Sensations

Чонгука будит солнце, точнее папа, который решил разбудить в самую рань выходного дня, уже пропуская яркие лучи в комнату. — Милый, поднимай свои чудесные булки, нужно вставать, — говорит вполголоса Джин, открывая окно. — Не нужно, — буркнул парень, и в надежде поспать чуть подольше повернулся на другой бок. — Нужно, — добавил вслед омега, после чего резко откинул одеяло, кидая на пол. — Мы ждём тебя с отцом внизу, малыш. — Ну, па-ап, — вздохнул младший, пытаясь переубедить родителя своим не выспавшимся лицом. — Давай потом, пожалуйста. — Детка, времени не так много, поторопись, — было последнее, что сказал старший омега перед уходом. В итоге Чонгук сдаётся и направляется в душ, беря сменные вещи. В его голове родилась мысль, что его зовут на завтрак в семь утра для того, чтобы сообщить о командировке, которая уже не первая за последние два года. Родители владельцы крупных сетей магазинов, и не удивительно, что отцу приходиться ездить за границу за новыми возможностями для развития дела, на которое отдал почти жизнь. Ему не хотелось прощаться с отцом, он только надеялся на полный семейный ужин по вечерам, который обычно проходит уютно, согревая душу, оставаясь тёплым воспоминанием. Только странно было вот что, папа вел себя спокойно, ходил без красных глаз и шмыгов. Это, конечно, хорошо, но в прошлые отъезды он был весь грустный, то дело протирая глаза. А сейчас и не скажешь, что кто-то куда-то собирается. Омега бодро выходит из ванной после освежающего душа и спускается на кухню, где родители весело о чем то беседовали, но увидев его притихли. — Доброе утро, малыш, садись, — с улыбкой на губах говорит Намджун, поглядывая на мужа. — Доброе утро, пап, — ответил Чонгук, присаживаясь рядом. — Что-то случилось? Или снова командировка? — интересуется наконец, наливая себе чай. — Да, кое-что произошло, и мы решили, пока не уладим некоторые проблемы с твоим папой, ты должен на время пожить с моим другом. Солнышко, это для твоего же блага, веришь? — мягким голосом проговорил альфа, чтобы сын, которого он безмерно любит, не начал переживать или допускать плохие мысли. — Что? Но, отец, я даже представить не могу, как я буду без вас! — он удивлено поднял брови, глазами бегая по помещению, давя слезы, что уже показывались. — Чонгук, мы будем приходить к вам по выходным, время пролетит быстро, ты даже не заметишь, правда. Просто это сейчас очень нужно. Я люблю тебя и не хочу, чтобы с тобой что-то случилось. Будь взрослым мальчиком, пожалуйста. — родитель видит подвешенное состояние своего чада, но пока ничего не может сделать, кроме как успокоить своё маленькое золото. — Мы всегда будем рядом, милый, а сейчас хотим, чтобы ты был в безопасности. — Поддерживал Джин мужа. По кухне разносится будильник, оповещающий, что пора собираться на работу, ведь уже восемь. Намджун поднимается со своего места, говоря: — Что же, я должен идти. Чонгук, отдохни как следует и собери вещи, сегодня вечером приедет доверенное лицо моего друга, который в безопасности доставит тебя в его дом. Джин-и, присмотри за ним, хорошо? — Муж на это только кивает, давая понять, что сделает все. Альфа подходит к младшему омеге и целует его в лобик, после чего обходит стол, встречаясь с пухлыми губами супруга. Окей, Чонгук понял, что его, пятнадцати летнего омегу, не знающего ничего из нужного, отправляют в совершенно незнакомый дом к совершенно незнакомому альфе. После того, как отец ушёл, Чонгук не притронулся к еде, просто сидел, смотря на одну точку. Ему было сложно принять тот факт, что придётся расстаться с самыми близкими людьми - родителями. На душе горько. Хотелось отдаться чувствам, плакать навзрыд и забиться в угол, как маленький ребёнок, только вот его попросили быть взрослее. Омега уверен, что, как только он перейдёт порог своей комнаты, рухнет на кровать и позволит слезам взять верх над собой. Слишком сложно. Пусть так, это лучше, чем опуститься на глазах предков. Разочаровать их - последнее, что ему хотелось. — Милый, тебе надо поесть, чтобы набраться сил, — рядом сидящий папа резко прервал поток мыслей парня, тем самым заставляя вздрогнуть от неожиданности. — Ты должен быть сильным мальчиком. А ещё пообещать мне, что позаботишься о себе, что не смотря ни на что ты продолжишь хорошо учиться, и как бы ситуация не вышла из под контроля не станешь загоняться, ведь мы с отцом всегда будем рядом. — Тихим голосом продолжил старший омега, пытаясь хоть как-то успокоить своё чадо. Джин чувствует его внутренний страх, так же ощущая переживания за неопределённое скорое будущее, ведь родительское сердце ничем не обманешь, все разрушения отражаются глубоко внутри, истошно вопя, желая привлечь внимание и поскорее помочь пострадавшему. — Я... Не знаю, пап, — говорит таким же приглушённым голосом. Ему хочется пообещать прежде всего себе, потом уже со сталью произнести слова клятвы родному человеку, но он пока не может. Сомнения давят. — Ладненько, тогда, ты должен сытно поесть, — омега смотрит в ожидании на хоть какие-то действия со стороны парня, но тот безуспешно продолжает пялиться на стол. — Ради меня. И наконец Чонгук поднял глаза, что местами сверкали от подступающих слёз, на папу. Каких сил ему сейчас стоило не зарыдать, ибо взглянув на родителя, с кем вскоре придётся разлучиться, его сердце пуще прежнего сжалось. — Хорошо, — кивнул в знак согласия, вновь опуская взгляд на стол. За одобрением идут и действия. Он легко поднимает стакан с, ещё не успевшим остыть, чаем и тихонько попивает, боясь ненароком обжечься. — Чудненько, — счастливо выдает старший Ким, и встаёт, — а я пойду ещё немного посплю, а то с твоим отцом весь режим пошёл на дно. — Приятных снов, пап. — Говорит омега вслед все тем же слабым баритоном. Он только сейчас заметил чуть уставший вид своего предка, и ругает себя за это. Ему стоило быть повнимательнее, тогда ничего бы не ушло с поля зрения. — Спасибо, милый, ты тоже отдохни после завтрака, — и уходит, оставляя младшего наедине с собой, что уже терзает себя мыслями, съедающие его. Чонгук сидит пятнадцать минут в полной тишине, пытаясь прислушаться, точно ли спит папа. Вскоре он тихонько поднимается, решая убрать со стола грязную посуду, и направляется в свою комнату, стараясь не шуметь. Когда же омега вступает за порог личного убежища, он сразу плюхается на мягкую кровать, находящуюся прямо по центру. Все проблемы, страхи и сомнения покидают бренную головку, а мышцы в теле расслабляются, растекаясь по шелковистому одеялу. Парень не замечает, как веки тяжелеют, глаза закрываются, и уходит в сон. Омега чувствует, как кто-то трясёт его за плечи, намереваясь разбудить, но он всеми силами сопротивляется, хочет ещё побыть в таком успокаивающем дрёме. Как жаль, что этому не бывать. — Ну же, вставай, солнышко, — шепчет знакомый голос, то дело встряхивая выше перечисленный участок тела. — Тебе надо собираться, время идёт. — Ещё пять минут, — бурчит младший сквозь пелену, застелившую очи. — Совсем скоро за тобой приедут, давай, малыш, поднимайся, — говорит старший Ким громче, понимая, что его наконец слышат. Режущее чувство отдаётся прямо под грудью, делая больно, чертовски больно. Влага накрывает его глаза, не давая видеть что-то помимо себя, но ему и не хочется смотреть, ему ничего не хочется. Как же сложно быть сильным, взрослым. Омеге никто не говорил, что эта роль будет выжимать из него все соки, оставляя никчемным. Разве отец не должен был сказать? Почему он не упомянул, что эта задача принесёт разруху внутри? Невыносимо трудно заставить себя не плакать, не обнажать слабость - задания исключительно для сильных, вот что понял младший. Прискорбно. — Пап... я