Orgasm and paid kisses

       Сделав последнюю затяжку, Чонгук выкидывает окурок под раковину и выходит из туалета. Тишина вокруг стоит смертная, даже за окном осень не бьется в окна. Альфа медленно идет по скрипучему линолеуму, который лет десять уже не меняли, и рассматривает таблички на дверях, выискивая глазами нужные цифры. В мыслях ничего приличного, в теле тяжесть от вчерашней тренировки в зале. На язык альфа кладет пошарпанный квадратик жевательной резинки, которую нашел в заднем кармане черных джинс, и перекатывает её во рту. Мята приятно холодит, заставляет медленно выдохнуть кислород через приоткрытые губы и почувствовать себя живым на мгновение.       — Бля, где чертова биология? — шепчет и не понимает, куда ему идти. — Эй, малой! — Чонгук видит в конце коридора омегу, тот слезы льет и спиной прижимается к стене. — Где шестьдесят девятый кабинет?       — Что? — Парень вздрагивает от чужого голоса и поворачивает голову к подходящему близко альфе.       — Глухой? Биологию где преподают? — щурится, осматривая мокрое лицо и прилизанные рыжие волосы.       — Тут, — омега шмыгает носом и кивает на дверь, что за спиной альфы. — Профессор Хэши выгнал меня…       — Спасибо, остальное мне неинтересно, — Чонгук на секунду тянет уголок губы вверх и разворачивается к собеседнику спиной. Две нужные цифры на табличке радуют черные глаза, и Чонгук не церемонится больше: стучит два раза громко и без чьего-либо согласия открывает дверь в аудиторию. — Доброе утро. Я войду, — ухмыляется, взглядом упираясь в профессора, что сидит за столом и смотрит удивленно.       — Боже мой! Какие люди и без охраны! Ну правильно, какие люди, такая и охрана. — Вся аудитория затихает, а профессор медленно встает из-за стола и поворачивается корпусом к пришедшему: — А чего это ты решил навестить нас? Спортзал закрыли, и ты решил холодную пору у нас переждать?       — Ну-ну, профессор, не заблуждайтесь. Моя охрана на месте, — усмехается Чонгук и правой ладонью хлопает себя по переднему карману джинсов. Взгляд пожилого альфы превращается из заинтересованного в испуганный, и по чужой шее капли пота стекают от страха. Ни один студент в аудитории не понимает происходящего, только профессор знаком с этим наглым альфой, поэтому тишина заглушается шипением змей и чересчур громкими воплями омег с задних мест. — Шучу, не ссыте. Растущему организму нужно много чего, а без знаний в нашем мире никуда. Третий курс все-таки, пора за голову браться. Так куда я могу сесть? — Чонгук переводит взгляд с ошарашенного профессора на аудиторию и с ухмылкой осматривает своих однокурсников. Некоторых он помнит, но многие ему совсем незнакомы.       — Если я сейчас упаду в обморок, то знайте, это от счастья. — Профессор Хэши шлепает себя руками по лицу и улыбается счастливо. Немало проблем ранее принес этот альфа многим, но это было на первом курсе, когда Чонгук еще ходил в университет. А когда исчез со всех радаров, то осталось только имя на устах студентов и в мыслях преподавателей. Боялись Чонгука и не смели ему перечить, поэтому Хэши надеется, что прошлое в прошлом. — А вон сзади есть место и впереди на первом ряду. Выбирайте, уважаемый, — смеется профессор.       — Вам скоро на пенсию уходить, поберегите нервы, профессор Хэши. И …       — Дико извиняюсь, но, может, ты уже сядешь и заткнешься? До конца пары полчаса осталось, а ты отнимаешь наше время, — Чонгук резко переводит взгляд на источник звука у белой доски и смотрит на омегу. — Проблемы со слухом? Что смотришь?       — Тэхен, поспокойнее, — профессор нервно смеется и руками машет омеге, когда замечает в глазах Чонгука красные языки пламени.       — Чье время я отнимаю, Принцесса? Дерзить будешь со своими подружайками, а меня уважать нужно. Знаешь, кто я? — Чонгук выгибает бровь и подходит к первому ряду, опускается на свободное место за первой партой и скалится. Не ожидал, что кто-то посмеет подобным тоном разговаривать в его присутствии и уж тем более с ним.        — Мне глубоко плевать, кто ты. Ты находишься сейчас в учебном заведении, на паре по биологии. Будь добрым мальчиком, успокой свои гормоны и достань тетрадь. Я выступаю с докладом, так что записывай каждое мое слово, чтобы на сессии не облажаться по теме ≪Половое воспитание≫, — Тэхен держит в правой руке маркер и переживает, что из-за злости может превратить его в прах. До ужаса раздражает это хамское поведение. Омега три дня и две ночи готовился к этой паре, библиотеку посещал и весь интернет перерыл в поисках небанальной информации. А тут какой-то альфа-самец приходит и крадет драгоценное время Кима. — Что-то сказать мне хочешь? — Видит чужую ухмылку и кончик языка, смачивающий нижнюю губу.       — Тэхен, очень тебя прошу успокоиться и продолжить. Ты хорошо постарался и заработал высший балл. Много у тебя информации осталось? — Профессор стоит меж двух огней разных цветов и пытается разорвать гляделки с метанием бомб.       — Да, продолжай, Тэхен. Не буду больше отнимать твое время, — соглашается с профессором Чонгук и глазами проходится по омеге, томно вздыхая.       Золотые локоны обрамляют красивое лицо, черная рубашка заправлена в темные брюки и нельзя не заметить на Тэхене золотые украшения: на левом запястье часы, на правой руке браслет с камнями, пальцы сияют ни чуть не хуже. У омеги по два кольца на каждой руке и синий чокер на шее. Чонгук восхищен чужой дерзостью и рад увидеть неземную красоту в стенах университета. Не помнит эти черты лица, видимо, омега перешел к ним после того, как Чонгук забил хуй на учебу, а иначе не пропустил бы такого парня.       — Спасибо за разрешение, — ядом плюется и, поджав губы, отворачивается к доске. Тэхен испепеляет белую гладь с черными рисунками и мелко вздрагивает от мурашек по телу. Чувствует, как это хамло черными глазами спину изучает, по бедрам проходится и на задницу засматривается. Осталось пережить тридцать минут, всего полчаса и после можно будет выдохнуть.       Для студентов в аудитории произошедшее было цирком, но не смешным, скорее пытливым. Людям всегда интересно наблюдать со стороны, когда два человека с сильным характером грызутся между собой. Благодаря этой стычке минуты текли медом, а оставшееся время до конца пары прошло в раздумьях. Все ждали экшена и большего, но теперь даже профессор уверен, что если Чонгук вернулся к учебе, то подобных шоу с участием Тэхена никому не избежать. Остаётся надеется, что никто не будет выпускать когти с ножами.       — Вся информация доступна в моем электронном журнале в виде ссылки. У старосты группы есть доступ к нему, поэтому после можете пройти по ссылке и дописать свой конспект, если кто-то не успел, — бросает короткий взгляд на Чонгука, который не перестает ухмыляться и хищно поедать глазами. — Я закончил. Спасибо за внимание, понимание и за то, что уважали меня, как своего однокурсника и не мешали во время моего выступления, — Тэхен тянет улыбку, когда слышит аплодисменты и смотрит на подходящего профессора.       — Молодец, Тэхен! Я в тебе не сомневался! Шикарная подготовка и знание своего материала. Вот бы все такие были! Эх, ладно, — профессор Хэши подключает актерское мастерство и изображает душераздирающую грусть с тяжестью в районе сердца. — Вот видишь, все успели! Две минуты еще осталось. Ребята, вы собирайтесь, а мне нужно бежать на совещание сейчас. Две минуты сидим, а после уходим. Кивните, если поняли! — смеется и, достав из кармана белых брюк телефон кнопочный, медленно шагает к выходу из аудитории.       — Браво, Ким Тэхен! — Чонгук наблюдает, как омега к нему приближается, и боком прислоняется к парте около своего места. — Извини, записать ничего не смог, тетради с ручкой нет, но я все внимательно слушал.       — Смотреть на чужую задницу — для тебя является внимательным слушанием? — фыркает Тэхен и снимает с крючка под партой сумку, складывая свои вещи.       — Не зная меня, ты совершаешь ошибку, Тэхен. Мне нельзя грубить, хамить, а игнорировать меня подавно. Особенно омегам, — не может перестать рассматривать это тело с карими глазами.        — Да что ты? — Тэхен резко выпрямляется и смотрит на альфу. — Что ты о себе возомнил, хамло? Если требуешь чего-то, то соответствуй. А иначе… — Тэхен вешает лямку от сумки на плечо и наклоняется к Чонгуку.       — А иначе? — Между ними не больше десяти сантиметров. Чонгук медленно тянет кислород в легкие и чувствует запах личи. Этот омега не из обычных, а значит, совершенно непокладистый. Воспитанием его заняться можно, но Чонгуку хочется его приручить. Хочется, но можно заставить Тэхена, чтобы это он умолял альфу об этом.       — Иначе не жди хорошего отношения к себе и ниточек слюны, скатывающихся с уголков губ при виде себя. Если кто-то кипятком ссытся перед тобой, то уж я не стану валяться в твоих ногах и просить слизать с головки твоего члена каплю смазки. Не мечтай даже, — зеркалит ухмылку и отстраняется, слыша в коридоре звонок. — Зря вернулся, тебе тут не рады. — Тэхен достаёт из заднего кармана джинсов телефон и сливается в толпе уходящих студентов из аудитории.       — А мне кажется, не зря, — шепчет Чонгук и, смотря на сочную задницу, усмехается.                               ~~~~~        — Умираю! Как же я заебался!       — Чимин, хватит мне на мозги капать. Кто виноват в том, что ты не спал всю ночь? — Тэхен подпирает рукой щеку и смотрит на друга, который головой приложился к столешнице.       — Порно само себя не посмотрит, а вибратор сам себя не включит и не смажется яблочной смазкой, а …       — Ну, хватит! — Тэхен затыкает нытье Чимина и встает из-за стола, наблюдая за надувшимися губами Пака. — Кофе взять?       — Угощаешь? — хитро щурится.       — Нет, на карту мне скинешь, — смеется Тэхен и идет меж столов в университетской столовой к аппарату, что способен сделать кофе и спасти омег от недосыпа.       Время около одиннадцати часов утра, прошло всего две пары, а голова болит настолько сильно, словно Тэхен трое суток без сна. Хорошо, что сегодня мозги ебет только Чимин, потому что тревога в груди давала понять ночью, что не хочется видеть наглое хамло и ощущать на себе тяжелый взгляд черных глаз. Нет, Тэхен его не боится. Дело в том, что омеге до страшного противны такие парни, как Чон Чонгук. Красивая обложка с грязным ртом и искусная реклама своего пришельца в штанах, а на деле такие альфачи закомплексованные обиженки, если вспоминать поверхностные стереотипы. Тэхену иногда даже интересно, как и кто может так ранить, чтобы человек стал словарем всевозможного мата с рваной кожей на костяшках. Мысль за мыслью о хамском альфе, и вот омега уже ожидает свой заказ. Последняя фраза омеги, сказанная вчера, заставляет задуматься, может, альфа послушался и действительно не придет больше в университет? Глупо так думать, но лучше так, чем искать оправдание сегодняшнему пропуску Чонгука.       — Ну и чего ты пищишь? — хмурится Тэхен, когда машина во второй стакан перестает лить капли кофе и издает странные звуки.       — Нужна помощь? — шепчут горячо прямо в ухо омеге.       — Вспомнишь хамло, вот и оно, — Тэхен на мгновение прикрывает глаза и чувствует на своей талии чужие ладони. — Я не тактильный человек с незнакомыми мне людьми. Тебе лучше убрать руки от меня, а иначе…       — А иначе? — Чонгук хрипло смеется и носом касается виска омеги. Личи манит к себе и ядом проникает в организм.       — Гланды тебе прокушу, — поворачивает голову к альфе и касается кончиком носа щеки Чонгука. — Поиграй в другом месте с другими омегами, я ужасно плох в ролевых.       — Принцесса с клыками. Твоя дерзость не знает границ. Тебе повезло, что ты меня привлек, а иначе я разговаривал бы с тобой по-другому.       — Угрожаешь? — щурится и следит за чужой реакцией. — Мерзко разделять с тобой кислород. Отвали, Чон Чонгук. — Тэхен обхватывает рукой один стакан с кофе и выпутываеться из кокона чужих рук.       — Предупреждаю, что опасно с огнем играть. Тэхен, ты же неглупый мальчик, не думай, что сможешь противостоять мне. Так уж вышло, что все, чего хочу — я получаю. Сама судьба приносит мне все на блюдечке, — толкает язык за щеку и усмехается, когда Тэхен осматривает альфу с нескрываемым отвращением.       — Пой баллады в другом месте. Отвали от меня и если уж взялся за учебу, то держись от меня подальше, — Тэхен резко разворачивается и, подняв подбородок выше, уходит прочь от манящего запаха гуавы. Душно, тело все мелко дрожит от раздражения. — Хамло! — шепчет про себя и идет обратно к Чимину.       