Легендарный

Первое, что делает Шурф, заходя в аудиторию, это окидывает взглядом своих будущих слушателей. Это не просто дань осторожности или вежливости, это необходимый элемент преподавания. Большая Зала, рассчитанная на пять сотен студентов, полна, и среди присутствующих не только учащиеся и вольные слушатели, но и преподаватели. Как только осторожно щелкают, закрываясь за его спиной, двойные двери, негромкий гул возрастает и под многочисленными взглядами он поднимается на кафедру. На столе уже стоит дымчатый графин с водой, ему нужно только положить перед собой самопишущую табличку с тезисами сегодняшней лекции и можно начинать. Он спокоен и не волнуется. Тюрбан и лоохи с голубым кантом по краю безупречно белого цвета — некоторые привычки умирают только со своими владельцами (он по-прежнему не выносит грязи и, вероятно, знает чистящих заклинаний больше, чем кто-либо во всем Соединенном Королевстве). Шурф выжидает положенные несколько секунд, прежде чем станет совсем тихо и он сможет начать. — …в своей работе «Знание истории» профессор Маллис Пату высказал предположение, что легенда, по своей сути, ничем не отличима от долго существующего слуха. Его коллега по области изучения сэр Пита Лив считает, что срок жизни легенды обусловлен так же культурной составляющей, которая является для излагаемых событий своеобразной оболочкой. Чтение лекций перед большой аудиторией не слишком отличается от занятий со старшими магистрами — по крайней мере, по форме. Половина работы заключается в подготовке материала: нужно внятно и доступно изложить информацию, свериться с источниками и составить список дополнительной литературы для желающих вникнуть в предмет более глубоко. Это чистое удовольствие и он по-своему наслаждается каждым из этапов. Другая половина работы, наиболее существенная, проходит в аудитории. Надо убедиться, что тебя поняли, а не просто прочесть с листа — этого сэр Шурф никогда не делает, да и зачем ему полный текст, если память крепкая? Нужно лишь время от времени сверяться с планом, чтобы не уйти в сторону от заданной темы. — …городские легенды являются частным случаем слухов. То есть, переиначив утверждение, можно сказать, что слухи — это легенды с малым сроком жизни. Таким образом, четко обрисовывается разница между легендой и слухом. По существу же чтение лекций студентам, а не адептам, — это нечто совершенно иное. Просто потому, что они любопытны, их разум не скован ни догмами подходов, ни излишней вежливостью, ни страхом возразить Великому Магистру. И это Шурф ценит превыше всего. Иногда, бегло оценивая степень понимания и вовлеченности слушателей, он думает, что если бы его жизнь сложилась немного иначе, возможно, стезя преподавания была бы как раз для него. Покойный Нуфлин Мони Мах, вероятно, был бы возмущен и шокирован тем, что его преемник — и не важно, что кандидатура вызывала гнев сама по себе — делится знанием не с представителями своего Ордена, а с людьми, которые никак с ним не связаны, а значит, не могут принести прямую пользу. Шурф был с этим категорически не согласен, и хотя идея принадлежала не ему (это был продукт совместного творчества Короля и сэра Джуффина), находил ее отличной. Орден остро нуждался сразу в двух вещах: во-первых, необходимость в свежей крови. Эти слова, произнесенные начальником Тайного Сыска с совершенно невинным лицом, заставили Шурфа поморщиться, а Макс в его голове на этом месте просто рассмеялся. Ведь именно так он бы и сделал, если бы… Шурф строго остановил поток своих мыслей. — Легенду также можно рассматривать как продукт коллективной памяти. Здесь работает не только связка с местной топонимикой, но так же сведения о конкретных событиях в широком масштабе. Это важно для встраивания повествования в единый историко-мифологический нарратив, здесь действуют общие механизмы мифологизации. В любом случае, в Ордене было слишком много старых колдунов, и слишком мало — молодых. Шурф считал необходимым привлечь молодых одаренных людей, желающих учиться и постигать тайны Мира. Не будучи в глубине души строгим приверженцем теории «все только для Ордена», Шурф полагал, что это в любом случае пойдет на пользу всему Королевству. Именно поэтому он настоял, чтобы на его лекциях могли присутствовать не только студенты Университета, но и вольные слушатели. И вторая, но отнюдь не менее значимая причина, — репутация. Лекции проводились раз в полдюжины дней, более частых встреч не позволял его плотный график. Это была уже четвертая лекция из одиннадцати запланированных, и