Не с первого взгляда

      Это не было любовью с первого взгляда.       Ибо чётко осознавал свои чувства. Он не умел влюбляться с первого взгляда. Хотя бы потому, что до этого влюблялся всего дважды. Первый случился ещё до того, как он уехал в Корею. Это был друг из школы, но там не зашло дальше стука сердца между рёбер и пары неловких прикосновений. Ван Ибо даже не сразу понял, что это была влюблённость. Ясность внесла глупая игра в бутылочку как «в том самом фильме» на дне рождения одноклассника. В тот день его поцеловала самая красивая девочка их класса. Ему завидовали все, а Ибо не понимал причины. Одноклассница была милой, Ибо не спорил, но прикосновение девичьих губ не вызывало в нем и капли тех эмоций, которые должен. Было мокро и пусто. Он даже не запомнил её имени. Зато он до сих пор помнил Лу Хенга, хоть теперь это и было просто нежным детским воспоминанием.       Для Ибо было чем-то логичным, что ему не нравятся девушки. Само собой разумеющийся факт. Ван Ибо никогда не засматривался на девочек-трейни в Корее. Зато не раз залипал на пресс парней-трейни постарше. На тренировках он бросал быстрые взгляды, но ничего больше себе не позволял. Зато вечером, уединившись в душе или туалете он закрывал глаза и по полной включал воображение. Пресс, ладони, бицепсы, шея — все это заставляло его член вставать со скоростью близкой к сверхзвуковой. Ван Ибо был подростком, набитым гормонами по самую макушку. Кроме того не самым общительным подростком с, как он почти сразу понял, нетрадиционными предметами сексуального интереса. И с этим самым интересом он был заперт в одном общежитии на долгое время. Естественно там же он нарвался на свою вторую влюблённость.       Его звали Ким Хаджун. Он был старше Ибо на два года. Он был красивым и у него был шикарный пресс. Ван Ибо не особо близко с ним общался, так как они жили в разных комнатах общежития, но зато частенько на него дрочил. Все изменилось, когда на ежемесячной аттестации их поставили в пару. Они должны были сделать танец под песню Эда Ширана, что само по себе предполагало романтическую атмосферу, так что совсем не удивительно, что между репетициями они начали флиртовать. А ещё разговаривать. Джун-хёну, как и Ибо, нравилось играть в видеоигры и кататься на скейте. Для подростка — это кажется достаточной степенью совместимости для долгосрочных отношений. Да что там, Ибо искренне считал это судьбой. В выходные они даже сходили пару раз в скейтпарк, что в голове юного Ибо равнялось свиданиям. Доброго характера Джун-хёна и его искреннего интереса к Ибо оказалось достаточно для влюблённости. Кто-то мог бы сказать, что Ибо простак, но сам Ибо с высоты своих лет считал, что с ранних лет выкупил главную фишку.       Скоро их отношения с Джун-хёном стали нечто большим, нежели просто дружба двух скейтеров. На еженедельном отборе они ставили танец под Эда Ширана. Подготовка была сложной и изматывающей, а музыка романтичной — естественно они поцеловались. И естественно целовались ещё много раз в тайне от всех по углам пару месяцев после. Но это не было «судьбой». Это не стало «навсегда», как думал Ибо. Между ними не было ссор или обид. Просто им обоим это наскучило. Они не зашли дальше неловких прикосновений и засосов на шее, но были даже рады. То, что сначала вдохновляло и заставляло коленки дрожать, стало вызывать лишь тоску. Разошлись они мирно, разойдясь по разным концам агентства. Это был лучший вариант для них. Спустя время неловкость исчезла, и они улыбались друг другу, сталкиваясь в коридорах.       Джун-хён был его первой любовью, которая закончилась также быстро, как и началась. Это были счастливые отношения.       Несчастливые его ждали в Китае. Хотя это Ибо даже отношениями не считал — слишком много чести. Это можно было назвать влечением, но большего от подобных отношений не стоит ожидать. Компания занималась какими-то юридическими вопросами, поэтому решила дать будущим айдолам пару недель свободы перед подготовкой к дебюту. Ван Ибо вернулся к родителям, чтобы урвать немного времени с родными, прежде чем оно совсем исчезнет в постоянных гастролях и камбеках. К несчастью, Ибо всё ещё был подростком в период пубертата. Отпуск в родном городе у родителей закончилось бурным романом с внуком соседей сверху, приехавшим погостить. Он был младше Ибо на год. А ещё был чёртовой истеричкой. Ебал мозги он планомерно и качественно в отличие от того, как он ебал самого Ибо. Ибо спал с ним не раз и не два. И да, терять девственность с парнем, который мало того, что младше тебя, так ещё и также неопытен, как и ты сам, — идея не из лучших. Эти «недоотношения» закончились вместе с отъездом обратно в Корею. Впервые в жизни Ван Ибо чувствовал такое облегчение.       