***
К серым кедам налипает все больше мокрого песка. Техён кутается в капюшон куртки, но промозглый ветер с моря забирается повсюду, похищая последние остатки тепла. Ранним утром пляж выглядит пустынно и дико. Чимин бредёт чуть впереди, иногда, оглядываясь через плечо. Кончик его носа мило покраснел. Тоже замерз, но обратно не просится. Ждёт, когда Техён нагуляется. - Не знал, что ты снова куришь – Чимин снова оборачивается, на этот раз останавливается и ждёт его. Техён смотрит на сигарету, быстро тлеющую от сильного ветра и, вздыхает. Подходит ближе и останавливается рядом. Тушит окурок об мокрый песок. Чимин за него волнуется. Он всегда слишком сильно волнуется. Он ждёт, что Техён начнет говорить, но проблема в том, что он сам не понимает, что с ним происходит в последнее время. - Чем ты хочешь заняться? - темные глаза полны внимания и готовности, поддержать любую идею. - Бросать камни в чаек. Техён наклоняется, берёт холодную гальку и швыряет в крикливых птиц, которые кружатся над набегающими на берег волнами. - Техён… - Сейчас! Чимин обречённо вздыхает, но тоже вытаскивает руки из тёплых карманов, берёт пару камушков и швыряет. - Вооот так! Техён улыбается. Впервые за несколько месяцев. Значит, Чимин всё делает правильно.***
- Жив я, жив – Техён зажимает плечом телефон, включая плиту, и ставит на него чайник. - Звони, когда захочется. Всегда. Техён? – журчит из динамика мягкий Чиминов голос. - Да. Обещаю. Чимин отключается, убедившись, что, по крайней мере, до вечера его лучший друг не наделает глупостей. Техён подходит к окну, одергивает шторы и открывает его, впуская влажный утренний воздух и запахи просыпающегося города. Смог, выхлопные газы, еда смешиваются с дымом первой закуренной сигареты. Со второго этажа не самый шикарный вид на город, но Техёну до этого крайне мало дело. Тани подходит к хозяину и сворачивается клубочком на босых ногах, решая незамедлительно прикорнуть. - А у тебя ещё сигаретки не найдется? Техён невольно вздрагивает от непривычно звонкого голоса . С улицы, задрав голову, на него смотрит парень в поварской форме и фартуке. Он улыбается, в уголке губ блестят колечки пирсинга. Техён берёт с подоконника начатую пачку и бросает вниз. Парень подхватывает и снова смотрит вверх. - А зажигалку? - Может быть тебе и кофе отсюда плеснуть? Снова улыбка и металлический блеск. Кажется, он тоже внимательно разглядывает Техёна. Зажигалка так же успешно оказывается в руках незнакомца в форме повара. Парень складывает красивые длинные пальцы, прикрывая язычок пламени и, подкуривает. - Тебя как зовут? Он подкидывает зажигалку обратно, но та отскакивает от карниза и падает на асфальт. - Вот блин, прости! – подкидывает снова и Техён ловит. – Я, Чонгук, работаю в кафе на этой улице. - Хорошо, ковбой – Техён облокачивается на подоконник и тянется к ручке. - Я шеф-повар! Улыбка. Металлический блеск. - Молодец – Техён отчего-то улыбается ему в ответ и закрывает окно.***
Окно на втором этаже захлопывается, и светловолосый парень в нём исчезает за задернутой шторой. В голове эхом отдаётся низкий приятный голос. Он был в помятой домашней футболке, длинные светлые волосы в прелестном беспорядке и дико-очаровательная родинка на кончике носа. Чонгук докуривает свою первую утреннюю сигарету, отчего-то продолжая улыбаться. Первым симптомом болезни стала потеря обоняния. Вот так просто и катастрофически ужасно. Как много для человека значат запахи? Запах маминой одежды, запах горькой полыни в июльский полдень, запах прелых листьев, запах большого города. Миллиарды запахов, которые бережно хранятся в нашем сознании, как маленькие порталы в наши воспоминания. Когда мы лишаемся обоняния, в период болезни мир вокруг становится будто чёрно-белым. Безвкусным. Пресным. Но лишь на некоторое время. Теперь это происходит навсегда.***