Омеге непонятна реакция собственного тела на яркий шепот из чужих уст. Тэхен без возмущения не может понять, что этому Чонгуку нужно от него и долго ли это все будет продолжаться. Совершенно не хочется засыпать снова с мыслями об альфе и просыпаться, вспоминая странные сны, как это было сегодняшней ночью.       — Ого! Ты чего пламенем дышишь? — Чимин поднимает со стола голову и пальчиками стучит по стеклу.       — Вот твой кофе! — грузно садится рядом с другом и, выпрямляя осанку, скрещивает руки на груди. — Ты знаешь Чон Чонгука? — тихо спрашивает, словно боится еще одного внезапного появления альфы.       — А себе чего не взял? — Обвивает ладони вокруг стакана и делает глоток кофе.       — Перехотел. Я тебе вопрос задал, что за игнорирование? — лижет нижнюю губу и смотрит на чужую ухмылку вдалеке. На этот раз она адресована не Тэхену, а щуплому омеге, что с восхищением что-то рассказывает Чонгуку.        — Не расслышал. Я тут энергией пополняюсь, а ты отвлекаешь меня от минут блаженства.       — Тебе знаком Чон Чонгук? Ты с факультета журналистики, про все сплетни даже осведомлен. Поэтому напряги свою пошлую головушку и выдай мне всю информацию об этом… — Тэхен запинается, когда черные океаны резко переводят взгляд на омегу. Чонгук выгибает бровь и правой ладонью зарывается в свои синие локоны. Тэхен видит опасность на дне черноты, но ни капли не боится, поэтому не моргая отвечает на взгляд альфы. Действительно, красивая обложка. Тэхен сказал бы, что даже очень вкусная. Боявшись себе признаться, Тэхен определенно встретил свой типаж. Силы, мощи и власти в этом альфе много, но из-за стереотипного мышления омега боится, что все так оно и есть. Боится, что может быть правым в своих мыслях. Черная майка без рукавов открывает вид на правую руку с огромным количеством непонятных Тэхену татуировок, мощные бедра скрыты под темной джинсой и до страшного заставляют собственные ноги подкоситься в мыслях. Красивое хамло и никак иначе. Тэхен обхватывает нижнюю губу зубами, сжимает челюсть и пытается избавиться от чар черных океанов, лишь бы не повестись на приятную глазам картинку. — Хамло, — резко опускает голову и тяжело дышит.       — Что это с тобой? Течка, что-ли, начинается? — смеется Чимин и рассматривает лицо Тэхена.       — Просто плохие дни начались. Ладно, неважно пока. Что расскажешь мне? — поднимает глаза на Чимина и рассматривает пепельные волосы.       — Ну… — дует пухлые губы и поправляет капюшон фиолетового худи. — На первом курсе он со своими друзьями обыграл старшиков из баскетбольной команды. Все до банального просто: выиграл и стал популярным. Только он был не просто секс-символом, а еще и хулиганом. Задирал омег и лез на рожон к смелым альфам, которые в ахуе были с его поведения. В клубах известных нам часто зависал и поебывал смазливых мальчиков с разных факультетов. Потом хуй большой забил на учебу и редко в университете появлялся. Вроде все, а что это ты так про него расспрашиваешь?       — Он вернулся, — Тэхен жует нижнюю губу и в память откладывает всю информацию, которую Чимин рассказал.       — Да?       — Пизда, Чимин. Мы однокурсники оказывается. Вчера ворвался на пару по биологии, когда я выступал, и теперь пристает ко мне, наглое хамло.       — О как… — Чимин ведет плечами и щурится, ухмыляясь. — А как он пристает?       — С плетью и ошейником в руке ходит за мной, приручить хочет, — Тэхен заставляет себя думать, что раскусил план альфы, но глубоко в подсознании понимает, что это собственные желания и мысли озвучиваются.       — Шутишь?       — В пиздаболы записался, — тянет улыбку. — Теперь жалею, что на твой факультет не пошел. Когда приехал из Америки, то думал жизнь красками заиграет, и вселенная даст мне возможность встретить своего самца. На деле же хуйня какая-то происходит.       — Хватит ныть. Допей мой кофеек и жизнь наладится, — Чимин касается плеча друга и кончиками пальцев проходится по гранатовой рубашке. — Чего это ты сегодня без чокера? Ждешь, когда Чонгук ошейник нацепит? — не сдерживает смех.       — Безусловно. Лишил себя главной радости в луке, теперь ожидаю поощрения.       — Тэхен, ты сильно загоняешься. У вас всего два диалога было, а ты, как я вижу, уже напридумывал себе ахуенные реплики в голове в стиле ≪как отшить мужиков≫. Не обращай внимания.       — Может быть, — кивает сам себе. — У нас сейчас совмещенная пара по физкультуре? — Тэхен уточняет у друга расписание, и после положительного мычания от Пака омега резко встает и глазами въедается в Чонгука, что стоит спиной к омеге и разговаривает с альфой из группы Чимина. — Пошли наряжаться и травить хамло.       — Че это ты удумал? Когда я говорил не загоняться и не обращать внимания, то я имел ввиду забить хуй, как это сделал Чонгук в свое время с учёбой.       — У меня нет плана, только инстинкты. Хочу завести его до красной пелены в глазах и оставить пылать, — хищно ухмыляется Тэхен и ласкает спину Чонгука взглядом. — У тебя есть запасные шорты?       — Да, а тебе зачем? Жопой посветить решил перед ним?        — Показать, что не все в этой жизни может достаться легко, и судьба может преподнести абсолютно пустое блюдце. — Огни пламени в глазах карих вьются и расползаются по всему телу, заставляя испытывать приятную дрожь под кожей. — Пошли, Чимин, нужно поспешить.                               ~~~~~        — Ну и где твой самец? Может, он домой свалил, зачем ему оставаться на последнюю пару по физре?       — Чимин, бери ракетку и не задавай глупых вопросов. Рот ставлю, что он придет…       — Ему ставишь? — смеется Чимин и берет из рук Тэхена вторую ракетку. — Ладно, давай просто насладимся игрой.       — Стой! А я точно нормально выгляжу? Не как с трассы выбежал? — Тэхен отходит от Чимина, вставая в позицию, и крутит бедрами.       — Ну, как тебе сказать, чтобы не обидеть… — Чимин дует губы и скользит взглядом по другу: короткие черные шорты сидят как вторая кожа, топик розовый не скрывает пупок, и на ногах белые кеды. — Смотришься, как омега призывная.       — Это как?       — Нагнуть хочется. Прям так и просишь без слов…       — Чимин, вот кому-кому, а тебе точно ничего не светит. Уж извини, — пожимает плечами и рассматривает ноги Чимина.       