— Sing a little lullaby,
Anything to sleep at night.
Wrap me up in paradise,
Tell me all your pretty sweet lies.
Дверь дорогого чёрного автомобиля открывается, а из-за неё выходит он — владелец огромной сети торговых центров, ресторанов и компании по производству бытовой техники. У него пепельно-серые волосы, поблескивающие серебристым цветом. Чёрная водолазка с горлом прикрывает остатки успешного вчерашнего вечернего времяпровождения. Сверху чёрное пальто, а низ — какое совпадение — чёрные брюки, причём свободного кроя. Холодным взглядом он оглядывает людей, стоящих напротив него, пресекая любые их попытки как-то прикоснуться к нему. С виду невинный, на деле — черствее, чем можно себе представить. Но, очевидно, такой он не со всеми. Но эти «бизнесменские» дела просто не допускают другого поведения на работе. Перед ним — несколько человек из другой не менее успешной компании, среди которых и сам владелец. И если всё пройдёт гладко, то ему удастся заключить с этими людьми контракт. Условия выгодные для всех, а по итогу обе компании получат успех. Однако мужчину, стоящего напротив него, похоже, не всё устраивает. — Интересное предложение, господин.. — Ли. Ах, да. Его имя — Ли Феликс Ёнбок. И ему всего лишь 24 года. — Да, господин Ли.. однако у меня есть ещё дополнительное условие. Выслушаешь? — Конечно, — честно говоря, только от вида этого мужика Феликс начинает конкретно так закипать. Он уже плюёт на неформальное обращение — на «ты» ещё никто из них перейти не предлагал. Мужчина напротив противен сам по себе. Противен его пошлый взгляд, что сейчас скользит по хрупкому телу Ли, видимо, представляя то, в каких позах его разложит. Такое происходит не в первый раз и Феликс, вероятно, подозревает, что ему сейчас предложат. Неоднократно он сталкивался с раздевающими его взглядами похотливых мужчинок, которым так и хотелось в ебальник тыкнуть своим чёрным поясом по тхэквондо, дабы показать, что он совсем не беззащитный. Он кажется хрупким только на вид, на деле — имеет 63 медали по вышеупомянутому виду спорта. Он может за себя постоять и, возможно, давно бы уже набросился на этого мужчину, не будь его желание расширить свою сеть ещё больше. Но мужику напротив, похоже, совершенно плевать на бизнес, на компанию и на то, какой бы успех ей принёс подписанный с Ли контракт, потому что: — Как бы Вам сказать, господин Ли.. поужинаете со мной? С ночёвкой. Если вы понимаете, о чём я, — он похотливо подмигивает, а Феликс хочет откровенно блевать от данной картины. — Нет. Ни в коем случае. Господин Пак, работа — это работа. Нужно разделять её и свои потребности. Нужно относиться к этому серьёзно, иначе никакого положительного результата Ваши действия бизнесу не принесут, — чеканит сероволосый, да так, будто всю жизнь к этому готовился. На деле же — он просто повторял всем одно и то же, вот и заучилось. — Да ты..! Ты знаешь, что я тебя старше? Почему ты со мной споришь? — Мужчина, явно не удовлетворённый таким ответом, начинает злиться. Ли на это лишь усмехается — люди с недотрахом выглядят очень жалко. — А какое значение имеет возраст? Мы, кажется, собирались обсудить условия будущей совместной работы, однако, похоже, никакой совместной работы у нас не будет. Очень жаль, Пак Сонхва, это могло бы стать хорошим продвижением для Вашей компании! — Феликс разворачивается и собирается уходить, как вдруг рука Пака грубо хватает Ли за запястье. Последний её немедленно выхватывает и по-прежнему безразлично смотрит на мужчину напротив. — Ну почему ты сразу отказываешься? Мы можем хорошо провести вечер, это же выгодно нам обоим. Ну же, соглашайся. Ты вообще знаешь, что я могу с тобой сделать, если ты откажешь? — Вы не имеете права угрожать мне, я в любой момент могу обратиться в определённые службы. Если до Вас не доходит, то я повторю: я ни в коем случае не пойду с Вами на «свидание». Эта встреча имела исключительно деловой характер, о чём Вы прекрасно знаете. Всего доброго. Надеюсь, однажды Вы поймёте, от какого значимого предложения отказались по собственной глупости. Феликс тяжело вздыхает и, наконец, спешит к выходу. Этот мерзкий мужчина знатно помотал нервы Ли и спасти его сейчас может только одно — его любимый молодой человек, что сейчас ждёт его за пределами здания. Сероволосый выходит из здания и находит взглядом своего шатена и бежит к нему. Из холодного, безразличного Ли он превращается в самую настоящую булку с корицей, готовую скакать вокруг своего возлюбленного, лишь бы тот его постоянно тискал. На самом деле, Феликс очень тактильный. Но проявляет эту тактильность он только с близкими людьми. — Джинни! — Басит Ли, направляясь к машине шатена. — Привет, Ликси, — прижимает к себе слегка трясущееся от холода тельце, целуя в макушку. — Как всё прошло? Его парень — Хван Хёнджин. Он является владельцем нескольких школ искусств в Сеуле — как детских, так и взрослых — а также сетью салонов красоты по всей Корее. Эта парочка спелась ещё в университете, когда ещё оба не знали, каких высот добьются в жизни. И Хёнджин как никто другой знает, как сильно устаёшь после совещаний и подобных встреч. — Ужасно. Этот мудила пытался позвать меня на «ужин», причём, после отказа он продолжал настаивать. Мерзкий, фу. Я-то особо ничего не теряю, раздражает только то, что такие ебанаты ещё живы. — Хочешь, я ему ебало набью? Чтобы знал, как зариться на чужих маленьких мальчиков. — Хочу, — Феликс ещё сильнее прижимается к Хвану, будто желая слиться с ним в одно целое. Да, он имеет 63 медали по тхэквондо и вовсе не хрупкий маленький мальчик, однако с Хёнджином ему нравится быть таким. Он для Хёнджина готов быть всем, чем только тот захочет. Потому что любит, пиздец как любит. — Я же не шучу, Ликси. Я серьёзно могу пойти и ёбнуть это позорище по голове. Сильно причём. — Я тебе верю, но побереги свою репутацию, пощади мудилу. Пусть и дальше пострадает из-за того, что не смог потрахаться с красивым мальчиком, — хихикает сероволосый, поднимая взгляд на Хвана. Но из объятий не выпускает. — Потому что это только мой красивый мальчик и трахаться с ним могу только я, — говорит так, как будто это всемирно известная истина, не меньше. — Это правда, хоть и прозвучало тупо, — Улыбается Ли, встаёт на носочки и припадает к губам брюнета своими. Поцелуй нежный, медленный, чувственный. Хёнджин держит за бока это чудо, пока тот пытается углубить поцелуй. Разница в росте почти на десять сантиметров — порой неудобно, но никто не жалуется. Хван пресекает любые попытки Ли углубить поцелуй, поэтому отстраняется, оставляя напоследок невесомый чмок на губах. — Поехали домой, ты только-только вышел с больничного, — брюнет щёлкает Феликса по носу, открывая ему дверь со стороны пассажирского места. — Зараза. Я отыграюсь на тебе дома. — Обязательно отыграешься, маленький, — заводит мотор. — Люблю тебя, Ликси, знаешь? — Как бы невзначай напоминает Хёнджин, наблюдая покрасневшие веснушчатые щёки любимого. — Я тоже люблю тебя. Очень сильно, — лепечет младший, краснея ещё сильнее.🌙
По приезде домой Хёнджин первым делом чмокает Феликса в губы, затем идёт в душ, смывая с себя остатки прошедшего дня. Очевидно, что сегодня ночью у них что-то будет. Наконец-то у обоих совпали выходные дни — завтра и послезавтра — а, учитывая, что из-за плотных графиков обоих они не спали месяц (ладно, не считая вчерашнего вечера), сомнений точно нет. Хёнджин сильно скучал. Скучал по возможности прикоснуться к любимому мальчику, гладить мягкую медовую кожу, расцеловать каждую веснушку на теле возлюбленного. Не то, чтобы секс — важное составляющее в их отношениях. Они спокойно могут воздерживаться от него в