***
Наконец пары закончились, и Ваньинь смог поехать домой. По дороге, правда, чуть в аварию не попал, ведь отвлёкся и забыл, что держит руль, а так добрался до своей квартиры нормально. Открыл дверь, грубым ударом по выключателю врубил свет, кинул вещи на пол и, психуя, налил себе байцзю. Так хотелось забыться. Как вообще он, Цзян Ваньинь, сын министра иностранных дел и олимпийской чемпионки по фехтованию, мог влюбиться в такого идиота, как Вэй Усянь? Он ведь всегда считал себя натуралом, хоть и никогда не был в отношениях, а только так, несколько перепихонов с какими-то девушками. Но как только увидел его первый раз, в аудитории на первом курсе… всё! Привет, радуга и гей-парады. Даже на гетеро-порнуху больше не тянуло — настолько сильно в голове застрял образ Вэй Ина. Однако тот, судя по всему, не видел в Цзян Чэне кого-то, кроме знакомого и товарища по обучению. В сравнении с Не Хуайсаном он даже его другом не мог назваться. Они редко ходили вместе в бар и гуляли, а на ночёвки Вэй Ин у него вообще никогда не оставался, лишь пару раз в гостях был. А теперь Ваньиня буквально поглощала ревность. Почему Усяню так нравится этот Лань? Что в нём такого? Необщительный отличник, ответственный и будто далёкий от мирских проблем небожитель — что в нём так привлекало общительного авантюриста Вэй Ина? Ведь он, Цзян Чэн, тоже богатый, у него тоже есть своя квартира с машиной, в чём же дело? Алкоголь приятно обжигал горло, но в то же время от него тошнило. Дерьмовый день. Почему только Ваньинь не может собраться с силами и признаться в чувствах? Что ж, он пробовал. Но многие попытки заканчивались тем, что после слов «Вэй Ин» он в страхе перед этими красивыми, внимательно его изучающими и весёлыми глазами больше ничего не мог сказать. Говорил что-нибудь колкое и отворачивался, ругая себя за такие глупые спектакли. Достаточно выпив, чтобы больше не думать обо всё этом, он заснул на диване.***
Целый месяц шёл подобным образом. Цзян Чэн видел ненавистную парочку буквально каждый день — Вэй Ин на каждой перемене бегал к своему Ланю, но, слава Небесам, не целовался с ним, а только обнимал. Все студенты сплетничали и говорили, мол, сын ректора наверняка встречается с этим третьекурсником, но ни у кого не было доказательств. Вэй Усянь всем говорил, что они друзья, а Лань Ванцзи, понятное дело, молчал. Однако на парах Ваньинь постоянно слышал, как Хуайсан и Усянь позади него обсуждают сексуальные возможности Ланя, и от этого становилось так дурно, что он стал пересаживаться от них на другой конец аудитории. Дома он часто выпивал в одиночестве, забросил учёбу и, пытаясь отвлечься, даже бывал в клубах. Были у него короткие ночки с какими-то парнями, но всё не то. Хотелось целоваться только с одним-единственным человеком, который, к сожалению, об этом не подозревал.***
В пятницу Цзян Чэн пришёл домой после пяти пар и нескольких дополнительных занятий, готовый ложиться в гроб. Однако лёг он только в ванну с горячей водой под какую-то спокойную музыку. Нервы нужно было срочно успокоить, иначе так и до тридцати не дожить. Целый день не находя себе места от того, что Вэй Усяня сегодня не было в университете и на звонки он не отвечал, а Не Хуайсан уже как неделю уехал в другой город, Ваньинь сильно волновался. Он мог заявиться в общежитие к нему, но вдруг он там со своим Ланем? Или, ещё хуже, в