не готов, — дрожащим голосом выдаёт парень. — Чонгук, мы с отцом тебя не бросаем, я буду приходить к тебе в выходные, а Намджун время от времени забирать в школу. Пожалуйста, доверяй нам, все наладиться. Я люблю тебя, малыш, не надо плакать. — Нежно, по-родному, произносит каждое слово родитель, поглаживая голову. Он улавливает нотки озноба, понимает, что его золотце на грани слез, а ведь держится, такой большой мальчик, пытается одолеть нахлынувшие эмоции. А старший может только словесно поддержать, надеясь на сына, который сражается с собой за звание «сильного». — Хорошо, я... — раздаётся всхлип, принадлежавший хозяину комнаты, — я тоже люблю тебя, и сам соберусь. И вот в один миг он уже стоит на улице с папой , смотрит, как его вещи убирают в багажник, отец переговаривает с тем человеком, пока их не перебивает звонок. Через пару минут он подходит к омегам и тяжело вздыхая, произносит: — Пора ехать, — и тут же окидывает их своими объятиями, чтобы крепко крепко. — Я буду безумно скучать по вам, и отец, обещаю быть сильным. — Чонгук старается не заплакать в какой раз за день, но безуспешно, слёзы вновь застелили глаза, им жалко, говорят «лучше не смотри, не запоминай этот момент, как самый худший». Он бессилен, не может, хочет впитать данное мгновение, жаждет причинить себе боль колющим воспоминанием. — Я тоже, малыш, буду скучать. Только не сомневайся в моих словах, скоро все вернется на свои места, заживем, как в сказке, главное верь мне, да? — С трепетом в голосе спрашивает глава семьи, справляясь с дрожью, что уже намеревалась выйти. — Да, я... верю тебе, — шепчет младший куда-то в грудь родителя, в то время, как мокрая дорожка катится по щеке. Ему хочется верить. — Все будет хорошо, только не переживай, малыш. — Уже молвит Джин, так же сжимая в руках родное чадо. Машина отъезжает от дома. Внутри салона тепло, согрели. Однако на душе мерзлота, будто бы ничего живого не осталось, будто бы никогда и не было того, самого живого. Как странно, ведь глаза до сих пор на мокром месте, противоречие даже здесь. Чонгук хочет домой, к себе на мягкую кровать, в комнату, где вырос, провёл все детство до недавнего времени. Он не многого просит. В самый раз. И вдруг он осознаёт, что будет спать под одной крышей с незнакомым человеком, пусть и лучшим другом отца, но факт остаётся фактом. А если этот самый друг запрет его дома? Или, что хуже, будет докладывать его похождения предком? А что делать в случае домогательства? Черт, да как его могли отправить жить с человеком, которого он не знает?! Паника с новой силой накрывает, только отошедшего, парня. Ему даже шестнадцати нет, да и запах не проявился, изнасилования не выдержит, не настолько сильный. Автомобиль останавливается у большого небоскреба. Дверь с водительской стороны открывается, оттуда выходит мужчина где-то двадцати семи лет, который уже направляется сторону багажника, доставая чемодан и сумки, тем временем парень, сидящий внутри машины, в замешательстве, не зная что ему делать, однако не успел он и подумать, как в окно стучат, возможно говоря этим выходить. Собственно, омега выходит из тачки, по-неосторожности громко закрывая дверь. Холодок прошёлся по рёбрам, заставляя вздрогнуть, он и забыл, что сейчас октябрь. — Пойдёмте, мистер Ким. — Говорит мужчина, и заблокировав авто, шагает к зданию, неся вещи омеги, параллельно посматривая на него, чтобы не отставал. Чонгук послушно идёт за ним, одновременно протирая глаза, что уже высохли от сильного ветра. И вот они вошли в постройку, странно, ни одной души, снаружи в окнах горел свет, а в холле никого. Вскоре до омеги доходит, что это из-за его приезда расчистили людей, отец не любит привлекать внимание к семье, это точно его рук дело. Позже они заходят в лифт, и парень ужасается, в небоскребе сто двадцать три этажа, он надеется, что будет жить не на вершине, иначе в туже секунду убежит домой, какая вообще разница, знает ли он куда идти или нет, цель одна - убежать. Но подъёмник останавливается на двадцать втором и открывает кабинку. Мужчина вышел первым, аккуратно передвигаясь, чтобы не задеть багаж Кима, а следом выходит сам парень. Они подходят к единственной серебряной двери, первый ставит на пол сумки, достаёт карту и пропускает им по ручке, та издает одобрительный звук, после чего раздался щелчок, говорящий о том, что дверь открылась. Мужчина полностью ее раскрывает и сново берет на руки вещи, проходя вглубь квартиры. Вскоре парень так же оказывается в большой, слабо освященной гостиной, где в нос резко ударяет запах вина в перемешку со смазкой, он поморщился, отвратительная вонь. Его, кажется, не ждали. Вдруг слышатся шаги, и стоило парню повернуть голову на звуки, как сразу же отворачивает, ведь перед ним пристал другой, на половину нагий, здоровый мужчина, только вышедший из душа. За его спиной одевается омега, явно принимавший вместе с ним водные процедуры, Ким надеется на это, хотя запах не обнадеживает от слова совсем. — О, Ким Чонгук, ты здесь уже осмотрелся? Прости мне мою наглость, я не хотел показываться тебе в таком виде, шлюшка не дала мне одеться, — хриплым голос говорит альфа, шлёпнув по попке уже уходящую омегу, после чего достаёт пачку сигарет из кармана, берет один фильтр и зажимает ее меж губ, следом чиркнув зажигалкой. Омега стоит, как вкопанный у двери, не зная, что ему сейчас делать и говорить, ведь не каждый день ему приходится ехать в чужой дом и видеть полуголого мужчину, что уж там говорить, он даже никогда не был на ночевках, только если приглашал к себе лучшего друга, а эта ситуация до ужаса неловкая, хотя по виду, стоящего под боком, самца и не скажешь. Но Чонгук догадывается, что именно с ним и придётся жить, поэтому нельзя показывать себя, как легкомысленного, вдруг он правда будет домогаться, нужно взять себя в руки и по-достоинству дать отпор, предупреждая, что он не какая-то там давалка, а сильный, взрослый омега, к которому поступиться опасно для жизни. — А что мешает одеться сейчас? — Как ни в чем не бывало отвечает юноша, осматривая гостиную, чтобы главное избежать прямого взгляда. — Не уверен, что ты хочешь знать, — ухмыльнулся мужчина, вспомнив о несчастно испачканной футболке, — да и мы не с того начали, я Ким Тэхен - твой содержатель на некоторое время, можешь звать как хочешь и просить что хочешь, домой никого не приводи, это не безопасно, тебя будут забирать после школы мои люди, никаких опозданий, а дальше как пойдёт. — Вдруг переключился на серьезный тон старший, автоматически убирая руки за спину и обходя медленными шажками младшего, становясь к нему лицом, как бы говоря, что с ним тут шутки не шутят, не в его обязанностях. И вот сейчас парень понимает, что конкретно попал. Прямо в глаза смотрят испытывающим коршуном, проверяя достаточно ли сильный, выдержит или треснет, не успев показать себя, но омега не собирается сдаваться, наоборот, он уложит соперника на лопатки, даже этого, стоящего перед ним, мускулистого альфу. Отец всегда учил держать голову, ни перед кем не проявлять слабость, говорил, что рождённый в семье Ким должен быть победителем, и кто такой Чонгук, чтобы принимать поражение? Верно - никто. — Понял, — наконец говорит младший, не прекращая зрительный контакт, хотя ощутимо теряется, проигрывает, но не смеет оторвать глаз, слишком большой позор. Только вот пóзднее время никто не отменяет, организм требует сна, ведь пару часов назад его бестактно оборвали. — Не собираетесь показать где спальня? — Точно, пойдём, — произносит старший, уже после направляясь в сторону ванны, где оказывается широкий, длинный коридор, а следом и комнаты, последняя из которых является