течение длительного времени, причём никому из них не будет как-то некомфортно или что-то в этом роде. Но если есть желание и возможность, то почему, собственно, нет? Выходя из ванной комнаты, он подходит к младшему, что достаёт из шкафа домашнюю одежду, собираясь в душ после Хёнджина. Прижимается со спины, невесомо проводит носом по загривку, вдыхая любимый аромат. — Люблю... — Зарывается в шею сероволосого. — Я тебя тоже очень сильно люблю, Хёнджини. Но, пожалуйста, отпусти меня сейчас. Тоже в душ схожу, — улыбается Ли, поворачивась к любимому лицу, оставляя поцелуй на носу. — Конечно. И когда сероволосый выходит в одном лишь полотенце, завязанном вокруг его бёдер, старший, откровенно говоря, дуреет. С какой целью он вообще брал с собой сменную одежду, если сейчас старший лицезреет это. Конечно, они видели друг друга обнажёнными бесчисленное количество раз, столько же — занимались любовью, однако шатен всё ещё не может поверить в то, что это совершенство принадлежит ему. Каждый раз он сходит с ума как впервые. Тело Ёнбока — что-то с чем-то. Да весь Ёнбок для Хёнджина, блять, что-то с чем-то. Он ходит в зал, когда есть свободное время, и это хорошо заметно по его форме. Загорелая кожа, шесть чётко выраженных кубиков пресса — и Хван Хёнджин больше не дышит. — Земля вызывает Хван Хёнджина, — забавно щёлкает пальцами перед лицом возлюбленного Феликс, а старший не может понять, как этот демонёнок может быть одновременно и супер милым, и супер горячим. Этот контраст действует на Хёнджина очень странно. Он больше не сдерживается, но по глазам Феликса всё понятно — ему определённо это нравится. Шатен подхватывает любимого под бёдра, впечатываясь в его губы, затем — выцеловывая одному ему известные узоры на его шее. Феликс от этого действа тихонько скулит — ему хочется ещё. — Хённи, — тяжело выдыхает, ощущая губы возлюбленного на ключицах. — Ты вот так... сразу... а я думал, что... — неожиданно громко вскрикивает, когда старший легонько кусает его шею. — что мы хотя бы... поедим... — Сегодня у меня на ужин ты, — каким-то охуевшим тоном отвечает Хёнджин, и Феликса от этого так ведёт, что ещё чуть-чуть, и он от этих сладких мук распадётся на части. Но Хван напоминает, что умирать ещё рано, аккуратно укладывая его на кровать. И видя перед собой такого Ли Феликса — обнажённого, покрасневшего, разморенного, со спутанными волосами и опухшими губами — у него напрочь едет крыша. — Дурачина... Шатен ещё раз крепко его целует. — Незаконно быть таким, Ли Ёнбок... — выдыхает в губы младшего Хёнджин. — Каким — таким? — Точно так же — в губы — отвечает сероволосый, придвигаясь ближе к хвановому лицу. — Таким любимым, — Хёнджин не позволяет ему ответить на это, в котороый раз накрывая его губы своими. Феликс мычит что-то — вроде, протестующее — однако через пару секунд отвечает на поцелуй не менее резво. Шатен укладывает свои большие ладошки на тонкую талию Ли и выглядит это пиздец как правильно. Хёнджин оглаживает бока любимого, не переставая своими губами терзать его. Поцелуй давно перешёл из невинного, мягкого в развязный, мокрый, глубокий. Хёнджин, словно изголодавшийся зверь, проталкивает язык как можно глубже, сплетая его с языком Ёнбока. Последний извивается — ему слишком хорошо, но ему слишком мало. Оторвавшись от сладких губ — конечно же, временно — шатен начинает выцеловывать каждую клеточку на любимом теле. Ебучий язык Хёнджина снова припадает к шее, являющейся эрогенной зоной младшего. Хван это прекрасно знает и не упускает возможности этим воспользоваться. — Можно я..? — Поднимает голову старший. — Можно... — на выдохе отвечает Ёнбок, понятия не имея, на что соглашается. Хван Хёнджину можно всё — на все его предложения он согласен. Разве можно любить кого-то так сильно, как Феликс любит Хёнджина? Оказывается, что да. Тем