Отравленный разум

Некоторое время Алоэ глядела на шелкопрядиху, похоже, пытаясь переварить услышанное. Потом она осторожно уточнила: - То есть... ты как Ясновидица? Заглядываешь в будущее и знаешь все его варианты? - Ну, до Ясновидицы мне ещё далеко, - Голубика смущённо отвела взгляд, - и вариантов не вижу... Просто иногда внезапно случается видение, и, как правило, ничего важного в нём нет. Да и сбываются они редко. Но эти два последних, которые были про тебя... мне кажется, вероятность того, что они сбудутся, очень велика. - О. - Алоэ откинулась на каменной скамье и уставилась куда-то вдаль. Потом вновь повернулась к Голубике. - Значит, у тебя было целых два видения, и из них следует, что меня, скорее всего, украдут? Шелкопрядиха кивнула с несчастным видом. - Печаль. - Листокрылая перевела взгляд на Троидес. - В тебе, как я погляжу, тоже течёт кровь ночных? - Она собиралась продолжить, но осеклась. - Ладно, забудь. Ничего. Хоть ядожалиха ничего и не поняла, но на всякий случай тихонько зашипела и отодвинулась подальше. К листокрылам она питала сильную неприязнь, и, спроси её кто-нибудь, из-за чего так, то трибрид нашла бы тысячу причин, но обычно хватало и одной. Где гарантия, что это мятежное племя не готовит заговор против ядожалов, едва не истребивших их в ходе Древесных войн? А учитывая тот факт, что Троидес сама на четверть ядожалиха... Но если она спрашивала саму себя, откуда у неё такие подозрения, то ответа не находилось. Отвращение к листокрылам, казалось, было в ней с самого яйца. Малейшую мысль о том, что, возможно, это чувство ей вбили родители с бабкой, трибрид отгоняла и больше к ней не возвращалась. Куда проще было жить, просто зная, что чёрный противоположен белому, море солёное, а листокрылы плохие. И не возбухать. Кроме того, в этой жизни Троидес много кому не доверяла. Да хоть той же самой Голубике – всё повторяет, что только видит будущее, а вход в чужие мысли ей закрыт. Но кто ж ей поверит? Возможно, другим это удастся, но только не Троидес. Откуда ей знать, что шелкопрядиха не копается прямо сейчас у неё в голове и не слышит все эти мысли в свой адрес? Конечно, ядожалиха понимала, что мысли эти не совсем хорошие. Но что поделать, если даже собственному отцу она рассказывала на всё, боясь, что тот не поймет? Даже страницам дневника она доверяла не все, и, как правило, накопившиеся тайны уплывали вместе с памятью от действия лекарства, не успев вырваться наружу. Да что тут говорить, она и себе самой во многом не могла признаться. Троидес резко вынырнула из мыслей и попыталась понять, о чем сейчас говорят остальные. Чего доброго, решат ещё, что она и без лекарства память теряет! - Первое видение случилось здесь, в столовой, - рассказывала Голубика, пока Алоэ, не отрываясь, глядела на неё своими цепкими зелёными глазами, от выражения которых ядожалихе делалось не по себе. Сассаби следил за диалогом, но, судя по морде, ничего не понимал. Интересно, он глухой или немой? А может, слепой, но хорошо притворяется? Да нет, не может быть. Их с Голубикой он точно видел. - В этом видении я увидела тебя, - продолжала голубая дракониха, нервно ковыряя когтем стол. - Ещё там были Троидес и какая-то огромная старая дракониха. Ядожалиха. Такая вся в морщинах, чёрно-оранжевая, и левая задняя лапа покрыта большущим ожогом. Не знаешь такой? Листокрылая помотала головой. - Они с Троидес разговаривали, и, кажется, тебе это не особо понравилось, о чём бы вы там ни говорили. - Голубика кивнула на ядожалиху. - А рядом с ними, на цепи... сидела ты, - скорбным голосом закончила шелкопрядиха. - Я? На цепи? - Алоэ, казалось, не слишком удивилась. - Просто сидела, и всё? - Ну... - Голубика задумалась. - Ты пыталась дотянуться когтями до той огромной драконихи, но у тебя не получалось. - Похоже на правду, - листокрылая улыбнулась уголком рта, потом снова нахмурилась. - Это точно была я? Ты уверена? - Ну, просто я не знаю других листокрылов с таким цветом чешуи, - пожала крыльями шелкопрядиха и дотронулась до виска, слегка поморщившись. - Хм. Я тоже. - Алоэ передёрнула плечами и закуталась в крылья. - А что было во втором? - Во втором... - Голубика подняла глаза к потолку, вспоминая. - Во втором мы с Троидес шли по длинному-предлинному темному коридору и выкрикивали твоё имя. Ядожалиха ощутила укол чего-то, очень похожего на ревность. Ей было неприятно, что с ней Голубика такими подробностями не делилась. Не упоминала, что коридор был не только длинным, но ещё и тёмным, и что Алоэ не просто сидела на цепи, а вдобавок пыталась добраться до Медведки. И про эмоции Троидес в видении умолчала, плюс не сразу спросила, знает ли она ту дракониху из видения. "Во-первых, ты её перебила своим вопросом, может, она как раз собиралась спросить, а ты ей не дала сказать", - попытался возразить голос разума. - "А во-вторых, она не обязана в каждом пересказе видений использовать