Техён наливает свежую воду в миску Тани, поглядывая на срочный утренний выпуск новостей. Правительство просит сохранять спокойствие, носить маски и по возможности оставаться дома. Ничего нового. Случись сегодня конец света они бы талдычили подобную хрень. Техён натягивает кеды, берёт мешок с мусором, который давно пора вынести. Прикрывает за собой двери и спускается вниз. Подъездная дверь, жалостливо скрипнув, выпускает его в переулок. - Привет. Парень с пирсингом курит, прислонившись к стене соседнего дома. Техён открывает мусорный бак и закидывает мешок, отряхивая руки. - Привет, ковбой - Я всё ещё шеф-повар! – звучит притворно-обидчиво. - Но ты, - он указывает на Техёна двумя пальцами, зажимающими тлеющую сигурету, - можешь звать меня Чонгук. Техён останавливается в паре шагов, пряча руки в кармане толстовки. - Сегодня свои сигареты, Чонгук. Улыбка. Металлический блеск. У паренька проколота ещё и правая бровь, несколько колечек в ушах, но лицо от этого не теряет какой-то мягкости. Угольно-чёрные глаза мерцают теплом и неподдельным дружелюбием. - Поесть хочешь? Чонгук тушит окурок о кирпичную стену. Парень из окна стоит перед ним, по щенячьи чуть склонив голову на бок. Думает. Снова в мятой домашней одежде, мягкий и невероятно уютный. Чонгук замечает ещё одну дико-очаровательную родинку под номером два на краешке нижней губы. - Люди перестают ходить в рестораны и кафе. Без запаха – это просто безвкусный пластик. Теперь у нас куча лишней еды. Чонгук ведёт его через черный вход на большую кухню. На огромной плите что-то булькает в кастрюльках и сковородах, но абсолютно никого нет. Техён забирается на пустующую стойку для готовых блюд и наблюдает, как Чонгук начинает возиться над какими-то кусочками рыбы. Перед Техёном опускается тарелка с готовым и идеально сервированным блюдом. Такое в меню, наверное, стоит дохрена тысяч вон. - Это морской ангел. Попробуй. Морепродукты – мой конёк. Чонгук одобрительно кивает, протягивая ему вилку. У него маленькая родинка ровно под нижней губой и на изгибе шеи, будто кто-то отметил самые вкусные места для поцелуев. Техён отрывает взгляд и берёт прибор. Подхватывает кусочек и жует. Восхитительно. Он жмурится от удовольствия. Вкусовые и обонятельные рецепторы сходят с ума. - Приятного аппетита. - Техён. Меня зовут - Техён – говорит парень из окна на втором этаже, с дико-очаровательной родинкой под номером три на краешке нижнего века.***
Первая сигарета, утренний холод и окно на втором этаже. Чонгук стоит внизу и чего-то ждёт. У него есть всего лишь имя. И он пользуется тем, что имеет. - Техён! Ничего. На него совсем не дружелюбно косится, семенящая мимо бабулечка. - Техёёён! Шторы за окном приходят в движение, открывая вид на сонного хозяина квартиры. Он жмурит один глаз, но всё же открывает окно. - У меня сегодня выходной. - Поздравляю – голос от недавнего пробуждения ещё более низкий и немного хрипит. Чонгук ловит себя на мысли, что хотел бы слышать это вблизи и желательно как можно чаще. - Сигарету? - Нет, спасибо - Техён ежиться, пытаясь натянуть на плечи спадающее одеяло. - Покормить? - Нет, - улыбка, наконец, трогает уголочков губ. - Вина? – не сдаётся Чонгук. - В 10 утра – Техён уже широко улыбается из своего одеяльного кокона. - Свежего воздуха? Техён исчезает в глубине своей квартиры, чтобы натянуть первые попавшиеся теплыё вещи, чмокнуть Тани в мокрый