егошним. Ну а юноша, снимая обувь у коврика, идёт за ним, осматривая все. На стенах картины великих художников, как Леонардо Да Винчи, Микеланджело и Винсента Ван Гога, работы кажутся оригинальными, те что ещё за семьдесят один миллион долларов, которые ещё продаются исключительно в аукционах для богатеев и их сложно перехватить на зло другим конкурентам. Но Тэхён очень похож на того, кто пойдёт на все ради поставленной цели, даже на ветер в кошельке. Увлечённый рассматриванием всего вокруг, парень не замечает, как врезается во что-то крепкое, и только позже, оклемавшись, он в ужасе понимает, что тем самым «крепким» является содержатель, точнее его твёрдая спина в мышцах. Младший в панике резко отстраняется, уже алея щеками и рассеянным взглядов окидывая местность, хоть бы перестать чувствовать такой липкий стыд. — Надо же, такая очаровашка, ты точно сын Нама? — Развернувшись, с усмешкой выдал мужчина, в то же время дергая ручку двери, после распахивая, входя внутрь и включая свет. — Хотите убедиться? — С ноткой иронии задал риторический вопрос младший, следом проходя в комнату, где белый ослеплял, пусть сейчас и ночь, но светильники на тумбах дали понять это сразу. Помещение было небольшим, по центру, как и в его родном убежище, стояла кровать, с белоснежными постельными сверху, вдобавок над предметом сна висела картина, видимо, русской женщины, что стоило, скорее всего, кучу денег. Так же, находилось пару шкафов расцветки снега, что гармонично смотрелись на фоне всего светлого полотна. Миленько. — Пожалуй, откажусь. Располагайся и, если ты вдруг забыл - напомню, завтра школа, утром ровно в семь будет готов завтрак, а в семь тридцать подъедет машина, не проспи, теперь спокойной ночи. — Монотонно проговорил альфа. Вскоре повернувшись к мальчишке, видит неприкрытое смятении вперемешку с удивлением на его лице, но это ничуть не остановило старшего, что уже собирался оставить того наедине. — Стойте, подождите, — вдруг затушевался омега, развернувшись к уходящему, только вот стоило мужчине ответно повернуться, как взгляд стрельнул прямо на его нагую накаченную грудь, что бессовестно привлекала глаза, а ведь розовые соски поистине были манящими, ещё одна причина по которой щеки налились кровью, все выдавая без шансов на отступление. И вот содержатель, прекрасно все понимая, приближается, ехидно улыбаясь, но в один миг становится серьезным, в вопросе поднимая бровь, что ещё больше смущает юношу, но он продолжает, — мне... я хотел спросить, то есть попросить... — Сразу же исправил себя омега, — можно я завтра не пойду в школу? Я уроки не сделал, не успел, а ещё переезд неожиданный, вещи разложить нужно, осмотреться и... — Можно, потом все наверстай, не хочу лишиться бошки из-за не сделанной домашки, а твой отец и близко не милашка-ветеринар, любящий животных, для него это не проблема, — оборвал того временный опекун, ведь, зная омег, они могут перейти ненароком на слёзы, хотя ситуация до смеха никчемная и просить об этом с щенячьими глазами уморительно глупо. — Не переживай, ко всему привыкнешь, а так пялиться на альфу ужасно не красиво, Чонгук-и. Так что, если нам нечего обсудить, то я пошёл. — Оу... да, спокойной ночи, — сказал парень под себя, пытаясь скрыть красноту щёк, но те будто бы специально зарождали ещё больше оттенков алого, якобы доказывая, что сущность сильнее человеческих потребностей, в сотни раз. Парень закрывает дверь, оглядываясь, примечая все, осматривает. Чемодан и сумки лежат у ближнего шкафа, совсем не совпадая с цветовой гаммой этой комнаты, но он обещает себе, что ничего ему чуждо не будет, и вещи не того окраса поменяет на другие, соответствующие. Но не сегодня, как нибудь потом, сейчас хочется тёплого душа и крепкого сна, поэтому младший идёт к своему багажу, беря чистое белье и пижаму, следом вытаскивая зарядник, наушники и ноутбук, все равно позже пригодится. Мальчишка интуитивно открыл единственную дверь в комнате, и не прогадал, что ни есть ванная, поэтому без замедления туда входит, включая свет и закрывая за собой. Раздевшись, проходит в душевую кабинку, настраивает воду, что через минуту хлынула потоком. Освежив своё тело, омега забирается на расправленную кровать, укрываясь по шею одеялом. После чего берет компьютер, сразу включая и вводя пароль, затем открывает кокаоток, чтобы написать родителям о своём прибытии. Чонгук 23:16 «Я приехал, пап. Сладких снов тебе и отцу» Ответ не заставляет себя долго ждать. Папа 23:17 «Как ты, малыш? Поел? Будь начеку там, ладно?» Чонгук 23:17 «Все хорошо, поел, ладно. Я спать, пап, люблю тебя» Ему пришлось соврать про еду, потому что зная родителя он будет беспокоится и в итоге заставит его кушать, а мальчишке в глотку ничего не лезло. Пусть лучше так, чем набитый разрывающийся живот. Папа 23:18 «Мы с отцом тоже любим тебя, сладких снов» Школьные будни начались. Ученики спешат на свои уроки, студенты на пары, в том числе и взрослые на работу, смешавшись в один водоворот людей, куда-то бегущих. Конечно, можно встретить и спокойно идущих, вечно загораживающих дорогу, толпу друзей, которые решили обсудить что-то невероятное, эмоционально махая руками в разные стороны и устраивая этим галдеж. Машины так же несутся по трассам, оставляя за собой клубу пыли и черный след от шин, что издаёт глушащие звуки. В свой черёд крупные здания, магазины и рекламные баннеры светятся яркими огнями, которые тускнеют под палящим солнцем. Казалось бы, город Сеул проснулся и готов к сложностям нового дня. Чонгук садится на кровать, подтягивается, после чего сонно трет пальчиками, ещё закрытые, глаза и негромко зевает. Волосы, что пышно встали на голове у парня словно одуванчик, отдавали золотом, как-никак поток света, падающий именно туда, дарит новый цвет темным локонам, заставляя переливаться. Пока пижама, нагло съехавшая с правого плеча, обнажала острые ключицы. Мальчишка встает и направляется в ванную комнату, дабы смыть остатки сна. Вскоре закончив с этим делом, заправляет пастель, и решительно плюхается на стул у тумбы с зеркалом. По ту сторону на него смотрит чудик с растрёпанной гривой в светлой свободной футболке, что совершенно не устраивает омегу. Он снова поднимается и идёт к сумкам, по дороге открывая шкафы. Всю одежду разбросав по кровати, парень думает, что нужно купить ещё несколько вешалок - не хватает, но сейчас нужно куда-то деть вещи, и немного подумав, местом для временного прибывания нарядов становиться нижний комод. В свою очередь косметические средства были разложены на все той же тумбе. Осталась одна не менее большая сумка с обовью, но мальчишка не знает куда все это убрать, однако усилено пытается сообразить и поскорей закончить с обустройкой. Только вот в голову пришла сомнительная идея и совсем не обнадеживающая. После вчерашнего случая Чонгуку неловко видеться с тем альфой, что если тот засмеёт? Нет уж. Лучше здесь и сам разберется, не надо никаких встреч, даже завтрака не надо, и так хорошо. Подумаешь, просидит в комнате целый день, и что с того? Если нужно Тэхен лично придет, омега искать встреч не собирается. Поэтому, солидно решив, что выходить из помещения парень не будет, он перетаскивает сумку к начальному углу, претворяясь, что ее вовсе нет. Теперь, когда вещи разложены, можно и себя привести в порядок, думает Чонгук. Надев черную футболку и джоггеры* того же окраса, парень решает немного подвести глаза и мелкие дефекты замазать тоном, как вдруг на телефон поступил звонок, поэтому оторвавшись от зеркала, мальчишка подходит к прикроватной тумбе и поднимает вызов, не посмотрев на имя. — Даю пять секунд, давай быстро и коротко, — проговорил монотонно омега, уже начиная