временем Хван переходит на грудь младшего, расцеловывая каждый миллиметр. Губами припадает к одному возбужденному соску, пальцами — ко второму, и в это же время слышит громкий стон Ёнбока. Стон. Этим пиздецово низким голосом. Хёнджин обожает голос Ёнбока. Настолько же, насколько обожает и самого Ёнбока. — Хёнджин-а, прошу... Джинни... — умоляет сероволосый, будучи не в силах терпеть чувственную пытку. Хёнджин хитренько ухмыляется, игнорируя просьбу Ёнбока, напористее обводя языком бордовую горошину. — Ты недостаточно хорошо просишь... господин Ли, — Издевается, несильно шлёпая по бедру, услышав ещё один стон. Феликсу, которому очень сильно хочется, абсолютно поебать, как это будет звучать, главное — он уверен — это подействует на Хёнджина: — Хёнджини... пожалуйста... возьми меня, Хёнджини... Хван Хёнджина больше не существует. Он на мгновение замирает, глядя на Феликса, что раздосадованно вздыхает, не чувствуя тепла любимого на себе. — Ты уверен, что хочешь? Точно не устал? — Напоследок интересуется Хван, прежде чем перейти к растяжке. — Не еби мне мозг, Хван Хёнджин... просто вставь мне уже... — умоляет сероволосый. И с закрытыми глазами, прикушенной нижней губой, хмурящимися бровками Феликс выглядит слишком сладко. Для Хёнджина всё вокруг сейчас слишком. Феликс, видя, что Хван всё ещё в штанах, решает эту проблему исправить, тут же их стягивая и отбрасывая в сторону. Боксеры летят туда же. Парень оглядывает стоящий колом член возлюбленного и тянется к нему руками, на пробу проводя вверх-вниз. Размазывает предсеменную жидкость по головке, дует на неё, в итоге беря в рот. Хёнджин, совершенно не ожидавший этого, запрокидывает голову назад, однако быстро возвращает свой взгляд на Феликса, ведь такую картину — любимого ангела с его членом во рту — увидишь не каждый день. Ёнбок медленно насаживается головой до середины, помогая себе рукой. Он обводит языком каждую венку, затем возвращаясь к головке. А потом чувствует руку старшего на своей макушке, и становится как-то совсем плохорошо. Он интенсивнее двигает головой, изредка поглядывая за сменяющимися эмоциями на лице Хвана. До самого конца не насаживается — тяжело, — но, судя по всему, старшего и так всё устраивает. — Ликси... блять... Ликси... — М? — Вопросительно мычит Ёнбок, посылая этим вибрацию по члену. Хёнджину хочется сигануть в окно. — Если ты продолжишь... то я кончу раньше времени, — выдыхает шатен и мягко отстраняет Феликса. Старший наклоняется к Ёнбоку и целует, сразу углубляя поцелуй. Чувствует свой собственный вкус и от этого ему делается слишком дурно. Он отстраняется, сразу же слыша недовольный вздох сероволосого. — Я схожу за смазкой и презервативами. Маленький, подожди чуть-чуть, — нежно чмокает возлюбленного в висок, встаёт с кровати и отходит к тумбе, что стоит напротив кровати. — Хённи, иди ко мне, пожалуйста, — хнычет младший, протягивая руки к шатену. Ли Ёнбок — самое очаровательное создание, что когда-либо видел Хван Хёнджин. Шатен возвращается обратно, притягивая любимого в свои объятия. Легонько целует за ушком, и Ёнбок от этого контраста между ранней грубостью и — в настоящем — нежностью тихонько мурлыкает. — Сейчас будет дискомфортно, ты знаешь... но потерпи, расслабься, хорошо? — Спускается к его ногам Хёнджин, невесомо целуя коленку. — Хёнджини, я растягивал себя в душе, поэтому... — не договаривает младший, смущается, прикрывая лицо маленькими ладошками. — Да ты... демонёнок, — чмокает в бедро, а после выдавливает на пальцы большое количество смазки, растирает, чтобы согреть. Подносит ко входу младшего сразу два пальца и замечает, что вошли они довольно легко. Хёнджин представляет эту картину: его любимый мальчик, растягивающий себя в душе для него. И становится совсем пиздецово. — Блять, — выругивается Хёнджин, глядя на такого