нос и спустится вниз. Чонгук поджидает его внизу в непривычно-обычной одежде. Чёрные спортивные штаны и куртка. Он улыбается. Черные глаза озорно искрятся. - Куда пойдём? - Бросать камни в чаек. Чонгук идёт рядом, больше ни о чем, не спрашивая. Мокрый песок снова липнет к кедам. Они останавливаются у кромки набегающих холодных волн. Техён смотри куда-то в сливающийся с небом водный горизонт, снова ежится и вздрагивает от непривычного контраста тёплых объятий со спины. Чонгук аккуратно прижимает его к себе, касаясь носом волос на затылке. - Ты пахнешь морем, небом, мокрым песком и собой. Техён разворачивается в его руках, встречаясь взглядом с двумя необъятными чёрными галактиками напротив и, сделав вдох, закрывает глаза. Он чувствует тёплое щекочущее дыхание на своих губах, а потом поцелуй. Мягкий, согревающий, воскрешающий. - Ты пахнешь сигаретами, вкусной едой и звёздами.***
Так из мира исчезли все запахи. Но солнце снова появилось на горизонте, как и миллиарды лет назад. Просто еда стала очень солёной, горькой, острой, пряной. Но жизнь продолжалась. Техён подносит открытую упаковку собачьего корма вплотную к своему носу. Абсолютно ничего. Наверное, так пахнет пустота. Или космос. Тани внимательно наблюдает за странными манипуляциями хозяина с его едой, наконец-то получая его в пустующую миску. Техён шлёпает босыми ногами по прохладному паркету и возвращается в уютный полумрак спальни. Забирается под оделяло, сразу попадая в блаженный плен сильных рук. - Если бы я знал, что это дерьмо случится, выучил бы наизусть, как ты пахнешь… Тут – Чонгук целует в растрепанную светлую макушку, тут – касается губами пушистых ресниц, кончика носа, острой косточки предплечья, впадинке солнечного сплетения. Наше обоняние и вкус - связаны. Это два химических чувства. Поэтому следующим из мира пропало чувство вкуса. Вирус распространялся с такой скоростью, что учёные не успевали придумать ему красивое название. Чонгук просыпается, чувствуя себя восхитительно отдохнувшим. В предрассветных сумерках на фоне окна чётко вырисовывается стройный силуэт. - Он всё ещё там. - Кто? – Чонгук приподнимается, опираясь на локоть. - Мир. - Что ещё ты видишь? - Людей. - Что они делают? - Идут на работу. - Что мы будем делать? - Мы – Техён склоняет голову на бок – Тоже пойдём на работу. - Но сначала мы – поцелуемся? - Возможно - Техён оборачивается через плечо с мягкой улыбкой. - Возможно? - Скорее да, чем нет – делает пару шагов к кровати и замирает там. Кожа мягко по-лунному светится, несколько светлых прядей выбились из маленького хвостика на затылке. Красивый. - Иди ко мне. Чонгук вкусный. Это всё, что нужно знать и запомнить.***
Техён аккуратно водит бритвенным станком. Целует вкусное помеченное родинкой место под нижней губой. Они застряли в ванной, кажется на целую вечность. - Я порежу тебя, если ты продолжишь корчить рожи - Моя очередь Чонгук берет из его рук венчик с пеной для бритья и размазывает по щекам. Смахивает запачканный Техёнов нос мизинцем, а потом вдруг пробует пену на вкус, лизнув языком. Техён замирает, ожидая реакцию. - Мм…попробуй, довольно приятная – в чёрных галактиках пляшут чертята. Техён притягивает к себе руку Чонгука с венчиком и облизывает пену. - Нуу могло быть и лучше – изо всех сил пытается сохранять серьезность. - А как тебе это? Чонгук берёт с бортика ванны кусок мыла и смело откусывает кусочек. Пытается жевать, смешно вздёргивая бровями. Техён улыбается. Сдается. Хватает мыло и кусает. Отвратительно, похоже на безвкусный кусок масла. Чонгук притягивает его к себе рукой на затылке и целует. Они смеются