отсчёт. — раз, — мгновение, — два... — Стой, стой, стой, — протараторили в трубку знакомым голосом, а именно голосом Пак Чимина - одноклассника с сущностью омеги и лучшего друга в одном лице. Тот, кажется, был впопыхах, наверняка снова опоздал на урок, а может проспал или даже прогулял и сейчас бежит на второе занятие. Кто его знает, он всегда где-то в своём мире. Однажды на физкультуре он принес колесо, объясняя это тем, что «вы сказали в прошлый раз, что на сегодняшнем уроке сдача колеса». Разве, не балда? — Почему ты не в школе? Пробежал все наши места, а тебя нет. Где ты? — Если вкратце, то меня отправили в другой дом на время жить, а сегодня я не пошёл, потому что уроки не сделал. Кстати, как время будет скинь мне домашку и конспекты, ладно? — сказал Гук, вспоминая о родителях, по которым безумно скучает, и не важно, что виделись вчера или перед сном общались, это другое. Нечто крупное, из-за чего сердце сжимается до маленьких размеров, что-то более сильное, не потребность, а зависимость в предках. Такое бывает, по крайней мере младший на это надеется. — Что?! Ты сейчас серьезно? — друг был точно в недоумении. — Настолько серьезно, что слёзно, — с ноткой смешка выдал хозяин комнаты. — То есть, как? Чувак, ты меня пугаешь, если это шутка, то сразу говорю - не смешная, — вдруг заорал в трубку, пытаясь перекричать детей, Пак и становится понятно, как ясный день, что он проходит через детскую рекреацию, где вопят даже учителя, которые стараются усмирить малышню, и это из рук вон плохо выходит, если честно; крики и ор будто бы наоборот звучат громче. — Ну, а вот так. Чувак, я не в том положении, чтобы шутить. — со вздохом произнес последние слова омега. — Ты только за этим мне позвонил? — Не только, слушай, вечером Мингю устраивает вечеринку, говорят там будет троица и Джебом, и знаешь, что? Мы обязаны туда пойти! — с полным бассейном эмоций говорит одноклассник, воодушевлено выделяя последнее имя. Этот парень, кстати, новенький в параллели одиннадцатиклассников и заядлый спортсмен, который всем в душу попал купидонской стрелой, что не обошла стороной и его лучшего друга. Теперь каждый поход куда-то вдвоём означает, что два часа пустой болтовни об этом мачо-мэне будет неизбежен. — Поэтому кидай свой адрес, я заеду за тобой, и просто оденься поприличнее, ладно? Остальное не важно, и даже не пытайся меня уговорить. Все, жду смс-ку, пока. — И отключается, как ни в чем не бывало. Такое часто бывает, что Чимин, будь он неладен, тащит по разным гулянкам и совсем не беспокоится о мнении Чонгука, хотя тот вовсе не против развеется, это всегда идёт на пользу, не даёт уйти в себя, что так же многократно происходит, он ведь подросток, к тому же интроверт, совсем не умеющий держаться за что-то стоящее, не давящее, не губящее. А сейчас не тот случай, когда можно просто убежать с другом на растерзание головокружительным танцам, в этот период жизни это рискованно, никто не знает, что может случится, ведь не зря его привезли сюда со словами «сиди тут, здесь безопасно». Поэтому, поразмыслив, омега решает, что есть ещё кучу времени до встречи с другом, и он успеет так же подумать о том, что скажет содержателю в защиту своей свободы, ведь нельзя просто так уйти. Отец узнаёт - прибьёт, а папа поможет добить, это точно, зная родителей они не пожалеют сил, отдадутся процессу кровопролития. Нужно доходчиво объяснить Тэхену, что вечеринки это часть жизни мальчишки и без них он завянет, альфа же должен понять, ведь так? Он обязан. Чонгук, поставив телефон обратно на тумбу, идёт к зеркалу, ведь он все ещё выглядет не круто. Вскоре накрасившись, он довольно смотрел на себя, как на нечто совершенно красивое, кто-кто, а мальчишка по-достоинству может трезво себя оценить, без лишних возвышенных взглядов сверху вниз или напротив, без ничтожного желания себя изменить, будто бы ты ничто иное, как пустая железка, нет, юноша знает себе меру, знает, что со всем и без всего выглядит достойно, на уровне. Налюбовавшись собой, он решает отдохнуть, как никак день солнечный, грех не воспользоваться таким моментом, поэтому с особым энтузиазмом откидывается на кровать в форме, такой же светлой, как день, звезды, только в чёрной оболочке, что не лишает шарма. После подминает под себя подушку, укладывается и берет ноутбук с наушниками, включает первый трек и отдаётся ее сетям, позволяя охватить себя приятной мелодии. Не успевает он зайти в инстаграмм, как в комнату врывается никто иной, как пиздецки злой Ким Тэхен. — Ты какого черта не выходишь на завтрак? — С демонами пляшущими на дне зрачков смотрит мужчина, испепеляюще вглядывается, давит своей аурой хищного и до ужаса злого альфы, придавливает к кровати, вжимает, не заботясь о силе. — Уже, как два часа еда стынет, к таким вещам я строго отношусь, чтобы это был первый и последний раз твоего безрассудства. — Уже спокойнее, но со все той же сталью в голосе говорит содержатель, в его речи даже нотки предупреждения показывались, что беспамятно устрашали, запугивали. Но вот глаза, смотревшие прямо в чужие, доводили до дрожи, а ведь и не проиграешь, не отведёшь взгляд, никак не вариант быть проигравшим, ни за что, только вот тело выдавало все, как на прозрачном полотне, все видно, не закроешься. — Я не хочу кушать, — тихо говорит младший, так же с вызовом устремляя взор в, рядом стоящие, плотно застеленные чернотой, глазёнки. Надо же, голос почти не вздрогнул. Почти. — Почему не вышел и не сказал? Хотя, сейчас это уже не важно, просто помни, что завтрак в семь, не хочешь, значит иди и скажи об этом горничной - уберёт. Больше не оставляй все так. — изъявляет монотонно альфа, отрывая взгляд от лежащего напротив, и оглядывая комнату на изменения, видит новые вещи на тумбе, и только сейчас замечает, что мальчишка накрашен, красив чертёнок. — Чонгук, ты куда-то собираешься? — Да, есть тут такое дело...— Мнется в ответе омега, совсем не ожидавший такого поворота событий, он даже не придумал, что скажет содержателю, как объяснит эту случайно запланированную встречу, а сейчас ведь только утро, до того самого момента кучу времени, а его уже просят что-то объяснить, куда больше несправедливости? Парню лишь хочется ругнуться и сказать, чтобы альфа спросил об этом позже, в более подходящий момент, да хотя бы через десять минут, он бы постарался что-нибудь придумать, смог бы сообразить, вот только, как? Как сделать так, чтобы время отползло обратно на несколько сотен мгновений? Верно, совершенно никак. — Вечером намечается день рождение моего лучшего друга и я должен обязательно там быть. — Выпаливает на одном дыхании младший. Только бы поверил, только бы поверил, только бы поверил. Только бы поверил. — Без сопровождения никуда не пойдёшь. — Сказал, как отрезал. Оставил без шансов, вообще ни с чем. — Что?! Я уже взрослый и сам могу за себя постоять! — Резко вскакивает на кровати юноша, отбрасывая в сторону гаджеты. Парня охватывает злость и обида на весь мир. Он уже готов метать огненные стрелы в своего содержателя, что решил сорвать его планы на этот день. Ну уж нет. Чонгук не собирается сдаваться и непременно пойдет на намеченную вечеринку, даже если придется из кожи вон вылезти. — Я все сказал. Твоя безопасность стоит на первом месте и я не допущу того, чтобы ты пострадал из за своей беспечности, — строго проговорил временный опекун, блуждая взглядом по заострённым чертам лица, по напряженным скулам и недовольно поджатым губам. Мальчишка смотрел на старшего, будто бы пытался испепелить своими горящими от злости глазами, заставить передумать, как вдруг вздрагивает всем телом под прицелом строгого и не терпящего возражений взгляда мужчины.