Не теряй головы

если бы микаса эрену дала не было бы гула и ведра стекла Аноним

Свист тросов УПМ тонул в грохоте тысяч гигантских ног. Силы кончились давным-давно, но Леви упрямо несся вперед, рассекая собой накаленный воздух. Он не мог сдаться. Особенно сейчас, когда цель была так близка. Сделать всё нужно быстро и точно, на ошибку права нет. Леви обнажил лезвие и, готовясь нанести удар, зашел к Зику с виража. Зик улыбался ему и махал рукой. Леви тоже махнул рукой с клинком — и голова Зика улетела прочь. И… это всё? Последние четыре года были ради этой секунды? Месть изглодала его — чтоб он, свершив ее, остался прежним?.. Леви рухнул мордой на землю — верней, на песок: мягкий, сухой и холодный, похожий на мерцающий в ночи снег. И тихо вдруг стало так, будто он оглох. Никакого Гула. Снова Пути. Он с трудом приподнялся на локтях и огляделся по сторонам в поисках ребят, Эрена, хоть кого-нибудь, но никого не было — только бескрайняя пустыня, звездное небо и светящийся перевитый столб вдалеке — миллиарды элдийских душ, сплетенных воедино. Где же все остальные? Где Эрен? Где та пустоглазая девчонка, что затеяла эту канитель две тысячи лет назад? Нет никого. Только Леви наедине с вечностью. Может, помер, и сам того не понял? Последнее, что он запомнил, — как сносит Зику голову, и та отлетает в сторону. Всё. Ни убийственного титаньего жара, ни удара о твердую землю. Ничего, что могло бы его убить. Пожалуй, он скорее жив, чем мертв, и Эрен опять затащил его в чертоги разума. Зачем? Да хуй его пойми. Леви попытался подняться, отползти куда-то — но сраная покусанная нога, непослушно болтавшаяся на теле, пригвоздила его к месту. Опереться на локти не выходило: едва он переносил на них вес, мигом увязал в песке. Можно было бы отстегнуть УПМ и сбросить десяток кило, но тогда капитан Леви Аккерман превратится в отбивную, едва вернувшись в реальность. Так тупо сдыхать нельзя, всемирный пиздец еще не остановлен. Делать нечего. Придется оставаться здесь, пока не придет Эрен и не скажет, что ему нужно. — Жалко твою мордашку, капитан. Леви аж подскочил. Этот ехидный голосок он знал очень, очень хорошо. За месяц в лесу гигантских деревьев до тошноты этого голоска наслушался. На весь остаток жизни его запомнил. По левую руку, метрах в полутора, на песке валялась голова Зика и пакостно ему подмигивала. Из обрубка шеи неровно плескал и пузырился алый ручеек. Мозги у Леви не соображали, не складывали диссонирующие факты в единую картину. Даже удивиться не получалось. — Какого хуя ты не сдох, — тупо сказал Леви. — Почти сдох, не переживай, — ответил Зик. — Знаешь же, что голова после отсечения продолжает жить несколько секунд, пока у нее есть кислород? В этот момент меня и занесло в Пути. Выкинет обратно — и сразу же умру, мгновенно. Радуйся, почти сбылась твоя мечта. — Больно ты болтливый для того, кто вот-вот умрет. — Я уже со всем смирился и ничего не боюсь. — Тебя похвалить за это надо? — Мог бы и похвалить. Леви не стал отвечать. Грызться настроения не было. — А мордашку твою все-таки жалко, — повторил Зик. — Миленькая была, пока в нее не прилетело громовое копье. Ты, кстати, в этом сам виноват, на меня валить не надо. — Пошел на хуй, — устало огрызнулся Леви. — С удовольствием бы сходил, да не могу — ног нету, — серьезно сказал Зик. — Знаешь, что, Леви? Я последние минуты доживаю, и терять мне нечего. Признаюсь честно: я бы тебе отсосал. А было бы у меня тело… — Заткнись, на хуй. Заебал. Въебать бы ему сапогом по зубам, чтоб во все стороны разлетелись, да слишком далеко валялась ебучая голова. Леви не дотягивался. — Ты такой злобный из-за недоёба, — продолжал Зик. — Тебя надо хорошенько оттрахать, и сразу станешь добрее. Я был бы рад тебе помочь! Ебля — последнее, о чем сейчас хотелось разговаривать. Особенно с Зиком. Особенно с, сука, почти дохлым Зиком, пока где-то в другом измерении колоссы выжигают планету дотла. Леви выбрал тактику игнора: ничего