, как вставить в кого-нибудь член? — Боже, Пэнс, не говори ерунды! — Ну ты и зануда! А для меня удивительно другое. Почему, при всём этом идеальном образе, рядом с ним надолго не задерживается ни одна девушка? Ты же слышала, что недавно его бросила Пенелопа? Сколько она продержалась рядом с ним? Неделю? — Вообще-то, месяц. Это правда: чаще всего все девушки, с которыми встречался Малфой, бросали его сами, и это действительно оставалось загадкой. Не понимаю, что в нём их могло не устраивать? — Может, им не нравится, что во время секса он читает молитву? Иначе я не могу объяснить этот абсурд! Не знаю, то ли восклицания подруги, то ли моя упавшая сумка сыграли свою роль, но, стоит мне вновь повернуться в сторону поля, я замечаю, как Драко смотрит прямо на нас. Знаете, что ощущает человек, коснувшись обнажённых электрических проводов? Тупая ноющая огненная вспышка стремительно проносится по нервным окончаниям, сокращая мышцы, судорожно вызывая паралич. Смертельная доза тока в сто ампер при воздействии в пол секунды — так вот, по ощущениям, будто кто-то, крутанув рубильник, пустил через меня прямой тысячевольтный разряд. Так и чувствую, как искры проходят через каждый сосуд, оставляя от них лишь пепел с тонкой струйкой полупрозрачного дыма. И будь проклят чертов Поттер, перетянувший на себя его внимание, кинув в него мяч. — Знаешь, Грейнджер, нужно быть смелее, все эти твои гляделки в его сторону ни к чему не приведут. У тебя ведь прежде не было проблем с этим. Вспомнить тех же Крама или Уизли, с ними ты не была столь осторожна. Эти двое прекрасно знали, что мне от них было нужно: с первым потеря пресловутого статуса невинной девушки, а со вторым — скомканный секс на одной из скучных вечеринок. Никакого наслаждения, не говоря уже об оргазме. Бессмысленно и бесполезно. С Драко, я уверена, всё обстояло бы по-другому, это тело определенно знает, как доставить девушке удовольствие. Проходили дни и всё становилось только хуже. Я дошла до крайности: он начал мне сниться. Моё подсознание красочно проецировало все мои желания, все порочные фантазии, и из них не хотелось вырываться. Слишком контрастны были реальность, в которой он занимал статус хорошего мальчика, и мои сны, где он превращался в грубого, жадного до разрядки мужчину, что только одним взглядом мог поставить меня на колени, и поверьте, стояла я на них довольно часто и с огромным наслаждением. Каждое утро я просыпалась со жгущей истомой между ног, и успокоить её могла лишь моя собственная рука или до упора выкрученный поток воды в душе. Серая мораль читала мне нотации, что это ненормально и подобные мысли не присущи хорошеньким девочкам, чьи родители гордятся послушным поведением и табелем отличницы без единой F или прогула. Но никто не знает, что я вовсе не хорошая и далеко не послушная. Хорошенькие девочки не мечтают, чтобы их отодрали как можно грубее, так, чтобы на следующий день не то что сидеть нельзя было — лежать и стоять было бы невыносимо. И, наверное, боги решили проявить ко мне своё снисхождение, подарив первое прикосновение. Я говорю родителям, что мы с Пэнси будем делать у неё домашку и я останусь с ночевкой, но на самом деле подруга тащит меня на Хэллоуинскую вечеринку в коттедже Дафны Гринграсс. Ряженые ученики вовсю отрывались, кто-то потягивал алкоголь из красных пластиковых стаканчиков, кто-то купался в подсвеченном в ночи бассейне, а кто-то уже срывал с себя нелепые костюмы в тёмных углах дома, предаваясь пьяной страсти. Сегодня я заключаю сделку с совестью и намереваюсь позволить себе хорошенько повеселиться. К чёрту хорошую девочку, тем более под маской меня никто не узнает. Мой костюм в виде блядски короткого белого платья с маленькими милыми крылышками на спине смотрелся на мне слишком лицемерно. Во мне сейчас было ничтожно мало от безгрешного ангела. Сегодня я стараюсь не думать о нём и посвятить этот вечер только себе. Пэнс, пританцовывая, тянет меня за руку в середину зала, и, поставив стаканчики на стол, мы присоединяемся к танцующей толпе. Эффект от выпитого вина приходит незамедлительно. Глаза слабовольно закатываются под веками, алкогольный дурман мягко стелется по сознанию, притупляя все рациональные мысли. Сердечный ритм набирает скорость, а впрыснутый в кровь серотонин расслабляет напряжённые мышцы тела. Мне хорошо, мне до одури как хорошо. Ожидаемый эффект наконец достигнут. В планах присоединиться к тем кого зажимают в углу. В идеале, если к углу меня будет прижимать он. Вспышки лазеров красиво бликуют на теле танцующей подруги; под грохочущую музыку мы синхронно двигаемся, томно касаясь друг друга руками. За этим ничего не стояло, обычная попытка немного расслабиться. В какой-то момент она разворачивает меня к себе спиной и рукой игриво обнимает за талию, прижимаясь бёдрами к моей заднице. Улыбнувшись, опускаю руку ей на шею, с энтузиазмом принимая правила игры. — Твой денди прямо по курсу, — её шепот по шее немедленно стреляет мурашками. Раскрыв пьяные глаза, я тут же нахожу его рядом с друзьями — без особого интереса он смотрит в нашу сторону, отпивая что-то из бутылки. «Ухх, наша умница тоже решила разбавить этот вечер дозой алкоголя. А как же хвалёный спортивный режим? Эйй, тренер Трюк, посмотрите, что делает звёздочка вашей команды, покажите ему красную карточку!» На нём лишь длинный чёрный плащ с такой же чёрной, чуть прикрывающей лицо маской. На таком контрасте чётко выделяются глаза цвета жидкой ртути, а облегающая белая рубашка, расстегнутая на две верхних пуговицы, повторяет все изгибы подтянутого тела. И что это за костюм? Наивно было предполагать, что он сегодня здесь не появится. Миссия отвлечься безбожно провалена. Вновь он лишает меня покоя только своим присутствием. Эти невыносимые черти внутри шептали мне свои грязные сказки о том, что сейчас вместо мягких рук подруги меня могли бы стискивать его, грубые, жесткие и ненасытные, это его тело задавало бы ритм танца, это его губы оставляли бы мягкие поцелуи на моей шее. Весь этот сценарий ярко искрится под закрытыми веками, пока мы с Пэнси двигаемся в одном ритме. Открыв глаза, я с досадой фыркаю. Драко куда-то ушёл. Разворачиваюсь к подруге; она же, хитро улыбаясь, кладёт мне одну руку на талию, а второй касается моего лица, убирая упавшие на маску пряди. Её костюм ведьмы смотрится на ней предельно горячо, чем непременно привлекает внимание засмотревшихся на нас старшеклассников, танцующих рядом. — Выглядишь разочарованной, — кричит она перебивая музыку. — Если только немного. — Давай пощекочем нервишки этим скромникам! Я не совсем понимаю, что она имеет в виду, но всё происходящее неожиданно теряет ясность, когда на лице Пэнси появляется лукавая ухмылка. Она прижимается ещё теснее, путаясь рукой в моих распущенных волосах, и я без стеснения двигаюсь рядом, грудью задевая её тело. Из колонок раздаётся раскатистое рычание, будто кто-то пытается завести мотор реактивного двигателя, все от неожиданности