квартире Ланя? Быть может, всё хорошо, просто он себя накручивает? Алкоголь в горло не лез ни в какую. Отодвинув от себя бокал, Цзян Чэн закрыл лицо руками. Голова разболелась жутко. Нужно было срочно увидеть этого авантюрного придурка и убедиться, что с ним всё в порядке, пока не сошёл с ума от неопределённости. Где-то на улице лаяла собака, раздражая ещё больше. Ваньинь уже придумывал план, как придёт в кабинет ректора и предъявит ему, что его младший сын что-то сделал с Вэй Усянем, как вдруг телефон пиликнул. Собираясь послать человека, отвлёкшего его от размышлений, он быстро ввёл пароль и открыл мессенджер. Не Хуайсан. Цзян Чэн, прости, что отвлекаю, но не мог бы ты забрать Вэй Ина из клуба? Он звонил мне, сказал, что порвал с Лань Чжанем. Весь в соплях был, я переживаю за него. Клуб тот, в котором мы последний раз с тобой собирались. 23:19. Сердце вдруг забилось быстрее. Он мигом вскочил, надел то, что первым попалось под руку и, захватив сумку с телефоном и ключами от машины, выбежал на улицу. Мрачное тёмное небо, сплошь закрытое облаками так, что не видно ни луны, ни звёзд, словно предвещало что-то плохое. — Чёртов Вэй Ин! — под нос ругался Ваньинь, заводя свою чёрную дорогую ауди. Дорога до нужного места казалась бесконечно долгой, хоть и заняла всего полчаса. Цзян Чэн ехал улицами между домов, чтобы не собирать пробки на шоссе, и ужасно злился на светофоры и пешеходов. Клуб, конечно, был недалеко, но Усянь наверняка пьяный в хлам, а тащить его на себе до университетского общежития — не слишком хороший вариант. Яркое освещение знакомого здания чуть успокоило нервы. Ещё чуть-чуть и он будет рядом с ним. Машину пришлось оставить в тёмном переулке за клубом, поскольку у входа парковаться нельзя. Однако ничто в этот момент не беспокоило Ваньиня так сильно, как Вэй Ин. В мыслях он успел напридумывать себе множество страшных сюжетов, от которых становилось не по себе. Вдруг Усянь в таком разбитом состоянии из-за разрыва с Ванцзи, что напился и ушёл с каким-нибудь незнакомым парнем? Или ему подсыпали наркотики и увезли. За город, чтобы потом продать на органы… Цзян Чэн помотал головой, быстро шагая к двери. Как только он оказался внутри, голова заболела от столь громкой музыки, а уши чуть ли не трубочкой свернулись. Не любил он такие места. Пробираясь сквозь танцующую толпу к барной стойке, он успел столкнуться с четырьмя людьми и отшить какую-то девушку, что, видимо, хотела его обнять или распустить его строгий пучок на затылке. Раздражённый, про себя ругающийся матом Ваньинь выбрался, но тут же забыл обо всём, увидев Вэй Ина. Тот лежал головой на краю барной стойки, и лишь слегка подрагивающие пальцы выдавали то, что он не спит. Возле головы стояло несколько пустых бокалов. Подойдя ближе, Ваньинь положил руку на его плечо и слегка потряс, однако никакой реакции не последовало. Тогда он надавил сильнее и, пытаясь перекричать музыку, сказал: — Вэй Ин… Тот быстро зашевелился и испуганно поднял голову. Красные, заплаканные глаза, растрёпанные волосы, взгляд измученного человека, искусанные губы — такого Усяня он и представить не мог. Ваньинь видел его весёлым, пьяным, уставшим, иногда грустным и даже накуренным, но в таком измотанном и будто выжатом состоянии он лицезрел его впервые. — Цзян Чэн, откуда?.. — слабый голос, едва различимый в этом шуме, тоже не был