Потом его карьера пошла в гору. Группа стрельнула, а у самого Ибо появилось много фанатов, карауливших его на каждом углу и мониторивших каждый пост. Ибо некогда было думать о любви. Он едва успевал спать в вечной беготне между студиями, танцевальным залом, съёмочными площадками и мотоциклетным треком. Жизнь Ибо пестрила впечатлениями и без глупых любовных историй.       Впервые он увидел Сяо Чжаня, когда тот пришёл гостем на Day Day Up. Не стоит полагать, что Ибо не видел его до этого. Он был не слепым и не глухим, а потому регулярно наблюдал за новыми группами. X-nine были хороши. Он послушал пару песен, но особенно ими не интересовался, даже участников не запомнил. Поэтому, когда красивый айдол подошёл к нему, это действительно было знакомством.       — Приятно познакомиться, лао Ван, — широко улыбнувшись, сказал ему Сяо Чжань.       Это было мило. Ван Ибо сразу понял, что нашли в нём фанатки. Действительно милый парень. Это было всё. Они провели отличное шоу, и на этом попрощались. Вероятно они бы пересеклись ещё на паре мероприятий, где вежливо бы здоровались, но не более. Они были бы просто людьми, работающими в одной сфере, чьи пути пересеклись пару раз. Это было бы абсолютно нормально, подобные отношения Ибо поддерживал с большинством китайских айдолов, с которыми когда-либо работал.       Но случился «Неукротимый». Именно он стал точкой невозврата для Ван Ибо.       — То есть это дорама про двух влюблённых друг в друга мужчин? — усмехнулся Ибо, листая сценарий, который ему отправили. — И каким образом великая и могучая цензура это пропустит?       Менеджер Ван Ибо — Чжоу Лан — лишь недовольно всплеснула руками:       — Конечно же, это будет дорама про неземную мужскую дружбу. Да и, если честно, в самой новелле не так много романтичных моментов между Лань Чжанем и Вэй Ином. Точнее они там такие, что пройдут цензуру, ведь легко под мужскую дружбу маскируются. А поцелуи просто вырежут... а жаль! В экстрах они, конечно, оторвались, но такое даже на западе не экранизируют. Жаль, конечно, что приходится обойтись без сцены в храме — это лучшее признание в любви, что я видела, но даже так сюжет очень интересный. Так что? Пойдёшь на пробы, м?       Ван Ибо нервно потёр затылок. Его менеджер была лютой фанаткой Мосян Тунсю. Ван Ибо не читал первоисточник и не собирался. А сценарий был интересным. Были и боевые сцены, а все, что связано с движением и спортом Ван Ибо любил. Плюс исторический сеттинг. Щепотка магии. Чёрт, а Ван Ибо был заинтересован. И всё же сам факт интимности взаимоотношений главных героев несколько смущал. Ван Ибо был геем. Если бы он жил в другой стране, то он бы этого не только не скрывал, но и ходил даже мусор выбрасывать в радужном флаге. Но в Китае это было опасно. И потому он нервничал. Ван Ибо вживался в персонажей до конца, но Лань Ванцзи был слишком похож на самого Ибо. Это было плюсом — изобразить будет проще. Но был и минус — он мог подставить себя, открыть слишком многое на обозрение нетизенов. Ещё было страшно, что партнёр по съёмочной площадке всё поймёт. Ван Ибо знал нескольких айдолов и актёров в индустрии с теми же предпочтениями, что и у него, так что если кто-то из них будет играть роль, то… это могло бы быть не так страшно. Ван Ибо не выдал своего волнения менеджеру, но всё же аккуратно поинтересовался:       — А уже известно, кому достанется роль Вэй Усяня?       Чжоу Лан пожала плечами. Откуда это знать простому менеджеру.       — Но, знаешь, если бы выбирала я, то это был бы Сяо Чжань! — заговорщически прошептала менеджер. — Ему бы пошло! Да и вы бы чертовски хорошо смотрелись вдвоём в кадре. Что думаешь?       