подпрыгивают, и становится ясно, что это лишь неожиданная шутка диджея. Мы только смеёмся и подстраиваемся под новую песню, в унисон раскачивая бёдрами. Взгляды толпы заинтересованно следили за тем, что сейчас должно последовать. Я уже знаю, что задумала подруга, и не сопротивляюсь этому. Пошлые посвистывания раздавались отовсюду, кто-то выкрикивал слова одобрения. Мы смеёмся своей же глупости, наш откровенный танец нисколько не был запланирован, но мне нравится, как люди на него реагируют. Мне нравится сейчас быть в центре внимания. И пусть это только на одну ночь. Завтра хорошая девочка вновь займёт своё законное место, завтра мне снова придётся надеть тошнотворную маску. Большим пальцем Пэнси очерчивает мою нижнюю губу и слегка тянет её вниз, наши лица в опасной близости, сердце в висках грохочет так, что сознание на призывный сигнал «Стоп» уже не откликается. И в момент, когда я уже сама тянусь к её губам, хозяйка вечера привлекает к себе внимание, с хлопком откупоривает бутылку шампанского и, хорошенько её взболтнув, брызгами выливает содержимое на беснующуюся толпу. От неожиданности я пячусь назад, задевая кого-то плечом. С волос и подбородка скапывает приличное количество вкусного напитка, я смотрю на подругу и начинаю смеяться тому, как она гневно выкрикивает целую симфонию донельзя неприличных слов в сторону Дафны. Дойдя до уборной, я стою целую вечность в очереди, ожидая, пока кто-то, засунув два пальца в рот, опустошит свой желудок, чтобы снова наполнить его безмерным количеством алкоголя. У противоположной стены возле огромной картины, изображающей двух играющих щеночков, стоит высокий парень в костюме вампира и, разговаривая с кем-то по телефону, нагло пожирает меня карими глазами. Я узнаю его. Теодор Нотт, ещё одна томная мечта всех девушек возрастом от четырнадцати и выше. Ходили слухи, что у него есть частный платный канал, где он с удовольствием делится контентом в виде своего горячего тела, и чаще всего мелькает он там без нижнего белья. Из уборной выходит довольная на вид парочка, парень спешно поправляет брюки, пока девушка вытирает остатки смазанной помады с подбородка. Нетрудно догадаться, чему стали свидетелями эти стены: на стеклянной столешнице под раковиной явно виднеется след чьей-то задницы. Брезгливо я открываю кран и брызгаю водой в своё раскрасневшееся лицо. В голове гудит, а тело требует должного расслабления. Мне нужен секс. Сегодня. Сейчас. Подойдёт кто-то менее правильный и более решительный. И, по-моему, я знаю, кто может оказаться этим кем-то. Раскрыв дверь, я, как и ожидала, вновь смотрю в искрящиеся желанием глаза парня у стены напротив. Оглянувшись, с удивлением подмечаю, что в коридоре кроме нас больше никого нет. Какое удачное стечение обстоятельств. Видимо, на стеклянной поверхности скоро появится ещё один след, уже от моей задницы. — И кто же у нас скрывается под маской такого нежного создания? — голос Тео наполнен предвкушающей хрипотцой. Мне нравится. Парень отталкивается от стены и подходит ближе, руками опираясь на стену позади меня. — Я думала, смысл Хэллоуина в его таинственности. В эту ночь каждый может побыть тем кем не является. — Хмм, ты права, и кем сегодня являешься ты? — улыбается он, склоняясь ниже. Кончиками пальцев я веду по его груди, чувствуя, как напрягаются крепкие мышцы. — Той, кто точно знает, чего хочет, и в меню сегодня ты. Тео удивлённо сводит брови и, качая головой, усмехается: — Да ты же маленькая невинная овечка в волчьей шкуре! Люблю таких. Потянув его за рубашку, я уже хочу увести нас за дверь и проверить, действительно ли вампиры настолько выносливы, как о них говорят, как чьё-то тактичное покашливание прерывает нас. Словно в замедленной съёмке я поворачиваю голову и встречаю насмешливые глаза человека, который явно не должен был стать свидетелем моего грехопадения. Драко, скрестив руки на груди и кривя губы в усмешке, смотрел на то, как Тео быстро убирает от меня свои руки и отступает на несколько шагов назад. «Эй?! Какого черта происходит!?» — Что, Нотт, весело проводишь время? Парень сконфуженно улыбается, нервно переводя на меня взгляд. — Ты имеешь что-то против? Малфой, пристально смотря на своего друга, делает несколько шагов в нашу сторону. — Тебя искала Миллисента. Если не ошибаюсь, ты пришёл сегодня с ней, нехорошо оставлять свою спутницу в одиночестве, как считаешь? «О Боже, а вот и наша полиция нравов в своём святом обличье. Вы тоже видите свечение нимба над его головой?» Все внутри меня кричало от возмущения. Какого хрена творит Малфой?! Какая, к дьяволу, Миллисента, когда есть я, явно желающая закончить этот вечер с широко разведёнными ногами, пока чей-нибудь член между ними будет доводить меня до криков и вести к посторгазменной коме! Мне всего-то хотелось хоть на краткий миг почувствовать себя собою, дать выход верещащему диссонансу, а он сейчас безжалостно уничтожает эту возможность! Не сводя с него глаз, я пропускаю тот момент, когда Тео удаляется, оставляя нас наедине. Не знаю, чего мне сейчас хотелось больше: стереть с его физиономии эту скотскую улыбочку или сорвать с него этот идиотский костюм и сыграть с ним в «пять минут рая» за закрытой дверью. — Ангел? — рукой он указывает на мой костюм. — Тебе не нравится? — Хмм, думаю, этот костюм тебе не подходит. Не после того шоу, что ты устроила с подружкой внизу, - он хмурится, оттолкнувшись от стены, медленно подходя ко мне. «Хах, значит, он всё-таки его увидел. Пэнс старалась не зря.» — Хочешь прочитать мне нотацию на тему безнравственного поведения или, может, процитируешь Библию? Что там у святых говорится о тех, кому наплевать на то, что подумают другие? — Мне кажется, ты уже довольно большая девочка и должна понимать, что есть хорошо, а что плохо. Кто-то может тебя не так понять. Я хохочу в голос, закатывая глаза, и моя реакция его немало удивляет. Алкоголь и маска на лице придают мне смелости, поэтому, нисколько не смутившись, я провожу ладонью по его груди, пальцами чуть оттягивая пряжку ремня, обжигая этим прикосновением свою кожу. Не знаю, возможно, это галлюцинации или моё искалеченное воображение, но на секунду мне кажется, что он замирает всем телом, а глаза, спрятанные под маской, меняют оттенок на более тёмный. — Ну да, я на секунду забыла, с кем разговариваю, ты же ходячая мораль, пример для всеобщего подражания. Признайся, Малфой, это, наверное, так трудно, поддерживать образ идеального хорошего мальчика? Или это уже на уровне привычки? Драко лишь снисходительно качает головой на мою язвительность. В коридор с диким смехом вваливается Поттер в обнимку с еле стоящей на ногах Джинни Уизли — девушка, повиснув у него на шее, что-то шепчет ему на ухо и глупо хихикает. Помахав нам рукой, парочка скрывается за одной из дверей, ведущей наверняка в гостевую спальню. Какого чёрта сегодня везёт всем, кроме меня?! Повернувшись обратно к Драко, я с удивлением смотрю лишь на его удаляющуюся спину. «Ну и как это понимать?»