таким радостным, как обычно. — Пойдём отсюда, — он вдруг поднял его на руки и поспешил уйти из нервирующего места. На улице было гораздо спокойнее и тише, а прохлада хорошо помогала собраться с мыслями. Ваньинь шёл до машины, чувствуя запах волос любимого человека и постепенно успокаиваясь, а Вэй Ин даже не сопротивлялся, словно кукла, смотря в пустоту. Однако когда его поставили на землю возле машины, чтобы достать ключи, он вдруг оживился и громко сказал: — Зачем ты это делаешь?! — Усянь оттолкнул одногруппника, а тот настолько испугался столь неожиданной перемены, что чуть ли не выронил свою сумку. — В смысле?.. — В прямом! — Скажи нормально, я не понимаю! — Зачем приехал за мной, если тебе совсем плевать на меня?! Так понятней?! — слёзы вновь потекли по лицу Вэй Ина. — Что ты несёшь?! Мне Хуайсан написал, сказал, что ты порвал со своим Ланем и теперь тут сидишь! Если бы мне было плевать на тебя, то я бы не приехал сюда лично в двенадцать ночи! — Цзян Чэн не выдержал. Хотел он, конечно, не кричать на без того разбитого Усяня, но не получилось. Весь день был слишком напряжённым: сначала неопределённость с тревогой, потом страх в совокупности с самонакручиванием, да ещё и сам Вэй Ин как будто специально выводит. — Совсем уже умом тронулся от любви к этому мальчику-одуванчику?! — Да какая нахер любовь?! Не нравится он мне, НЕ НРАВИТСЯ! — закричал он так громко, что Ваньинь подумал, не вызовет ли кто полицию, неправильно поняв ситуацию. — Тогда почему ты говорил, что любишь его?! — Чтобы тебя заставить ревновать! — Нахуя? — Потому что я не мог тебе прямо сказать, что люблю я тебя! Между ними вдруг повисла тишина. Оба изучали друг друга внимательными взглядами, но по-разному: Цзян Чэн — шокированно и будто не в силах поверить, а Вэй Ин на грани отчаяния и с уверенностью человека, которому больше нечего терять. — Ты… правда?.. — Цзян Чэн, я, по-твоему, вру сейчас?! — Вэй Ин… — Я как увидел тебя первый раз в аудитории, так и не могу больше забыть. Пытался тебе намекать, а ты меня нахер посылал. А потом я начал с другими парнями мутить, чтобы отвлечься. Но ни один из них не похож на тебя, Цзян Чэн! Что мне делать?! Лань Чжань случайно узнал, мы с ним поссорились. Он просил меня вернуться, но забыть тебя, а как я должен это сделать?! Скажи мне, Цзян Чэн, почему ты молчишь?! Однако Ваньинь не шевелился и смотрел на него всё так же, и Вэй Ин сделал шаг, чтобы убежать, как вдруг… Оказался в крепких объятиях, а затем почувствовал чужие губы на своих и в блаженстве закрыл глаза. Такие мягкие, приятные и желанные губы. Кажется, несмотря на опьянение, он запомнит этот момент на всю жизнь. — Ты дурак, Вэй Ин, — прошептал Цзян Чэн прямо в его ухо, вызвав мурашки. — Я ведь тоже… в тебя влюбился… с первой встречи. Сначала боялся сказать, а потом ты с другими встречаться начал, и я больше не пытался. Ланя твоего ненавижу больше всех. — Не называй его моим, мы расстались. — А себя твоим я могу назвать? — А ты хочешь? — Очень. — Тогда… с этого момента ты мой парень, — Усянь посмотрел на него красными глазами, а тот лёгким движением ладони смахнул с них слёзы. — А ты — мой… Луна давно вышла из-за облаков, прохожие разбрелись по домам, и музыка в клубе рядом стихла, а они всё стояли в том тёмном переулке. Стояли в обнимку и забвенно целовались, кусая губы друг друга и играя языками, пока