Оба оделись в одно и тоже, только цветовая гамма отличается: Чимин в черном топе и шортах, на ногах синие кроссовки. Выглядят одинаково вкусно, и Тэхен уверен, что все присутствующие в спортивном зале слюни на них тайно пускают. Плевать на остальных, главное, дождаться одного альфу, ведь этот спектакль Тэхен играет лишь для него одного.       Небольшие часы на стене тихо тикают и не отвлекают студентов от игр. Альфы на правой стороне зала играют в футбол, в середине помещения расположились омеги. Парни бросают друг другу небольшой мяч и загадывают загадки, а Тэхен с Чимином уже час с ракетками возятся. Единственное, во что они могут поиграть, так это в бадминтон. Омеги стоят с краю с левой стороны зала и, смеясь над своими мастерством в игре, отбивают волан, застрявший в воздухе. Тэхен за все это время забыл о Чонгуке и ни разу не обвел взглядом спортивный зал в поисках черных океанов. Есть он здесь или действительно альфа домой ушел — не имеет значения. Однако Чимин иногда бросал задумчивые взгляды за спину друга и поджимал губы, чем раздражал Тэхена. Ничего необычного, в их дружбе подобное переводится в шутку и понимание без осуждения. Чимину часто нравится видеть такого Тэхена. Сексуальность омеги в таком случае возрастает до максимума.       — Это ваша последняя пара? — Тренер громко хлопает в ладоши для привлечения внимания и наблюдает за студентами.       — Да. Отпустите раньше? — решает рискнуть один омега на нелюбимый вопрос тренера.       — Придется, — выдыхает сквозь сжатую челюсть. Тренер смотрит на часы в зале и берет со своего стола стопку документов. — Ректор скоро срочно уезжает, поэтому совещание перенес. Значит, так, играйте еще минут пятнадцать. Потом — марш по раздевалкам, и тот, кто будет последним уходить, закроет зал на ключ. — Тренер из своей связки ключей вынимает один и кладет на стол. — Завтра утром мне занесите или оставьте на вахте внизу. Уяснили? — поправляет очки на носу и двигается к выходу. — Не слышу стадный ответ. — Тренер, открыв дверь, оборачивается и тянет усмешку, когда студенты громко кричат.       — Еще партию или как они сорвемся? — Чимин кивает на сорвавшихся студентов, которые разбежались по раздевалкам сразу после хлопка двери за тренером.       — Пусть переоденутся и уйдут, а мы потом спокойно сможем собраться, — Тэхен левой ладонью подбрасывает волан и отбивает его ракеткой. — Заберешь со стола ключ? Мне лень за ним идти, а ты очень даже энергичен под конец пары, — прищуренным взглядом оглядывает улыбку Пака.       — Схожу, чтобы не скидывать тебе за кофе, — ухмыляется и резко бросает взгляд за спину Тэхена. Чонгук стоит рядом с раздевалкой для альф вдалеке и тянет ухмылку. Там черные океаны горят и ласкают пухлые бедра с открытой талией Тэхена. — Купишь мне еще один?       — А за щеку взять нет желания? — Тэхен отбивает волан и смеется, когда он приземляется на макушку Чимина. — Жаль, что мы играем не в баскетбол.       — Поверь, я за щеку беру каждые выходные в клубе, пока ты сосешь через трубочку текилу. Что совсем не зудит там? — кивает на пах Тэхена. — Не тянет, не желает никого? — кусает нижнюю губу и видит, как лицо Тэхена мрачнеет.       — Я не собираюсь на коленях ползать перед незнакомыми людьми и стонать в уборных.       — А если перед знакомым в другом месте?        — Чимин, я сейчас тебе волан в рот засуну. Что за тему начал? Не только у меня скоро течка? — Тэхен слышит, как дверь разделки для омег шумно открывается и оттуда бегом выходят переодетые омеги. — Ключ не забудь! — разворачивается и медленным шагом уходит в пустое помещение, закрывая за собой дверь.       — Чимин просто хочет, чтобы у тебя стоны не злости были, а удовольствия, — шепчет себе под нос и неспешно идет в другой конец зала. — Привет голодным. — Чимин берет со стола ключ и осматривает Чонгука, который прощается с вышедшими из раздевалки альфами.       — Настолько очевидно? — усмехается на кивание омеги. — Грешно не смотреть на него.       — Ты, конечно, не романтик и остр на язык, но я благословляю.       — На что? — выгибает бровь.       — Даю вам час, — Чимин бросает Чонгуку ключ от спортивного зала. — Тэхен очень громкий, так что в твоих интересах заткнуть ему рот, а вот чем, то это уже тебе решать. — Пак приоткрывает дверь и кивает в сторону раздевалки для омег. — У тебя всего час и время пошло. Чимин выходит за порог зала и ухмыляется, думая, что его обязательно поблагодарят за этот поступок и решение, которое изменит жизнь его лучшего друга.       Чонгук сжимает в ладони ключ и, простояв минуту около захлопнувшейся двери, медленно ступает по крашенным доскам в зале. Дышит тяжело, приближаясь к двери в другом конце помещения, и, останавливаясь около нее, прикрывает глаза на мгновение. Омега, скрывающийся там, языком лепетал кричащие фразы, удушающие альфу. Хочется наградить Тэхена за смелость во взгляде и за уверенность в своем голосе, но Чонгук не станет разбиваться у длинных ног, умоляя разглядеть в нем того, кто сердце омежье к рукам своим приберет. Чонгук заставит пожалеть Тэхена за каждое слово и свои мысли, покажет истинное влечение, что скрывается в глазах омеги. Медленно поднимая уголки губ, Чонгук тихо открывает дверь в раздевалку и с небольшим шумом захлопывает ее, чтобы чужое сердце в полутьме вздрогнуло.        — Ты че, двери перепутал? — Тэхен ладонями прикрывает нагое тело, стоя лишь в белых боксерах, и громко сглатывает, не скрывая свое волнение и испуг в глазах. — Выйди отсюда! — наблюдает за пламенем в черных океанах.       — Тихо, у нас есть всего час, — Чонгук ухмыляется и языком скользит по нижней губе, демонстрируя голод по омеге.       — Если ты сейчас не свалишь, то одними словами оскорбительными я не обойдусь. Во мне течет черная кровь ведьм, попрошу у Вселенной жизнь тебе испортить, — Тэхен мгновенно чувствует прилив злости и крошится внутри от спокойной походки альфы в свою сторону.       — Попроси у нее, чтобы я позволил тебе рядом со мной быть. Подумай только, я могу быть твоим альфой и подарком судьбы, — усмехается и останавливается в шаге от омеги.       — Я не люблю делать ошибки в жизни, а ты ей уже являешься. Хамло, тебе жизнь шуткой кажется или ты во мне свою очередную галочку увидел?       — Такой красивый стоишь и дерзишь мне. Клыки молочные режутся или течка наступает? Не злись, я пришел поговорить, — Чонгук стягивает с себя черную майку без рукавов и через приоткрытые губы томно выдыхает.       — Говори со стенкой, мне неинтересно вести с тобой беседы, — резко отворачивается и берет с невысокой лавочки сложенные брюки.       — Я предупреждал тебя. Говорил, что никому не позволяю себя игнорировать, — Чонгук вплотную подходит к неземному телу, ладонями сразу обхватывает талию Тэхена и носом касается виска. Личи разум плавит, невероятную власть внутри берет над собственным запахом и иглами впивается в темноту. — Плата будет высока за то, что говорили твои губы.       — Мне противно рядом с тобой. Тошно вдыхать гуаву. Съебывай, Чонгук, — Тэхен в сторону голову поворачивает и чувствует на щеке влажные губы.       — Всего час. Шестьдесят минут пройдут, оставят лишь воспоминания, в которых ты будешь пылать. После все закончится, но ты будешь одержим мной настолько, что война внутри тебя мое имя как молитву шептать начнет.       — О чем ты, боже? Мне нужно собираться и идти. Меня ждут, а ты только ерундой занимаешься. Доказать что-то кому-то пытаешься. Мне не нужны эти игры, отвали, пока злость меня полностью не охватила.       — Злость или … — Чонгук резко опускается на колени перед омегой и ладони укладывает на ягодицы, скрытые белой тканью. — Возбуждение?       — Что? — вздрагивает Тэхен и теряет мысли, чувствуя, как с него стягивают боксеры. — Что ты делаешь?       — Помогаю тебе наступить себе на горло и получить то, чем забита твоя голова, — шлепает ладонями по пышной заднице и языком проводит по нежной коже. — Советую ухватиться за крючки для одежды, чтобы держаться. Не стану тебе помогать с этим, буду очень занят. — Чонгук не дает Тэхену время на подумать и повозмущаться, резко сжимает в ладонях ягодицы и разводит их в стороны, языком смачивая губы. — Грешник Ким Тэхен. За ложь, за сопротивление — будешь однажды вымаливать у меня прощение. Неужели не чувствуешь, как из тебя смазка вытекает? Густыми каплями стекает для меня, а ты упорно делаешь вид, что ненависть ко мне испытываешь. — Альфа до боли сжимает ягодицы и языком касается влажного ануса, сразу ощущая во рту сладость личи.       — Никогда, Чонгук, не будет так! — Тэхен цепляется пальцами за крючки в стене, чтобы найти опору, и с силой кусает нижнюю губу, молясь про себя молчать.       — Спорим, что во время оргазма с твоих губ будет слетать мое имя? — Чонгук тяжело дышит, ликует внутри себя, ощущая пламя, и языком кружит около ануса. Слизывает стекающие капли естественной смазки и кончиком языка внутрь толкается, выбивая хрипы из омеги.       Бедра дрожат, тело извивается от сладкой пытки. Тэхен жмурится до бликов и губу нижнюю не выпускает из плена зубов. Молится небесным силам, чтобы все сном оказалось, и Чонгук не смог получить желаемого. Гуава с каждым новым вдохом душит, в организм ядом проникает и впивается в сознание, вытесняя гордость. Запах Чонгука заставляет вскипать и себя от цепей освобождать, чтобы тихо идти к раскрытию своих желаний.        — Принцесса, меня предупредили о том, что ты родственник сирен, но не стесняйся стонов. Личи с кислородом смешалось, мне нужно не только чувствовать тебя, но и слышать, — левой ладонью шлепает по ягодице и входит на всю длину языка в анус омеги. Чонгук знает, что Тэхен сдерживается, сам себя пытает и лишает удовольствия, но альфа здесь как раз таки по этой причине. Важно заставить Тэхена гореть, чтобы сомнения в омежьей голове сожгли себя в прах, и Ким попробовав запретный плод, позже сам смог приползти на четвереньках к альфе. Чонгук не станет сейчас его переубеждать, но сделает все возможное, чтобы кончив, Тэхен с ума сошел, и гуава на языке засела наркотиком.       — Жаждешь приручить меня? Не в моем стиле прогибаться перед такими как ты! Не в моем вкусе дрожать перед такими как ты! — Тэхен прогибается в спине, когда чувствует грубые и быстрые толчки в себе. Ощущает горячий язык Чонгука, скользящий внутри себя, и погибает. Медленно начинает бедрами крутить, губы приоткрывать, чтобы еще больше аромат гуавы вдохнуть. Сам себе противоречит, но стойко держится за свои лживые слова, которые Чонгук умело превращает в пыль своим языком и ладонями, сжимающими омежьи ягодицы.       Чонгук сдерживает в себе усмешку и сильнее толкается языком в анус омеги, растягивая мышцы. Тэхен до безобразия вкусный. Естественная смазка скользит во рту альфы, с каждым глотком по организму течет, разрушая в руины. Чонгук держится из-за всех сил, чтобы не подняться на ноги и не поцеловать Тэхена. До ужаса хочет показать омеге его же сладость. Чонгук желает разделить с Тэхеном самые сладкие пытки, лишь бы огонь между ними не затухал. Голова кругом идет от растущего голода. У обоих языки пламени разгораются внутри, но только Чонгук открыто демонстрирует пылающее желание. Какое именно оно, альфа не может определить. Лижет стенки ануса, медленно сглатывает смазку омеги и чувствует сильную дрожь в своем теле. Альфа внутри воет просяще, клыками хочет пройтись по телу Тэхена и укусы оставить на омеге.       — Принцесса, поиграем? — Чонгук слегка отстраняется от ягодиц и большим пальцем вытирает с подбородка влажность, следом отправляя два пальца в рот.       — Заткнись, — через сжатую челюсть рычит омега. Колени подгибаются от чужой уверенности. Бедра содрогаются от чужих касаний, а пелена возбуждения максимально накрывает, заставляя уголки глаз слезиться. Чонгук его не трогает, не касается, но взглядом ласкает вспотевшую спину, ягодицы влажные, на которых следы от рук Чонгука остались. — Ты закончил? Мне нужно идти, — боится лишиться чужого присутствия и остаться один на один с этим воспоминанием.       — Ох, нет. Еще время есть. Нам некуда спешить, — Чонгук смачивает свои пальцы во рту и тянется указательным к влажному анусу Тэхена. — Неужели я настолько хорош, что ты продолжаешь так сильно истекать смазкой? Тэхен, ты бы видел свою задницу. Весь мокрый и дрожишь, находясь в агонии. Горишь для меня сейчас, но ведешь войну внутри себя, поэтому боишься раскрыться полностью, — смотрит на дрожащее тело перед собой и слышит чужой тихий всхлип. — Не переживай, Принцесса, я помогу тебе рассыпаться передо мной, — ухмыляется Чонгук и проникает указательным пальцем внутрь.       