***

На следующий день, стоит мне только войти в коридор школы, меня на полном ходу сносит Пэнси и, что-то выкрикивая, тянет в сторону доски с объявлениями. — Грейнджер, я, кажется, нашла твой пропуск за врата рая! Ну или как там ещё можно назвать член Малфоя? Несколько проходящих девушек в форме чирлидерш заинтересованно поглядывают в нашу сторону. Чопорные сучки, только не говорите, что не обсуждаете его со своими тупоголовыми подружками. Подруга указывает на прикреплённый к доске белый листок с весьма заманчивым текстом:

Индивидуальные занятия по французскому языку.

В рамках школьной программы наставничества открыто место для индивидуальных занятий по французскому языку. Уровень владения: носитель. Отработка грамматики, произношения и закрепление ранее изученных тем.

Обращаться к заместителю по учебной работе школы.

Наставник: Драко Малфой.

— Я сама лично видела, как он его вешал сегодня, так что дерзай, моя Дороти, вот твоя дорожка из желтого кирпича. Стоит ли говорить, что французским я владела в совершенстве и в дополнительных уроках явно не нуждалась. Почти каждое лето я проводила у бабушки на севере Франции в милейшем городке неподалёку от острова Мон-Сен-Мишелль, где клубы не закрывались до утра, а любой коктейль можно получить без документов, стоит лишь несколько раз хлопнуть глазками бармену. Ну или если Пэнси по отточенной до идеала схеме найдёт какого нибудь папочку и раскрутит бедолагу на бабки. Несколько дней я составляла мысленный список «За» и «Против» всей этой безумной затеи. За: 1. Мне уже нечего терять. 2. Моё бездействие ни к чему не приведёт. 3. У него охренительная задница. 4. Наверняка огромный член и он очевидно умеет им пользоваться. 5. Мастурбация уже изрядно надоела и не приносит должного наслаждения. 6. С каждым днём я хочу его ещё больше. Против: 1. Он посчитает меня чокнутой нимфоманкой. Но тут мы возвращаемся к первому пункту в списке «За». Спусковым крючком стали слова Пэнси о том, что я жалкая трусиха, раз никак не решусь. — Могу себе только представить, какая у него уже очередь желающих. Думаешь, ты одна по нему пускаешь слюни? Клянусь, если ты этого не сделаешь, я взломаю твой аккаунт на Facebook и сама напишу ему, что ты срочно нуждаешься в углублённом изучении французского! Зная Паркинсон, так оно и будет. В конце концов, я никогда не была трусихой. Даже если Малфой и впрямь окажется сущим недотрогой, это будет его упущение. Не хочу всю жизнь сожалеть, что я профукала шанс, поддавшись нерешительности. Собрав всю свою трещащую по швам смелость, потеющими пальцами я нахожу его профиль в соцсети и печатаю сообщение: 17:18 «Привет, я хотела бы уточнить насчёт занятий по французскому, найдётся время для меня?» С бешеным стуком сердца в горле я жду его ответа. «Печатает! Печатает!»

17:21 Draco Malfoy: «Да, конечно, когда хочешь начать?»

Будь моя возможность, я бы начала прямо сейчас и желательно без всей этой ненужной прелюдии в виде уроков! Начнём с понятия французского поцелуя, продолжим изучением моего рвотного рефлекса, когда он будет заталкивать свой член глубоко мне в горло, а подытожим фееричным обоюдным оргазмом с фонтаном спермы и истошными криками, содрагаясь от удовольствия. «Неплохой план, согласитесь?» 17:24 «Я могу в любой день, у меня свободное расписание».

17:25 Draco Malfoy: «У меня есть окно на завтра в 18.00, подходит?»

Меня устроит любое время, в любом месте, главное, чтобы мы оказались там одни и желательно без одежды. Желательно надолго. 17:26 «Без проблем, где мы можем встретится?»

17:27 «Занятия проходят у учеников дома, поэтому мне нужен твой адрес.»

Ох, это существенно осложняет задачу. Мои родители явно будут крайне удивлены, когда узнают, что я наняла репетитора по предмету, который знала на отлично. Окей, в конце концов, можно сказать, что нет предела совершенству и я хочу поглубже изучить дисциплину. Уверена, мама будет в неописуемом восторге, когда увидит Драко на своём пороге. Насколько мне известно, она и Нарцисса Малфой состоят в одном гольф-клубе, так что я частенько слышала от матери хвалебные тирады в адрес безупречного мальчика её давней знакомой. Отправив ему адрес и получив в ответ сухое «Ок, до завтра», я, прижав телефон к груди, падаю на кровать и смотрю в потолок своей донельзя девчачьей спальни. «Ну что же, Грейнджер, поздравляю, ты начала эту игру, теперь надейся, что сможешь выйти из неё победителем.» Пэнси, узнав, что я всё же написала ему, громко вскрикивает прямо посреди школьной столовой. Сидящие рядом ученики озадаченно косятся в нашу сторону. — Я твоя фанатка! Имей в виду, Грейнджер, я рассчитываю на красочные подробности, и только попробуй хоть что-то утаить! А лучше засними весь процесс на камеру, не хочу упустить и секунды! Её энтузиазм немного начинает подбешивать — в конце концов, ещё непонятно, выйдет ли из этого что-то путное. Чувствую себя змеем искусителем, посягающую на святую добродетель невинного создания в лице Малфоя. Невинным его, конечно, не назовёшь… Но всё же. Вечером я шарахаюсь от каждого звука перед домом, в нетерпении ожидая нашего первого урока. Наконец в прихожей слышится тактичный стук в дверь. Как я и предполагала, мама, увидев Драко, чуть ли не с распростёртыми объятиями встречает его и по святой наивности предлагает кружку молока с печеньем, прежде чем мы приступим. «Ооох, мама, знала бы ты истинную причину моего рвения в этих дополнительных занятиях.» Малфой вежливо отказывается от предложенного напитка и, наконец, поворачивается ко мне, замершей на первой ступени лестницы. Уверена, что выгляжу как идиотка, для полной картины не хватало ещё закусить губы и грохнуться в обморок, как те дамочки из фильмов про эпоху восемнадцатого века, пытающиеся привлечь внимание понравившегося им джентльмена. Интересно, проверни я сейчас такой фокус, Драко бросится делать мне искусственное дыхание? Ох, нет, не самая лучшая идея, боюсь, на этом я не остановлюсь и трахну его прямо тут… на лестнице. Прямо перед ошарашенным взглядом родителей. Думаю, в таком случае мама больше не будет предлагать ему молоко. — Вы можете пройти к Гермионе в комнату или занять гостиную, где вам будет удобно? «Удобно мне будет лёжа на спине, придавленной его телом. Но моя спальня тоже подойдёт.» — Думаю, лучше в моей комнате. Коротко кивнув, мама с улыбкой провожает нас взглядом. Я чувствую себя почти олимпийской чемпионкой, раз у меня получилось не свалиться на пол из-за своих трясущихся коленок. Чёрт, не верю, что мы сейчас действительно наконец останемся с ним один на один! В полном молчании мы проходим в мою спальню. Честно сказать, мне даже неловко от того, что он сейчас видит. Здесь до безобразия слишком много розового, начиная от занавесок с сердечками и заканчивая пушистым покрывалом на кровати. Нужно было всё же выбирать гостиную, на крайний случай отцовский кабинет. Оглядевшись, он почему-то улыбается, кивая