Вэй Ин не прижался к возлюбленному настолько сильно, что тот не простонал от болезненности возбуждения. — Блять, Вэй Ин, — Цзян Чэн посмотрел вниз на два выпирающих бугорка, что тёрлись друг о друга. — В общагу? — спросил Усянь, уже находясь на грани реальности. — Трахаться на глазах твоих соседей по комнате? — усмехнулся тот. — А что ты предлагаешь? — Ко мне домой. Садись в машину. Ваньинь открыл заднюю дверь, помог слегка пьяному усесться и наклонился, чтобы его пристегнуть, но в плохом освещении нечаянно задел рукой чужую выпуклость в штанах и услышал протяжный стон. Такой же сладкий и мелодичный, как он себе и представлял. — Молчи, или мне придётся отодрать тебя прямо тут, — Цзян Чэн наконец защёлкнул ремень и хотел вылезти, как Усянь наклонился прямо к его уху и простонал на выдохе. — Сука… Сам напросился. Он вдруг отстегнул его, залез в машину, захлопнул дверцу и закрыл их на замок, а затем полез что-то щёлкать около руля. Вэй Ин, опрокинутый спиной на сидения, лежал в ожидании его дальнейших действий. Вдруг в машине загорелась фиолетовая подстветка — на дверцах, панели управления и потолке. — Решил отомстить мне, продолжив дискотеку? — ухмыльнулся Усянь, облизывая губы. — Нет, просто мне нужно видеть все твои дырочки, в которые я буду вставлять. — Бля, Цзян Чэн… — Вэй Ин раньше даже не думал, что его так заводят грязные словечки. — Да, детка? — он сел на возлюбленного и перекинул одну ногу через него, прикоснувшись своим пахом к его. А затем резко снял верхнюю одежду, оставшись только в брюках. — Раздевайся. Сейчас же. Строгий голос, прозвучавший так властно и надменно, хищный блеск глаз Ваньиня, его стройное тело и кубики пресса на животе, что выглядели ещё сексуальней из-за фиолетовой подсветки… Вэй Ин готов был кончить от одного вида своего парня. Не переставая рассматривать его, он снимает с себя ветровку и футболку, бросая их на пол. — А теперь мои брюки, — продолжает командовать Ваньинь, явно наслаждаясь своей властью. И Усянь подчиняется. Потому что не выполнять приказы такого Цзян Чэна невозможно. Руки не слушаются, он с трудом расстёгивает ремень и узкую молнию, опуская всю ткань вниз, чтобы освободить твёрдый, упругий и намокший от собственной смазки орган. Вдруг кружится голова, и воздуха становится мало. Всё так же, как и представлял себе Вэй Ин: красная головка, толстый большой ствол с прожилками и синими венками, по которому медленно стекали прозрачные капли. Ваньинь берёт руку возлюбленного и ведёт ей по своему стволу, размазывая предэякулят. Усянь скулит сквозь зубы — у его возлюбленного такой горячий и влажный член. Не в силах сдерживаться, он гладит другой рукой свой орган через плотную ткань джинс, на что слышит хриплый голос: — Я не разрешал тебе себя трогать. — Цзян Чэн… — Снимай штаны. В полузабвении Вэй Ин стаскивает мешающую им ткань и с себя, и со своего партнёра. Два голых тела прикасаются, трутся и тесно прижимаются друг к другу, один член то и дело проезжается по другому, создавая невероятное ощущение, горячее дыхание Ваньиня над ухом и его блуждающие по всему телу руки — подобное Усянь видел лишь в своих самых сокровенных снах. Однако то, что они делают сейчас, является явью и от этого кажется запретным. Цзян Чэн, словно издеваясь, проходит ладонями по шее, чуть сжимает на ней свои пальцы, а затем опускается ниже, лаская соски. Губами