— Никаких походов на дни рождения без охраны. За тобой ведется слежка вне этого дома и случись что нибудь с твоей хрупкой попкой первая голова слетевшая с плеч будет моя. Но ты ведь послушный мальчик, правда Чонгук-и? Омега чувствует себя загнанным кроликом, которого нагло прижал к скале голодный тигр. Он смотрит на эти чертовы губы напротив, искривившиеся в дерзкой ухмылке, и хочет деру дать из этой комнаты, дома или вообще города. Этот самодовольный альфа специально издевается над ним, невинным омегой, что невыносимо находиться рядом. А может это из за постоянно красных щек, вызванных словами альфы? Полный бред, считает Чонгук. — Чтоб ты знал, я сам могу дать отпор любому напыщенному индюку и не нужно мне никакое стадо накаченных головорезов. — Гордо приподнял голову и хмыкнул мальчишка, смотря в стену, ведь главное не в глаза ужасно надоевшего за эти дни мужчины. Иначе потерпит поражение уже во второй раз, что ни в коем случае нельзя допустить. — Чонгук. — прозвучало резкое и со сталью в голосе. — Я понял. — последнее недовольно просипел младший. Наконец дверь закрылась за опекуном и омега мог с тяжелым вздохом рухнуть на кровать, прикрыв веки. Как же он не любил запреты и контроль над собой. Иной раз бывало конечно, что папа планировал ужин всей семьей и просил приходить до десяти со встреч с друзьями, ведь переживал за состоянии своего еще четырнадцатилетнего ребенка. Но это совсем не одно и то же, по мнению Чонгука. И эта косметика, что второй кожей легла на лицо бесило парнишку. Хочется стереть все и валятся звездой на кровати, как никак тусовка отменяется. В свои пятнадцать лет юноша ходил на подобные сборища раз тридцать, может больше. Родители никогда не запрещали и давали полную свободу подростку, поскольку считали это нормальным и обязательным в таком возрасте. Ну, а Чонгук всегда был достаточно популярным в школе среди параллели и старшеклассников, поэтому приглашения на тусовки в честь победы футбольной команды или дня рождения популярного альфы он получал многократно, что, конечно, возвышало его перед другими омегами. Кстати говоря о них, мальчишка видел лицемерие и зависть в глазах омег, поэтому иной раз проходя через школьный коридор он пытался не вслушиваться в шепот за спиной, ведь знает о чем эти болтушки сплетничают. Обычно это бывает связано с каким нибудь смазливым альфой, которого он очередной раз отшил на вечеринке, по ненадобности отношений или связано с его неправильно подобранной одеждой по цветовой гамме, погоде и трендам. Чимин неоднократно затыкал этих болтушек, указывая на отсутствие личной жизни и угрожая расправой, если не заткнутся, но все тщетно, омеги поднимают на уши и эти случаи. Точно, он совсем забыл, Чимин! Мальчишка резко вскакивает с кровати и ищет глазами телефон, а найдя мобильный на прикроватной тумбочке Чонгук схватывает его и сразу набирает номер лучшего друга. Последняя надежда на него, размышляет омега, приложив аппарат к уху и закусив губу. — Только не говори, что оставляешь мою задницу одну на тусовке, из за чего я точно не подойду к новенькому, — протараторил Чимин в трубку, в надежде на отрицательный ответ. — Именно это я и хочу сказать, чувак. Папин друг как немецкая овчарка, сожрет пол руки, если ему что то не понравится, а ему не понравилась идея моей свободы, — хнычет в трубку Чонгук, вновь откинувшийся на пастель. Он найдет способ выбраться отсюда и пусть только какой нибудь самодовольный альфа ему помешает, мальчишка за себя не ручается. — Чимин, ты обязан придумать что нибудь, иначе Джебома придется отложить на пыльную полочку с накладными зубами твоей бабули пока папин бугай не превратиться в позитивного мальчика в брекетах. — Ни за что. На этой вечеринке будет Кенсу и, я уверяю тебя, он точно захочет подкатить свои бубенцы к новенькому, а это ни в коем случае нельзя допустить. Я помню, как на физкультуре этот полоумный выгибался словно лишен костей, когда дали команду приседать. А ведь даже тогда сзади отжимался Джебом с альфами своего класса, короче, ты не можешь не пойти. — Закончил свой длинный монолог лучший друг, фыркнув напоследок. До Кенсу, омега из параллельного класса, заядлый тусовщик и оторва, в свои пятнадцать лет уже имевший запах, чем бесил многих омег, в том числе и Чимина. — Боже, я не хочу вспоминать это, уволь, — сморщился юноша, невольно передаваясь противному эпизоду тех дней. — Ну и что делать будем, чувак? Повисла тишина в трубке, явно значащая о думах одноклассника, как вдруг голос через аппарат радостно выдает: — Я придумал! План такой, ты скидываешь адрес, этаж и квартиру, а я приезжаю с небольшой сумкой, туда сложим твои секси-шмотки, потом мы немного виснем у тебя, и ближе к вечеру ты проводишь меня до лифта, так будет думать громила, но на самом деле поскачешь со мной в мою карету, детка. Мы поедем ко мне, там ты оденешься, а дальше на тусу. Жду оваций, — толкует план Чимин, под конец гордо приподнимая голову, чего друг по ту сторону не видит. — Оке-ей, это лучший план из всех твоих планов, но ты не учел того, что этот Тэхен далеко не глупый и вряд ли пустит меня одного без охраны. К тому же, даже если и пустит, то точно заметит, что меня долго нет и тогда он найдет и свернет мне шею. — Вздохнул юноша, понимая в какую ситуацию попал. Голова кипит от разных мыслей и идей, но ни одна не подходит под случай. — Тогда, работаем по старой технике, я предлагаю, ты обдумываешь. — Решает вдруг посерьезневшим голосом Чимин. — Погнали. — Соглашается Чонгук. — Побег. — Нет, родители узнают. — Поход с охраной, которых мы позже напоим. — В отложку, вроде звучит адекватно, но немного сомнительно. — А что насчет поддельного разрешения твоих родителей? — Тэхен настырный, перезвонит отцу и расспросит обо всем, а когда узнает о лапше, что мы навесили, то от издевок будет не отвертеться. — Точно! Дропаем с Тэхеном. Во первых, он один. Во вторых, этот бугай спокойно усядется за тридевять земель от нас и не станет мешаться под ногами, а значит! Мы клево потусуемся! — Изрек тонсен, будто бы выиграл лотерею на миллион. — Ты свихнулся, чувак! — В тон другу воскликнул Чонгук, которого лишь от одной мысли об этом передернуло. Нет, нет, нет. Этот альфа ни за что на свете не должен увидеть его обомлевшего от коктейлей, приправленных алкоголем. Не должен видеть его беспомощного, слабого и отдающегося плавным танцам, иначе омега глаз не сможет поднять на опекуна от липкого стыда, что покроет его со стопроцентной вероятностью. У мальчишки и сейчас не шибко получается выстоять перед напором зорких очей, что так и норовят придавить к полу своей величественностью, что будет, если опекун узрит его открытые части тела в соблазнительном танце, он даже думать не хочет. Господи, мысли уже вызывают стыд и румянец на щеках. — Чувак, собери свои омежьи яички в свой омежьий кулачок, иначе встретишься с моей сумочкой из новой коллекции виктории сикрет лицом, поверь мне на слово. К тому же, так даже реально безопасней, никто не прикатает свои грязные ручки к твоей девственной попке! Тэхен то точно об этом позаботится, — хмыкнув, утверждает друг, который, видимо, выходит из школы, где сильный ветер забивает микрофон и устанавливает плохую слышимость, из за чего фразы доходят отрывками до собеседника. — Пак Чимин! Ты невыносим! — Пыхтит в трубку обомлевший, но до жути сердитый омега, которого слова друга застали врасплох. Да, он знал, что его тонсен тот ещё паршивец, но чтобы настолько! Он не в себе, считает Чонгук. — Я не хочу никуда идти с ним, лучше тогда уж под ручку с охраной тусить. — Послушай, ты ведь знаешь как долго я ждал подходящего момента для знакомства с Джебомом, а сегодняшняя