Ван Ибо пожал плечами. Он мало, что помнил о Сяо Чжане. Пришлось погуглить, чтобы вспомнить, как выглядит этот парень. Посмотрев пару видео с шоу, где был Сяо Чжань, Ван Ибо сделал вывод: наверное, если бы этот парень получил роль, с ним было бы приятно работать. Потом Ван Ибо погуглил других актёров, которые по мнению нетизенов подошли бы на роль Вэй Усяня. Среди всех вариантов Сяо Чжань казался самым лучшим кастом, но и остальные парни были приятными ребятами. Ван Ибо это успокоило. Потом он почитал сценарий для проб и окончательно загорелся идеей сыграть сурового Лань Ванцзи. Прыжок веры и будь, что будет.       Первая встреча с кастом. Читка сценария под камерами. Знакомство всех со всеми. Всё летело будто в быстрой перемотке. Первые дни съёмок всегда изматывающие, оттого он их и ненавидел. Этот жуткий период надо было просто пережить.       Ван Ибо молча залипал в телефон в перерывах между съёмками закадровых сегментов. Всех отпустили достаточно рано. Завтра актёров ждали занятия по постановке боевых сцен и нещадные тренировки в спортзале, которых Ибо ждал с таким нетерпением. Однако режиссер попросил его и Сяо Чжаня немного задержаться. Режиссер планомерно выгонял всю команду, а все, что оставалось Ван Ибо и Сяо Чжаню, — ждать. Читка сценария была в конференц-зале отеля, где остановилась вся съёмочная группа, поэтому менеджеры главных актёров ушли отдыхать пораньше, здраво рассудив, что разговор с режиссёром их подопечные в состоянии выдержать самостоятельно. Куда исчез режиссер оставалось загадкой, но уже десять минут Ибо смотрел на новые спортивные мотоциклы и откровенно скучал. Чёрт, он мог бы уже быть в своём номере. Судя по тому как Сяо Чжань устало гипнотизировал дверь время от времени — думал он о том же самом.       — Вау, чувствую себя брошенным, — грустно выдохнул Сяо Чжань, обводя взглядом опустевший конференц зал, — зачем просить ждать и пропадать?       — Наверное, он хотел обсудить что-то насчёт взаимоотношений наших героев, — пробормотал в ответ Ибо, — цензура и всё такое.       Сяо Чжань вдруг оживился.       — Лао Ван, ты читал новеллу?       Ибо отрицательно покачал головой.       — Мой менеджер, Чжан Цзин, кажется одержима ей. Заставила меня прочитать все, включая экстры.       Ван Ибо поднял взгляд на коллегу и сочувственно кивнул. Как же он его понимал. С тех пор, как он согласился на роль, Чжоу Лан регулярно кидала ему отрывки из новеллы. И весьма горячие арты с главными героями. Парочку он даже сохранил. Но читать все сто с хреном глав он не собирался. В конце концов там не было ни одного мотоцикла!       — Твой менеджер — настоящая садистка! — невольно возмутился Ван Ибо. — Мой менеджер даже пытаться не стала. Зато регулярно бомбардирует меня отрывками из новеллы и артами с Вансянями.       — Ох, я думаю, их стоит познакомить, — усмехнулся в ответ Сяо Чжань, — может тогда хоть немного успокоятся. Хотя, честно скажу, сюжет интересный. Вэй Усянь неоднозначен, конечно, но это круто. Интересный персонаж.       Ибо чуть приподнял уголки губ. Он плохо помнил Сяо Чжаня и их встречу в Day Day Up. В памяти, однако, отложилось, что он был весьма вежливым и милым. Ван Ибо не был уверен его это воспоминания или впечатления от тех видео, что он пачкой посмотрел, когда думал стоит ли идти на пробы. Не смотря на приятное впечатление, которое производил Сяо Чжань, Ибо не думал, что с ним будет так легко разговаривать. Ибо не был мастером общения. С коллегами по съемочной площадке обычно он сближаться не любил. С Сяо Чжанем же хотелось говорить. И чем больше, тем лучше. Это смутило парня. Ван Ибо замялся, не зная, что ответить, поэтому просто кивнул и уже думал снова уткнуться в телефон, но Сяо Чжань снова заговорил:       — А это правда, что ты на мотоцикле гоняешь?              Ван Ибо не был религиозен, но вдруг ему захотелось поблагодарить всех существующих богов за этот вопрос. Глаза Сяо Чжаня светились интересом и добродушием. Оковы неловкости тут же слетели с Ван Ибо.       — Да, не так давно начал, но мне нравится, — тут же затараторил тот, — я вообще с детства мечтал о своём мотике. Постоянно залипал на них, если видел на улицах. Спортивные вообще мощные. Не думал, что когда-то смогу на них прокатиться. И все же купил себе пару лет назад один такой. Мама чуть в обморок не упала, когда узнала, но…       Сяо Чжань внимательно слушал то, как он рассказывал про мотоциклы, соревнования и сложности совмещения съёмок, выступлений и тренировок на треке. Ибо говорил, не в силах остановиться. Его часто спрашивали про его увлечения, благо было о чём спросить, ведь Ван Ибо любил много разных вещей. И всё же даже его родители так не слушали его рассказы. Обычно после пяти минут лекции о лучшей модели мотоцикла для города, его просили сменить тему разговора. Сяо Чжань же слушал внимательно и переспрашивал то, что ему было непонятно. Такого благодарного слушателя нужно было ещё поискать. Во время рассказа Ван Ибо о трюках на скейте, на лице Сяо Чжаня отразилась целый спектр эмоций: от восхищения до страха. Каждая эмоция была такой яркой и уникальной, что Ван Ибо мог бы наблюдать за тем, как одна сменяет другую на красивом лице Сяо Чжаня хоть вечность. Ван Ибо затопило иррациональное чувство радости, что режиссер оставил их наедине, потому что Ван Ибо, конечно, устал, но рядом с Сяо Чжанем его наполняло приятное чувство, природу которого Ван Ибо ещё не успел понять.       Режиссер однако вернулся, прервав их разговор о лучших мотоциклах для гонок на самом интересном месте. Он быстро объяснил им про первоисточник, цензуру и то, что не собирался отказываться от экранизации любовной линии между их персонажами.       — Естественно мы не будем снимать сцены с поцелуями, признаниями и… ну всем остальным, — несколько замялся режиссер, — просто мне важно поставить вам задачу как актёрам. Особенно это касается Лань Ванцзи. С ним сложнее всего, потому что его чувства закопаны глубоко внутри, спрятаны за холодным фасадом. Но, лао Ван, не стесняйся играть именно любовь. Вам двоим нужно показать их чувства искренне. Их любовь и взаимоотношения должны развиваться у зрителя на глазах. Понятно?       Ван Ибо задумчиво прищурился. То есть он в любовной дораме, но такой любовной дораме, которой нельзя говорить, что она любовная дорама. Ох. Будет весело. Ван Ибо долго думал над тем, что сказал им режиссер. И даже посмотрел на Вейбо несколько видео с разбором новеллы, читать её он всё ещё не собирался! И из этих обзоров, некоторые из которых длились по часу, Ван Ибо сделал неутешительный вывод:       — Мой персонаж — дебил.       Сяо Чжань, который разминался рядом с ним в этот момент, готовясь к постановке очередной боевой сцены, в ответ на эту реплику рассмеялся. Ибо сначала посмотрел на коллегу как на дебила, а потом понял, что дебил тут он. И как Ван Ибо, и как Лань Чжань.       — Я это вслух сказал?       — Необычный вывод у тебя, конечно, — кивнул Сяо Чжань, — большинство фанатов новеллы считают Лань Чжаня лучшим мужчиной этой вселенной.       — Пф, — закатил глаза Ван Ибо, — мистер ледяная выдержка. Не тупил бы как чёрт — не пришлось бы своего мужика ждать тринадцать лет.       — По сценарию — шестнадцать.       — Ещё лучше! — фыркнул Ибо. — Нет признания это, конечно, штука непростая, но ради Вэй Усяня мог и поднапрячься разок.       — Вот сразу видно, что новеллу ты не читал, — насмешливо прищурился Сяо Чжань, — в их паре Вэй Ин главный по тупости и дебилизму. Ему же столько раз намекали! Да и Лань Чжань себя так ни с кем, кроме него не ведет. Ну, ты представь, ему на вопрос: «Лань Чжань, я тебе нравлюсь?» — был дан прямой и точный ответ: «Мой». А он подумал, что Лань Чжань говорил про Бичень! Серьезно?       На лице Сяо Чжаня эмоции менялись со скоростью близкой к сверхзвуковой. От непонимания до смеха, от сопереживания до злости. Ван Ибо невольно залюбовался. Он не очень хотел себе в этом признаваться, но на деле он просто залип, рассматривая красивого парня. Это было не нормой. Ван Ибо уже давно не чувствовал такого. Гормональная буря улеглась. Ван Ибо думал, что всё в прошлом.       — Мы можем сойтись на том, что они оба идиоты и друг друга стоят? — предложил Ван Ибо.       Сяо Чжань хитренько ухмыльнулся, соглашаясь. Эта улыбка и чертята в глазах Сяо Чжаня сотворили что-то невероятное с Ибо. Сердце пропустило удар. Плохо-плохо-плохо. Ибо захотелось дать себе пощёчину. Не сейчас, не здесь и не с этим человеком. Ибо смотрел на спину Сяо Чжаня, мысленно покрывая себя помесью из корейских и китайских матов с лёгкой щепоткой английского «fuck». Влюбляться в партнера по съемкам было чревато последствиями. Вообще на съёмочной площадке это было частой практикой. Актёры настолько вживались в роли своих персонажей, что проникались чувствами к партнёрам по съёмочной площадке. Некоторые даже женились. В случае с Ван Ибо такое развитие событий было невозможным. Потому что жениться он не собирался, а выйти замуж в этой стране не мог.       