до коликов в животе, потому что изо рта Техёна потекли мыльные пузыри. Техён слушает странную старую джазовую музыку. Она льется, будто из ниоткуда, смешивается с сигаретным дымом, обволакивая две медленно танцующие в полумраке фигуры. Техён обвивает шею Чонгука, чувствуя сильные прижимающие к себе руки на своей талии. Выпитое вино разбрасывает все мысли, как капризный ребёнок свои игрушки. Они едва касаются губ, замерев в моменте, когда всё ещё не вспыхнуло более страстным танцем. - Давай сыграем в игру – Техён откидывает голову назад, делает затяжку, пуская облачко дыма. - В игру? - Называется – Сделай меня особенным. Затуманенный взгляд гуляет по лицу Техёна, с трудом пытаясь, сосредоточится. - Какие правила? - Лишь одно. Ты рассказываешь что-то о себе. - Что-то о себе? – Чонгук перехватывает из тонких пальцев сигарету и затягивается. - Секрет. То, что знаешь лишь ты один. Техён стягивает с головы Чонгука капюшон толстовки, забираясь пальцами во влажные чёрные волосы. Мутный свет ночника отбрасывает длинные тени от пушистых ресниц. Красивый. - Иногда я просыпаюсь утром и думаю о том, что сейчас я встану в кровати, почищу зубы, выпью стакан воды, позавтракаю и пойду по своим делам. И так нужно делать каждый день. И это так чертовски бессмысленно, что я просто не могу и пальцем пошевелить. Я думаю о том, какого это – не быть. Две чёрные галактики напротив внимательно впитывают каждое слово, приникая гуда то вглубь техёновой души. - Я всё ещё не готов к тому, что моих родителей когда-нибудь не станет. На столько, что я иногда думаю о том, что было бы лучше, не будь их у меня совсем. Техён жмётся к нему всем телом. Шепчет: - Ты делаешь меня особенным. Своим.***
Люди готовятся к худшему, но наедятся на лучшее. Они сосредотачиваются на вещах, которые по-настоящему важны. Картины Да Винчи, произведения Шекспира, Бетховена, закаты, рассветы, три маленькие дико-очаровательные родинки на лице любимого человека. Следующим стала абсолютная потеря слуха. Тишина. Как в космосе. Мягкие губы с зацелованной родинкой под нижней, двигаются в такт жестам рук. Этот алфавит человечество придумало задолго до вируса. Оставалось лишь освоить его тем, кто начинал в этом нуждаться. Хранилище данных в мозге бережно хранит первое звонкое: - А у тебя ещё сигаретки не найдется? Низкое бархатное: - Ты пахнешь сигаретами, вкусной едой и звёздами. Мягкое, звенящее заботой: - Звони, когда захочется. Всегда. Техён? Потом было затишье. Перед бурей. Вдох перед прыжком. Рецидив. Впервые за бесконечное количество пасмурных дней светило солнце, которые высушило и прогрело песчаный пляж. Чимин сидит, скинув кроссовки, жмурится от играющих на воде солнечных бликов. У самой кромки волн его друг со своим человеком. Они делят это день на троих, чтобы сохранить в памяти навсегда. Техён что-то быстро печатает в своём телефоне и протягивает его Чонгуку. «Стой на месте. Я отойду на 10 метров и буду смотреть на тебя от туда. Хочу запомнить тебя» Чонгук протягивает к Техёну руку, гладит скулу большим пальцем и одобрительно кивает. Наблюдает, как парень отбегает от него, поднимая кучу брызг. Замирает там, склонив голову на бок. Поднимает зажатую в кулак ладонь. Отгибает мизинец, указательный и большой пальцы. Улыбается. У Чонгука жжёт в груди. Он повторят жест и, медленно бредёт навстречу, а Техён к нему. С каждым шагом, картинка перед глазами мутнеет, будто стекло от сильного ливня. В любимых глазах мелькает страх, но Чонгук ловит его ладонь и притягивает в свои объятия. Сейчас темно. Но они чувствуют дыхание друг друга и они знают всё, что нужно знать.