Их комната (Their Room)

Белые хлопья снега, кружащиеся в воздухе, окутали Хогвартс. Метель, разыгравшаяся ночью, наконец утихла, и выглянуло долгожданное солнце, радуя замок своим присутствием. Рождество обещало быть замечательным. В Хогвартсе было тихо. Только из кухни, где уже отчаянно суетились домашние эльфы, доносились какие-то звуки. Все ученики, за исключением Драко Малфоя, все еще крепко спали. Драко лежал в своей постели и безуспешно пытался заткнуть уши подушкой. Громкий храп Гойла, который, как обычно, помог ему заснуть, разбудил его гораздо раньше, чем ему хотелось бы. И Малфой был не из тех людей, которые отказываются от нескольких дополнительных часов сна по утрам. Но стало совершенно ясно, что заснуть он не сможет. Недовольно застонав, Драко отбросил подушку в сторону и сел. Отодвинув темно-зеленые шторы, он нащупал в кармане волшебную палочку. Цель была плохо видна, потому что в комнате все еще было темно, хотя домашние эльфы уже должны были зажечь все факелы. Наконец Драко удалось сфокусировать свой взгляд на Гойле. К несчастью для Гойла, он так и не удосужился задернуть занавески на балдахине. — Петрификус Тоталус, — прошептал Драко. Он подождал реакции Гойла, но ответом было молчание. С самодовольным вздохом Драко растянулся на кровати, застеленной серебристо-зеленым бельем. Теперь он мог вернуться ко сну, который был так грубо прерван. Молодой человек почувствовал, что теряет связь с реальностью, все глубже погружаясь в сон. В тот момент, когда его сознание улетучилось, библиотека отчетливо промелькнула перед его глазами. Малфой знал, куда он идет и кого будет ждать, и надеялся, что она будет в той же одежде, в которой была, прежде чем он проснется. Внезапно раздался резкий звук, сопровождаемый долгим низким свистом. С раздраженным стоном Драко снова сел. — Только Гойл может храпеть с полностью онемевшим телом, — проворчал он. Встав с кровати, Малфой начал угрожающе надвигаться на Гойла. Каменное подземелье, служившее спальней пятикурсника Слизерина, внезапно осветилось мерцающими факелами. На мгновение сбитый с толку, Драко посмотрел на огонь, пылающий за решеткой, который всего несколько секунд назад был совершенно холодным. Очевидно, домашние эльфы приступили к работе. Он остановился и вздохнул, признавая поражение. Теперь не было смысла бороться с храпом Гойла. Пробормотав ответное проклятие, Малфой отвернулся от своего однокурссника и впервые обратил внимание на огромную кучу подарков в яркой обертке, расположенную в ногах его кровати. На секунду он удивился этому, потому что Люциус вроде как собирался убить его, а не присылать подарки. Но тогда слизеринец предположил, что Люциус просто не сообщил всем, что Драко от него сбежал. В конце концов, окружающим может показаться подозрительным, что отец игнорирует сына. Молодой человек осторожно ткнул в один из пакетов кончиком своей волшебной палочки. Ничего не произошло, поэтому Малфой сгреб подарки и бросил их в камин. Вспомнив последнее письмо отца, Драко решил, что лучше не прикасаться к вещам, к которым приложил руку Люциус. Малфой-младший так и не понял, что за порошок был в конверте, хотя его пальцы несколько дней были покрыты красными волдырями. Но все же Драко понимал, что действие порошка было бы намного сильнее, если бы получателем не был он — сын Люциуса Малфоя. Слизеринец стоял перед камином и наблюдал, как подарки исчезают в пламени. Вернувшись к кровати, Драко посмотрел на небольшую стопку оставшихся подарков. Подчиниться Люциусу было гораздо легче, чем столкнуться с этим лицом к лицу. Дамблдор заверил его, что в Хогвартсе он будет в абсолютной безопасности. Но Драко слишком хорошо знал Люциуса и сомневался, что это действительно так. И все причины не идти по стопам своего отца и Волан-де-морта исчезли с осознанием неизбежной смерти. Все причины исчезли при упоминании о Темном Лорде. Всё… За исключением карих глаз, которые посмотрели бы на него с лютой ненавистью, если бы он заклеймил