вечеринка это самый наиподходящий момент из всех. Да и глянь, вариантов больше нет, Гуки. Ради меня, ну пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, — хнычет в трубку серьезно настроенный на этот вечер одноклассник, голос которого звучит все надломнее на мольбах согласиться. Докатились! Чимин, будь он неладен, использует самый гадкий способ для своей цели, прекрасно зная об этом! Сердечность и неспособность отказать всегда были минусом в характере Чонгука, и, Господи, как он не любил это в себе. Каждый раз попадается на удочку и ничего не может поделать с этим. Но сама мысль о тусовке под наблюдением папиного друга его ставит в тупик. Да, ему с лихвой достанется и он непременно пожалеет о том, что согласился на эту авантюру, но оставить в такой непростой ситуации друга также не может, совесть не позволяет, беря бразды правления. — Поверить не могу, что соглашаюсь на это за счастье твоей многострадальной задницы, — с придыханием идет на уступку омега, прикрывая веки и уже сочувствуя себе на ближайшие пару недель. — Я не прогадал, делая тебя лучшим другом, — облегченно и явно довольный собой выдает этот паршивец в трубку. — Тогда, предупреди своего мачо-мэна и к шести я пригоню к тебе, договорились. Все, детка, я бросаю трубку. — Под конец слышится звонкий чмок. Парень откидывает в сторону смартфон и тяжело вздыхает. Что делать дальше он не знал, ну или просто не хотел что либо делать, поскольку понимал к чему все это приведет — к позору и адскому стыду. До шести осталось четыре часа, ведь юноша был в курсе того, во сколько закончится последний урок, в два дня, а если друг на улице, то и предметы подошли к концу. Вообщем то, сопоставив время у себя в голове, Чонгук решает отложить разговор с опекуном на потом. Когда разберётся с мыслями и с тем, что именно скажет в оправдание лжи про день рождения лучшего друга, тогда и установит диалог. По комнате разносится бурлящий звук. И до омеги доходит, что это собственный живот подает признаки жизни, после чего смекает, что оставлять все так негоже. Мальчишка поднимается с уютной постели и направляется к входной двери, одновременно поправляя спустившуюся с плеч свободную футболку. Выйдя из комнаты он осматривает территорию на наличие нежеланного лица и, слава всем богам, такового не находит. Чонгук помнит как шел из гостиной через длинный коридор и решает идти вперед, пока не выходит на ярко освещенную вышеперечисленную комнату. Он немного настороженно оглядываясь проходит дальше, встречая похожий коридор, увешанный картинами не аналогичными уже виданным в доме и замечает по две двери на стенах, а также высокую арку прямо по центру без дверного проема. Юноша воровато осматривается, но по прежнему никого на горизонте не видит, и проходит к комнате с аркой прямо напротив. Тихонько ступая по мраморной плитке его взору открывается просторная кухня, с новейшими технологиями и потрясающей отделкой в черно-белых тонах. С очаровательно большими глазами мальчишка оглядывает помещение и немного неуверенно проходит вглубь комнаты, даже не подозревая о том, что прямо за его спиной сейчас стоит тот, кого ну очень сильно не хотел бы видеть омега. — Проголодался? — Слышится сзади, отчего Чонгук подпрыгивает на месте, явно не ожидавший такой подставы и хватается за сердце. Ну разве можно так пугать! Уму непостижимо, какой нормальный человек так вообще делает?! Мальчишка просто в ярости, но предусмотрительно закусывает язык и отворачивает голову в противоположную сторону от голоса, лишь бы не сказать чего нелепого, ему ведь еще идти с этим невозможным альфой на контакт, но в следующую секунду звучит то, что срывает все преграды, которые останавливали неподобающее обращение и грубость. — Прости, Чонгук-и, я совсем позабыл, что ты омега и можешь легко испугаться. Омега прикрывает глаза и пытается привести свое судорожное дыхание в порядок, чтобы не влипить по самое «не балуй» этому высокомерному и зазнавшемуся опекуну, строящего из себя невесть что. Да и слова его бред больного! Любой бы испугался, подкрадись к нему и скажи что-нибудь в пустоту! Кем он себя возомнил?! Мальчишка прямо сейчас готов был расправиться со старшим, даже глазом не моргнув и рукой не дрогнув. Это ситуация до нервного тика раздражала, что хотелось забить на все обещания и обматерить по всем фронтам наглого содержателя, пусть только пикнет в ответ — за себя не ручается. В голове тысяча и одна идея о мучительной расправе, медленной кончине и счастливой скорби об утрате. Соблазн велик, так и хочется ей поддаться, насладиться как следует, смаковать эту очередность моментов. Однако, он все еще, к сожалению, способен соображать и так облажаться парнишка просто не может, ведь впереди целая ночь, включающая в себя уйму приключений, без которых, младший уверен, не обойтись. Поэтому, собравшись, он решает отбиваться от колкостей, нежели отвечать на них тем же. — Да, к старости лет и не такое случается, уж вам то не знать, — хмыкает Чонгук, направляя на опекуна прицел своих глаз, оценивая уровень хорошего настроения на его лице и давая себе фору в несколько секунд. — Я немного проголодался, поэтому решил перекусить. Мальчишка нервно теребит край футболки, находясь в зрительном контакте с мужчиной и пытаясь не так жадно поглощать воздух через нос. Ну уж нет, думает он, сейчас вот точно нельзя поддаваться напору, подгибаться и отводить взгляд, пусть поймет и зарубит себе на носу, что связался не с тем омегой. Так ему. Нечего указки тут указывать и коршуном за всеми наблюдать, сам-то ничего из себя не представляет. Сейчас главное выстоять и наконец поесть, иначе киты в его животе не перестанут истошно вопить, а уж потом разговоры строить и дипломатично договариваться. — Не показывай зубки, очаровашка, знаешь ведь, мои острее. — Усмехается содержатель, тягуче проговаривая последние слова и не прерывая очей от глаз напротив, что так пленительны и бесстрашны, будто приказ дают напор ослабить, дать вздохнуть полной грудью и в жижу вязкую превратиться. Иначе загнется и обломком станет, существовать не сможет. Но как держится, из сил финальных, как давить пытается, не умея вовсе, как со слабостью борется, весь из него состоя, Тэхена и впрямь поражает. Хочется потрепать по волосам и похвалить за стержень, что так хорошо справляется со своей задачей — выстоять. Но эту мысль он сразу отметает, чего это его на нежности телячьи потянуло? Странно. — А еду найдешь в холодильнике и разогреешь. И еще, набей пузо как следует, позвони папе и скажи, что нормально питаешься. Недавно разговаривал с ним, видимо переживает о твоем состоянии. Но мы ведь знаем, что у тебя все прекрасно, не так ли? Повисает небольшая тишина, давящая и напряженная, будто вот-вот король саванны отправит в клетку своей пасти маленькую антилопу, что так изящно прыгала по отведенной ей территории, ведь прямо сейчас старший совершенно издевательски кривит губы в ухмылке и глазами давит невозможно, явно желая прогнуть его устоявшуюся стержень. У мальчишки ноги так предательски задрожали, заставляя сотни мурашек покрыть его тело с головы до пят, еще немного и считай он самоуничтожится, нельзя так остро глазами резать, давить и править, нельзя так тембр голоса снижать, басить и напрягать, омега не способен это выдержать. — Д-да, но было бы совсем замечательно не будь в комплект с домом один самодовольный альфа, — горделиво голову поднимает младший, очи свои прикрывая на секунду и отходя от старшего в сторону холодильника, хотя так и хотелось убежать в комнату и закрыться в ней до старости лет, чтобы опекун не смог его достать и топить с собственной силе. Найдя небольшую посуду с пряным