обхватывает один из них и томно втягивает в рот, заставляя Усяня вскрикнуть и прогнуться в спине. За этим следует шлепок по ягодице и глубокий, развязный поцелуй. Настолько страстный, но при этом аккуратный и передающий их чувства, что у обоих кружится голова. Пока Ваньинь покрывает быстрыми поцелуями всё тело партнёра, тот дрожащими руками перебирает его волосы. Растрёпывает их, расскидывает по спине, лишь бы отвлечься от того тянущего низ живота ощущения… Их стволы плотно прикасаются друг к другу, когда Цзян Чэн наклоняется, чтобы поцеловать его за ухом. Усянь уже почти ничего не понимает, лишь пытается подставиться под ласки целиком и полностью, теряя рассудок от происходящего, особенно когда тонкие пальцы начинают массировать его анус и чуть входят внутрь. В себя он приходит, когда над ухом звучит тихий бархатный с хрипотцой голос: — У тебя хоть смазка есть? — В кармане куртки… где-то… должна быть… И презики там… — Вэй Ин задыхается, почти теряет сознание. Он больше не может выносить всё это. В машине жарко, как в аду, и дышать совсем нечем, ещё и Цзян Чэн шепчет так, словно хочет, чтобы его возлюбленный кончил лишь от голоса. — Зачем в куртке? — недовольство отчётливо слышится в голосе Ваньиня. — Мы с Лань Чжанем до ссоры прям в туалете кафе трахались. Осталось… — И как тебе этот Лань? — в голосе появляется ещё и ревность. — Я представлял тебя на его месте. Но, знаешь… ты гораздо лучше него, — шепчет Усянь, пытаясь чуть приподняться, чтобы посмотреть на отвлёкшегося от него партнёра. Однако долго разглядывать ему не дали, перевернув на живот. — Во сколько раз лучше? — В деся… м-м-м! — не успевает он договорить, как на разгорячённую кожу, чуть ниже спины, выливается холодный лубрикант. — Только лишь? — Цзян Чэн ведёт ладонью по ягодице, помогая жидкой, чуть густоватой субстанции проникнуть внутрь дырочки, что непроизвольно сжимается из-за прохлады. — Нет… в сто… тысяч… — Вэй Ин тяжело дышит, опираясь локтями на мягкое сидение автомобиля и ёрзая на нём коленями, сильно прогибается в пояснице от ощущений. — Только лишь? — повторяет партнёр, а затем надавливает и резко проникает пальцем внутрь, одновременно с этим проводя по члену Усяня. — А-ах! Цзян… Чэн! Ещё… прошу… — Так во сколько? — Он никогда… не срав… нится… с тобой. — Вот так хорошо. А теперь скажи мне, как тебя отодрать? — Ваньинь чуть усмехается. — Нежно, как неопытную шлюшку, или… — Жёстко!.. — Прям-таки очень? — Меньше слов, больше дела, — Усянь игриво прогибается в пояснице, выпячивая свой зад. — Сучонок. Ты у меня ещё попросишь. Цзян Чэн оглаживает чужие ягодицы и резко, без предупреждения, входит одним пальцем. Чуть шевелит им внутри и специально задевает чувствительную точку, слыша в ответ сладкий протяжный стон. Вытаскивает этот палец, краем уха улавливает разочарованный выдох, ухмыляется и, вылив ещё лубриканта на руку, входит сразу двумя. Двигает ими медленно, словно издевается над пойманной жертвой. А затем, не выходя, раздвигает пальцы в разные стороны, сильно натягивая стенки и внимательно наблюдая за реакцией партнёра. Выходит, большим пальцем массирует красную дырочку и замирает, услышав тихий и нервный вдох. — Что такое, моя сучечка? Хочешь, чтобы я сделал тебе приятно? — голос Цзян Чэна нарушает тишину и идиллию хлюпающих звуков, звуча томно, бархатно и невероятно сексуально. — Блять, да! Вставь