свое предплечье черной меткой. Студенты были чрезвычайно взволнованы предстоящими каникулами, по крайней мере, так казалось Драко. Для Малфоев государственные праздники в поместье были обычным делом, поэтому какой-то жалкий бал совершенно не произвел на него впечатления. Но на этот раз все было по-другому: впервые младшекурсникам разрешили присутствовать на балу, так что Драко смог простить шум в Большом зале во время завтрака. Он смог не обращать внимания на грохот в библиотеке, когда даже мадам Пинс оставила попытки сдержать рвение студентов. Но он не мог не смотреть на толпу гриффиндорцев, играющих в снежки. Прищурившись, Драко стоял у входа в школу. Сможет ли он когда-нибудь нормально отдохнуть от этих жестоких гриффиндорцев, у которых даже мозгов не хватило остаться в школе в такой холод? Конечно, там была звезда гриффиндора — сам Поттер, а также Уизли. Но Грейнджер с ними не было. Слизеринец обвел взглядом заснеженные холмы и наконец увидел ее. Она гуляла с тем парнем с зельеварения, с которым она собирается на бал. Драко поморщился. Ему никогда по-настоящему не нравился Дин Томас. Грейнджер могла бы найти кого-нибудь получше. Снежки начали рассекать воздух, сопровождаемые неожиданными криками близнецов Уизли, прятавшихся за деревьями. Драко отошел на несколько шагов и спокойно продолжил наблюдать за хаосом, воцарившимся, когда близнецы затеяли снежную перестрелку. Снежки полетели во все стороны, но ни один не попал в Малфоя, словно испугавшись его неодобрительного и исполненного отвращения взгляда. Грейнджер и парень все еще были невредимы, но теперь Уизли зачерпнул большую пригоршню снега и погнался за девушкой. Она тут же развернулась и побежала ко входу в замок. Гриффиндорка мчалась так быстро, как только могла, постоянно оглядываясь на догоняющего ее парня, поэтому не заметила Драко и врезалась в него изо всех сил. С испуганным криком она упала, растянувшись на снегу прямо перед Малфоем. Сначала он хотел поймать девушку, как делал это раньше… Но когда он увидел спешащих к ней Уизли и Томаса, он решил, что раз девочка проводит время на прогулке с ними, то пусть они ее поймают. Драко уставился на Грейнджер. Густые каштановые волосы и хорошенькое личико разозлили его еще больше, и оскорбления посыпались из него прежде, чем он успел остановиться. — Смотри, куда идешь, грязнокровка, — прошипел Малфой, на время забыв, что он единственный слизеринец в толпе гриффиндорцев. Она потрясенно посмотрела на слизеринца, когда услышала его слова. Вокруг воцарилась тишина. Гриффиндорцы оставили свое занятие и теперь смотрели на Драко с лютой ненавистью. Уизли добрался до них первым и замахнулся кулаком на Малфоя. Он умело увернулся и бросил быстрый взгляд в сторону Грейнджер, которой Томас помогал подняться на ноги. Секундная заминка дорого ему обошлась, так как близнецы тоже вступили в драку. Вскоре Драко обнаружил, что висит в воздухе. Близнецы крепко держали его, предоставляя Рону прекрасную возможность не упустить ее. — Рон! Прекрати это! — голос Грейнджер прорвался сквозь сердитые крики, доносившиеся от ее друзей. — Фред, Джордж, опустите его на землю! — Что?! — воскликнули близнецы одновременно. — Гермиона, — рявкнул Рон, — ты что, не слышала, что он сказал? Грейнджер подошла к нему, положила руку на висящий в воздухе кулак Рона и тихо сказала. — Я слышала его. Мне просто все равно. Не имеет значения, что он говорит. Драко удивленно посмотрел на нее, она просто взглянула на него, но этого было достаточно. Грейнджер не выглядела сердитой, просто усталой и обиженной. Малфой немедленно почувствовал себя виноватым за все это. Теперь, когда он мог смотреть ей в глаза, слизеринец не знал, почему он так разозлился. Близнецы неохотно отпустили его, и все трое Уизли повернулись к нему спиной и побрели к своим товарищам. — Грейнджер, я… — начал Драко, желая как-то все объяснить, но она перебила его. — Уходи, Малфой, — сказала она с грустью и поражением в голосе. — Тебе здесь не рады.

