***
Они решают посмотреть один из старых любимых фильмов Джонни — «День сурка». Кенши смутно знаком с этим фильмом: слышал о нём лишь вскользь. Поскольку Кенши пытается привыкнуть к просмотру фильмов, Джонни берёт на себя обязанность рассказывать обо всём, что происходит в той или иной сцене. Он стоит, бурно жестикулируя, и вносит в свой рассказ свою неповторимую мелодраму бывалого кинолюбителя. — И вот он идёт по улице после этой убийственной речи, как вдруг с чёртова дерева падает ребенок в красной куртке! Он его, конечно же, ловит. Кенши улыбается этому описанию. Так продолжается до тех пор, пока фильм не кончается, а Джонни не заканчивает рассказывать концовку. Кенши хлопает, улыбаяясь уголками губ. Джонни, пользуясь случаем, изящно кланяется, осыпая поцелуями воображаемую аудиторию. — Спасибо всем. Я буду здесь всю ночь, — он подходит к дивану и разваливается на нём, обнимая при этом Кенши. Наступает уютная и спокойная тишина. Джонни прислушивается к их синхронному дыханию. Он весьма удобно раскинулся на диване. Поза Кенши противоположна: спина прямая, осанка безупречная, граничащая с царственностью. Джонни видит созерцание на его лице. — Что-то задумал, Кенши? — тот мычит в знак согласия. — Если бы ты мог изменить что-нибудь в прошлом… что бы это было? — Джонни сразу приподнимается на этом вопросе. — Ты имеешь в виду что-то вроде «Дня сурка»? Что-то вроде того, что заставило бы вселенную перезагружаться снова и снова, пока я не сделаю всё правильно? — Если такое описание подходит, то да. Джонни задумчиво вздыхает. — Чёрт, да много чего, наверное. Может быть, я бы исправил свой брак. Старался бы больше, чтобы получить те роли, что я хотел. Может быть, я смог бы помешать своему прошлому «я» купить Сенто. Лицо Кенши загрустнело при этой идее. — А ты бы смог? Джонни обеспокоенно смотрит на Кенши, потому что его вопрос звучит очень уязвимо. — Да. Думаю, это избавило бы тебя от многих страданий, хоть мне и нравилось дразнить тебя по этому поводу, — шутит Джонни, слегка ударяя локтём по рёбрам Кенши. — Если бы ты так поступил, возможно, мы бы с тобой никогда не пересеклись, — меланхолично заявляет Кенши в ответ. Лицо Джонни трескается от такого откровенного признания. Теперь он не может представить свою жизнь без Кенши. Он не знает, как прожил все эти годы без него. Но ему ведь нужно поддерживать имидж. Шутка. — Не знаю, по-моему, Лю Кану сильно не хватало замученных кинозвёзд и бывших самураев Якудзы. Он бы, наверное, устроил нам какое-то разнообразие — ну, просто для галочки. А я бы, наверное, вернул Сенто, победив тебя в споре. Кенши ухмыляется над этой гипотезой. — Да ну? И что это будет за спор, Кейдж? — Посмотрим, кто первым получит по заднице от Райдена. Или кто сможет заставить Китану засмеяться. — Я бы выиграл оба. — В твоих мечтах, Такахаши. Дамы не могут устоять перед моим обаянием. Кенши усмехается, делая ещё один глоток вина из своего бокала, стоящего на столе рядом с ними. Затем он откидывается назад, повторяя расслабленную позу Кейджа. Джонни чувствует, как всплеск откровенности поднимается на поверхность от их непринуждённого настроения, и после некоторого молчания произносит: — Я бы помешал тебе спасти меня. Лицо и тело Кенши напрягаются от этого неожиданного признания. — Нет. Я бы сделал это снова, если бы возникла подобная ситуация. — Я бы остановил тебя. Никто не заслуживает того, чтобы у него вот так отбирали что-то. Ты заслуживаешь того, чтобы видеть что-то прекрасное. При этом брови Кенши озабоченно хмурятся, а его лицо превращается в нечто невообразимо сентиментальное. Его рука