головой. «Господи, о чём он сейчас думает? Надеюсь, не о том, что я ярая фанатка кукол Барби.» Присев за стол, он вытаскивает из сумки несколько учебников и тетрадей; я же всё ещё стою рядом и не знаю, куда деть своё тело. На самом деле знаю, но, думаю, он крайне удивится, если я сяду к нему на колени. Повернувшись ко мне, он улыбается, похлопывая рукой по рядом стоящему стулу. — Может, присядешь? У меня всё готово. «Поверь, парень, у меня тоже всё готово. Нижнее бельё уже можно выжимать. Можешь сделать это сам, если захочешь.» Знаете эти фильмы, которые рекламируют на всевозможным площадках, когда тебе внушают, что просмотр окажет неизгладимое впечатление и ты точно не пожалеешь о нескольких часах потраченного времени и о паре баксов за билет, и ты идёшь и веришь, что насладишься каждым кадром, а по итогу фильм оказывается полным дерьмом и ты уходишь, не досмотрев даже до середины? Так вот, ощущения после нашего первого урока примерно такие же. В смысле… Мы действительно занимались. Для начала он решил проверить, на каком уровне мои знания французского, дав тестовый текст. Я должна была его перевести и вставить наиболее подходящие по смыслу слова на месте пропусков. Естественно, я делала нелепые ошибки, показывая, что действительно отстаю по этому предмету и у меня с ним большие проблемы, поэтому одним занятием мы точно не обойдёмся. В течение часа он ни разу не кинул на меня хоть какого-то заинтересованного взгляда. В течение часа я пыталась привлечь его внимание томными вздохами, перекидыванием волос на одно плечо, намеренно оголяя шею, хлопала глазами, делая вид, что не понимаю, о каких грамматических ошибках он говорит. В течение часа я задыхалась от приятного аромата его одеколона. В течение часа мои коленки были сведены так тесно, что к концу занятия мышцы начали неприятно ныть. В течение часа, пока он объяснял мне использование местоимений и сравнительных форм прилагательных, я, вместо того, чтобы вслушиваться, только и делала, что наблюдала за его губами. В течение часа я молилась, чтобы эта пытка быстрее закончилась. — Я думаю, нам есть над чем работать, Гермиона, не всё так плохо, как ты думаешь. Вот увидишь, к концу года мы заполним все твои пробелы и ты сдашь свой экзамен на отлично, - говорит он, складывая учебники. — Я оставлю тебе домашнее задание на перевод текста, постарайся не обращаться к переводчику, договорились? Я же смотрела на него во все глаза и не понимала, что, мать его, происходит. Нет, в его копилку можно кинуть пару баллов за прекрасно проведённый урок, как репетитор он справился со своей задачей на все сто процентов, но мои ожидания не то что не оправдались — они звонко разбились об непреодолимую стену его безразличия и полной незаинтересованности. А последующие дни и вовсе превратились в сплошной ад. На наших занятиях он был предельно вежлив и не пересекал никаких границ, которые я уже так давно стёрла и только ждала, когда он, наконец, обратит на меня должное внимание. В школе дела обстояли ещё хуже: он мог спокойно пройти мимо меня, ни разу даже не взглянув в мою сторону. Он вёл себя так, будто мы вообще были не знакомы. Я не понимала, в какую игру он играет. Хотя, может, я и вовсе ошиблась и никакой игры не было? Неужели я настолько ему не интересна и весь этот разыгранный мной спектакль был затеян зря? Спустя несколько недель моих бесполезных попыток привлечь его внимание я была готова сдаться, как в очередной раз Пэнси решила провести генеральную уборку моих запутавшихся мыслей. Сидя у меня в комнате, мы смотрим последний сезон «Сплетницы», томно вздыхая по накаченному телу Нейта Арчибальта. Подруга, отправив в рот горстку карамельного попкорна, едва прожевав его, пытается что-то сказать. — Я считаю, что ты сделаешь огромную ошибку, если дашь сейчас заднюю, Герм, в конце концов, наберись этой грёбанной смелости и покажи ему, что он потеряет, если не вытащит свою голову из задницы! Ты говоришь, что он не обращает на тебя внимания, а я буквально вчера видела, как он глаз не сводил с твоей упругой попки во время твоей пробежки на физкультуре! — Ты видишь только то что хочешь, Пэнс, — ворчу я, переключая следующую серию на ноутбуке. — Ты серьёзно не веришь мне? Спроси у Сьюзен, она сидела рядом и тоже это видела! Скажу больше, она заметила это быстрее меня! Так что поднапряги извилины и доведи дело до конца! Я уверена, что он сам ждёт, когда ты проявишь инициативу. В конце концов, не забывай об элементарной неуверенности. Может, парень и сам не знает, как к тебе подступиться, ты не создаёшь образ девушки, готовой раскрыть ножки и подставить свою киску под его наверняка умелый язык. — Что ты предлагаешь? Подойти к нему с плакатом «Заметь меня?!» — Как по мне, это прекрасный вариант, — подруга активно кивает головой. — Ох, не говори глупостей! И потом, напоминаю, мы занимаемся у меня дома, и родители к этому времени уже приходят с работы. И тут, постучав в дверь, в комнату заходит мама, заканчивая с кем-то разговор по телефону. — Да, Марк, не переживай, мы обязательно приедем. До встречи! Вновь посмотрев на нас, она, сложив руки на груди, улыбнувшись, щурит глаза. — Кто-то мне сказал, что займутся домашним заданием. — Не переживайте, миссис Грейнджер, это в планах. — Охотно верю. Гермиона, я зашла сказать, что завтра мы с твоим отцом будем вынуждены уехать в Ромфорд на конференцию. Это, конечно, не входило в наши планы, но, боюсь, наше присутствие обязательно. Нас не будет пару дней, надеюсь, я могу рассчитывать на вас двоих за сохранность нашего дома? Подруга давится новой порцией попкорна, и я хлопаю её по спине, пока она не показывает большой палец в знак того, что с ней всё в порядке. — Да, езжайте, конечно. Обещаю не устраивать никаких вечеринок. — Ну и отлично! Пэнси, ты останешься на ужин? Я готовлю твою любимую фритату, — заговорчески щебечет мама, вновь открывая дверь. Глаза подруги довольно распахиваются. — Вы ещё спрашиваете? Рассчитываю на двойную порцию! Стоит маме выйти, Паркинсон едко хихикает, откидываясь на подушки. — Если это не вмешательство Иисуса, Грейнджер, то я не знаю, как это назвать. Уверена, все божьи силы сделали свои ставки на то, как скоро вы потрахаетесь, поэтому всячески тебе с этим помогают. Если не ошибаюсь, у вас как раз завтра с ним урок? Да, урок назначен на завтра, и было бы глупо не воспользоваться такой возможностью, как отъезд родителей. Пэнси права, хватит оставаться в роли робкой девочки, пора заканчивать эту игру. Вечером следующего дня, проводив родителей, я тщательно готовлюсь к его приходу. Мне нравится то, что я вижу в отражении зеркала: полупрозрачная блуза с просвечивающимся под ней белым кружевным бюстгальтером явно намекала на мои сегодняшние намерения, а отсутствие нижнего белья под клетчатой мини-юбкой придавало мне уверенности. Сегодня я не отступлю. Сегодня он, наконец, сдастся. Драко приходит безукоризненно вовремя. Стоит