не ответил и отвернулся от трепливой башки. — Я тебе совсем не нравлюсь? — не затыкался Зик. — Вообрази. Гипотетически. Если бы не столетняя катавасия между нашими странами, и мы бы с тобой просто встретились в бане или в особом заведении… Леви не выдержал, повернулся обратно к Зику и перебил: — С чего ты вообще взял, что я по мужикам? — У тебя на лбу написано большими буквами: «Жопа просит хуя». — Ты просто мерзкая озабоченная бородатая тварь, — взбесился Леви. — Пальчики твои тоже жаль. Я бы их облизал. Зик провел языком по своим синюшным губам — медленно и неуклюже, как девка, продающая себя задешево на улице. Блевотное зрелище. Терпение кончалось, и у Леви почти открылось второе дыхание — так сильно хотелось схватить остатки Зика и закопать к хуям в песок. Чтоб он им подавился, мразота, и сдох во второй раз. — Подкатываешь к Леви? — донесся голос Эрена. — Что еще остается делать, если я просто голова, — отозвался Зик. — А Леви — хорошенький, как пряничек медовый. Эрен шагнул к ним будто из ниоткуда. Мрачный, одетый в простую черную куртку. Длинные волосы сосульками свисали на лицо. Он приблизился к Леви, опустился на корточки и окинул его внимательным взглядом. — Да, он ничего, — задумчиво сказал Эрен. — Если он тебе так нравится, могу помочь. — Эрен, ты что, блядь, задумал, — угрожающе проворчал Леви, но Эрен уже не обращал на него внимания: он встал и направился к Зику. — Имир снова вылепит мне тело? — спросил Зик. — Поздно уже просить Имир. Но у меня есть одна идея, — отстраненно сказал Эрен. Он взял Зика за волосы, развернул на четверть оборота и указал на бархан неподалеку. Леви тоже глянул туда — и заметил движение: по песку в их сторону резво ползло что-то, похожее на крупных червей или гусениц. Присмотревшись, Леви узнал в них… пальцы. Два бледных пальца с правой руки. Отсеченные под корень и покрытые бурой спекшейся коркой на срезе. Пиздец. По спине прошла крупная дрожь. Это иллюзия. Не по-настоящему ведь? Нет? А смотрятся, как настоящие. И даже… ощущаются? Зик открыл рот, и оба пальца заползли туда, надавив на темный матовый язык. Пальцы были уже несколько дней как отделены от тела, но Леви всё чувствовал — липкие мокрые слюни, шершавый язык, кромку зубов. Налипшие песчинки мерзко скреблись и забивались под ногти. Хотелось сблевать, да было нечем. Желудок давно опустел. Пальцы трахали Зика в рот, а Зик их усердно сосал, обхватив губами. Леви инстинктивно дернул правую руку — но ничего не изменилось. Он помнил, как двигать и сгибать эти пальцы, но… но они не слушались, шевелились у Зика во рту сами по себе. Пальцы и голова, отделенные от своих тел, были как марионеточные куклы в передвижном театре. Леви бессильно уставился на них, в ступоре от того, как видимое и ощущаемое разнилось с контролируемым. Будто во сне. Эрен, так и сидевший рядом с ним на корточках, тоже задумчиво следил за спектаклем. — Что это за хуйня, Эрен? — вырвалось у Леви. — Как ты думаешь, зачем я собрал вас здесь? — сказал Эрен, отстраненно наблюдая, как Зик лижет отсеченный палец с пошлыми причмокиваниями. — Не ебу. Эрен повернулся к Леви, склонил голову набок и окинул его задумчивым взглядом. — Ты почти прав, — сказал Эрен и опустился рядом с ним на колени. — Я попросил Имир не смотреть. Эрен рывком перевернул его на спину и схватился за пуговицу брюк. Леви охуел и оттолкнул наглые лапы, но Эрен ловко пнул его по раненой ноге. Боль полоснула сознание. В глазах потемнело. В следующий миг Эрен сидел на нем верхом, придавив собой, и крепко держал за запястья. Сученыш, уебок конченый, охуевший пиздюк, придушить бы на хуй твареныша, все зубы к хуям повыбивать, блядь, пиздец, сука!.. — Леви, это бессмысленно, — холодно сказал Эрен, когда Леви попытался высвободить руки. — Я тебя не выпущу отсюда, пока не получу то, что мне надо. Будь благоразумнее, не рыпайся, и мы закончим быстро. Истрепанных нервишек Леви хватило только на: — Какого хуя ты мне тыкаешь? — Мы