***

— Драко, вот и ты! Я уже начала думать, что ты забыл обо мне. Малфой оглядел гостиную слизерина и заметил Пэнси, спешащую к нему в мерцающей синей мантии. — Конечно, нет, Пэнси. Бал начинается в семь, и я сказал, что встречусь с тобой без четверти час, — Драко говорил с ней медленным, спокойным голосом, словно с маленьким ребенком. Пэнси скорчила недовольную гримасу, но потом, видимо передумав, снова улыбнулась. — Хорошо, но теперь ты здесь. Разве я не очаровательна? — Пэнси резко развернулась перед ним. Облегающая синяя мантия хорошо подчеркивала ее стройную фигуру, и Драко вынужден был признать, что она выглядела действительно очаровательно. — Ммм… — ответил он. — Мы можем идти? Пэнси улыбнулась еще счастливее и приняла протянутую ей Драко руку. Пройдя по подземельям, они, наконец, оказались перед дверями Большого зала, которые были широко распахнуты, позволяя людям проходить внутрь. Пэнси улыбалась почти каждому, кого встречала. Это не было показателем дружелюбия, только гордости и тщеславия. Раньше Драко это не беспокоило, но теперь он находил ее хвастовство довольно неприятным. Ее синяя мантия была почти до боли откровенной, и если раньше Драко считал это выгодным преимуществом, то сегодня ее наряд показался ему бесстыдным, и он не мог не подумать о гриффиндорке с каштановыми волосами, которая никогда бы не надела такую вещь, какой бы красивой ни была ее фигура. Они сели за маленький столик рядом с Крэббом, Гойлом и их спутницами. Оба его друга убедили второкурсниц слизерина составить им компанию. Драко подумал, что маловероятно, чтобы девочки согласились на это добровольно. Они сидели, прижавшись друг к другу, и со страхом смотрели на двух неуклюжих, глупых парней, которые сидели напротив них. Обед был быстро закончен, и теперь студенты могли приступить к танцам. Пэнси схватила Драко и потащила его на танцпол. Она тут же прижалась к нему, обвив руками его шею. Ее тело ритмично двигалось в такт музыке. Когда-то Малфою это казалось очень волнующим, но теперь Пэнси казалась лишь слабой тенью той, которую он хотел. Драко остановился. — Хочу ли я Грейнджер?.. — прошептал он в шоке. — И это причина? Грейнджер?.. Пэнси сердито скрестила руки на груди. — Что с тобой такое, Драко? Слизеринец посмотрел на Пэнси невидящим взглядом. Его разум витал вокруг внезапного объекта его размышлений. Да, он целовал ее не раз, но никогда не думал, что хочет ее. Она была очень привлекательна, и Драко прекрасно понимал это. Но хотеть ее… Он просто не думал, что это возможно. — Драко… — Пэнси захныкала. Внезапно ее осенила идея, и она наклонилась к нему еще ближе. — Независимо от того, что тебя отвлекло, позже я могу показать тебе кое-что более интересное, — промурлыкала она ему на ухо. И она обняла его так, что у Драко не осталось сомнений в том, что она имела в виду. — Нет, спасибо, Пэнси… — ответил он с ноткой отвращения в голосе. Девушка яростно посмотрела на него, затем повернулась на каблуках и бросилась к выходу. Но Драко проигнорировал ее уход, уже осматривая толпу в поисках Грейнджер. Молодой человек отодвинулся, чтобы получше разглядеть танцующих. Было трудно найти кого-то в таком столпотворении. Поскольку присутствовали все, в зале было очень шумно. Было почти невозможно разглядеть группу девушек, которые выглядели почти как банши и кричали высокими голосами. Драко потребовалось несколько минут, чтобы найти гриффиндорку. Она танцевала с тем парнем. Малфой уставился на них, чувствуя то же самое, что и днем, когда он увидел их вместе. Томас неловко двигался рядом с Грейнджер, которая казалась такой грациозной, что ее легко можно было сравнить с бабочкой, танцующей со слоном. На ней был та же самая красная мантия, которой она так восхищалась в магазине. Малфой заметил, что красный цвет подчеркивал множество оттенков, которыми обладали ее пышные каштановые волосы. Грейнджер выглядела вполне счастливой, но Драко знал, что она заслуживала лучшего. На следующей песне пара