ли говорить, что от волнения у меня вспотели ладони, а бешеный стук сердца заглушал все звуки вокруг. Как и всегда, он начинает урок с проверки данного мне домашнего задания. Нахмурив брови, он внимательно вчитывается в текст, пока я осматриваю его внешний вид. «Господи, ну зачем он снял с себя свитер и остался в этой облегающей его блядски горячее тело белой футболке?!» Нервно сглотнув, я, как и задумывала, придвигаюсь ближе к его креслу и кидаю ногу на ногу, закусывая колпачок от ручки. — Гермиона, ты делаешь одни и те же ошибки в пространственных предлогах, мы же на прошлом занятии отрабатывали эту тему. Без чёткого понимания, где и какой предлог имеет место быть, ты не сможешь правильно построить предложение. — Вытащив из сумки толстую тетрадь, он придвигает её ко мне. — Давай ещё раз пройдёмся по правилам. «Нет, мистер Малфой, мы не будем изучать сегодня никаких правил.» Начав читать текст, я намеренно роняю свою ручку, что так услужливо падает прямо под его кресло. Драко поворачивается ко мне и с присущей ему галантностью склоняется её поднять, когда я, нисколько не стесняясь, махом снимаю ногу с колена и развожу их широко в стороны. И так донельзя короткая юбка задирается до свода бёдер, так что его взору открывается довольно интригующий вид под ней. А точнее на то, что под ней ничего нет. И да, это было моим приглашением. Малфой замирает на одном месте, я же, стиснув пальцами подлокотники кресла, жду его реакции. И когда он поднимает на меня свои глаза, я чётко понимаю, что не ошиблась. Радужка глаз почти скрывается под чернотой зрачка, а уголок губ приподнимается в порочной улыбке. Физически я чувствую, как между нами в воздухе расплывается электричество. Настоящая мука — сидеть и гадать, о чём же он сейчас думает. Подняв эту чёртову ручку, он небрежно кидает её на стол и откидывается на спинку кресла, не сводя с меня глаз. Под таким взглядом у меня пересыхает в горле, а тело заходится мелкой дрожью. От полного нервоза я поворачиваюсь к столу и пытаюсь вчитаться помутневшими от желания глазами в текст, мысленно молясь, что я интерпретировала всё правильно. — Предлог jusque — до — выражает временные и пространственные отношения. — Сбоку слышится смешок. Невольно я запинаюсь перед следующим словом. — И часто употребляется в сочетании с другими предлогами… А в следующую секунду я и вовсе замолкаю, почувствовав на своём колене его руку, медленно тянущуюся по бедру вверх. Залпом глотнув воздух, я прикрываю глаза, закусывая губы и наслаждаясь ощущениями. Холодные мурашки стреляют по всему телу, царапая разгорячённую кожу, закручиваясь жаром между ног. — Ты допустила ошибку, Гермиона, — глухо произносит он, чуть сжимая кожу у кромки юбки. Повернувшись к нему, я вижу его в опасной близости от своего лица. Глаза в глаза. Вдох сквозь сжатые лёгкие. Выдох сквозь сжатые зубы. Аромат кофейных ноток тут же ударяет по обонянию. Мне почти хочется заскулить от этого изучающего взгляда, от этих блестящих губ и напряжённого тела, которое, я почти на сто процентов уверена, готово вот-вот сорваться. — В каком предложении? - тихо выдыхаю, не смея поднять глаза выше. Его голос раздаётся бомбардирующим взрывом посреди звенящей тишины комнаты: — Ни в каком… Ты допустила ошибку, назвав меня хорошим. Щёлк. Ловушка захлопнулась. И кто в ней оказался — большой вопрос. Перехватив меня под задницу, Драко резко перетягивает моё тело к себе на колени. Руками я упираюсь ему в плечи, пока требовательные ладони с нажимом скользят по моей талии. Меня ведёт вразнос от охватившего желания. — А я боялся, что все неправильно понял. — шипит он, прикусывая мою грудь прямо через ткань блузки. От вспышки удовольствия я дёргаюсь всем телом, потираясь промокшей промежностью по грубой ткани его джинсов. Жесткой хваткой руки за ягодицу Драко останавливает мои движения. Он улыбается — ему нравится, как я схожу с ума, как срываюсь в этом сумасшествии. — Не может такого быть, чтобы у девочки с отметкой «А плюс» в табеле были такие нелепые ошибки. Ты очень неумело их расставляешь. Его рука касается моей шеи, чуть сжимая её. Протяжно застонав, чувствую, как грубая ладонь опускается на пульсирующий клитор, с силой надавливая на него, и я вскрикиваю, запутываясь в его волосах, откидывая голову назад, и двигаюсь ему навстречу, ища больше точек соприкосновения. Но он опять останавливает меня. «Иисусе, что он творит!» — Детка, научись растягивать удовольствие. Побудь ещё немного хорошей ученицей, — шепчет он, покусывая мои ключицы, выводя неторопливые движения у меня между ног, и я почти начинаю скулить ему в шею, теряясь в крышесносных ощущениях. — Продолжим тему нашего урока. Как тебе предлог «на»? Я не понимаю, что он спрашивает; слова превращаются в один непонятный речитатив. Как ответить, когда все мысли разбежались по углам в пустой голове? Мне слишком хорошо, чтобы заставить себя вымолвить хоть слово. — Мне нужен ответ, Грейнджер! Сдавленное рычание и крепкая хватка руки в моих волосах провоцирует немедленно подчиниться. — Нравится… Мне… Мне очень нравится. Несколько пальцев медленно проникают в меня, пока большой продолжает стимулировать чувствительную точку клитора. Знакомое тепло стремительно распространяется по всему телу, предвещая желанную разрядку, и я стону в голос, мысленно благодаря Бога, что нас никто не не услышит. — Блять, какая же ты узкая… Ты хоть представляешь, сколько я надрачивал себе, представляя тебя, такую горячую и до охренения мокрую? «Чёрт, и это лексикон хорошего мальчика? Идите все к дьяволу, считающие его таковым!» В полном нетерпении я тяну его за ворот футболки, желая прикоснуться к нему, почувствовать жар его тела. На секунду он отстраняется, позволяя избавить себя от ненужной сейчас части гардероба. Его пальцы тут же возвращаются туда, где им и место. — Божеее… Прошу тебя, — это звучит как тихое хныканье, и мне почти стыдно от мольбы в моём тоне. По-скотски усмехнувшись, он убирает свою руку и касается моих губ, надавливая на них в приказе раскрыть рот шире. Безвольно я подчиняюсь. На языке чувствуется солоноватый привкус моей собственной влаги. Смотря мне в глаза, он нажимает пальцами на корень языка; мне хочется закашляться, но я не позволяю этому случится, подавляя приступ. Довольный отсутствием у меня рвотного рефлекса, он убирает руку и тянет к себе за шею, качая головой. — Чёрт возьми, мне кажется, я выиграл грёбанный джекпот, Грейнджер. Теперь моя очередь усмехаться: — Нет, Драко, ты выиграл целое казино. Эти слова служат спусковым крючком к дальнейшему безумию. Не сдерживаясь, я накидываюсь на него в жадном поцелуе, царапая оголённую кожу плеч ногтями. Ему нравится — чувствую, как он улыбается. Руками он с силой сжимает мою грудь, выбивая из меня громкий вскрик. Определенно, он осознаёт эту безоговорочную власть над моим телом: ему стоит лишь приказать, и я безропотно исполню любое его желание. Движение