морковным салатом с кунжутом, он берет ее на руки, несет к микроволновке, встроенной в стену, и ставит греться на секунд пятнадцать, ибо салат не едят горячим, а простудить горло не особо то и хотелось. Увлеченный едой, омега не замечает пристального взгляда содержателя, что так и изучает его телосложение, походку и эмоции на лице, будто план готовит доскональный о похищении сына его приятеля. Только вот красть кого-то в его мыслях не было, лишь чуток понаблюдать, убедиться в том, что хорошо поест, не оставит в обманутых. Да и что плохого в том, чтобы проконтролировать прием пищи младшего? Правильно, ничего. Он садится на самый дальний стул от младшего, вытаскивает из-под стола книжку, припрятанную, видимо, кухаркой и принимается за чтение без особого интереса, просто он понимает, что лучше его взор будет направлен в книжонку, чем на омежку, ноги которого и так подкашиваются и дрожат под прицелом его взгляда. Да, он заметил минутное изменение, ведь подобные вещи видны даже невооружённым глазом, к тому же парнишка обладает золотыми пропорциями и одевается довольно нескромно, что делает его еще более рассекреченным. По кухне раздался характерный щелчок микроволновки, говорящий о пройденном времени разогрева пищи, на что Чонгук облегченно выдыхает. Ему жутко не по себе находится в одном помещении со старшим, так и хочется на высоких тонах прогнать его из комнаты, чтобы дорогу забыл сюда. Однако, не все так просто, ведь нужно еще побороться за предстоящую ночь, а чтобы не остаться в проигравших, а он уверен таковым и будет, нужно раздобрить содержателя, иначе пиши «пропало». Вечеринка, начало которой через четыре часа, важна для его лучшего друга, потоптавшегося на его совести, подвести ну никак нельзя, значит пора выдвигать артиллерию и добиваться той цели, которая делала его ватным. Да, мысль о горячей тусовке на пару со скалой-опекуном не поднимала настроения, наоборот, хотелось забиться в угол и выть от неудачи, подвернувшейся так не к кстати. Мальчишка берет на руки посуду с салатом и вилку, найденную в шкафчике с кухонными приборами, садясь на первый попавшийся стул и кидая взгляд на старшего, смирного читавшего какую-то книжку. Тяжело вздохнув, омега думает о том, как подступиться, чтобы опекун не отказал в то же мгновение. Он кажется весьма серьезным, когда не ехидничает и не издевается над младшим, что заставляет растеряться. Возможно, если надавить на жалость, то он помилует и просто согласится? К тому же, содержатель сам говорил, что с сопровождением можно полететь хоть на остров Мадагаскар. В таком случае, все намного проще, чем казалось. Сопоставив план у себя голове, мальчишка начинает осторожно подступаться. — Слушайте, Тэхен, как насчет того, чтобы развеяться сегодня вечером? Размять костяшки там, расслабить булочки, ну или, отдаться попсовой музыке, к примеру? Думаю, это сделает вас чуточку моложе, — поднимает свои хитрющие, сверкающие ехидством, глаза на старшего. — Конкретнее, Чонгук. — Звучит расслабленное в ответ. Опекун очи свои не поднимает, увлеченно что-то вычитывая в этой потрепанной книжонке, что очень радует. Было бы невероятно затруднительно разговаривать, а может и уговаривать, установи он контакт, омега уверен. — Мне нужно быть на вечеринке. Это очень важно, — отвечает младший с разочарованным вздохом. — Мы уже говорили на эту тему, Чонгук. Без сопровождения никуда, — смотрит из-под книжки старший, взглядом веревки вокруг шеи наматывая и сильнее затягивая, как бы говоря, что слова его поправкам не подлежат, словно печать, намертво въедятся в кожу, без возможности оттереть. — Я… Я знаю, то есть, помню… Не могли бы вы пойти со мной.? — Звучит так надломлено и так умоляюще, что омеге становиться не по себе от своей же беспомощности, что он решает отвести взгляд. Но его цель, которая продолжительное время мучила своей нереальностью, уже близка, так что он решает в другое время поразмышлять о глупости своих же фраз. Тэхен заинтересованно приподнимает бровь, закрывает книжонку и жадно разглядывает картину, развернувшуюся перед ним совершенно бесплатно, хотя стой это огромных сумм, он бы не задумываясь потратился бы: Чонгук весь румяный, с глазами-бусинками просит его пойти с ним на тусовку тинейджеров, при этом звуча как самая плаксивая омега и выглядя невозможно просяще. Зрелище один на миллион, думает опекун. Вдруг, такого очаровашку кто-нибудь посмеет напоить и, упаси господи, дотронуться. Одни лишь мысли об этом заставляли звереть и быть неконтролируемым, отдавая бразды правления инстинктам, требующие защищать этого омегу и перестрелять весь сильный пол в округе. К тому же, альфы-сверстники Чонгука находятся в пубертатном периоде, что говорит о них, как о озабоченных существах, сперма которых ударила в голову. Ну уж нет, не в его смену, думает мужчина. Больше информации на сайте рекламодателя — Конечно, Гук-и. Как я могу отказать, когда меня так просят, — говорит с оттяжкой старший, выделяя последние слова настолько басистым баритоном, что омега невольно глаза прикрывает и ртом больше воздуха набрать пытается, ибо незаконно иметь голос, мозг разом отключающий и себе мигом подчиняющий. — Ко скольки? — В шесть начало, — все еще глаз не поднимая, сипит младший, сбитый с толку полностью. Вилка, что застыла меж пальцев, соскальзывает, звонко брякает о посуду и отлетает на мраморную плитку, что делает эту ситуацию еще более неловкой, отчего омеге хочется выть на весь голос и прикрыть руками до неприличия алое лицо. — Тогда, — весело хмыкает опекун, — будь готов к пяти тридцати и чтобы без опозданий. — Поднимается с места старший, обводит Чонгука взглядом и уходит, якобы давая понять, что разговор окончен. Мальчишка облегченно выдыхает, когда тот скрывается в арочном проеме и оставляет после себя шлейф душистого одеколона. Пронесло, думает младший и нагибается за несчастной вилкой, что так не кстати со свистом упала. На самом деле, парень даже предположить не мог, что все будет гораздо проще, чем в четко проработанном плане и в двух альтернативных на всякий пожарный. Уверенность в вечере накрывает его большим куполом, заставляет невольно расслабиться, идти просто по течению и так хорошо оседать в подкорках мозга. Да, он в тот же миг становиться до невозможного окрыленным, будто это не он несколькими минутами ранее просил так плаксиво и полыхав как в огне. Что ж, раз они с этой ехидной скалой договорились, то почему бы не пойти отдохнуть в, наконец, спокойной обстановке? Так точно. Мальчишка убирает посуду с недоеденным салатом обратно в холодильник, а вилку споласкивает в теплой воде, ставя после на место. Расслабленно перебирая ногами, он идет к своей комнате, замечая настенные часы в коридоре у арки, в которых время показывает ровно три часа дня. Осталось всего немного, размышляет омега и доходит до своей спальни, плюхаясь на кровать и принимая сидячее положение. Самый главный вопрос всплывает в голове незамедлительно, звучащий как нечто особенно банальное «что же надеть?». Сейчас на улицах немного прохладно и влажно, но он ведь поедет на машине, из-за чего можно не напяливать три толстовки и сверху осеннюю курточку, как делает это бóльшая часть его друзей в это время года. В таком случае, у него есть недавно купленная темно-синяя шелковая блузка с пояском и черные, невозможно облегающие джинсы, что так божественно подчеркивают его золотые пропорции. Да, он определенно точно наденет это и будет выглядеть потрясно, из-за чего наивные альфы попадут в сети его очарования, после ища встречи. Это просто сценарий, по которому омега живет, не имея при этом ручку, чтобы позачеркивать текст так сильно надоевший. Сценарий, не