Входит глубоко, чувствуя приятную узость. Чонгук сам не понимает, почему в груди резко заныло, а от чужих тихих хрипов внизу живота узел образуется. Тэхен будто совершенно не с ним сейчас. Не показывает ничего, кроме желания исчезнуть. Противится сам себе и с каждой секундой злит этим альфу. Между ними и пропасть, и одновременно нет ее, но Чонгук желает слышать Кима. Хочет, чтобы взаимность искрилась между ними, и удовольствие было для обоих существующим. Чонгук медленно поднимается с колен, не переставая проникать пальцем в Тэхена и касается носом влажной щеки омеги. Омега тихо плачет, губы до крови кусает, лишь бы стоны не разлетелись по помещению.       — Я делаю тебе больно? — Чонгук чувствует выстрел в сердце. — Посмотри на меня, Принцесса, — правой ладонью касается подбородка Тэхена и тянет его на себя. Взгляд омеги туманный, застеленный адским пламенем. — Больно, Принцесса?        — Да, — надрывно, со стоном, ласкающим слух. — Закончи со мной.       — Прекратить или закончить? — Добавляет второй палец и наблюдает, как Тэхен сильнее прогибается в спине, на секунду запрокидывая голову назад.       — Сдержи свое слово и попытайся сделать так, чтобы я кончил, выкрикивая твое имя. Не проеби свой шанс, Чонгук.       — Рад, что в твоем лексиконе исчезло слово ≪хамло≫, — ухмыляется Чонгук и видит, как Тэхен губами ближе тянется. — Нет, Принцесса. Оргазм бесплатный, а поцелуи имеют цену, — шепчет прямо в раненые губы, и левой ладонью набирает скорость, глубже и быстрее трахая Тэхена двумя пальцами.       — Придурок! — обиженно отворачивается от Чонгука и начинает двигать задницей. Не может контролировать себя больше. Гуава наркотическим ядом в кожу въелась, выжигать начала внутри все и оставлять за собой метки Чонгука.        Длинные ресницы Тэхёна дрожат, губы все чаще приоткрываются. Омега все еще себя сдерживает и не дает Чонгуку насладиться всем своим видом сполна. Насколько же омега сильно борется за свою ложь, что готов цепями себя сдерживать, лишь бы не отдаться похоти и не насладиться удовольствием, которым Тэхена впервые так вкусно и бесплатно награждают, не требуя практически ничего взамен. Цепи обвивают тело, но возбуждение берет вверх, а тело продолжает ликовать под толчки Чонгука. Длинные пальцы с чавканьем и громким хлюпаньем растягивают стенки ануса, не сдерживают большое обилие естественной смазки омеги и позволяют ей стекать по пышным бедрам вниз. Чонгук сглатывает каждую минуту, лишь бы не сорваться и снова не опуститься на колени, слизывая капли смазки со вкусом личи.       — Принцесса, твоя задница хочет и просит чего-то большего, верно? — кончиком языка касается мочки уха. — Члена моего желает.       — Заткнись… — вздрагивает и резко разрывает на себе цепи, попадая в сети альфы. Стонет протяжно, до боли сжимает пальцами крючки в стене и навстречу левой руке Чонгука задницей крутит. Горит огнем и желанием кончить. — Прошу, заткнись и доведи меня до оргазма.       — Громче, Принцесса! — Чонгук правой ладонью сжимает подбородок омеги, на себя смотреть заставляет и до безобразия властно себе подчиняет. — Я хочу слышать тебя. Плевать, если нас обнаружат, — языком проводит от уха до щеки.       — Оргазм… — шепчет, находясь в бреду. — Чонгук, пожалуйста! — Тэхен ощущает на себе невидимую плеть. Она ласково скользит по всему телу, мурашки превращает в яркие поцелуи альфы и насильно заставляет стоны удовольствия громче воспроизводить.       — Твоя выдержка поразительна. Принцесса, ты даже не попытался коснуться своего члена! — Чонгук опускает взгляд вниз и с голодом смотрит на блестящую головку омежьего члена. — Мне сделать это за тебя? Или сможешь кончить без дополнительных ласк?       — При других обстоятельствах я бы тебе за такие слова глотку перегрыз, но…       — Но? Давай, Принцесса, попроси меня, — Чонгук отпускает лицо Тэхена и медленно скользит правой ладонью по телу омеги вниз. — Попроси так, чтобы я сам захотел разрушить тебя. Создай иллюзию, при которой ненависти между нами нет, а все барьеры — лишь кусок тонкого стекла, что в пыль превращается от нашей взаимности.        — Поцелуй меня, пока я не в себе, — завороженно поворачивает голову и смотрит так, словно кислород превратился в ядовитую дымку, уничтожая все правильное внутри. Тэхен не может сейчас лгать. Не может смотреть в черные океаны и говорить то, что совершенно не вяжется с мыслями и зовом сердца. — Один раз.       — Нет, Принцесса. Это твое наказание, — Чонгук толкает язык за щеку и, смотря в приоткрытые глаза, резко обхватывает ладонью член омеги, не переставая двумя пальцами левой руки трахать Тэхена. — Поцелуи — слишком интимная вещь. Не помню даже, когда прикасался к чужим губам своими.       — Паршивец, а пальцы вставлять в чужую задницу — для тебя является обычным делом? — хмурится и тут же вскрикивает от новой вспышки удовольствия. Чонгук везде. Гуава к телу прилипла манящими метками, руки ее хозяина трахают и ласкают. Тэхен не понимает, почему не может дать отпор и влепить Чонгуку пощёчину. Не понимает, поэтому стискивает челюсть и дрожит как в лихорадке. — Ненавижу… — шепчет.       — Слишком тихо, — ухмыляется и сжимает в руке головку омежьего члена, большим пальцем размазывая естественную смазку омеги.       — Сколько стоят твои поцелуи? — не открывает глаза. Не может смотреть в черные океаны, в которых теплота с языками пламени бесшумно играют.       — Неправильный вопрос, Принцесса, — носом проводит по щеке и глубже вдыхает аромат личи.       — Какая цена у твоих поцелуев?       — Признание… — томный и низкий шепот в ухо Тэхену. — Честность в словах, — Чонгук плотно прижимается к бедру омеги и медленно крутит бедрами, теряя над собой контроль. Член в джинсах давит на ткань, пульсирует от желания, но альфа не станет идти на поводу своих инстинктов. Не сегодня, потому что платы еще не было, а в этом мире все имеет свою цену. — Тебе не под силу дать мне такую валюту, — дразнит. — Кричи, Принцесса. Протяжно выстанывай мое имя по слогам.       И Тэхен, ощущая пламя внизу живота, стонет. Запрокидывает назад голову, открывая Чонгуку доступ к шее, и громко хнычет. Забывает о себе, концентрируется только на двух руках, ласкающих и доводящих тело до судорог. Тэхен полностью снимает с себя кандалы, становясь нагим перед Чонгуком настолько, что позволяет альфе увидеть тихие слезы, стекающие с уголков глаз.       — Ненавижу тебя сейчас, — развязно лижет свои губы, не стирая с уголков капли слюны.       — Принцесса, будь смелее. Лучше попроси меня быть нежнее. А иначе… — Чонгук теряет рассудок. Скалится, задыхаясь в чувствах и агонии, что дарит Тэхен.       — А иначе? — сквозь стон усмехается.       — А иначе я покажу тебе другую реальность сказки ≪Принцесса и чудовище≫. Не испытывай меня, я предупреждаю последний раз. — Чонгук добавляет третий палец и резко входит глубоко в анус омеги, заставляя Тэхена выкрикнуть собственное имя. — Нравится?       — Нравится, — шипит и двигает задницей навстречу новым толчкам. Смазка обильно стекает по внутренним частям бедер, Чонгука пытает своим запахом. А ласки альфы реальности лишают Тэхена, и жизнь теперь держится только на вдыхаемом запахе гуавы и личи.       — Терпи, Принцесса, — кусает Тэхена за мочку уха и интенсивнее двигает правой рукой. Смазка стекает с головки члена, ствол в сжатой руке Чонгука пульсирует, и это для обоих пытка. Оба себя корят, что барьеры не разбивают, а наоборот — выше и прочнее делают. — Надеюсь, что ты будешь жалеть, — Надеется, что Тэхен поймёт, о чем альфа говорит. Не о ласках сейчас, а о языке омеги остром, режущем сильнее стального клинка.        — Так сильно тебя сейчас ненавижу, что готов умолять… — не может дышать. Тэхен на грани безумия. Чонгук стал и маяком к жизни и палачом, заставляющим на колени падать.       — Я не дам тебе кончить, пока не помолишься мне, — наклоняет голову вбок и присасывается губами к открытой шее Тэхена. Чонгук лижет ее, зубами ласкает и цепляет горячую кожу. — Ну же, Принцесса. Я слышу твои мысли, желания. Тебе нужно лишь произнести все вслух, — скользит губами к подбородку и кусает омегу, выбивая очередную порцию громких стонов.        В полутьме Тэхен сияет ярче горит любой звезды на небе. Чонгук насытиться не может им. Губы оторвать от Тэхена не в силах. Вокруг них похоть и страсть праздник устроили, а они в нем центром являются. Тэхен скулит и хнычет, не желая вмиг освобождаться от плена Чонгука. Правая ладонь альфы быстрее скользит по всей длине члена омеги, с хлюпаньем смазку естественную перекатывает, а левая рука Чонгука не сбавляет темп. Альфа тремя пальцами глубже проникает, с каждым быстрым толчком простату задевает и дышать забывает, когда стоны с губ Тэхена срываются.       — Чонгук, поцелуй меня, блять! — Страшный голод испытывает по запретному. Чонгук дает сейчас Тэхену все, но лишает главного, чтобы все тело с душой пронзило. Не хватает чужих губ, которые ухмылку не скрывают.       — Кончай, Принцесса, — ведет зубами по линии челюсти и сильнее пахом прижимается к голому бедру Тэхена. — Покажи папочке, как тебе хорошо! — хрипит в шею.       И тьма, пронизывающая душу похотью и страстью, светом в миг воспламеняется в груди. Тэхен жмурит веки, видит в темноте черные океаны и всхлипывает. Каждая часть тела в альфе, в его запахе и метке. Тэхен задыхается от гуавы, но принимая наркотик, не думал, что этот яд способен его не убить, а вознести. Грубые толчки пальцев голову дурманят, рука чужая на омежьем члене в жаркое пламя бросает, а губы Чонгука ран не оставляют, только лечат, холодят заросшие шрамы. Невыносимо сердце ноет от сладкой пытки. Все тело обросло кнутами словно, сжимают ребра племенные руки. Низ живота узлом красным стягивается и кинжалом является. Боль прежняя в душе становится стеклом, что умело в осколки превращают. Чонгук всему виной сейчас служит: и палачом, что сердца касается, и наркотиком, что ядом обливает вены, превращая душу Тэхена в свой альбом для акварели, и становится главным страхом сердца. Тэхен в муках страстных утопает. С жизнью прошлою прощается и громко стонет по слогам имя того, кто губами к влажному виску прижимается.       — Ненавижу! — крутит головой, разбрасывая в пустоту капли слез. Тэхен на грани чего-то сумасшедшего. Не чувствует души и тела. Только Чонгук мучает, даря грешное искушение. Альфа омегу в черных океанах метит, языком слизывает капли пота и не перестает дышать личи. Тэхен ощущает сердцем чужое, слышит биение в груди альфы и тянется к нему слепо. — Еще… — на грани слышимости.       Языки пламени их укрывают от холода тьмы. Жаром остужают кровь в организме. Чонгук сошел с ума, держа в руках неземную роскошь. Руки по локоть словно в крови, грешит вместе с Тэхеном, прячась в густой пелене удовольствия, и ни за что не позволит свету коснуться мягкой кожи, по которой сам проводит языком. Безумие и бессилие вскипает. Чонгук двигает бедрами, себя держит в тонне стали и с потемневшими глазами наблюдает за сладкими мучениями Тэхена. Пышные бедра извиваются от ласк, спина прогибается, а губы омеги для Чонгука — запретное удовольствие. В ранках, влажные и опаляющие жаром кислород. Им нельзя было приближаться к друг другу. Нельзя было оставаться один на один. Но они не ангелы, чтобы голову склонять перед святыми небесами. В них течет горячая кровь, безумный голод друг по другу, который с моментами только растёт и усиливается.       — Скажи, Принцесса, сердце твое сейчас обливается от боли своих же слов или от моих рук, что так чувственно ласкают тебя? — рычит хрипло в ухо Тэхену и с одурением слушает громкие стоны.       — Мне нужно кончить… — Воспламеняется. Чувствует в теле судорожное удовольствие. — Еще, Чонгук. Пожалуйста, не останавливайся, несмотря на мои слова ранее. — Заламывает брови от рук пламени, сжимающих тонкую шею. Это конец для него. Начало перерождения и продолжение агонии, где хозяином является — Чонгук.        — Ты пожалеешь об этом, но я дождусь. Буду ждать, когда ты сам приползешь ко мне за большим, — громче рычит и ухмыляется, когда Тэхен голову вниз опускает и пытается слезть с пальцев. Чонгук чувствует свои ладони, они обе измазаны большим количеством смазки Тэхена и личи точно яд, впиталось в кожу. — Давай, Принцесса, кончай. Не стесняйся, детка. — Правой ладонью сжимает пульсирующую головку члена омеги и не пытается сбавить темп. Чонгуку важно показать Тэхену многое. Важно показать омеге, что никто в этом мире не сможет сильнее Чонгука насытиться им и подарить такие ласки, о каких мечтают многие в своих влажных снах.       