остановилась и направилась к столу, за которым сидели гриффиндорцы. Драко холодно наблюдал, как она села рядом со своими друзьями. Поттер и Уизли пришли без пар, и, казалось, им это нравилось. Эти двое оживленно болтали с Томасом и их общим другом-ирландцем. Когда Уизли внезапно вскочил на ноги и сделал атакующее движение рукой, Малфой понял, что они обсуждают квиддич. Драко любил квиддич так же сильно, как и любой волшебник, но это не было причиной пугать его друзей резким движением рук по мячу. Конечно, Грейнджер стало скучно. А Малфой, заинтересованный поведением Томаса, не подумал о Пэнси Паркинсон, вероятно, обезумевшей от гнева. Грейнджер наклонилась к Томасу и что-то прошептала. Он кивнул, и девушка встала из-за стола. Она подошла к столику с прохладительными напитками и налила в стакан ароматный тыквенный сок. Грейнджер медленно пила его, прогуливаясь вдоль танцующих пар. Внезапно что-то привлекло ее внимание, и девушка направилась к дверям, ведущим из зала. Драко проследил за ее взглядом. Глазами, полными восхищения, она смотрела куда-то в сторону выхода. Слизеринец знал, что он думал о ней в очень специфическом смысле, но раньше он никогда не придавал значения этим мыслям. Драко верил, что они исчезнут сами по себе. Но теперь, когда Малфой столкнулся с мыслью, что он хочет ее, в его сознание закралось новое, более тревожное чувство… Что, если она действительно ему нравится? Что, если у него были эти мысли вовсе не из-за похоти? Что же тогда? Грейнджер повернулась, чтобы посмотреть на Томаса и своих друзей. Они все еще увлеченно о чем-то разговаривали и, казалось, совершенно забыли о бале. — Могу ли я действительно пойти против всего, что Люциус внушал мне о грязнокровках и чистокровных волшебниках? Могу ли я действительно что-то чувствовать к Гермионе Грейнджер? — тихо спросил себя Драко, почти боясь ответа. Грейнджер бросила последний взгляд на свою пару и вышла на улицу. К тому времени, как алая ткань исчезла в дверном проеме, Малфой принял решение. — Ладно, — прошептал он. — Есть только один способ выяснить. Более того, прошло много времени с тех пор, как я слушал Люциуса в последний раз. Драко пробирался по танцполу, обходя танцующие пары, пока, наконец, не добрался до дверей и не бросился навстречу холодному воздуху. Но вскоре он обнаружил, что на самом деле было не так уж холодно. Очевидно, какие-то заклинания использовались снаружи для поддержания комфортной температуры. Слизеринцу даже не нужно было накидывать теплую мантию. Прохладный ветер развевал его дымчато-серую одежду, но этого было недостаточно, чтобы замерзнуть. В прошлом году он ушел с бала, чтобы прогуляться по украшенному парку Хогвартса вместе с Пэнси. Не то чтобы они очень много исследовали, по крайней мере, не в этом смысле. В этом году декорации были немного другими. Казалось, все вокруг было сделано изо льда. Там, где раньше была открытая лужайка, теперь был ледяной лабиринт. Толстые стены были выложены ледяными кирпичами, а с ясного, безоблачного неба падали грациозные снежинки. На одной большой поляне Драко обнаружил водопад, тоже сделанный изо льда, вода беспокойно била из него родником, замерзая в воздухе и образуя крошечные сосульки, которые таяли, как только достигали земли. Он не видел ни одного фонаря, но все пространство было залито розовым сиянием. Розовый? Малфой посмотрел под другим углом, и свечение стало голубым, зеленым, а затем желтым. Свет, должно быть, исходил от самих льдин. Осторожно прикоснувшись к стене, Драко обнаружил, что она совсем не холодная. Слизеринец долго бродил по парку, но не увидел ни единого признака Грейнджер. Он посмотрел на две безымянные фигуры, которые стояли на тропинке, тесно прижавшись друг к другу в жарком объятии. Малфой услышал, как мелодичная музыка стала громче. Либо он подошел ближе ко входу в школу, либо музыка действительно усилилась. Чувствуя себя разбитым, Драко сел на украшенную резьбой скамью, которая, как ни странно, не была