они уже начали приносить свои плоды. Насколько значителен будет успех, решало то, как много молодых людей обратится в приемную Ордена с прошением о вступлении, но это будет не раньше чем через несколько дюжин дней — все прекрасно понимали, что молодые люди скорее всего заходят завершить Университетское образование, и только после этого вступать в Орден. Тем не менее, аналитики внутри Ордена, а также королевские статистики, отзывались об общем росте положительного мнения об Ордене. Если с начала его вступления в должность все разговоры подобного рода крутились вокруг факта «Безумный Рыбник/Штатный Убийца из Тайного Сыска в кресле Великого Магистра», то теперь все предпочитали говорить о том, что смена главы пошла на пользу всему Ордену. «Хвалить тебя становится хорошим тоном», — сказал ему, покровительственно улыбаясь и попыхивая трубкой, на последней встрече сэр Кофа. — …следует отличать легенду не только от предания, но и от мифа. В легенде обязательно присутствует историческая или топографическая связь. Вымышленные события связываются с реально существовавшей персоной, что может быть прямым или косвенным образом доказано или опровергнуто. Миф же, претендуя на достоверность, предлагает в качестве основания для веры ритуал, и через него обосновывает сам себя. В логичной паузе между предложениями неожиданно звучит вопрос: — А можно пример? Шурф на секунду замолкает, инстинктивно пытаясь отыскать взглядом своего собеседника. — В исторической параллели самым простым примером может служить разделение единого материка на части — сегодня сам этот факт не вызывает сомнений, а вот повествование о причинах этого разделения и ритуальные действия, до сих пор сохраняющиеся в семействах некоторых северных фермеров — пример мифа. С другой стороны, деяния Короля Мёнина — это легенды. Мы можем точно сказать, что история о королевской короне Мёнина, излагаемая в так называемой рукописи Шаддаха — позднейшая подделка, поскольку не выдерживает серьезного анализа. Ее можно проверить и найти много несостыковок. Подвергнуть подобному анализу миф не представляется возможным. Другой пример — памятник в Муммари, который местные жители традиционно связывают с именем легендарного короля — топографическая связь, где целью легенды было отождествление города и его жителей с верностью Короне после неприятного исторического инцидента. В конце лекции отовсюду начинают сыпаться вопросы. Это еще не гвалт и не хаос, Шурф слышит их все, и это хорошо, это не просто норма, это хороший показатель. Значит, материал был подан на достаточном уровне, чтобы вызывать у слушателей интерес — достаточный интерес, чтобы были вопросы. Но в этот раз уже привычная схема дает сбой. — А как скоро сэр Макс станет легендой? После этого вопроса в аудитории мгновенно повисает тишина, она настолько плотная, настолько осязаемая, что ее можно ощутить поверхностью кожи. Шурф замирает на месте, вскидывает глаза вверх. Сейчас уже не определить, кто оказался настолько смел (и настолько бестактен), но это и неважно. В напряженных лицах он читает только ожидание, они все очень хотят знать ответ. Позже, оставшись наедине с чашкой камры, принесенной внимательным секретарем, подвергнув анализу всю встречу от начала до конца, он придет к выводу, что они хотели знать не только и не столько ответ на этот вопрос, но его собственную реакцию на исчезновение своего лучшего друга. Насколько ему больно? Насколько ему плохо? Умеет ли, может ли он еще горевать? Шурф приходит к такому выводу потому, насколько внимательно на него смотрят все присутствующие, даже те, кому очевидно не так интересно на его лекциях. Это должно было бы его раздражать, но пополам с болью (это чувство очень непродуктивно и Шурф немедленно отставляет его в сторону, чтобы разобраться с ним позже), он чувствует и неожиданную окрыленность. Город тоже тоскует по Максу. Конечно, совсем не так как он, но по-своему все же тоскует. — Сэр Макс — личность неординарная, — медленно говорит Шурф после короткой паузы, — учитывая, что его образ начал обретать определенные черты легендарности еще при его жизни в Ехо, то уже через два поколения — исходя из средней продолжительности жизни от трехсот до девятисот лет, — можно предположить, что менее чем через тысячу лет от воспоминаний о нем как о реально жившем человеке останется очень немного и он составит хорошую компанию Королю Мёнину и Лойсо Пондохве. «Если только его не забудут раньше, но этого не произойдет, — твердо прибавляет он про себя».

1 мая 2020 г.