Тэхен начинает терять себя. Слышит и чувствует только Чонгука. Пламя проносится огнем во всем теле, узел до скрипа внизу живота стягивается. Терпеть эти сладкие муки не в силах. Тэхен не может больше владеть собой и контролировать, как это бывает обычно. Если в этом мире есть великодушные боги, то они отвернулись от омеги. Не спасли от встречи с дьяволом, и судьба расписала встречу с ошибкой на пути. Тэхен молился не тем, не у тех помощи просил, и сейчас понимание его настигает: Чонгук вряд ли ошибкой судьбы является. Не все стереотипы верны и правдивы. Сердце-то вон как пытливо наружу сейчас к альфе рвется. А пламя, что ужасом для всех считается, служит Тэхену костром согревающим. Все сейчас понимает, но сказать — язык не поворачивается. Сил нет терзать себя и отталкивать проникающий яд с запахом гуавы.       — Чонгук… — навзрыд начинает плакать и, кончая, громко величает своего спасителя. — Чонгук… — шепчет, погружаясь в горячие волны черных океанов. — Чонгук… — Изливается в руку альфы и крупно дрожит от сумасшедшего оргазма, что бесплатно подарил Чонгук. Тэхен прошептал его имя как молитву и не понял сам, что вложил в тембр своего голоса признание.        Черные океаны не кружат под толщиной теплых волн, они на руках качают нагое тело. Чонгук не посмеет причинить вред Тэхену: ни сегодня, никогда. Как бы они друг друга не ранили словами, сколько бы словесных кинжалов друг в друга не вонзили — Чонгук готов позволить земле впитывать свою кровь, лишь бы Тэхен всегда ощущал теплоту его пламени. Иногда так бывает, что только коснувшись, сердце вдребезги раскалывается и собирается в красивый цветок. Чонгук не отрицает тягу и желание. Не знает, что такое любовь и быть любимым, но если все ощущения и чувства, что он испытывает внутри, имеют общее название, известное в романах, то он выведет ядом под сердцем для Тэхена — ≪любовь моя≫.       — Дыши, Принцесса, — ласково шепчет и медленно вытаскивает пальцы из Тэхена. — Я рядом. — Тихо. Только Тэхену. Чонгук хочет обнять и прижать омегу к себе, но из-за своих ладоней, покрытых смазкой омеги, лишь левой рукой цепляет талию и к себе невесомо прижимает. Все-таки платы не было, а значит, большего, чем оргазм, Тэхен не получит.       — Надолго ли? — опускает голову на тяжело вздымающуюся грудь. — Ты не кончил, — замечает слегка обиженно.       — Я приходил не себя удовлетворить. Неужели переживаешь за меня? — усмехается и носом ведет по локонам Тэхена.       — Переживаю только за себя, — очередная ложь. На этот раз на языке горечь ощущается. — Что теперь? Ждешь слова благодарности?       — Как думаешь за что?       — Тебе виднее, — Приоткрывает глаза и разжимает пальцы на крючках. Тэхен тихо шипит от затекших рук и коротко кидает взгляды на Чонгука. — Может, за то, что я мало сопротивлялся, и ты смог получить желаемое?       — Мы открыли новую главу в наших жизнях. Сегодня расписали холст похотью и страстью. Голодом и желанием. Все было взаимно и так, словно самой судьбой было прописано нам ощутить вкус друг друга.       — Теперь ты начал лгать. Я ничего не ощутил, — злится на мгновение.       — До сих пор считаешь меня хамлом? — вопрос, который крутился в голове. — Я не тот парень, что будет тебе сказки читать и одаривать роскошными замками. Мне по душе пиво в подвальных гаражах и кровопролитие частое за справедливость. Не романтик я, но любовник пиздатый, по слухам.       — Опять несешь ересь? К чему ты клонишь?       — Оно словно включилось сейчас. — Чонгук толкает язык за щеку и правую ладонь к сердцу прижимает. — Бля, как тяжело с Принцессами диалог вести, — качает головой и усмехается, наблюдая, как Тэхен отстраняется и смотрит серьезно. — Мне плевать, как ты будешь называть меня, но мне не похуй теперь на то, как оно отзывается на мое имя, — кивает на левое ребро Тэхена, где чужое биение слышится. — Если ты захочешь большего, то ты знаешь цену, которая меня устроит. — Чонгук обходит омегу и берет с лавочки майку. — Как у вампиров не будет, не стану шестьсот лет тебя ждать. Не утруждайся на благодарность, я уже сказал, зачем здесь. Свидимся, Принцесса, — натягивает майку и, подмигнув застывшему Тэхену, выходит из раздевалки.       Чонгук не парень мечты, но как и все мы, люди, не может не идти против сильнейшего. Чувства — это дар. Подарок святых небес простым смертным. Нам дали возможность ощущать, испытывать, болеть, гореть, поэтому не всегда получается отключать сердце и идти вперед только с холодной головой. Все чувствуют и все болеют, но не многие признают ее. У любви нет лекарства и цены она не имеет. Это источник духовной силы, которая вмиг способна разрубить ноги в клочья, лишая желания двигаться дальше. И она же, любовь, является нашим несказанным чудом, что может излечить все болезни в одно чувственное касание. Чонгук не думал никогда об этом так глубоко. Не любил, поэтому не касался, а сейчас силой тянет к тому, кому дал время, и альфа надеется, что слова его с поступками воспримут серьезно, а не как цитату без смысла.       — С тебя сотка, паршивец, — Чонгук моргает пару раз, приходя в себя, и слышит знакомый голос. Чимин сидит на столе тренера и злобно дует губы. — Час и двадцать минут.        — А я про тебя и забыл, —усмехается и лезет в задний карман джинс, вытаскивая ключ. — И про ключ тоже. — Забыл обо всём, когда порог раздевалки переступил и коснулся взглядом чужих. Машинально спрятал в джинсы ключ и про время отведенное не вспоминал.       — Забираю свое благословение. Ты че такой… в себе слишком как будто? Отшила тебя моя сексуашка что-ли? — тихо смеется и затыкается, когда Чонгук резко близко становится.       — Что там про меня говорят? — ухмыляется, смотря в испуганные глаза. — Слухи не врут. Иди и без лишних вопросов помоги моей Принцессе собраться. Я достаточно понятно и вежливо говорю? — Чонгук отходит от Чимина и кивает в сторону. — Чимин?       — Ага! — спрыгивает со стола и бежит. — Если ты его обидел, то не побоюсь тебя нахуй послать! — Добегает до двери раздевалки и криво ухмыльнувшись, показывает фак Чонгуку.       — Обидеть — не обидел, а войну внутри развязать — развязал, — отворачивается и медленно выходит из спортзала. Хотел развязать одну войну, но кусая нижнюю губу, понимает, что и на своей стороне кровопролитие началось.