разморенного Феликса. Последний не в силах что-либо говорить. — Ты как..? — Я.. в порядке.. добавь ещё один, пожалуйста, — просит Ёнбок, насаживаясь на пальцы. Хёнджин аккуратно вводит третий палец. Одновременно наклоняется к члену Феликса, обхватывает губами головку, медленно посасывая. Хёнджин, растягивая, пытается найти комочек нервов внутри. И по неожиданному, слишком громкому крику младшего понимает: — Нашёл. И ухмыляется слишком безобразно. — Хёнджин, вставь мне уже, блять. Я очень прошу, — скулит сероволосый, глядя на Хвана затуманенными глазами. — Ну раз очень просишь... — наклоняется вперёд старший и ещё раз целует любимые губы, вынимая пальцы. И осознание того, что этот вечно серьёзный, деловой Ли Феликс сейчас умоляет трахнуть его, влияет на Хёнджина очень интересно. Через пару секунд он уже раскатывает презерватив по члену; подставляет головку ко входу. — Готов? В ответ получает согласное мычание, после чего начинает медленно входить. Он не видит отрицательных эмоций на лице любимого, входит наполовину, давая привыкнуть. — Ещё, Хёнджин... После этого Хван входит до конца, слыша шипение младшего. — Прости, прости, родной, — выцеловывает грудь и плечи, стараясь отвлечь от неприятных ощущений. — Всё в порядке. Продолжай, пожалуйста, — через пару минут, привыкнув, шепчет Ли. Хёнджин слышит стон — явно не болезненный — когда делает первый толчок. Потом ещё и ещё, наблюдая за лицом Ёнбока. — Ещё... быстрее, Хёнджини. Я не хрустальный. Хёнджин с этим бы поспорил, но явно не в такой ситуации. Он постепенно набирает темп, следя за выражением лица Феликса. У того — глаза закрыты, бровки домиком, рот приоткрыт, а веснушки поблёскивают в ярком румянце. — Ещё, любимый, ещё... Хёнджин ускоряется снова, набирая чуть ли не бешенный темп. И когда снова слышит громкий вскрик Феликса, разгоняется ещё сильнее, продолжая бить по чувствительной точке. Хван буквально вдалбливает сероволосого в кровать, слушая симфонию из его стонов и вскриков. Была бы возможность, он бы вместо музыки только голос возлюбленного и слушал. — Хёнджин, Хёнджин! Я скоро... — кричит Феликс, выгибаясь в спине. Хёнджин руку с его талии перемещает на его член, надрачивая в темп толчкам, чтобы любимый поскорее достиг разрядки. Феликс громко выстанывает имя возлюбленного, извивается на простынях; кончает, пачкая себя и Хёнджина. Хёнджин толкается внутрь ещё пару раз и заканчивает следом, снимает презерватив и выбрасывает в мусорное ведро. Достаёт салфетки и полотенце, вытирая себя и Ёнбока. Сил хватает только на то, чтобы надеть боксеры. С остальным разберутся завтра. — Как ты себя чувствуешь? — Прижимает к себе любимого Хван, нежно поглаживая веснушчатые плечи. — Лучше всех, Хёнджини... Лучше всех... — Расслабленно улыбается сероволосый, забрасывая ногу на талию старшего. — Я рад. Точно не хочешь, чтобы я тому мужику вывернул шею? — Невесомо чмокает ушко, возвращаясь к событиям сегодняшнего дня. — Ох, я уже и забыл про него, — хихикает Ёнбок. — Давай спать, Хёнджини. У нас запланировано слишком много дел на следующие два дня. — Это каких таких дел? — По-глупому лыбится шатен. — Ну там... спать, обниматься, целоваться и заниматься любовью. В перерывах между этим, возможно, поедим, — смеётся Ликс. — Прелесть, — щёлкает младшего по носу, прижимая к себе ещё ближе. — Давай спать, а то ты из меня все соки выжал. Доброй ночи, пабо, люблю тебя сильно. — Сладких снов, солнышко. Я тоже люблю тебя, — в последний раз целует в лоб, пока сероволосый отключает звук и на своём телефоне, и на телефоне старшего. Чтобы точно никто до них не дозвонился. И несмотря на ноющую боль в пояснице, Ли Ёнбок чувствует себя самым счастливым человеком на планете. И не нужен ему этот бизнес, не нужны ему деньги, власть, если рядом есть он — его дурашливый, но самый любимый парень.