Сон

Никому не интересный, древний фильм, от премьеры которого прошло уже около трёх недель. Посмотрели его абсолютно все, сами Кару с Русланом тоже ходили на него в день премьеры, но если тогда у них была цель – насладиться сюжетом и профессиональной игрой знаменитых актеров, то сейчас, в полупустом зале, они даже не обращали внимания на массивный экран, на котором крутилась, пока что, только реклама, парни сжирали друг друга голодными взглядами, их переполняло нетерпение. Фильм уже начался, единичные люди на передних рядах приготовились, интрига для них наколялась, а для Енисейского с Белоярским, сидящих на одном из последних рядов, наколялось кое-что помимо интриги. Руслану было сложно удерживать внимание на двух объектах своего интереса одновременно, поэтому от одного пришлось отказаться, теперь всё его внимание на протяжении всего сеанса было направлено на Кару, который умудрялся и фильм смотреть и на грязные шуточки Енисейского отвечать, с такой усмешкой, хитрющей и довольной ухмылкой, зная, что напрягаться сейчас ему смысла нет. К середине фильма, а может и раньше, Руслану наскучит всё вокруг, отчего он будет пытаться развлечь себя многочисленными способами. Один из этих способов: удостоиться излишнего внимания от Белоярского путём не совсем честных махинаций. Рука совершенно случайно соскользнет на чужое колено, ласково огладит вдоль бедра наверх и приподнимет краешек водолазки, полностью забираясь под неё, кончиками пальцев касаясь стройного, подтянутого торса, вызывая волны мурашек у того, чье тело так бесстыдно изучали, находясь в общественном месте, осознавая, что в любой момент их наглые, грязные действия могут пресечься людьми вокруг. Заботило ли это Руслана? Ни капли. Единственное, чего ему сейчас искренне хочется, это лицезреть, как Кару содрагается под его настойчивыми касаниями, как он поджимает тонкие губы, как щеки его еле заметно розовеют в темноте зала – всё это более чем удовлетворяло ненасытное эго Енисейского, однако физического контакта не хватало даже при таком развитии событий. ••• Тонкие, тихие всхлипы и глубокие вздохи, расслышать которые сквозь мощные динамики кинозала было нереально, ласкали слух Руслана, который находился неприлично близко к своему сегодняшнему спутнику, даже несмотря на и так находящиеся рядом места. Белоярский слишком часто осматривал зал, глаза его бегали в попытках убедиться а том, что на них никто не смотрит и не сможет понять, чем же они здесь занимаются. А Енисейский тем временем внимательно следил за движением собственной руки, которая с невероятной нежностью оглаживала и ощупывала чужой половой орган. Он старался улавливать каждый вздрог, ускоряя движения рукой, дабы реакция у Кару была ярче. Замедляясь, Руслан спускал руку к основанию члена, намеренно сжимая в этом месте сильнее, слизывая с чужих горячих щек хрупкие слезинки, выступившие от невыносимого удовольствия и переполняющего адреналина. Ещё одно движение рукой, в этот раз Руслан надавил на головку, размазав по ней крупную каплю предъекуляра. Второе движение и тело Белоярского содрагается, его охватывает судорога, дыхание спирает, он впивается пальцами в дешёвую обивку сиденья и прикусывает нижнюю губу, дабы не вскрикнуть от наплыва эмоций и ощущений. Следующее движение стало финальным, Кару падает Енисейскому на грудь, тяжело дыша, он чувствует, как горячая вязкая жидкость стекает по его бёдрам, пока ноги всё ещё дрожат и тепло обвалакивает всё тело. ••• Распахнув глаза, парень подорвался на постели, пытаясь отдышаться так, словно за ночь успел пробежать несколько километров. В комнате всё ещё было темно из-за задернутых штор, но на улице уже давно светило утреннее солнце. Он попытался осмотреться, понял, что рядом никого нет, да и сидит он не в кино, а в своей захламленной комнатушке. Кару уже успел осознать, что всё это было лишь его развратным сном и грязной потаенной мечтой, откинулся обратно на подушку и тут же ощутил влагу в области паха. Вновь приподнявшись с наивной надеждой на то, что ему показалось, он взглянул на свой плед, лицезрев мокрое и грязное пятно, которое так же наблюдалось и на его домашних штанах. Белоярский раздражённо сматерился про себя и, быстро поднявшись, принялся искать чистые вещи, уже громче проговорив: –Снова.