больше не в армии. Гляди, как всё поменялось: теперь я тоже могу тебя пиздить, если ты делаешь что-то не так. Раненую ногу ошпарило новым болевым всплеском, глубоким и протяжным: Эрен давил туда коленом, продолжая пристально следить за лицом Леви. Леви и сам слышал, как скрипят, почти трескаясь, его собственные стиснутые зубы. — Так что, у нас договор? — сухо сказал Эрен, снова ёбнув по раненому колену. Это, блядь, называется не договор, а принуждение под пытками. И выхода нет. Придется терпеть. Леви кивнул, и Эрен удовлетворенно произнес: — Умница. Он выпустил запястья Леви и с бедер пересел на здоровую ногу. Леви стало легче, но раненое колено горело до сих пор; ноющая боль в запястьях даже и болью не ощущалась, хотя на коже начали проступать продолговатые синяки. Эрен молча снял с него кейсы с лезвиями, расстегнул его брюки, стянул их и вытащил наружу член и яйца. Что делать собрался?.. Леви был готов к ударам, новой боли, да хоть к тому, что Эрен просто схватит его за яйца и оторвет. Но Эрен сгреб голову Зика за волосы и поднес ее к паху Леви, сказав: — Помогай, братец. Тут всё, как ты хотел. Зик с готовностью разинул рот и захватил сразу весь его вялый член. Старательно потянул его губами, облизал головку, пытался сосать. Тщетно: это всё было лишь противно, сыро и гадко. Да даже если бы ему сосала не отрубленная, блядь, башка ебучего Зика, а хорошенький парень с пухлыми губами… Леви был слишком разбит, слишком устал, заебался почти до смерти. Зик был умелый и опытный, не задевал член зубами, искал к нему подход: и разные техники попробовал, и яйца брал в рот, и выписывал языком какие-то фигуры по стволу. Член на эти ухищрения не реагировал, и даже странно, что от омерзения не сморщился. Со среза шеи Зика капнула теплая кровь, намочив и еще сильней испачкав штаны. Леви прикрыл целый глаз; его захотелось тоже выколоть на хуй после всего увиденного. — Ладно, это всё равно не нужно, — нетерпеливо дернулся Эрен. Он оттащил Зика и поставил рядом на песок. Пальцы снова прыгнули в рот к Зику, и тот принялся их похабно насасывать. Эрен толкнул Леви животом на землю и сдернул с него штаны до ремней УПМ, оголив зад и бедра до середины. Мокрые, твердые и мертвецки холодные пальцы вонзились в задницу. Почти насухую, сука, толку-то от этих слюней… Как же Эрен, блядь, охуел. Уму непостижимо. Леви попытался отогнать пальцы, но Эрен схватил его за запястье, силой отвел руку и прижал к пояснице. Надо терпеть. Это надо просто перетерпеть. Его собственные пальцы растягивали анус, а Леви не управлял ими — зато чувствовал всё: сжатие мышц, внутренний жар и гладкую мягкость кишки. Пальцы не церемонились, тянули поспешно, с усилием, это было слишком неприятно, и Леви инстинктивно попытался их стряхнуть хоть задом — но Эрен предупреждающе вдавил его в песок. — Леви, не надо. Или придется заковать тебя в кандалы, — сказал Эрен. — Я понял, — прохрипел Леви. Унизительно. Только кандалов еще не хватало для полного, на хуй, счастья. Эрен убрал руки, слез с него, поднялся и спустил свои штаны. У него был крупный длинный член с узкой головкой, наполовину вставший. Нестриженые волосы на лобке торчали плотным клоком. Эрен снова взял Зика за волосы и поднял его голову к своему лицу. — Я про тебя всё знаю, — низко заговорил Эрен, глядя на Зика в упор. — Ты хотел этого с того самого дня в Сигансине. И на капитана запал, потому что он напоминает тебе подростка. Ты любишь не мужчин, а мальчиков. Признай. — Эрен, всё не так… — Признай это! — заорал Эрен, грозно нависнув над ним. — Всё не так! — отчаянно завопил Зик. — Леви — взрослый мужик, что ему теперь, не ебаться? — Похуй на Леви. Я не был взрослым. — Да бля, Эрен, если у тебя глаза красивые — что я сделаю? — взорвался Зик. — Но я же не ублюдок, чтоб к тебе приставать. Я держался. Я тебя и пальцем не тронул. — Пальцем и не тронешь. Эрен опустил его к паху и ткнул полувозбужденным членом ему в лицо. В бороду Зика