«Продожаю»

"Ух, какая ужасная погода"- думала девушка, выходя из дверок троллейбуса. Не успела она выйти, ветер с дождём хлынул прямо в лицо, издеваясь как только можно над пепельными волосами, лохматя чёлку и распутывая косу. К сожалению, зонтик был по глупости оставлен дома, да ведь он на самом деле мало помогал.       Единственная мысль, что хоть как-то спасала и заставляла продолжать сопротивляться встречному ветру - дом совсем недалеко от остановки и минут через пять она сможет накрыться теплым одеялком, забывая про всё домашнее задание до утра. Учиться во вторую смену тяжело только тем, как малоприятно возвращаться домой. Темно, холодно и тихо. Она проходит мимо еще пару домов, заходит в свой подъезд и лениво поднимается по ступенькам. Медленный поворот в замке, скрип двери, хлопок. У порога ожидает белая пушистая кошка, Милка, которая мурлыкает и трётся о ноги вошедшей. —Милочка! Прелесть моя, рада встретить меня? Голодная, наверное.. – вспомнила девушка, что кормить ее больше было некому.– Пошли, моя хорошая..       Она зевнула, разулась и поспешила на кухню, куда вела её пушистая приятельница. Только она поставила миску с едой на пол, послышался щелчок в двери. Секундное молчание. Открыть дверь мог только один человек, что зашел без всякого приветствия, молчаливо разулся и также тихо прошел в комнату, проигнорировав свет на кухне и саму Николь, как таковую. Сердце сжалось. Они давно не разговаривают. Почему? Непонятно. Выяснять отношения не хотелось. Однажды они чуть не разошлись и для Гоголь это был не очень приятный опыт. После извенений все стало снова прекрасно, а сейчас снова все повторяется. Может быть, это влияние осени? Настроения было ни у неё , что было очень редко в другое время, ни у её партнёрши, что уже было более привычным. Вторая снова заперлась в своей комнате, занимаясь какими-то своими учебными проектами безвылазно, так, только если нужно по острой нужде в магазин, как сейчас. И Гоголь обычно бы стала мешать, навязываться, всем видом показывать то, как хочет её внимания, но сейчас почему-то не было на это сил. Не было. Она решила не мешать и эту ночь Достоевской, остаться ночевать в зале на диване, включив на фоне телевизор, который скорее всего и слушать не будет. Она раздевается, после натягивает пижаму и ставит будильник. И почему только она так волнуется за их отношения? Неужели Феодоре всё равно? С другой стороны, она действительно занята и тревожить её нехорошо. И все же это одиночество, когда близкий человек так близко– было очень болезненным. Ей хотелось ласки, чтобы снова набраться сил для смеха и жизни, чтобы снова быть счастливой даже в эту погоду и эту осень. И что ей мешает подойти и попросить? Гордость ли? Она решает через нее переступить и попробовать. —Феденька, ты очень занята? -спрашивает она, приоткрывая дверцу в их комнату совсем чуть-чуть. —Да так.. Нормально. – сухо отвечает она, не понимая, что это был вопрос к тому, что можно ли Гоголь вообще зайти. Николь жмётся у двери, сердце опять наворачивается. —Может чаю хочешь? —Хочу, сделай, пожалуйста. Гоголь уходит и возвращается уже с чаем, ставя чашечку прямо перед ней и чего-то выжидая. Ничего не дождавшись, она всё же решает покинуть комнату, ее лицо наполнено печалью, но только она переступает порог, родной голос останавливает её вопросом: —Не хочешь со мной посидеть? Я могу отложить ненадолго реферат. Сердце бьётся учащенно. Да. Она хочет. Очень и очень. Поэтому не думая, разворачивается и садится в объятья к своей девушке, наконец чувствуя родное тепло, которого так хотелось. Она отрывается и целует её в губы, в груди что-то дрожит, хочется плакать. Достоевская всё же поняла, что хочет её Николь, но сейчас первая недовольно буркнула о том, что если уж так так хотела нежностей, то могла бы и сказать об этом, а не помалкивать, сияя грустным личиком. —Я больше не буду молчать. Мне просто хотелось, чтобы ты сама решила, что хочешь побыть вдвоём. —Вот как. Хулиганка ты, Николь. –говорит старшая и после целует девушку в шею, вызывая табун мурашек по спине. —Такая, какая есть~ Смешок и ряд нежных поцелуйчиков, подаренных самой Гоголь говорит о том, как де сильно она хотела этого момента и как скучала по прикосновениям своей возлюбленной. —Слушай, я обещаю, что больше никогда не буду раздувать конфликт из-за того, что ты хочешь побыть вдвоём тогда, когда мне неудобно. Пожалуйста, липни ко мне также, как раньше. Я знаю, что я скупа на подобные вещи, но я не хочу тебе в этом отказывать, милая. На глазах Николь наворачиваются слезы. Этих слов она хотела больше всего и после налетела на старшую с еще более долгими объятьями, в которых Достоевская с улыбкой на губах поглаживала спутанные волосы своей девушки. Идиллия восстановлена. Или нет? Кошка смотрела на своих хозяек как-то по-своему недовольно. Слишком уж в этом она была похожа на Феодору. Она отошла от косяка двери, подкрывадываясь неторопливо к подоконнику, прыгая на него и устраиваясь на нём поудобнее. Теперь точно. Идиллия.