его языка, требовательные касания к груди, ощутимая выпуклость его члена под моей промежностью — вся эта коллаборация всё быстрее уносила меня за понимание реальности. Но этого недостаточно, этого чертовски мало, мне хочется большего… Намного большего. — Как насчёт предлога «перед», Малфой? Не дожидаясь его реакции, я отталкиваюсь от его груди и спускаюсь перед ним на колени. Драко, поняв, чего я хочу, через улыбку тянет бегунок молнии на своих джинсах и приспускает их вниз. «Вот дерьмо!» Судя по очертанию под нижнем бельём, он большой… Очень. Над моей головой слышится смешок. — Он не кусается, Грейнджер, можешь потрогать. Стрельнув в него глазами недовольством, я подползаю ближе, касаясь рукой твёрдого члена. Тут же мышцы его пресса напрягаются, и со свистом Драко втягивает в себя воздух. Чёрт, мне это нравится… Нравится, как он на меня реагирует. Осмелев, я спускаю резинку боксёров вниз, выпуская его налитый кровью член с маленькой каплей на кончике. Уверена, Малфой заметил смесь шока с предвкушением на моём лице: как я и предполагала, он действительно большой. «Чёрт, и это должно поместиться в меня?!» Почувствовав моё замешательство, Драко наклоняется, рукой приподнимая меня за подбородок, большим пальцем очерчивая губы. — И куда же делась вся смелость? Не знал, что ты из пугливых. Он серьёзно берёт меня на слабо? Сжимаю его крепче, и он вздрагивает, вцепляясь ладонью мне в волосы. Медленно проведя несколько раз кистью по стволу вверх и вниз, я наклоняюсь, обхватывая губами головку, слизывая языком терпкий вкус выступающей влаги. — Дерьмо! — восклицает он, снова вздрагивая. — Так чертовски хорошо. Его похвала действует как приход от чистейшего наркотика. Помогая себе рукой, я создаю вакуум щеками, облизывая выступающие вены, стараясь не задеть его зубами. Меня бросает в жар от издаваемых им стонов, от этих припечатывающих душу глаз, от собственного бессилия перед ним и от той безграничной власти, которую он позволяет мне сейчас распробовать. Пульсирующее в жилах желание бьёт мощнейшими разрядами тока по всевозможным нервным окончаниям. Малфой сильнее надавливает на мой затылок ладонью, проталкивая член глубже; чувствую, как он им упирается мне в стенку горла. На глазах выступают непрошеные слёзы от нехватки кислорода. С громким глотком воздуха выпускаю его, тут же набирая рукой быстрый темп, размазывая блестящую слюну по всей длине. Драко резко встаёт на ноги, наматывая мои волосы себе на руки. — Раскрой рот шире, вдохни глубже и расслабься. От стали в его тоне снова подчиняюсь. Держа меня за голову, он толкается быстрее, прежде чем придвинуть меня так сильно, что носом я упираюсь ему в пах, а руками держусь за его ноги, не смея пошевелиться. Я слышу его хриплые стоны, чувствую, как с каждым движением напрягается тело, вижу, как от наслаждения он откидывает голову назад. — Блять, Грейнджер, если бы я только знал, — шипит он, взяв в руку свой член, проводя головкой по моим губам, пока я пытаюсь отдышаться. — Ты с моим членом во рту… Чёрт, что осталось от той золотой девочки? Я лишь улыбаюсь, подставляя свой язык, взглядом умоляя, чтобы он не останавливался. — Так бы и трахал без остановки этот чудесный ротик, — рычит он, хватая меня за волосы и поднимая с колен к себе. — Что скажешь, Гермиона? Хочешь взять мой член ещё раз или всё же приступим к тебе? Эгоизм борется с бесконтрольным желанием доставить ему удовольствие. Это наверняка вопрос с подвохом и правильного ответа здесь нет. Я иду ва-банк, надеясь, что моя ставка сыграет. — Не будь таким жадным, Малфой, Иисус учил делиться. Поняв мой намёк, он без промедления вновь накрывает мои губы своими, снова заставляет задыхаться. От напора поцелуя я не замечаю, как он опрокидывает нас на кровать, подминая моё тело под себя. Наконец я чувствую эту приятную тяжесть, наконец я именно в том месте, где так долго мечтала оказаться. Требовательные руки скользят по моим бёдрам — наверняка завтра я увижу целую россыпь синяков, но, Господи, как же мне сейчас плевать на это. Мне хочется ещё: ещё сильнее, грубее, жестче. — Блять, почему на тебе так много одежды! — хрипло шипит он, задирая край моей блузки. Приподнявшись на локтях, я заворожённо наблюдаю, как он одной рукой пытается расстегнуть пуговицы, но в какой-то момент сдаётся и разводит полы блузки в стороны. С треском ткань поддаётся, и звук падающих на пол пуговиц раздаётся точечными ударами в тишине комнаты. Руками я путаюсь в его волосах, притягивая его ближе к своей груди. Отодвинув невесомое кружево, он языком кружит вокруг соска, а секундой позже захватывает его зубами. Невольно я сжимаю его поясницу ногами сильнее, вновь позволяя себе тереться промежностью о его эрекцию. — Господи, да… Драко, не останавливайся… Только не останавливайся. — Моя… Вся моя. «Да, твоя.» «Навсегда, только твоя.» — Скажи это, Грейнджер! «Что? Что сказать, я скажу всё что угодно!» — Кричи, что ты моя! — Чёрт, да, твоя, твоя… пожалуйста! Стон переходит в крик, когда он снова пальцами проникает в меня, начиная быстрые поступательные движения. Раскрыв пьяные глаза, я смотрю в его лицо, наслаждаясь тем, как мало остаётся в нём хорошего. А может, этого никогда в нём и не было, может, всё это время он, как и я, носил эту чёртову маску. Его язык касается мочки уха, обдавая её горячим дыханием, пока руки доводят меня до беспамятства. — Между, — шепчу я, откидывая голову, подставляя ему свою шею. Влажная дорожка поцелуев огнём горит на коже, и от жесткого укуса под ухом я неосознанно дёргаюсь, делая проникновение пальцев ещё глубже. — Что — между? Надавив ему на плечи, я тяну его вниз, расставляя ноги шире. — Я хочу изучить предлог «между». Драко смеётся мне в губы. — А ты быстро схватываешь… Умница. Через поцелуи он спускается по моему быстро опадающему животу, особое внимание уделяя груди и выступающим тазовым косточкам. Я хихикаю, когда он слегка задевает их зубами. Крепкой хваткой Драко держит меня под бедра и, не сводя своих потемневших от похоти глаз, мягким касанием языка проводит по мокрому клитору. Я стону в голос от переизбытка ощущений. На секунду мир для меня исчезает, под закрытыми веками взрываются мириады фейерверков, а тягучий спазм наслаждения разгорается между ног всё сильнее, усиливая прилив влаги. Тело покрывается испариной, мне невыносимо жарко, температура воздуха явно поднялась до своего критического уровня. Сознание туманится, когда он с силой всасывает складочки, языком надавливая на промежность. Судорожно я закусываю пересохшие губы, сдерживая рвущиеся крики. — Скажи мне, Гермиона, ты касалась себя? Трахала себя пальчиками, представляя меня? — Дааа, — тяну я, сжимая в кулаке его волосы, — Каждый раз, только тебя. Одновременно с моим надрывным вскриком подаёт признаки жизни мой телефон, лежащий рядом. Судя по рингтону, звонит мама. Я тянусь к нему рукой, чтобы сбросить вызов, но Малфой ориентируется быстрее, успевая