скатилась слеза. — Открывай рот, — приказал ему Эрен. Зик замешкался, и Эрен прикрикнул на него: — Ну! Зик послушно раскрыл рот. Эрен шлепнул его членом по языку и прибавил: — Шире открывай. Зик не успел: Эрен не вытерпел и дернул его за бороду, опуская челюсть силой. Раскатисто хрустнул вывихнутый сустав. Зик пискнул, но повиновался и обхватил губами головку, пропуская его поглубже в рот. Член Эрена твердел и наливался на глазах. Вдруг Эрен с размаха насадил голову Зика до упора. Зик охуел. У него выпучились глаза, бешено заходили ноздри, задергался обрубок горла — а закашляться он не мог, блевануть — тоже. Эрен толкнулся раз, другой, рожу Зика косило и корежило, но тот не мог сопротивляться. Леви с ужасом заметил — член Эрена проходил насквозь и торчал из глотки Зика с обратной стороны. С него капала кровь. Пальцы потянули зад особенно рьяно. Анус натирало и жгло: слюна Зика давно высохла, и они херачили без смазки. Эрен, не снимая с члена голову Зика, обошел Леви со спины и оседлал бедра. Леви пытался его скинуть, да хотя бы повернуться, чтоб ударить его — но Эрен легко вжал его в песок, надавив рукой меж лопаток. Силы неравны. Эрен тяжелее, он здоров и цел. Тьфу ты. Пиздец неизбежен. За спиной кряхтел Зик. Что-то капнуло на голый зад… Даже думать не хотелось, что это. Тошнота заскребла желудок. — Все, я готов. Сказав это, Эрен отбросил Зика прочь, и голова покатилась по песку. За ней тянулся багровый след из кровавых слюней. Голова ткнулась в бархан и остановилась к ним затылком. Эрен выдернул пальцы у Леви из задницы, бросил в сторону, и они сразу рассыпались в песок. Очко благодарно расслабилось и тут же снова напряглось, когда Эрен громко и омерзительно харкнул сзади. — Эрен, помоги, мне песком глаза забило, — просипел Зик. — Тьфу! И… Тьфу! И рот тоже! — Потерпишь. Чужие пальцы торопливо растерли что-то мокрое по анусу и толкнулись внутрь. — Убери оттуда руки, — рявкнул Леви. — Эрен, дай хоть посмотреть, — крикнул Зик. Эрен не ответил никому из них. Об дырку терлись уже не пальцы — упругую головку члена невозможно спутать ни с чем. Он, блядь, это всё серьезно. Леви до последнего не верил. — Эрен, остановись, — рыкнул Леви. — Не остановлюсь, — ответил Эрен и протолкнул член внутрь. В задницу будто всадили нож. Леви закусил рукав, чтоб не завыть. Мало было всей той боли, которая изводила его после громового копья, зубов титана, издевательств Эрена, еще и это… Пиздец. — Пиздец, — простонал Эрен. — Что там? Как ощущения? — влез Зик. Пиздец как больно. Леви зажмурился. В закушенный им рукав рубашки текли слюни. — Пиздец как узко и горячо, — сдавленно отозвался Эрен. — Охуеть, я себе и представить не мог… Толчок на разрыв, другой, громкий стон — и Эрен задергался в оргазме. Сперма плеснулась в кишечник, и Эрен рухнул на локти, касаясь спины Леви грудью. — Ух, вот это да. Было охуенно. Чуть позже повторим, — почти промурлыкал Эрен ему на ухо. Поддать бы с вертухи в наглое рыло, да сил не осталось. Эрен вынул член, и заднице стало легче: от острой кинжальной боли осталась лишь ноющая, мерзко напоминавшая о том, что сейчас произошло. Слишком стремительно всё случилось, и Леви понимал это запоздало. Пост-фактум. «Сильнейший воин человечества» не отстоял у сопляка собственную жопу. Браво, блядь. Эрен поднялся, застегнул брюки и пошел к Зику. Пока он поднимал и отряхивал его голову, Леви натянул штаны, осознавая, насколько это бессмысленно: Эрен всё равно снимет их, когда захочет. — Курить охота, — сказал Зик. — Сообрази мне сигаретку, а? Напоследок. Эрен достал сигарету из кармана и вставил Зику между губ. Потом достал спичку и, даже не чиркая ею о коробок, подкурил. Зик затянулся — а дым вышел из горла с обратной стороны. Эрен странно засмеялся, аккуратно поставил курящую голову на холмик из песка и вернулся к Леви. Штаны были вновь безжалостно стащены до колен. Сопротивляться уже не было ни сил, ни смысла. — Ну-ка, а на спине ты сможешь? — пробормотал