мне уже, чего ты там мнёшься?! — Усянь уже не выдерживает. Человек, которого он так долго желал, сейчас здесь, рядом с ним, но вот так нагло издевается. Как тут можно выдержать? — А ну, — Ваньинь вновь слегка шлёпает по ягодице, ухмыляясь на ответный стон. А после ведёт рукой к покрасневшей дырочке, замечая, как часто и туго она сжимается. — Расслабься, моя сучечка… Вот так, да. А теперь прими меня. Налив ещё немного лубриканта и пальцами протолкнув его внутрь Вэй Ина, он приставил головку возбуждённого члена к дырочке. Цзян Чэн положил руки на бёдра своего партнёра, крепко сжал их, чтобы тот не начал двигаться сам. А затем медленно, совсем лениво, толкнулся внутрь него. Усянь лишь заскулил и беспомощно рухнул на сидения. Любовник буквально изводил его своими ласками, но это было так сладко и приятно. Удовольствие, граничащее с болью, ему всегда нравилось больше. А усиливало чувства то, что рядом с ним сейчас был не какой-нибудь партнёр на одну ночь и не Лань Чжань, а его любимый, желанный Цзян Чэн. — Ты готов к ночи, которую запомнишь на всю жизнь? — Ваньинь усмехнулся, поглаживая его по спине. — Я готов с нашего первого поцелуя, — Вэй Ин тяжело дышал и поворачивал голову назад, чтобы увидеть лицо возлюбленного. — Расслабься, — выдохнул Цзян Чэн, а после, устроившись поудобнее на сидении и схватившись за чужие бёдра, сорвался на бешеный темп. Он втрахивал Усяня в сидение, словно дикий зверь. Сильный, жадный и очень голодный зверь. Давил на поясницу Вэй Ина, заставляя его прогибаться всё сильнее. Хлюпающие звуки смазки смешались со стонами и шлепками. С обоих струями лился пот, а духота в машине не давала нормально вздохнуть, однако они не обращали на это внимания, полностью поглощённые своим порочным, грязным делом. — Вэй Усянь, — Ваньинь вдруг намотал его волосы, собранные в растрепавшийся хвост, на кулак и чуть потянул назад. Ответом ему был громкий стон, что непроизвольно вырвался из уст Вэй Ина. Цзян Чэн ухмыльнулся и наклонился к его уху: — Так сладко стонешь… Услада для ушей. Я бы часами трахал тебя во все дырки, слушая твои стоны, — он прислонился губами к чужой шее и осторожно прикусил нежную кожу. — Блять, Цзян Чэн… — тот приподнялся на локтях. — Переверни… Долго объяснять было не нужно. Ваньинь вышел, помог Усяню лечь на спину, а затем, подразнив пальцами покрасневший анус, резко вошёл. И наслаждённо прикусил губу, услышав рваный вскрик, а затем наклонился к любовнику. Они вновь соединили языки в горячем поцелуе. Вылизывали друг друга, будто ощущений снизу было мало, и развратно стонали в рот друг друга. Всё время нарастающий темп стал совсем невозможным. Цзян Чэн сильно запрокидывал голову назад от ощущения, как сильно его член сжимают изнутри. Кинув быстрый взгляд на своего находящегося на грани партнёра, он замедлился и вышел, а затем с силой толкнулся на всю длину, при этом пальцами сжимая его соски. — Цзян… Чэн! — Вэй Ин вскрикнул, чуть не сорвав голос, и кончил себе на живот. Перед глазами плыли звёздочки. От того, как сильно внутри сжался возлюбленный, кончил и сам Ваньинь, томно и тихо простонав в свой кулак. Это определённо лучший секс в его жизни.***