изменяющий себе никогда, четко действующий по замыслу сценариста — жизни. Но об этом он хочет думать в самую последнюю очередь, ведь есть проблемы по существеннее, например, вопрос «что надеть на ноги?» с паникой отдается в голове. У него есть с собой большая коллекция разных кроссовок, очень скудная черных ботинок и одна пара туфель на низком каблуке. Что ж, пора начинать очень нудную примерку. Надев выбранный комплект одежды, Чонгук стоит у зеркала и придирчиво рассматривает себя, размышляя о том, как и куда привязать поясок от блузки, чтобы это не портило общую картину наряда. И тут его осеняет. Никто не запрещает ведь использовать вещь не по назначению, а именно сделать из нее свободно свисающий галстук, столь идеально гармонирующий с горячим прикидом. Дело за малым, осталось лишь выбрать обувь, уложить волосы и поправить утром нанесенный макияж, прикидывает в голове парень. Он проходит к чемодану с ботинками и одной парой туфель, считая их более уместными и подходящими, вжикает застежкой и откидывает верхнюю часть чемодана, открывая обзор на всю вышеперечисленную обувь. Выбор в то же мгновение падает на черные лакированные туфли на низком квадратном каблуке и с застежкой по бокам. Омега достает их, вытаскивает из плотного целлофанового пакетика и незамедлительно решает примерить, чтобы удостовериться в выборе и со стопроцентной вероятностью быть готовым к выходу. То, что он видит его безмерно радует и оставляет довольным. С победной улыбкой парень направляется к кровати, где последний раз оставлял телефон и, вскоре найдя мобильник, он звонит своему наглому другу, краем глаза подмечая время. Пятнадцать минут четырех. Мальчишка ставит звонок на динамик, кладя устройство на тумбу и подключая плойку к розетке у зеркала, и слышит на всю комнату гудки, которые через пару секунд сменяются запыхавшимся голосом. — О боги, чувак, ты так вовремя! Срочно, что надеть, черную блузку с цепями или белую шелковую? — Звучит нервно с того конца телефона, будто этот выбор может лишить жизни миллионов людей и привести к зомби апокалипсису наш бренный мир. — Однозначно, черную с цепями. Ты же гребаная Мона Лиза с хитрющими глазами и милой улыбкой, о чем речь вообще, — говорит Чонгук чуть громче, чтобы его слышал друг и понял по интонации, насколько очевидный вопрос он задал. — Я уговорил Тэхена. — Я и не сомневался в тебе, дружище, — хмыкает Чимин в трубку, — где встретимся? — У входа на вечеринку, по-другому никак. Меня везет скала ехидная и не думаю, что он пропитается к тебе доверием, увидев серебренные цепи на черной блузке, — раздосадовано отвечает Чонгук, ведь так хотелось быть сейчас рядом с тонсеном и обсуждать всех и все на свете, наплевав на мир во всем мире. Они не виделись целый день, что на душе становится ужасно тоскливо и скучающе. Пора уже встретиться, считает мальчишка. — Ушам поверить не могу, это правда сейчас происходит? Ты меня отшиваешь? — Страдальчески разносятся слова друга, явно пытающегося разрядить обстановку. — Ты же знал, что это рано или поздно случится, — вливается в деланный спектакль Чимина парнишка, заканчивая укладывать волосы и переходя к туалетному столику, чтобы сделать последние штрихи и быть готовым к вечеру. — Ты настоящее кидалово, Чонгук-и. Теперь мое сердце полностью и бесповоротно разбито из-за тебя! — Копошится по ту сторону товарищ, брякая косметикой. — Ну и плакса. — А сам-то. Секунда и смех разносится по комнате. — Чимин, детка, будь на связи. Я как только доеду, звякну тебе, — говорит мальчишка, понимая, что через минут десять ему нужно стоять в полной готовности у двери, а он еще даже глаза не подвел черным карандашом. Беспредельщика, не иначе. — Понял, принял, обработал. Созвонимся, — смачно чмокает в трубку Чимин и отключается. Видимо, он тоже не собрался, раз так быстро отключился, думает омега. Хотя, чему тут удивляться, друг был таким же разгильдяем как и он сам. Юноша наспех подводит глаза, мажет блеском губы, наносит консилер на небольшие прыщики и резко вскакивает с места, подбегая к зеркалу во весь рост, чтобы в сотый раз убедиться в своей безупречности. Он подхватывает телефон и бежит к двери, открывает ее и срывается со всех ног в прихожую, где и натыкается на содержателя, одетого в черный, безумно подходящий смокинг. В нем мужчина похож на директора крупнейшей корпорации, счета которого переваливают за миллионы, а то и за миллиарды. Статность и хладнокровность так и блещут, давая невооружённым глазом понять , что стоит перед ним не абы кто — человек из вышки. Сухость во рту и сбитое дыхание заставляют мальчишку нервно облизать губы, а после вязко сглотнуть образовавшуюся слюну, что так же не поддаётся управлению. — Поехали, — бросает альфа и выходит из квартиры, наспех рассмотрев прикид младшего и оставаясь абсолютно безмятежным, будто это не его сердце только что ухнуло вниз, ритм свой мгновенно ускоряя и в ушах набатом раздаваясь. Мужчина пытается незаметно в легкие воздуха набрать, чтобы продолжить выражать бесстрастие ко всему происходящему, и пусть хочется совершенно иного, но он понимает, уже взрослый, что ни сейчас, ни после нельзя этого делать. Чувствовать нельзя. После того, как мальчишка выходит из помещения, Тэхен приподнимает ручку входной двери, тем самым закрывая дом на ключ, идет в сторону лифта, что имеет автоматические створки, и проходит в кабинку, где дожидается омегу и нажимает на кнопку спуска. Двухминутная поездка прошла в молчании, не сказать напряженной, но и не совсем комфортной, скорее где-то между, после чего они в такой же тишине добрались до машины альфы. Сев на переднее сидение, омега смотрит на содержателя, заводящего авто своими невозможно длинными пальцами, что так ловко поворачивают ключик в скважине, доводя парня до белого каления. Он здравой частью мозга себя уже избивать готов, чтобы перестать думать о тех вещах, что до ужаса запретны и непозволительны, однако как справляться с наваждением мальчишка не знает или знать не хочет, уже запутался. Из размышлений вытаскивает голос скупого на эмоции водителя, просящий назвать геолокацию вечеринки, что он и делает в следующие пять секунд, дабы не доставлять лишних хлопот в виде потери нервов из-за ленивого ответа. Да, ему бы спокойненько доехать без происшествий, с остальным разберется, думает омега, надеясь на лучшее. Машина со свистом трогается с места, немного напрягая младшего, что уже набирает сообщение другу, которое звучит как: « Я уже еду, Чим. Ты где?» Спустя пару минут приходит долгожданный ответ. « Я только подъехал. Гук-а, мне так не терпится заобнимать тебя до перелома позвоночника, ты бы знал. » Парень лишь усмехается такому заявлению, ведь знает не понаслышке о слабых руках своего недалекого тонсена. Но, как всегда, решает поддержать тему, дабы перестать надумывать себе всякого и в бездне мыслей не утонуть. Благо, сам старший диалог вести не пытается, понимает, что не в тех обстоятельствах они находятся, чтобы пустыми словами воздух сотрясать. « А как же уважение к высоким людям? Ты, похоже, забылся, чувак, спустись-ка на уровень ниже. » А вот это уже по его части. Рост друга всегда был чем-то забавным и до безобразия милым, поэтому, при любой возможности юноша потешался над ним, не заботясь о глупости своих же фраз. Да, это определенно вошло в привычку, жить без которой не получится. « На уровень ниже спустится новенький, когда увидит меня,а я только чмокну твою миленькую грудь » «О боги, ты заставляешь меня беспокоиться о Кенсу» « Я постараюсь его настолько сильно разрушить, чтобы после он бегал за мной хвостиком, прося уделить хотя бы секунду времени. » «Ты настоящая чертовка, Пак Чимин»