Эрен. Он перевернул Леви на спину и попытался развести ноги. Одну получилось отогнуть, но вот раненую Леви не удержал — завалился набок и упал на песок, как контуженный таракан. — Не можешь, — заключил Эрен. — И как ты только на УПМ летаешь… — Это фшё адреналин, — прошамкал сквозь сигарету Зик, пока Эрен разворачивал Леви обратно. — Он притупляет боль. — А. Адреналин. Гриша что-то такое знал, — ответил Эрен. — Отец и мне рассказывал. Они негромко переговаривались еще о чем-то, а Леви украдкой глянул на рану на ноге. Песок облепил ее уродливой серо-бурой коркой. Воспалится потом… Если в этой хуйне вообще удастся выжить, что маловероятно. Песок царапал голую задницу. Эрен грубовато стряхнул его и чуть приподнял Леви за таз. Готовил для себя, блядь, чтоб еще раз воспользоваться. — Он будет смотреть? — спросил Леви, кивнув на Зика, который уже выплюнул сигарету. — Ага, — равнодушно ответил Эрен. Зик подмигнул Леви. Леви от него отвернулся. Эрен больше не парился с головой Зика. Просто достал из штанов свой член, вымазанный в сперме, слюнях, дерьме, крови, и начал его надрачивать, окидывая Леви жадным липким взглядом. Незамутненная юношеская похоть. Ох уж эта тяга выебать всё, что дышит, когда тебе девятнадцать… Леви ведь просто старый, грязный, раненый мужик, которому не сдалась эта ебля, и Эрен тоже не сдался. Но тот прямо пожирает его глазами… Когда так смотрит любовник — лапая и раздевая одним только взглядом — можно и голову потерять. Сейчас хочется только вымыться, надраться в говно и умереть. Член Эрена стоял крепко, торча почти вертикально вверх. Эрен снова забрался на Леви сверху, плюнул, растер и врезался членом в зад. Опять началось… — Куда ты торопишься? Ему же больно, — подал голос Зик. — Больно? Леви, а чего молчишь? — А ты б его лицо видел, — подхватил Зик. — Будто ему в зад не хуец суют, а чищеный хрен… Что ты так смотришь? Есть такая сексуальная практика. Но я сам не пробовал. Эрен на это промолчал, замедлился, но двигаться не прекратил. Сзади донесся громкий хруст и треск рвущейся ткани. Леви инстинктивно глянул через плечо — а на месте головы у Эрена осталось разодранное кровавое месиво. Безголовое тело невозмутимо продолжало ебать Леви в задницу. Так же, как курица, которой свернули шею, бегает по двору. Леви сглотнул ком слюны сквозь тошноту, не в силах отвести взгляд от того, что когда-то было шеей, — а ныне от зияющей дыры, из которой фонтанчиком била алая артериальная кровь. Верхний позвонок был расколот и остро торчал из рваного мяса. В неровных многослойных краях раны угадывались обрывки трубок внутренних органов. — Эй, Леви, мои глаза здесь, — донесся голос Эрена. Леви с трудом отвел взгляд и посмотрел перед собой. Там лежала голова Эрена и таращилась прямо на Леви. Кровавое пятно под ней утекало в песок. Глаза у Эрена красивые. Это правда. Леви глянул на голову Зика, которая была аккуратно положена неподалеку и тоже на него пялилась. Эта картина напомнила, как Эрвин однажды водил его в столичный музей, где были заспиртованные в банках головы уродов. Только теперь головы были свежесрезанные, а уроды — моральные. Лица у братьев Йегеров совсем не уродливые. Даже у сраного мудилы Зика. Тело Эрена замерло, так и оставшись у Леви внутри. — Как сделать тебе приятно? — спросила голова Эрена. Чистый искренний взгляд изумрудных глаз — да с оторванной кровоточащей головы — был совершенно невыносим. Аж сердце стиснуло. Леви замялся, не зная, что ему и ответить. Вопрос был абсурден в корне. — Поласкай его, поцелуй, — подсказал Зик. — Или наоборот, что-нибудь пожестче: отшлепай или за волосы возьми. Эй, Леви, ты как больше любишь? — Завали ебало, кочерыжка, — устало гавкнул Леви. То, что посоветовал Зик, не было бы лишено смысла, будь это просто свидание в постели: там были б к месту хоть поцелуи, хоть шлепки, а лучше — всего и побольше. Но не сейчас. Что грубость, что нежность были бы одинаково противны и ничего бы