Ночью ему приснился Сяо Чжань в красных свадебных одеждах. Он улыбался с присущей его взгляду хитринкой. Ибо проснулся среди ночи со стояком и заснуть уже не смог. Это были не чувства Лань Чжаня к Вэй Ину, съёмки-то ещё толком не начались. Эти чувства принадлежали Ван Ибо целиком и полностью. Чёртова влюблённость!       Эту Ван Ибо наградил гордым номером три. Хотя технически четыре. Но соседского парня Ибо ни секунды не любил. С ним было баловство да и только. Так что всё-таки три.       Сяо Чжань — веселый и красивый. А ещё он старше Ибо на целых шесть лет. Когда он только узнал, то немного испугался, но, пообщавшись с Сяо Чжанем, вдруг понял, что совсем этой разницы не чувствует. Они были на равных. На самом деле Ван Ибо даже нравилось, что Сяо Чжань старше. Так он мог, не выдывая себя называть его «гэгэ» или «Чжань-гэ». Второй вариант Ибо нравился даже больше.       На самом деле благодаря Чжань-гэ Ибо заметил, что кажется у него есть типаж. Раньше он думал, что его типаж: главное, чтобы парнем был, а дальше разберёмся. Но нет. Лёжа у себя в комнате после очередной чудовищной репетиции боевки, Ибо решил сравнить своих троих главных крашей. На удивление нашлось много общего: широкая улыбка, высокий рост и конечно же возраст. Все трое были старше. Да и почти все парни на одну ночь были старше. За исключением того соседского паренька, но с ним не было и удовольствия. Ибо тогда прикрыл лицо руками и простонал. У него фетиш на возраст. Чёрт.       Мало того, что Чжань-гэ был воплощением идеального мужчины по версии Ван Ибо, так он ещё и был интересным человеком. В отличие от Ван Ибо с детства не вылезавшего из танцевальных залов китайских и корейских агенств, Сяо Чжань успел пожить нормально. У него были университетский диплом, фотографии из старшей школы и куча забавных историй. А ещё Сяо Чжань был умным. Наверное умнее него, Ван Ибо людей и не знает. Пока они вдвоём стояли на примерке Сяо Чжань выдал ему целую лекцию об импрессионизме. Ван Ибо не слишком любил живопись, но Сяо Чжаня согласен был слушать часами, впитывая каждое его слово как губка.       По началу скрывать свою внезапно родившуюся симпатию было просто. Но они общались. И много. Сяо Чжань часто развлекал Ибо болтовней, пока ими занимались гримёры. Они часто играли в приставку в номере Ибо. Сяо Чжань постоянно помирал от его рук в Мортал комбате и очень мило ругался на джойстик. И это было так легко, что Ибо невольно поддался этому смешливому настроению. Ему нравилось задевать его между съёмками, наблюдая как меняются эмоции на лице Чжань-гэ. Сяо Чжань вообще был кладезем эмоций, а Ибо не мог перестать наслаждаться их проявлением. Было весело бить его рукавами и стебать из-за возраста. Ибо наслаждался их взаимодействием. Кайфовал от этого дурачества.       Пока этого не стало слишком мало.       Сяо Чжаня хотелось обнимать, целовать, гладить, кусать и держать за руку. А ещё очень хотелось получать ласку в ответ. Но вместо этого Ван Ибо начинал зачитывать мантру о профессионализме. Когда становилось невыносимо терпеть подобное напряжение, Ван Ибо шёл драться. Сяо Чжань может и воспринимал это как очередную забаву, но для Ван Ибо это было единственным способом сохранять хоть какую-то трезвость ума. Потому что, когда эта трезвость испарялась, Ван Ибо был просто невыносим.       — Чжань-гэ такой красивый, — стонет Ибо, сжимая в руках бутылку пива. Он уже не помнил какая она была по счёту. Пятая? Седьмая?       — О, боги, его менеджер нас грохнет, если он завтра не появится в аэропорте вовремя!       Ибо не совсем понимает, чей это взволнованный голос, пока не прищуривается. Так ему удаётся опознать Чжоу Исюаня и Чо Сынёна. Следом за этим вспоминается предложение Сюань-гэ выпить у него и поболтать о жизни. Первые полтора часа встреча действительно идёт спокойно. Они болтают о жизни и работе, а потом Ибо приходит уведомление о новом посте Сяо Чжаня. И вот тут у него сносит крышу, потому что он не видел Чжань-гэ уже три дня из-за своего чёртового расписания. Кажется, они сегодня снимали сцены с пересадкой золотого ядра, а может с разрушением ордена Цзян, Ван Ибо точно не помнил. Это было не так важно, ведь уже послезавтра они снова будут снимать совместные сцены Лань Ванцзи и Вэй Усяня. Завтра он наконец снова прилетит в уже родной отель рядом с их съёмочной площадкой. Ему осталось подождать пару часов. А тут пост улыбающегося Чжань-гэ с кофе в руках и подпись: «Один мой коллега очень советовал этот моккачино, вынужден признать, что это и правда безумно вкусно! А как у вас проходит вечер?».       