замерзшей. Внезапно его внимание привлекло чье-то движение, и сквозь противоположную ледяную стену он увидел размытый силуэт в красном. Быстро поднявшись на ноги, Драко шагнул обратно на тропинку. Повернув налево на первом повороте, он оглянулся и понял, что находится в круглом внутреннем дворике со скамейками, стоящими вдоль стены. Грейнджер сидела на одном из них и смотрела, как с неба падают снежинки. Несколько каштановых локонов обрамляли ее лицо, остальные красивыми локонами лежали на плечах. — Знаешь, одинаковых снежинок не бывает, каждая из них — особенное маленькое чудо… — сказала она тихим голосом, как будто на самом деле была очень далеко от него, недосягаема. — На самом деле, — ответил он, небрежно плюхаясь на ближайшую скамейку, — тебе просто нужно использовать заклинание отражения и продублировать их. Я часто так делал, когда был ребенком… И маглы пришли в ужас, увидев одинаковые снежинки. Грейнджер холодно посмотрела на него, и как только на лице Драко появилась ностальгическая улыбка, она тут же исчезла. — Чего ты хочешь, Малфой? — Я… С чего ты взяла, что мне что-то нужно? — огрызнулся слизеринец. Грейнджер отвернулась, не сказав ни слова. Драко подумал, что, сидя здесь, она выглядела немного странно. Маленькое алое пятнышко среди белых льдин. Молодой человек почувствовал, что что-то внутри него смягчилось. — Прости, что я тебя так назвал. Она удивленно посмотрела на него. — Почему ты извиняешься? — Мне не следовало этого говорить, — Драко сделал паузу и снова посмотрел на нее. — И я совсем не это имел в виду. Их глаза встретились, и Грейнджер улыбнулась. Ухмылка снова появилась на лице слизеринца, и он вздохнул с облегчением, как и должно было быть. Музыка заиграла снова. Это была далекая мелодия, проникающая сквозь ледяные стены. Молодой человек встал и протянул ей руку. Грейнджер вопросительно посмотрела на него. — Что? Драко закатил глаза. — Я приглашаю тебя потанцевать. — что? — Танцевать, Грейнджер. Это то, что люди обычно делают на балу, — в его голосе послышался намек на веселье. Девушка нахмурилась. — Ты что, шутишь? — Я видел, как ты танцевала с Томасом, и подумал, что ты заслуживаешь хотя бы одного танца с хорошим партнером. Я же говорил тебе, что он неуклюжий, — терпеливо ответил Драко. — Он не неуклюжий, — возразила девушка, но Малфой мог с уверенностью сказать, что она говорила так только из гордости за гриффиндор. — Грейнджер? — Драко все еще протягивал ей руку. Ее взгляд говорил о том, что ничего хорошего из этого не выйдет, но, несмотря на это, Грейнджер осторожно взяла его за руку. На секунду он удивился тому, какой хрупкой казалась ее маленькая ручка в его руке, прежде чем притянуть девушку к себе и поднять со скамейки. Гриффиндорка нервно посмотрела на Драко и неловко положила руку ему на плечо. Малфой ухмыльнулся и обнял ее одной рукой за талию, другой слегка надавив на спину там, где его ладонь соприкасалась с ее кожей. Глаза Грейнджер расширились от прикосновения, и она, казалось, собиралась отругать его за это, но Малфой уже закружил ее в танце. Видимо, беспокойство покинуло ее, потому что во время танца девушка позволила притянуть себя ближе. В какой-то момент девушка начала вести себя совершенно непринужденно, и Драко увидел, как она мечтательно улыбается. Ее глаза были закрыты, гриффиндорка медленно двигалась в такт музыке. Когда музыка стихла, она положила голову ему на плечо. Теперь они почти не двигались, снежинки все еще кружились вокруг них, от льдин исходил мягкий свет, но Драко это больше не волновало. Он видел только ее. Одного из своих многочисленных врагов и, возможно, единственного друга. Малфой понял, что в этот прекрасный момент ему было все равно, что он чистокровный, а она грязнокровка. Не имело значения, что Люциус этого не одобрил бы и что Темный Лорд, вероятно, убьет их всех через год или два. Все, что имело значение — это то, что девушка его мечты была прямо рядом с ним, и он собирался поцеловать ее. Он