не поменяли. Рваное хаотичное дерганье в заднице просто раздражало. Эрен продолжал пытливо смотреть на Леви, ожидая ответа. — Забей на него, — обратился к нему Леви и, сам себе не веря, сказал: — Просто расслабься, не торопись. Держи один темп и не засаживай так глубоко. — Я же говорил, что ты ебешься в жопу! — вставил Зик. — А ты отнекивался. Леви и не отнекивался. Просто не хотел это обсуждать. Он вздохнул и, игнорируя Зика, продолжил говорить с Эреном: — И еще… Верни свою голову на место. — Тебя она смущает? — Вообще-то — да. Эрен задумчиво скосил глаза, а потом из-за спины показалась ладонь и забрала голову. Сзади раздался четкий щелчок и негромкое похрустывание. Леви кое-как замёл песком оставленное Эреном багровое пятно. Эрен сменил положение: навалился сверху, уперевшись локтями в песок. Член входил под другим углом, не так сильно разрывая анус; Эрен задвигался медленнее и плавнее. У него даже начало получаться ритмично. — Так лучше? — шепнули на ухо. Недостаточно, чтоб получить хоть какое-то удовольствие, но… — Лучше, — признал Леви. Было бы куда лучше, происходи это интимнее и проще: в хорошем самочувствии, на сатиновых простынях, с прелюдией и нормальной смазкой, без спешки и подпездываний от башки Зика. Вообще без намека на Зика. И без расчлененки. Эрен красивый и страстный; с ним было бы легко расслабиться. Вот если бы его осадить немного, направить и всему научить, то… Леви о нем раньше не думал в этом ключе, даже мысли бы такой не допустил, но поздно пытаться быть правильным офицером, когда у тебя в жопе хуй солдата. Факт остается фактом: Эрен грубо и неуклюже драл его на песке, смазав только слюнями и пользуясь тем, что Леви полумертв и не может сопротивляться. Эрен вдруг погладил его бедро, стиснул голую ягодицу, и искорка гадко-сладкого возбуждения мимолетно проскользнула внутри — и тут же стухла. Определенно, в других обстоятельствах это мог бы быть неплохой секс. Эрен ускорился. Морда Зика заинтересованно оживилась, разве что подбадривающие речевки не начала выкрикивать, и Леви уткнулся лицом в предплечье, лишь бы не видеть — ничего и никого. Скорее бы всё кончилось. Жопа болит. Заебало. Эрен пыхтел и постанывал за спиной. Звонкие шлепки тел — то, что в норме очень заводит, — ощущались как-то по-особенному унизительно. Леви на своей шкуре наконец понял выражение «пороть, как шлюху». Это вот оно. Когда так. Неуместная мысль о матери разожгла в нем гадкий, пробирающий до печенок стыд. Оставалось надеяться, что Кушель Аккерман сейчас не смотрела на сына. Сильное тело, что было сзади, задергалось, мощно вбиваясь бедрами. Эрен кончал бурно, долго и громко. Всю прямую кишку залил. — Это охуенно, — простонал он и рухнул на Леви сверху, придавив собой. Стало нечем дышать. — Слезь, — сдавленно прохрипел Леви. Эрен приподнялся, позволив вдохнуть, и вдруг бегло поцеловал Леви в затылок. От неожиданности по спине пробежала дрожь. Эрен вытащил член и оставил Леви. Застегнулись брюки. Шаги шурхнули по песку куда-то вдаль. Леви тоже натянул свои брюки, приподнял голову и увидел: Эрен отошел метра на три, сел на песок и уставился на световой столб. — Я не хочу умирать, — вдруг сказал он — обреченно и тихо. Эти слова повисли в воздухе. Эрен опустил голову и вцепился себе в волосы. Леви молчал, не зная, что сказать. Даже Зик прикусил свое болтливое помело. Тишина затягивалась. Леви собрался с духом и произнес — медленно и решительно: — Тогда сдавайся. Прекращай мясорубку и вылезай из титана. Мы защитим тебя. Эрен вскинул голову и яростно воскликнул: — Не могу! Как ты этого до сих пор не понял! Леви ждал пояснений, чего именно он не может, но Эрен больше ничего не сказал: сидел, пусто вытаращив глаза, и покачивался из стороны в сторону. — Я столько всего упустил, — горько произнес Эрен, встряхнул головой и обхватил руками колени. — И когда я был в тебе, я это осознал. Это ведь… Это ведь такое удовольствие, что голову теряешь. А я его