И как прикажете это выдерживать? Он соскучился. Так соскучился. Так хотел быть рядом и пить с ним кофе. А лучше целовать его губы. Боги, что с ним творится? Ибо делает несколько глотков под удивленные резкой переменой в поведении друга парней.       Как он напился, Ван Ибо уже не особо помнил. Зато это успокоило нервы до той степени, что он всё же не написал комментарий с сотней сердечек под этим фото. А он хотел! Алкоголь приносил умиротворение, обволакивая внутренности спокойствием. Только поэтому он ещё не был в аэропорте.       — Ибо, что-то случилось? — Исюань потрепал его по плечу, вырывая из розовых фантазий.       Ибо покачал головой. С ним всё было хорошо. Всё было исключительно замечательно. Единственное, что не устраивало Ибо в нынешнем его положении, так это то, что он не мог прижаться к Чжань-гэ каждой клеточкой своего тела. Ибо ещё раз потряс головой. Окинул взглядом Сюань-гэ, который выглядел обеспокоенным. Ооо! Он наверное не видел, какой Чжань-гэ милый и поэтому так беспокоится за него. Ничего, он покажет! Ибо выпрямился, быстро отыскал в телефоне фотографию Чжань-гэ, где он забавно надул щёки — какой же милашка! — и ткнул её в лицо старшему.       — Зачем ты показываешь мне Сяо Чжаня? — простонал Чжоу Исюань. — Опять!       — Чжань-гэ — милый!       — Да мы поняли уже! От тебя последний час только и слышно, что о милоте Сяо Чжаня! — фыркнул Сынён. — Заладил. Что сказать о нём больше нечего?       Ибо насупился. Он что не понимает? Ибо нахмурился. Набрал побольше воздуха в лёгкие и выдал самую длинную речь за всю свою жизнь. Если не считать его разговор с Сяо Чжанем о мотоциклах во время восьмичасового перелёта в Пекин. Хотя если бы они были в самолете и его не прерывали — Ибо и про Чжань-гэ мог бы рассказать восемь часов к ряду. А он упоминал про то, что он его слушал столько часов подряд? Действительно слушал!       — А ты не думал об этом всём ЕМУ сказать? — насмешливо предложил Сынён. На что Ибо лишь отмахнулся.       — Нельзя, — помотал головой из стороны в сторону Ибо, а потом попытался сосредоточить взгляд на друге, идея провалилась, — партия. Китай. Карьера. Сложно. Эх.       — Что-то раньше тебя это не слишком останавливало, — закатил глаза Сынён.       — Ты будто не знаешь нашего Ибо, — рассмеялся Чжоу Исюань, — ещё дай ему в этом повариться, и он сам на своего Чжань-гэ накинется. Хаджуна он поймал в свои сети именно так.       — Не ловил, — Ибо помотал головой из стороны в сторону, но от этого его замутило. Так что он попытался найти точку опоры, уткнувшись лбом в столешницу.       Сынён и Исюань переглянулись и дружно заржали. Были бы с ними Сонджу и Веньхань — тоже бы покатились со смеху. Всем в Uniq была известна история похождений их талантливого макнэ. Как он вешался на Хаджуна — сложно было не заметить. Он тогда, конечно, был гораздо младше, но от старых привычек сложно отказаться. Упёртость Ван Ибо, о которой слагали легенды в их агентстве, никуда не делась. И именно упёртость в данный момент и не давала Ибо жить. Он хотел что-то сделать, но упёрся как баран.       Ибо поднял взгляд на Сынёна и начал громко, но не очень отчётливо говорить про здравый смысл, годы работы и тренировок, нежелание подвергать человека опасности. Потом ещё столько же ныл, как же трудно быть китайцем, геем, китайцем-геем. И не уставал напоминать про величину себя любимого на родине. Ибо изливал душу, вытряхивая все свои переживания. Сынён его слушал, кивая, хоть части слов иногда вовсе не разбирал. Исюань слушал молча, стараясь не привлекать внимание пьяного друга, тем временем осторожно убирая алкоголь куда подальше. Ибо же снова уткнулся лбом в стол, простнав: «Несправедливо!» — сначала на китайском, а затем и на корейском.       Сынён пожал плечами, потерянным взглядом глядя на Чжоу Исюаня. Бедняга не знал, что тут сказать-то. Исюань тоже не знал как утешить друга, но решил хотя бы попробовать:       — Бо-ди, — Сюань-гэ заботливо погладил младшего по голове, — ты не страдай сильно. Лучше сердце слушай и делай, как оно велит. Всё можно решить, а если сердце радуется при виде человека, то почему бы не попытаться?       — А если откажет? — сквозь слёзы прошептал Ибо.       — Мы этого не знаем наверняка! — ударил ладонью по столу Сынён. — Ты пока прямо не спросишь — не поймёшь.       Ибо помотал головой, явно желая что-то добавить, но вырубился, завалившись на правую щёку. Исюань и Сынён выдохнули с облегчением. Спит. Оставалось дотащить этого кабанчика до дивана и вовремя поднять утром, чтобы он не опоздал на самолёт. Разлив остатки соджу на две стопки — парни выпили свои порции залпом.       — Что думаешь? — кивнул Сынён в сторону Ибо.       — Влюблён и потерян, — резюмировал Исюань, — наш малыш уже совсем взрослый. Думает о последствиях.       — Думаю, его Чжань-гэ потерян ровно в той же степени, — улыбнулся Сынён, — у Ибо весь вечер уведомления о сообщениях приходят. Думаю, это он. И фотка эта… Короче говоря, вижу Сяо Чжаня, и мой гей-радар орёт «Цель обнаружена». Ставлю миллион вон на то, что Ван Ибо ему нравится!       Чжоу Исюань в целом был целиком и полностью согласен с Сынёном. Он любил Ибо как младшего брата. Ещё до дебюта участники Uniq пообещали приглядывать друг за другом и помогать по мере возможностей. В хмельном рассудке Чжоу Исюаня зародилась идея.       Парень аккуратно взял смартфон из руки Ибо, разблокировал его пальцем друга. На смартфоне был открыт диалог с неким Гэгэ, на фоне которого стояла фотка Сяо Чжаня. Долго думать, кому принадлежит этот чат, не пришлось. Не читая сообщений, пришедших от Сяо Чжаня парень пролистал чат вниз, сделал фото пьяно-улыбающегося Ибо и скинул в чат. Затем подмигнул Сынёну и нажал на кнопку записи голосового сообщения:       — Здравствуйте, лао Сяо. Это Чжоу Исюань из Uniq. Прошу прощения, что отвечаю вам вместо Ибо, но этот ребёнок сейчас в состоянии нестояния на своих двоих. Он даже свое имя сейчас напечатать не сможет — так что обязательно ответит вам завтра. И не волнуйтесь, я не читал сообщения. Поверить не могу, что он напился до такого состояния. Никогда такого с ним не было!       Тут он конечно лукавил. Ибо выпивал редко, потому что не особо любил и потому что ему очень быстро сносило башню. Честно говоря, его даже от слабоалкогольного соджу уносило. Но Ибо часто шёл на поводу в компании друзей, а после третьей-четвертой стопки забывал всё. Так что о его выходках он узнавал от третьих лиц. Он не был бешенным скорее более честным и забавным. Исюань точно знал: Ван Ибо не вспомнит ни слова из их сегодняшнего разговора.       — А тут представляете: зашёл на Вейбо, — продолжил свои песнопения Чжоу Исюань, — обновил страницу, застонал и начал заливать алкоголь как не в себя. Вы уж на съёмках построже с ним, а то так и до…       — Ну что я мог поделать, если Чжань-гэ такой горячий! — громко продекламировал пьяный Ван Ибо, чуть приоткрыв глаза. — Я ему посоветовал этот кофе, и он его попробовал! И ещё фото выложил. А он там красивый. Он всегда красивый! Это вообще законно? Его можно засудить?       Чжоу Исюань и Чо Сынён нервно переглянулись. Чжоу Исюань не планировал такого содержания голосового сообщения. Совсем. Он думал намекнуть пару раз на то, что Ван Ибо нравится Сяо Чжань, чтобы подтолкнуть обоих к разговору. И таких откровений от друга он не ожидал. Да тот же валялся в отключке! А ещё он не ожидал, что палец соскользнет с кнопки записи и сообщение тут же отправится Сяо Чжаню. К несчастью, он был онлайн и тут же начал слушать сообщение.       — Чёрт-чёрт-чёрт. ЧЁРТ! Сынён, я облажался! — Исюань откидывает от себя смартфон и нервно закусывает губу. — Ибо грохнет меня, когда протрезвеет.       — Моего уровня китайского достаточно, чтобы понять это, — Сынён ржёт слишком уж откровенно, — будем надеяться Ибо не засудят.       Исюань простонал, врезаясь лбом в стол, неосознанно копируя позу Ибо. Последний кстати всё ещё был в полубессознательном состоянии, бормоча что-то про крепкие, но изящные руки, красивую улыбку и родинку под губой. Так бы они и продолжали отыгрывать миниатюру тупой и ещё тупее, но внезапно зазвонил телефон Ибо. Сынён, всё ещё угорая над друзьями, принял вызов, не глядя. Он наивно предположил, что звонит менеджер Ибо и оттого спокойно ответил:       — Хэй, нуна. Это Сынён. Ибо бухой в дрова, но он в порядке. Пока что. А вот как узнает, что натворил хён… Там такое начнётся! Готовь лопату и мешки для трупов.       — Мда, а вы видимо там сильно напились, — отзывается насмешливый мужской голос в трубке.       Сынён пил меньше всех, но всё же пил. Отодвинув телефон от уха он сосредоточил взгляд на экране:       — Простите, лао Гэгэ, — извиняющимся тоном на ломаном китайском (хоть и знал он китайский получше некоторых китайцев) пробормотал Сынён, — я подумал, вы — менеджер. А вы оказывается Гэгэ. Не совсем понимаю, кто вы, но, если что, наш Ибо занят Сяо Чжанем.       В трубке раздался смех:       — А Сяо Чжань в курсе?       — Уже да, — шёпотом словно по секрету сказал Сынён, — понимаете наш китайский лидер, наш хён, Чжоу Исюань, записал Сяо Чжаню голосовое сообщение, а там Ибо…       — Да-да, я в курсе, — перебил смеющийся голос из трубки, — можете переключиться на громкую связь?       Сынён ни сколько не протрезвел, поэтому не задавал вопросов. Ему ничего не стоило положить телефон между головами друзей и нажать одну кнопку.       — Готово.       — Благодарю, — красивый низкий голос окутал собой все пространство, и губы Ибо расплылись в бессознательной улыбке, — лао Чжоу? Это Сяо Чжань, слышите меня?       Чжоу Исюань тут же подпрыгнул на месте, во все глаза глядя на Сынёна. Тот открыл рот, совершенно по-идиотски разводя руки в стороны. Исюань одними губами сматерился на корейском. На китайском же он проблеял:       — Да, лао Сяо.       — Отлично, окажите услугу: удалите в вичате последние два отправленных сообщения. И давайте договоримся не сообщать Бо-ди об этом разговоре. Будет неловко.       — Да! Конечно! Спасибо Вам, лао Сяо!       — Голос Чжань-гэ… красивый голос красивого гэгэ, — пробормотал Ибо тихо, но прямо в микрофон собственного телефона, — Чжань-гэ, диди тебя любит.       На кухне повисла тишина. Секунды три, за которые Ван Ибо успел сладко зевнуть и вырубиться. Сынён не знал, куда деть руки от волнения, поэтому заламывал их разными способами. У Исюаня тряслись ноги. Чёрт, Ибо грохнет их с Сынёном. Самим жестоким способом из существующих. И их не найдёт даже армия фанатов. Утопит в океане или закопает в лесу, зависит от того на сколько их макнэ будет пылать праведным гневом, когда их настигнет. Кажется, им с Сынёном завтра срочно нужно улететь в Сеул.       — Вот как? — выдыхает в трубку Сяо Чжань, и у Исюаня мир переворачивается.       Сердце щемит от нежности, которой пропитан голос. Такой нежности он не ощущал никогда. И тут с плеч Исюаня и Сынёна спали трёхтонные булыжники. Кажется, Бо-ди был чёртовым удачливым засранцем.       — Простите ещё раз, лао Сяо, — Чжоу Исюань нервно поклонился смартфону, — потревожили вас в такой час…       — Не стоит, — Исюань не брался говорить со стопроцентной уверенностью, но кажется Сяо Чжань улыбался, — просто… я правда у него записан как «гэгэ»?       Чжоу Исюань ткнул по экрану, чтобы проверить:       — «Гэгэ» и эмодзи красного сердечка, если быть точнее.       Сяо Чжань приглушенно кашлянул в трубку.       — Он завтра вылетает?       — Да, у него самолёт в два часа дня, — закивал головой Исюань, — говорил полетит сразу к вам…то есть к вам на съёмки. На съёмки.       — Я понял, — Сяо Чжань заговорщически прошептал, — приятно было познакомиться. Не забудьте удалить сообщения.       Чжоу Исюань последовал совету Сяо Чжаня, скрыв следы произошедшего безобразия. Они с Сынёном уложили Ван Ибо на диван, после чего вернулись на кухню. Во время уборки они молчали, не пытаясь заговорить ни на корейском, ни на китайском, ни даже на английском. Завязав пакеты с мусором и выставив их в коридор, парни с облегчением выдохнули. Сынён облокотился спиной о стену:       — Тебе не кажется, что у этого парня была странная реакция?       — Он, видимо, уже пил с Бо-ди, — задумчиво закусывает губу Чжоу Исюань, — возможно не раз.       Сынён кидает взгляд в сторону дивана, на котором развалился их дорогой макнэ.       — И Ван Ибо, как обычно после пьянок, не помнит, что произошло, — резюмировал Сынён.       — Не наше дело, — покачал головой Чжоу Исюань, — лучше сосредоточимся на покупке билетов в Сеул.       — Если он захочет нас прибить, то будет искать там в первую очередь, — устало поморщился Сынён, — может в Бангкок?       Чжоу Исюань пожал плечами, не имея ничего против. Кажется отпуск продолжается. Хоть и в качестве побега от Ван Ибо.