перемещается на спину Джонни, заставляя их обоих сесть прямо. Джонни позволяет своему телу легко маневрировать под чужой крепкой рукой. Ему кажется, что он позволил бы Кенши делать всё что угодно, даже позволил бы этим чудесным пальцам проникать между его суставами и двигать его телом, как марионеткой, если бы только он поддерживал с ним такую связь. Затем Кенши бережно, как будто держит бесценный артефакт, зажимает лицо Джонни между ладонями. Взгляд Кейджа становится нежным. Это заставляет его чувствовать себя незащищённым и слабым. — Что ты делаешь? — Запоминаю твоё лицо. Чтобы никогда не забыть, — он проводит ладонями по щекам, пальцами по лбу, бровям, по изгибу носа. Большой палец нежно проходится по губам, а затем его руки возвращаются в исходное положение, обнимая чужое лицо. — Ты когда-нибудь считал меня красивым? Кенши игриво ухмыляется. — Это было не первым, что я в тебе заметил, — Джонни чувствует, как его сердце опускается в желудок. — Но это и не самое лучшее, что в тебе есть. Джонни придвигается ближе, чтобы уменьшить расстояние между их лицами. — Правда? Правая рука Кенши тянется к его груди. — Ты добрый. Ты щедрый. Ты храбрый. Ты заноза в моей заднице. Ты всегда находишь способ успокоить меня, даже когда мы сражались за судьбу всея эпохи. Вот, именно в этот момент. Джонни чувствует руку на своей груди, как некое клеймо. Ему хочется окунуться в тепло Кенши, окунуться в свет его похвалы и преподнести своё сердце к алтарю его любви. Своему партнеру по преступлению. Салли для своего Гарри. Мистер Дарси для своей Бриджит Джонс. Майки для Скотта. Нео для Тринити. Мэтт Мёрдок для Карен Пейдж. Перебирая в памяти наиболее подходящие для такого момента слова, он находит лишь классику. Подготовив свой лучший акцент, он произносит: — Ты околдовал меня. Телом и душой. Кенши удивлённо смотрит на Джонни. Затем он разражается таким приступом смеха, сильнее которого Джонни ещё никогда не слышал. — Что это, чёрт возьми, сейчас было? — Джонни обхватывает Кенши руками и прижимает его к своей груди, смеясь вместе с ним. — Ну, а что? Я думал, что это будет уместно! Это же классика! Кенши качает головой и улыбается, глядя вниз. Приподнявшись, он зажимает подбородок Джонни между большим и указательным пальцами и подаётся вперёд, чтобы сладко прижаться к его губам. И в этот момент Джонни замирает. Их первый поцелуй. Правильное ощущение. Монументальное, сокрушающее мир, ломающее реальность событие. Даже знаменательней его давней номинации на «Золотой глобус». Что ж, возможно, Кенши и не может увидеть его таким, каким, по мнению самого Кейджа, он должен быть. Но это и неважно. Кенши убедил его, что в нём есть и другие вещи, которые можно любить.✧
23 октября 2023 г. в 16:59
— Ты помнишь хоть, как я выгляжу? — Джонни не может удержаться, чтобы не спросить об этом однажды, спустя добрых полтора года их взаимоотношений, что с каждым днём становятся лишь крепче. Обычный день, ничем не отличающийся от остальных; яркий неон ночного Малибу и волны океана, разбивающиеся о берег, лишь подчёркивали нелёгкий покой, завоёванный с большим трудом.
Кенши сидит рядом с Джонни в баре на открытой террасе, откуда хорошо виднелся пляж. Трудно по-настоящему оценить шум океана, если учесть тот факт, что диджей в данный момент тасует на своей вертушке лучшие хиты. Джонни знал, что Кенши — человек, более склонный к самоанализу и тишине, чем к шумной ночной жизни Лос-Анджелеса, которую сам Джонни находил бесконечно интересной. Его тёмные очки отражали пляшущие по патио огни, прекрасно дополняя угольно-серый костюм, в который он был одет.