только сейчас попробовал. То, что Эрен — девственник, было очевидно. Леви вдруг стало жаль его — первый сексуальный опыт оказался грязным изнасилованием… Хотя есть тут один нюанс. Леви молчал. Готов был его слушать. Эрен, куснув губы, продолжил: — И я подумал: а если бы я сделал это с Микасой? Хоть раз? Эти два идиота были влюблены друг в друга, но молчали — то ли стеснялись, то ли боялись непонятно чего. Леви хотел сказать, что с Микасой надо было бы обращаться нежно, но Зик его опередил: — Девушки — это не то. Пизда не такая узкая, а в попку им не нравится. Эрен хмуро покосился на него, но промолчал. — Хотя тут всё индивидуально, — разглагольствовал Зик. — Леви, а ты как думаешь, что лучше: девичья киска или мужское очко? — Что угодно лучше, чем твоя вонючая пасть, — вскинулся Леви. — Опять обижаешь меня. Ты меня и так убил, голову снес, тебе этого мало? — Я бы тебя еще пару раз убил, если б была возможность. — Хватит сраться, вы, оба! — прикрикнул Эрен. — Микаса — она… Это другое. Всё сложно. — Ты ее любишь? — спросил Зик. — Люблю, — жарко ответил Эрен, вдруг помрачнел и уставился в пустоту. — И что тогда тебя останавливало? — осторожно поинтересовался Леви. — Я спросил, кто я для нее. А она ответила, что мы семья, — озлобленно буркнул Эрен. — Ты дурак? Она же тебя любит до безумия, — заявил Зик. Леви был с ним даже в кои-то веки согласен. — Для нее так будет лучше, — проворчал Эрен. — Почему ты решил за нее, что ей будет лучше? — сказал Леви. — Она бы, может, была счастлива прожить с тобой рядом оставшиеся годы. Была бы твоей. Эрен вскинул голову: — Как бы я тогда решился на Гул? Осознание стрельнуло в мозгу так ясно и громко, что Леви вздрогнул. Апокалипсиса бы не было, если б один паренек просто потрахался с девчонкой. Какая мелочная глупость — и какая невыносимо нелепая реальность. — Все беды в мире — от недоёба, — вздохнул Леви. Истерично заржал с земли Зик, выплюнув что-то, похожее на: «А я говорил». Эрен поморщился, поднял его за бороду, размахнулся и швырнул прочь, как бейсбольный мяч. — Достал, — коротко пояснил он. Они остались наедине. Эрен подошел к Леви, помог закрепить на бедрах кейсы с лезвиями и опустился рядом с ним на песок, скрестив ноги. Оба долго молчали, не шевелясь. Всё еще хотелось въебать ему по зубам, отпиздить ногами, расхуярить его красивый ебальник до кровавых соплей. Но как-то по инерции, остаточно. К Эрену было уже другое чувство, которого Леви еще сам не понял до конца. — Пока на нашей земле длится секунда, здесь может пройти вечность, — задумчиво сказал Эрен, глядя на световой столб. — И наоборот. Тут время становится гибким, его воспринимаешь иначе. Можно заглянуть вперед или вернуться назад. — Почему же ты ничего не изменил, если заглядывал вперед? — Потому что всё уже случилось. Понимаешь, Леви? Это не так работает, что можно подглядеть будущее и что-то поменять в прошлом. Просто всё есть так, как есть. — И у людей нет воли? Свободного выбора не существует? — Существует, и воля есть. Забей, это сложно объяснить, — отмахнулся Эрен. Леви уже мечтал, что услышит другой ответ. Мечтал ничего не решать — и боялся, что все те решения, что дались ему так трудно, не стоили и бесценка. Эрен же не дал внятного ответа и оставил его с тем, что у него и так было — гложущая неопределенность и необходимость вслепую выбирать из нескольких зол. — Ты знаешь конец? Эрен коротко кивнул. — Но не расскажешь, — больше для самого себя вслух произнес Леви. Эрен качнул головой, но Леви и так всё понимал: его принятие и смирение не перепутать ни с чем. Неизбежная скорая смерть делает человека самим собой, раздевает до самого сердца. Ханджи, превращаясь в пепел, хохотала и кричала о титанах. Эрвин, всё осознав, был спокоен, решителен и прям, а в предсмертном бреду звал отца. Даже Зик — и тот разоткровенничался и явил свою сущность здесь, в Путях; Зик не держал на Леви ни капли зла, несмотря на все страдания, унижения и даже смерть