взять его, и посмотрев на экран, широко улыбается. — Бери трубку, Грейнджер, нехорошо игнорировать любимую мамочку, вдруг это что-то важное, — ухмыляется он, протягивая мне телефон. Привстав на локтях, я судорожно перевариваю информацию, распахивая от шока глаза. Он не может говорить серьёзно! — Ты с ума сошёл?! — Принимай вызов, или дальнейшего праздника не будет. То, каким тоном это сказано, не оставляет никакого сомнения, что так оно и будет. Приняв звонок, я зажмуриваю глаза, отдаваясь во власть игры, которую задумал этот дьявол. — Да, мам. Стоит мне произнести эти слова, как горячие губы Малфоя опускаются поцелуями на внутреннюю сторону моих бёдер. Мне стоит титанических сил не застонать прямо во время разговора. — Милая, мы доехали, у нас всё в порядке. Отец, конечно, как всегда запутался в дороге и свернул не на то шоссе, но мы наконец в отеле. Надеюсь, у тебя всё хорошо? Даааа, мне чертовски сейчас хорошо, потому что сразу два пальца поглаживают мою промежность, размазывая новый поток липкой влаги. С шипением я втягиваю воздух сквозь зубы, стараясь успокоить дыхание и не выдать себя. — Ммм, да, всё хорошо… Я… Сейчас с Драко… Мы занимаемся. — Оу, тогда не буду вас отвлекать. Если что, я оставила брауни на столе, прояви вежливость, угости мальчика, всё же он так тебе помогает. «О да, мама, ты даже не представляешь, как он мне сейчас помогает.» — Ах чёрт! Я не могу сдержать возгласа, когда те самые пальцы опускаются чуть ниже и надавливают на тугие мышцы между моих ягодиц. Это зона была ещё не исследована даже мной, поэтому, сцепив зубы, я смотрю на дерзко улыбающегося Драко, качая головой в предупреждении остановится. Но искрящиеся бесами глаза делают вид полного непонимания. Махнув бёдрами, пытаюсь стряхнуть его пальцы, но он лишь сильнее припечатывает меня руками к кровати, блокируя возможность двигаться. — Гермиона, у тебя там всё хорошо? Что-то случилось? — мамин голос так и сквозит беспокойством. — Да, не переживай, у меня потекла ручка. Давай позже созвонимся. — Хорошо, хорошо, до вечера. Люблю тебя. — И я тебя. Откинув телефон, я тяну его за волосы к себе и, толкнув в грудь, переворачиваю нас, нависая над ним. Малфой улыбается, внимательно наблюдая за моими дальнейшими действиями. Заведя руки за спину, щелчком расстёгиваю застёжку бюстгальтера и откидываю его в сторону. Медленно покачиваясь на нём, усиливая трение на его паху, я вижу, как он закусывает губы, смотря на мою грудь с затвердевшими сосками. Приподняв край юбки, касаюсь себя пальцами, мягко поглаживая клитор. Вспышка удовольствия посылает волну дрожи через всё тело. Драко тянется рукой к моей груди, но я отталкиваю его, качая головой. — Нет, Малфой, за твои игры я разрешу тебе только смотреть, как я кончаю. — Кого ты этим хочешь наказать, Гермиона? Будешь довольствоваться своими пальчиками? Или всё же позволишь трахнуть себя моим членом? Не ради этого ли мы затеяли весь этот спектакль с репетиторством? Его слова заставляют меня замереть на месте. «Мы? В каком смысле мы?» Моё замешательство не остаётся без внимания. Поднявшись корпусом, Драко нежно дотрагивается до моей щеки, отводя упавшие мне на лицо волосы за ухо. Сердце пропускает удар, когда он едва касается своими губами моих, шепча слова, смысл которых доходит слишком медленно: — Ты была моей единственной ученицей, Грейнджер. Я поражённо ахаю, отстраняясь от него. Он не оставляет попыток на ответ, вновь целуя и опрокидывая меня на спину. Пусть не надеется, что эта тема закрыта, мы обязательно к ней вернёмся… Позже, немного позже. Интенсивность желания доходит до своего апогея, кровь, пропитанная адреналином, отдаётся шумом в затуманенном сознании. Не могу и не хочу больше ждать, и пальцами ног я пытаюсь стянуть с него джинсы. — Проклятье, как же я хочу тебя, — рычит он, ведя рукой от бедра к груди. — Что скажешь, готова изучить предлог «над»? — Меньше слов и больше дела, Малфой, наша прелюдия и так слишком затянулась. В пару секунду он освобождает нас от остатков одежды. Мелкими поцелуями он ведёт дорожку от кончиков пальцев на моих ногах, пока не доходит до губ, сразу же проникая языком, сталкиваясь с моим; руками я путаюсь в его чуть влажных от испарины волосах. Напряжение внутри меня нарастает, когда, подхватив меня за ягодицу, он закидывает мою ногу к себе на спину и быстрым движением входит в меня сразу на всю длину. В глазах секундно темнеет, чувство наполненности с размаху кидает меня куда-то за черту реальности. Я падаю в бездну, в тёмный омут наших порочных желаний. Губы раскрываются в немом крике, неосознанно я выгибаюсь к нему, царапая своими сосками его грудь. — Ты станешь моей грёбанной смертью, Грейнджер! — горячий шёпот обжигает шею, пока он набирает медленный темп. Сознание капитулирует от этих грязных слов, судорожно я цепляюсь за его плечи, подмахивая бёдрами, делая проникновение сильнее, глубже, жестче. Я и мечтать не могла, что это окажется так интенсивно, так хорошо. Комната безостановочно кружится перед глазами, когда он наконец ускоряется. Наши движения становятся ещё грубее, ещё импульсивнее. По всему телу льётся жидкое пламя, лёгкие вот-вот откажут от переизбытка кислорода, нарастающая асфиксия проецирует нереальные картинки под закрытыми веками. Голосовые связки почти рвутся от собственных вскриков. — Драко, Божееее. — Блять, ты так сильно сжимаешь меня! Тебя вообще трахали до этого?! Властно его рука накрывает мою шею, несильно сжимая её пальцами, и, раскрыв глаза, я ловлю его осоловевший взгляд, прикованный к моему лицу. Драко вколачивается в меня растянутыми резкими толчками, вдавливая моё тело в кровать. Внизу живота всё пылает и горит. Накрыв его руку своей, я делаю хватку на шее чуть крепче — сегодня нет места осторожности. Его губы скашиваются в улыбке. — Любишь пожестче? — хрипит он, отпуская руку. — Дааааа. — Тогда предлагаю пройтись по пройденному материалу, вернёмся к предлогу «перед». Я почти хнычу, когда он отстраняется, принимая сидячее положение. Подхватив меня за талию, он резко разворачивает меня к себе спиной, ставя на четвереньки. — Драко, пожалуйста! Громкий и увесистый хлопок по ягодице заставляет меня вздрогнуть и протяжно застонать; беспомощно я комкаю пушистое покрывало, отпячивая задницу под его умелые руки. Легкое касание вдоль позвоночника разносит табун мурашек по всей спине до самой поясницы. Он дразнит меня, касаясь головкой члена влажных складочек; подавшись назад, я уже хочу насадится на него, но он останавливает меня ещё одним мягким ударом прямо по влажному центру. Я взвизгиваю от остроты ощущений, тело ломается от неудовлетворения, и я готова опуститься до мольбы, лишь бы он быстрей опять вставил в меня свой член и довёл дело до конца. — Мне нравится твоё стремление к знаниям. «Ох, да он просто издевается надо мной!» Поток моих мысленных ругательств перебивает жесткий толчок. Разом весь воздух из лёгких