Колено Кенши, прикоснувшееся к бедру Кейджа, вывело его из раздумий, заставив осознать, что расстояние между ними составляет считанную минуту. С тех пор, как Кенши потерял зрение, физические прикосновения стали для него намного важнее, и Джонни с готовностью согласился на это. Нежное прикосновение руки к груди, крепкие пальцы, обхватывающие плечо. Джонни был очень внимателен.
Он видел, как облегчение вырвалось из тела его собеседника при этом соприкосновении, как будто с его широких плеч сняли груз — его семейного наследия, его положения — всего этого.
— Самую малость, — ответил Кенши, задумавшись на мгновение.
Облегчение. Джонни всегда ставил внешнюю красоту на первое место в списке своих приоритетов — само собой разумеющееся, учитывая его профессию. Тщательно продуманный образ для продажи массам. Ему нравилось, когда его воспринимали буквально мясом на плите, и он постоянно наслаждался тем, что его хотят.
Он знает, что его это не должно так волновать. Тем не менее, волнует: он нуждается в подтверждении и жаждет внимания. Чёрт возьми, он хочет его от людей, которых едва знает: от фанатов, полностью отделённых от его социальной стратосферы. Когда самый близкий ему человек — тот, кто, возможно, знает его лучше всех на свете, не считая бывшей жены — не воспринимает его так, как ему хотелось бы, это становится похоже на невзаимную любовь. В глубине души он понимает, что Кенши в этом абсолютно не виноват, и мысленно укоряет себя за то, что подумал о том ужасном периоде, как о чём-то подобном. Всё-таки, это было не в его власти.
Так почему же он так считает? Он чувствует какой-то эгоизм в том, что использование масла для лица, выщипывание бровей и одеколон, который он не может перестать наносить на себя с тех пор, как Кенши однажды похвалил то, как он пахнет, кажется ему совершенно бессмысленным по сравнению с лицом его…
— Если честно… — продолжает Кенши, — иногда у меня даже не получается вспомнить, как выгляжу я сам. Я не часто смотрелся в зеркало. Не тогда, когда у меня было так много дел.
Джонни меняет позу, и его предательский рот вываливает всё прежде, чем он успевает обрезать слова языком. Может быть, это из-за алкоголя. Может быть, дело в том, что он находится так близко к своему лучшему другу.
— А зря, должен был чаще. Ты чертовски сексуален, чувак. Ты просто красавчик, босс Якудзы!
Это точно алкоголь.
Кенши не успевает ничего ответить, как Джонни тут же отступает, начиная оправдываться.
— Извини. Слишком рано? Я имел в виду, что ты отправился в героический поход, чтобы освободить свою семью из лап Якудзы… так что… ты похож на сексуального Мэтта Мёрдока. Вайбы измученного героя. Да, это именно то, что я хотел сказать.
Кенши задумчиво смотрит на Джонни, слегка изогнув рот. Затем он выдыхает смешок, его голос звучит глубокомысленно.
— Боже, чего? — быстро говорит он и начинает смеяться.
Джонни вмиг захотелось разлить этот звук по бутылкам и хранить в своём лучшем погребе, дать ему перебродить и состариться, а затем сделать глоток и сполна насладиться его вкусом, чтобы больше никогда его не услышать.
— Спасибо, — отвечает всё-таки Кенши. — Думаешь, у меня есть всё, что нужно, чтобы попасть на широкий экран?
— Более чем. Ты — звезда. Главная роль, да ещё и с номинацией на «Оскар».
— Может быть, мне выпадет шанс сняться вместе с голливудским красавцем Джонни Кейджем.
— Я замолвлю словечко перед его агентом, может, он сможет потянуть за пару ниточек.
Огни бара, ночное небо и грохочущая музыка кажутся сносками к открывающемуся перед ними виду. Лицо Кенши расположено под прямым углом, так что линзы его очков находятся на одном уровне с глазами Джонни. Джонни видит в них своё отражение — ошеломлённое, нежное, не знающее нужных слов. Ему очень хочется, чтобы Кенши увидел его сейчас. Он решает положить руку ему на спину, слегка успокаивая.
— Не хочешь выбраться отсюда?
— Веди.