наклонил к ней голову, ища ее губы, отчаянно желая почувствовать ее ответ. Драко закрыл глаза, зная, что они ему не нужны, чтобы найти ее. — Малфой, что с нами происходит? — тихо прошептала Грейнджер. Драко мгновенно пришел в себя. Гриффиндорка смотрела на него, на ее лице застыл вопрос. Малфой почувствовал, что прекрасный момент ускользает, и тяжесть реальности снова давит на него. Он не мог нуждаться в ней, но и притворяться, что она ему не нужна, тоже не мог. — Почему ты продолжаешь называть меня Малфоем?» — спросил молодой человек и, отпустив ее, отступил на несколько шагов. — Чт… что? — Грейнджер выглядела озадаченной. Внезапная смена темы застала ее врасплох, и Драко одарил ее своей лучшей улыбкой. — Ты все время называешь меня Малфоем, а я все время зову тебя Грейнджер. Почему? — Я… Я не знаю, — теперь она выглядела взволнованной. — Мы не были должным образом представлены друг другу… — похоже, что эта нелепая фраза вырвалась у Грейнджер от отчаяния. — Правда. Мы не обсуждали такие тонкости при нашей первой встрече, — Драко почувствовал, что снова может контролировать ситуацию. — Ты знаешь, это легко исправить. Драко Аквилис Малфой, к вашим услугам… — он слегка поклонился. Девушка была ошеломлена, она несколько раз открыла и закрыла рот, явно пытаясь придумать остроумный ответ. Потерпев неудачу, она покраснела и посмотрела на свои ноги, прежде чем ответить. — Гермиона Анна Грейнджер. И не смейся над инициалами. Драко улыбнулся, теперь они выглядели как друзья. — Аквилис? Разве это не латынь? — внезапно спросила Гермиона, возвращая его внимание к себе. — Да, Драко тоже. — Я знаю это. Драко — это Дракон. Но Аквилис? — сосредоточенно нахмурившись, девушка принялась расхаживать по двору. — Аквилис… Это значит… Темный? Малфой широко улыбнулся, странно гордясь ее сообразительностью, и кивнул. — Они назвали тебя Темным драконом? — улыбка появилась на лице Грейнджер. — Это семейное имя, — запротестовал Драко. — Конечно, конечно… — согласилась она, безуспешно пытаясь перестать хихикать. — Теперь я понимаю, почему нас никогда не представляют полностью, — раздраженно сказал Драко, но в его глазах не было гнева, и гриффиндорка это знала. — Я больше не буду смеяться, обещаю, — удалось ей выдавить из себя после очередного смешка. Драко неодобрительно посмотрел на нее, и ее смех тут же угас, а на лицо вернулось задумчивое выражение. — Мал… Драко, — тихо сказала она. Слизеринцу пришлось побороть улыбку, когда она назвала его по имени. — Да? — Если бы ты был волшебником, живущим в 16 веке, и тебе нужно было написать что-то очень важное, на каком языке ты бы это написали? — спросила Гермиона на одном дыхании. — Ну, — попытался сообразить Драко. — Это зависит от образования. Я имею в виду, что большинство волшебников искусны в письме, но наиболее интеллектуально продвинутые использовали мертвые языки. Например, греческий, или… — он замолчал, и их глаза встретились. — Ты думаешь о том же, о чем и я? — Конечно! Это все объясняет! — радостно воскликнула девушка. — Прежде чем перевести книгу в арифметический код, он написал ее на латыни! Гермиона подскочила к Драко и, обняв его, взволнованно поцеловала в щеку. Прежде чем он успел что-либо предпринять, она повернулась и потащила его по обледенелой тропинке. — Что?.. Куда мы направляемся? — с трудом произнес Драко, слегка ошеломленный ее внезапным порывом. — В библиотеку, конечно. Мы должны начать переводить прямо сейчас! — крикнула девушка через плечо. — Но как же бал? — Как ты можешь думать о бале в такой ситуации? — она остановилась и повернулась к нему лицом. — Мы находимся на пороге открытия того, что написано в этих книгах. Разве ты не хочешь знать, что О’Лири считал таким важным? — Гермиона отпустила его руку. — Ты идешь или нет? Драко посмотрел на гриффиндорку, одетую в темно-красное. Она выглядела так, словно вот-вот взорвется от возбуждения. И Малфой должен был признать, что чувствовал то же самое. — Конечно, я иду… Гермиона.