Вэй Ин лениво открыл глаза и поморщился от головной боли. Не стоило ему вчера так много пить! Вчера… В мыслях мелькнули воспоминания. Ссора с Лань Чжанем, слёзы, какой-то клуб, потом Цзян Чэн, его машина… Вдруг всё это показалось ему ненастоящим. Ну не могло быть, чтобы они всё так быстро разрешили, все их конфликты и недомолвки. Может, ему всё приснилось? Может, он так хотел, чтобы Ваньинь ему признался, что просто придумал это сам? Что, если он много выпил и отрубился, и какой-то добрый человек не оставил его на улице, а привёл к себе домой? Усянь приподнялся, чтобы осмотреть комнату. Чёрт, судя по интерьеру, его забрал отнюдь не бедный человек. Кровать большая и мягкая, сбоку панорамное окно, у стены на столе огромный компьютер с фиолетовой подсветкой. Этот компьютер больше телевизора в общаге, где жил Вэй Ин! Почему ему так не везёт? Не был бы влюблён в Цзян Чэна, то точно замутил бы с хозяином квартиры. Если это не женщина. И не старик. С подозрением посмотрев на закрытую дверь, за которой вдруг послышалась возня, он натянул на себя одеяло и лёг обратно. Мигом закрыл глаза, притворяясь спящим, как только кто-то зашёл в комнату. — Ты спишь ещё что ли? Тихий шёпот показался Вэй Ину знакомым. Неужели?.. — Цзян Чэн? — Усянь подскочил с кровати, напугав этим вошедшего. — Да… С тобой всё в порядке? — Ваньинь застыл на месте с кружкой в руках. — Подожди. Вчера… мы?.. — Ты напился и уже ниче… — Я помню, я даже после сильной пьянки утром всё помню. Но… мы действительно?.. — Только не говори, что тебе вчера было так одиноко, и чтобы прекратить, ты решил признаться мне. — Нет! Признание чистосердечное. Правда. — Чистосердечное? Как на допросе? — он сел на край кровати, протянув Вэй Ину кружку. — Вода с солью. Пей, должно помочь. — Спасибо… — смутился Усянь, отпивая солёную жидкость. — Уже одиннадцать часов. Мы проспали две пары. Но, если честно, я не хочу идти в университет, — Цзян Чэн осторожно и медленно накрыл своей ладонью чужую руку. — Может, прогуляемся? Вдвоём? Если ты… хорошо себя чувствуешь… Вэй Ин улыбнулся. Стеснительно, словно пятнадцатилетка после первого поцелуя. А затем, собрав всю свою решимость, наклонился вперёд и прильнул к губам Ваньиня. Только нежный поцелуй прекратился, как он ответил: — С тобой — хоть на край света. Цзян Чэн тоже расплылся в тёплой улыбке. — Знаешь, если бы не Не Хуайсан, то я бы не приехал за тобой. — И я бы проснулся где-нибудь на улице, а не у тебя дома, — дополнил тот. — Вот именно. Как вообще можно пить в одиночестве? — с укором сказал Ваньинь, перейдя на свою обыкновенную манеру речи. — Давай вставай. Твой телефон на столе лежит, я на зарядку поставил. И иди в ванную, я после вчерашнего тебя не мыл. — Ну можно ещё полежать?.. — Вставай! Нас ждут великие дела. — Поесть шаурмы на улице? — Такого я не планировал, но если ты так хочешь. — А что ты планировал? — Сходить в новый парк аттракционов. — Серьёзно? — вмиг оживился Вэй Ин. — Ага. Тебе должно понравиться. Собирайся быстрее, я пока тебе одежду свою найду, — Цзян Чэн вышел из комнаты, улыбнувшись Усяню. — О, да! — он вскочил с кровати. Наконец-то чёрная полоса в его жизни закончилась! — Тебе джинсы или штаны спортивные? — донёсся приглушённый голос из коридора. — Без разницы, — Усянь схватил телефон со стола и открыл чат с лучшим другом. Вэй Ин. Спасибо!!! 11:38 — Цзян Чэн, слушай! А дай мне свою кофту, которая такая прикольная, — он радостно выбежал из комнаты. У этой истории всё же хороший конец. Хотя… это не конец. А лишь начало чего-го гораздо большего.