вышибается под напором его движений. Вспышка боли от резкого проникновения смешивается с оттенками удовольствия. Пошлые звуки секса звонко отскакивают от стен комнаты. Грубым движением его ладонь путается в моих волосах, натягивая моё тело на себя, заставляя выгнуться в спине. Стоны превращаются во вскрики, губы пересыхают от наэлектризованного кислорода, ноги дрожат от подступающего оргазма. — Давай! — его рычание сквозь зубы. — Давай, чёрт возьми! Ярчайший импульс наслаждения проходит через каждую нервную клеточку, через каждый сосуд, накаливает кровь до предела, и тело в истерике содрогается от наслаждения, глаза закатываются, а с губ криком срывается его имя. Корпусом я падаю на кровать, растекаясь под ним жидкой субстанцией, пока он безостановочно продолжает свои резкие толчки. Перекинув свои ноги через мои бёдра, Драко в прямом смысле садится на меня сверху, прижимаясь потной грудью к моей спине. От смены позы его член задевает какую-то точку во мне, и тело от этого касания рвётся на куски, ноги сводит пульсирующей судорогой. От переизбытка ощущений я не сразу замечаю, как его рука с локтя обвивает моё горло, перекрывая и так скудный поток кислорода. — Хочешь, я признаюсь, что захотел тебя трахнуть, как только увидел, — его сиплый шепот над моим ухом лишь быстрее ведёт меня к краю. — Ты не выходила у меня из головы месяцами. Чёртова хорошая девочка! Ударная волна накрывает меня с головой, бешеный темп опять подводит меня к границе, и, сгорая в этом безумии, теряя остатки себя, я отдавала ему всё, что от меня осталось. Навсегда, безоговорочно, я ставлю подпись на контракте, продавая свою душу в его единогласное пользование. Не сразу я замечаю, как через пару толчков Драко встаёт на колени и, как тряпичную куклу, переворачивает меня на спину под собой. Придвинувшись к моему лицу и схватив за волосы на затылке, он быстро двигает второй рукой по блестящему от моей смазки члену. — Открой рот и подставь язык, — цедит он сквозь зубы. Улыбнувшись, я делаю как он велит, ожидая, когда оргазм настигнет и его. Я проваливаюсь в него взглядом, смотря на то, как он сводит брови к переносице, как с силой закусывает губы, а чернота глаз извергает искры. С его протяжным стоном горячая белёсая жидкость спермы стреляет мне в рот и стекает тонкой струйкой по подбородку. Смазав её пальцем, я закатываю глаза, наслаждаясь вкусом. — Отлично, я ставлю тебе «отлично» за урок, Грейнджер, — выдыхает он, падая рядом со мной. Несколько минут мы лежим, пытаясь восстановить дыхание и прийти в себя от того сумасшествия, которое здесь сейчас творилось. Мне хочется ущипнуть себя за руку, чтобы понять, что это не очередной сон, но у меня нет никаких сил пошевелиться, а мокрое от пота тело будто замерло в окситоциновом приступе. Как вдруг воспоминание о его словах, сказанных несколькими минутами ранее, вспышкой возникают в улетевшем сознании. «Не ради этого ли мы затеяли весь этот спектакль с репетиторством?» Перевернувшись на бок, я опускаю подбородок ему на грудь и пристально смотрю на него, ожидая объяснений. — Клянусь, я слышу этот мыслительный процесс в твоей голове, — едко подмечает он, поворачиваясь ко мне. — Конечно, слышишь. Я требую ответов, Малфой. Открыв глаза, он обнимает меня за талию, медленно выводя кончиками пальцев замысловатые узоры. Мне немного щекотно, но будь я трижды проклята, если попрошу его остановиться! — Впервые я заметил тебя, когда ты чуть не упала с лестницы, запутавшись в собственных ногах, примерно с год назад. При этом, казалось, ты скорее пыталась спасти от падения огромную кипу книг и конспектов в своих руках, нежели саму себя. Смутно я пытаюсь вспомнить этот позорный момент своей биографии. — Поспрашивав о тебе, я узнал, что ты одна из лучших учениц в своём классе. Возглавляешь школьный книжный клуб. Вместе со своей матерью являешься волонтёром в местном детском доме и предпочитаешь шумным вечеринкам посиделки дома с подругами. Ты производила впечатление застенчивой хорошей девочки, которая боится разочаровать родителей плохой оценкой в табеле. Наверное, именно это и остановило меня тогда, — он запинается, подавляя улыбку. — Но то, что я увидел на недавней хеллоуинской вечеринке, пошатнуло всё, что я о тебе знал. Я не мог поверить, что под развратным костюмом ангела скрывается та смущающаяся девушка, что отводила глаза, стоило мне на неё только посмотреть. Я всю ночь думал, нужно ли вообще всё это начинать, но, чёрт, ты не выходила у меня из головы, и в конце концов я сдался, придумав всю эту затею с репетиторством. Мне пришлось немного заморочиться, чтобы администрация школы позволила мне проводить уроки вне учебного заведения, но, как ты и подметила, я хороший мальчик, поэтому с этим проблем не возникло. Тем утром я намеренно дождался, когда ты или твоя подруга заметят, как я буду вешать то объявление. Я посчитал, если ты все же напишешь мне, значит, я понял все правильно, значит, ты и правда не та, за кого пыталась себя выдать. Было забавно наблюдать за тем, как ты пытаешься меня соблазнить. Серьезно, Грейнджер? Откидывание волос за шею и случайные касания? Это же уровень дилетантки! Поэтому я ждал более открытого приглашения и, поверь, ты меня не разочаровала. Не знаю, на каком предложении я перестала дышать. Получается, он уже давно мной интересовался, но боялся подойти? Что?! Это какой-то бред! В совокупности со всем, что здесь только что произошло, Малфой точно не производит впечатление нерешительного парня. — Но почему ты просто не подошёл ко мне? Почему сам не стал знакомиться? Заведя руку под голову, Драко смотрит пустым взглядом в потолок. Я немного напрягаюсь в ожидании ответа. Спустя минуту тревожного молчания он тихо выдыхает, стараясь не смотреть мне в глаза. — Потому что не хотел тебя портить. Не буду отрицать: я понимаю о чём он говорит. Определенно, предпочтения в сексе у Малфоя весьма нестандартны, и не каждая сможет это выдержать, не каждая готова к столь жесткому обращению с собой. Внезапно до меня доходит причина неудач его отношений с девушками. — Мне кажется, я разгадала твою загадку. Драко хмурится, слегка улыбаясь одним уголком губ. — Какую же? — Почему твои бывшие девушки, — я намеренно делаю ударение на слове «бывшие», — так мало с тобой продержались. Хохотнув, он качает головой, понимая, что я имею ввиду. — Ты права, я не любитель нежности, особенно в сексе. Но кто бы мог подумать, что в таком ангеле скрывается самый настоящий дьявол с целой кучей пороков и желаний. И я чертовски рад, что не ошибся. — Нет, Малфой, ты не ошибся, — шепчу я, целуя его в грудь, чувствуя себя бесконечно счастливой, и мне глубоко плевать на то, что Иисус со своих небес наверняка с осуждением посматривает в нашу сторону, ставя жирный крест на нашем пребывании в раю. Драко определённо стоит этого билета в один конец до преисподней. Святые, простите, но я лицемерный ангел, упавший в объятия Сатаны.