Очерки

Парень лавирует коньком, выжигая поверхность твердого покрытия. Чувство удовлетворения наполняет грудную клетку и неспешно оседает на мышцах диафрагмы. Незамысловато вторю поставленной программе, руками изображая взлет над поверхностью. Мужчина чудесно приземляет четверной лутц с мягким выездом, и я довольно дергаю головой. Показательно хлопаю в ладоши, подсчитывая вращение фигуриста. — Это было… — обрываюсь. — Замри! Музыка обрывается, Дима застывает в финальной позе. Отталкивается ребром конька, находит опору кистями на подвздошных кистях и подъезжает к бортику. — Херовенько? — иронизирует Алиев, и я смеюсь. — Ну, вполне себе неплохо. — Спасибо, Лина, очень стимулирующе. Пожимаю плечами и доброжелательно протягиваю молодому мужчине бутылку негазированной. Благодарно перенимает емкость и неспешно вкушает несколько глотков артезианской. Мышцы на его лице ослабляются, и тело еле уловимо издает насыщаемый выдох. — Добби может быть свободен? Или ещё раз? — с глазами мульпликацонного котика щебечет Дима, и я лыблюсь. — Евгений Владимирович не погладит нас по головке, если мы выпустим сырой материал на этап. Тебе стоит четче выполнять движения в начале программы. Они должны быть пропитаны чувством тоски и необоснованности от происходящего. Попробуй непросто раствориться, а насытиться. Внимательно вкушает информацию и еле уловимо кивает. — Понял. На мгновение прикрываю глаза, стараясь выравнять неожиданной гормональный всплеск. Сильнее хватаюсь за бортик ледовой поверхности и судорожно выдыхаю. Крупные мурашки пробегают по позвоночнику, и тело игнорирует увеличенную частоту сердечных сокращений. Мужчина напротив заботливо сжимает мою кисть, что-то успокаивающе бурча под нос. — Всё хорошо? — вопрос долетает прежде, чем я позволяю вернуться бессознательному в физическую оболочку. — Лин, ты меня слышишь? Киваю. — Да, всё хорошо… — шепчу и распахиваю глаза. Дима заботливо поправляет пряди моих волос и оставляет мягкий поцелуй в уголка рта. Приподнимаю ладони, прижимаясь к телу мужчине. Теплая кожа передает спокойствие и умиротворение сквозь рецепторы, и я насыщаюсь приятным ощущением важности. — Поедешь со мной в Казань? — отвлекает, и я задумчиво пожимаю плечами. — Возможно, — вздыхаю и припоминаю множество планов, запланированных на ближайшие пару недель. — У меня интервью, съемки для обложки и экзамен по хореографии. Искренний смех мужчины порабощает рецепторы. Игриво ударяю его по плечу, стараясь сдержать истерическую усмешку, так надоедливо щекочущую рецепторы языка. — Не смейся! Я буду её ставить, а не исполнять. Вздымает ладони вверх, демонстрируя капитуляцию. — Хорошо-хорошо! — Хорошо. — вторю его интонации. Мягкие губы накрывают мои, не спеша подчиняя собственным ожиданиям. Язык пробирается сквозь небольшую расщелину между зубами, вступая в танцевальный вальс с моим. Немного надавливаю на остистые отростки шейных позвонков мужчины и несколько поддаюсь вперед, врезаясь бедрами в ледовый бортик. Тепло разливается по низу живота, и я припоминаю те же неизменные чудесные ощущение получаемые на протяжении четырех лет с наших взаимоотношений. Сокрытие личной жизни не принесло удовлетворение, и вот я являюсь ведущим постановщиком фигурной школы и супругой самого чувственного фигуриста на свете. — Точно хорошо себя чувствуешь, Лин? — не унимается Алиев, и я положительно дергаю головой. — Да-да. Кручусь для убедительности в его руках и натягиваю на лицо миловидную улыбку. — Просто ты своей душной усталостью заполонил мне сознательное! — язвлю. — И это говорит мне человек, который моет зубную щетку после каждой чистки! Закатываю глаза и старательно сдерживаю саркастическую ухмылку. — Да, это моя чистоплотность! Присаживаюсь на скамейку, пока спортсмен стряхивает снег с лезвий и надевает безопаску. Правой ладонью поправляет темные густые волосы и усаживается рядом со мной, ласково переплетая наши пальцы воедино. Немного сжимаю его кожу, и чуть сильнее кутаюсь в объемный жилет. Так ощущается безопасность. — Я вернусь в следующий сезон фигурки, — на выдохе шепчу я, обнажая то, что созидала на протяжении полугода. — Эм, неожиданно… — на выдохе произносит Дима, карими глазами всматриваясь в моё лицо. — Если ты уверена, то я в любом случае поддержу тебя. — Я уже разговаривала с Вадиком, у нас остался незакрытый гештальт в спорте. Выполнить четверную подкрутку, параллельный лутц-риттбергер… Да и просто я скучаю по льду. И это искренне. — Ты самый красивый человек, которого я только видел на льду. Мисс сексуальность, грация, эксцентричность и волшебство. — Чем чаще ты говоришь об этом, Дима, тем больше я убеждаюсь, что сделала правильный выбор. Кладу голову на мужское плечо, улыбаясь самой теплой улыбкой. Возможно, я бы уже давно сдалась и ушла бы в тотальную семейную жизнь, но вместо этого борюсь за каждую спортивную минуту и существую лишь в ощущениях, где я счастлива. Супруг оставляет поцелуй на моей макушке, побуждая ощутить новый поток тепла, разливающийся по телу. — Успеешь восстановиться? — ласково задаёт вопрос муж, и я не задумываясь киваю. — Я в тебе не сомневаюсь, Алина Алиева, ты ещё выиграешь золотую медаль олимпиады. — У меня она есть, — подстегиваю мужа и не скрываю усмешки. — Да, в командном турнире, но всё же. — Твое серебро в индивидуальном имеет отливы золота. Для меня точно. Знаю, что нашей фигурной паре не позволили бы натянуть на шею медаль высшей пробы, не одарив наградой хозяев проведения олимпийских игр. Они заслужили. Столь большим временем в спорте, большой усидчивостью и много-много чем. Кажется, они словно курочки высидели свое драгоценное яичко. — Я люблю тебя, Лин, и все образы, которые ты создаешь на льду. Так никто не умеет в нынешней фигурке. Ты — бриллиант. — Ты лучший, Дим. Поглядываю на циферблат наручных часов, засекая обратный двадцатиминутный отсчет по бронированию льда. — Пора собираться, милый. Твоё время вышло. — поглядываю в крупное окно с темным освещением и медленно выдыхаю. — Как себя чувствуешь? Благодарно улыбаюсь, находя успокоение в беспокойствах. Это приятно. Знать, что о тебе думают, беспокоятся. Положительно киваю, когда ладонь мужчины соприкасается с округлым животом. Спокойно кладу ладонь поверх его кисти и немного поглаживаю. Яркий толчок в брюшную стенку побуждает изумить и немного вытянуть губы. — Она толкнула меня! — вскрикивает Алиев, и я искренне улыбаюсь, наслаждаясь его радости. — Ага, малышка начала узнавать папу… — пожимаю плечами. Немного надавливает на аккуратный живот, стараясь вновь испытать редкие ощущения для порабощения восторга. — Скоро мы с тобой встретимся, милая. Шепчет прямо в мой живот. Смеюсь, искренне наслаждаясь происходящим. Так выглядит ожидание, порабощенное любовью.

***