от его руки. Не такой уж конченой тварью он был. Ну а Эрен… Эрен — юный мальчик, который и жизни не нюхал, но почувствовал стремительное приближение смерти — и теперь отчаянно пытается перед ней надышаться и схватиться за то, чего не успел. Эрен отвел наконец взгляд от света и посмотрел на Леви. Смотрел долго; даже не смотрел, а рассматривал, блуждая взглядом по лицу. Он нерешительно протянул руку к волосам Леви; сейчас вцепится и голову оторвет, станется с него… Но Эрен головы не отрывал, а осторожно провел по его грязным волосам ладонью. Погладил. — Больше мы не увидимся, и у меня есть просьба. Считай, последняя воля умирающего, — сказал Эрен. — Говори. — Раз мы теперь любовники, я хочу твой поцелуй, капитан. Они теперь кто угодно, только не любовники, но Леви даже не отказал ему. Ответил лишь: — Рот зашит. — Сейчас поправим, — тихо выдохнул Эрен. Он взял Леви за подбородок — неожиданно мягко, почти нежно. Чуть приподнял лицо, вынуждая посмотреть на себя; провел по губам большим пальцем, и ноющее, стягивающее чувство от шва растворилось. Раны на лице больше не было. Отмазки, чтоб не целоваться, — тоже, да и не нужна она была. Леви бы не отказал, а Эрен все равно не привык с ним считаться… Сам воспитал это в нем. «Решай сам, Эрен», блядь, хорош эдакий командир отряда, который всё валит на подопечных… И вот он, результат. Зевнуть не успеешь, а подопечные повзрослеют, скрутят тебя и выебут насухую. Эрен склонился к его лицу и замер. Смотрел в упор. Его длинные волосы свисали, щекоча Леви щеку. — Можно? — выпалил Эрен, дыша Леви почти в губы. — Что-то ты не спрашивал разрешения, когда ебал меня в жопу. — Был неправ. Прости. Пиздец, как же трогательно. И Леви, прикрыв свой целый глаз, подался вверх и сам прижался губами к его губам. Эрен тихо застонал и начал целовать в ответ — так же неумело и жадно, как трахался. Лизался, будто собака. Леви притормозил его: запустил ему в волосы пальцы здоровой руки, отстранился — а потом притянул поближе, перенимая инициативу и лаская кончиком языка его губы. Леви его целовал нежно и пылко, как целуют возлюбленных, — но не по любви: этот поцелуй был актом милосердия, дарованным прощением. Леви его простил. Простил шантаж и предательство, простил все смерти подчиненных и близких, простил оскорбления, это дурацкое изнасилование, начатую войну и растоптанный, выжженый мир. Эрен был всего лишь мальчишкой, которому досталась огромная сила, и с которой он не смог совладать. Он бы и сам не смог. Сам таким же глупым мальчишкой и был, просто постарше на полтора десятка лет. Гонялся за Зиком, как умалишенный, ослеп, оглох и голову потерял от ненависти и жажды мести. И тоже был прощен. Эрен жался к нему, постанывал, тыкался языком и хватал его губы своими, никак не мог насытиться, а Леви никак не мог остановиться, когда Эрен реагировал так. В рот скользнула соленая капелька. Другая. Еще. Ну Эрен, ну дает… Леви вдруг стало смешно. Никто раньше не плакал от его поцелуев. — Так плохо целуюсь? — спросил Леви. Пытался подбодрить хотя бы дурацкой шуткой. Эрен шмыгнул, утер рукавом нос и странно, обреченно засмеялся. — Никак нет, капитан. Целуешься охуенно. Но тебе пора, — произнес Эрен и вновь жадно припал к его губам. Жар. Огонь. Свист ветра в ушах. Леви оглянулся на обезглавленное тело Зика, торчащее из ребра Основателя. Здесь, в реальном мире, и секунды не прошло. Кажется, колоссы остановились, когда разорвался контакт между носителем королевской крови и титаном-Основателем. Мышцы несли вперед на инерции, на рефлексах. Задницу саднило. Во рту до сих пор было солоно от слез Эрена, а штопаная рана, рассекавшая губы, была на месте. Вот же сучий потрох, мог бы в самом деле подлечить после всего, что сделал… Не время ныть по расхераченным губам и выебанной жопе. Надо решать проблему, а главная проблема — это Эрен. Эрен со всем смирился и больше ничего не боится. Морально, как и Зик, он уже мертв. Осталось убить его тело.