одни и те же прилагательные..." "Заткнись", - оборвала его Троидес. И чего только Голубика нашла в этой листокрылой? Трибрид бросила взгляд на Алоэ и попыталась внушить себе, что цвет её чешуи отвратителен, поведение убогое, а серьезность какая-то напускная и сильно действует на нервы. Да ещё эти взгляды, которыми она обменивается с шелкопрядихой! И жестами с Сассаби общается – может, он не глухой и не немой, а совершенно здоров, и на самом деле шпион песчаной королевы под прикрытием, которого послали следить за Троидес и её семьёй... а Алоэ предательница и тоже работает на песчаных... или замаскированная песчаная... одни луны знают, о чем они там говорят, может, добытую информацию друг другу передают... а потом в академию прилетит отряд песчаных, заберёт её, Троидес, и Голубику за пару, чтобы извлечь её мозг и понять, каким образом она видит будущее... Трибрид уронила голову на стол и вцепилась в неё когтями. Грудь оказалась на одном уровне со столом, так что его поверхность словно сотрясалась от бешеного грохота её сердца. "Луны! Остановите, пожалуйста, остановите эти мысли!.." Уголком сознания, сквозь бурлящий водоворот всё новых параноидальных теорий, ядожалиха заметила, что кто-то трясёт её за плечо. - Троидес! Троидес, всё нормально? "Зелёная чешуя... голос какой-то знакомый..." Дракониха подскочила, точно ужаленная огненным муравьём. "Меня трогает листокрыл!" - Лапы убрала! - рявкнула она, шарахнувшись в сторону. Голова немного очистилась, но лапы предательски дрожали и подгибались. Троидес охнула и чуть не упала, вовремя схватившись за скамью. "Спокойно. Она не шпион. Она не шпион. Она обычный листокрыл. Она не шпион. Она не шпион. Она не шпион, ясно тебе или нет?" - Не трогай меня. - Дракониха угрожающе встопорщила гребень и развернула крылья. Из кончика её хвоста выскользнуло чёрное блестящее жало, чтобы у Алоэ даже мысли не появилось о приближении. - Троидес. - Голубика вышла из-за стола и подошла к подруге, протянув крыло. - Всё хорошо? У тебя голова болит? Может, к лекарю сходишь? - Н-нет... - выдохнула ядожалиха. Она встряхнулась и оглядела притихшую столовую. "Только не это". В глазах Алоэ Троидес увидела непонимание, обиду и лёгкую примесь страха. Сассаби удивлённо жался к листокрылой, туго обернув лапы хвостом. Голубика по-прежнему стояла на месте, протянув крыло, но и она глядела как-то странно. Словно все внезапно решили, что ядожалиха сошла с ума. За своей стойкой радужная из коричневатой стала кислотно-зелёной с маленькими пятнышками синевы и оранжево-фиолетовыми завитками. Язык цветов всегда оставался для трибрида загадкой, но, судя по выражению морды драконихи, она была шокирована, но в то же время заинтересована. А словно этого и так было недостаточно, все прочие находящиеся в столовой драконы обернулись и теперь пристально разглядывали ядожалиху. - Троидес... - вновь начала Голубика, но трибрид оттолкнула её крыло и отступила на шаг. - Простите, - прошептала она. Потом трибрид развернулась и понеслась из столовой прочь. Она бежала, не разбирая дороги. Она услышала, как Голубика кричит "Стой!", но только прибавила шагу. Чешуя горела от стыда, словно её лизало пламя. Пару раз Троидес врезалась в проходящих мимо драконов, но стрелой летела дальше, не извиняясь. Кажется, по пути одна сумка слетела и упала на пол, но трибриду казалось, что, если она остановится и подберёт её, то не выдержит и расплачется, как последняя дурочка. Ей казалось, что эти коридоры никогда не закончатся. На глаза медленно, но верно наворачивались слезы, и она яростно тряхнула головой, сбивая их. Она должна добежать. Должна! Обязана! Перед её внутренним взором пронеслись картинки – как при следующей же встрече с остальными все будут показывать на неё когтем, смеяться и выкрикивать: "Эй, да это же та самая сумасшедшая!", "Припадочная!", "Шизофреничка!" Или того хуже: "Эй, ты, поделись травой, которой так жестко обкурилась!" Хотя нет. Хуже всего на свете был тот снисходительно-сострадательный взгляд Голубики и то, как она обращалась к Троидес – мягким тоном, четко проговаривая каждое слово, слово говорила с психбольной. Наконец ядожалиха добралась до общежитий. Скорее интуицией, чем по цифрам над пещерами, она отыскала свою спальню и ввалилась внутрь. Ничком упав на каменную лежанку, Троидес свернулась в тугой комочек и только теперь позволила горячим слезам скатиться по чешуе. Она не сразу заметила, что Мирт куда-то пропал. Ну и ладно, без него даже лучше! Сейчас ядожалиха не хотела видеть никого. Хотя, если так подумать... У неё было то странное состояние, когда одновременно и хочешь быть в одиночестве, и остро нуждаешься в других драконах. Так что когда после пары долгих минут к ней не пришли ни Алоэ, ни Голубика, ни Сассаби, в сердце трибрида зародилось что-то похожее на ненависть к ним. Ненависть того рода, которая держится максимум сутки, а потом оставляет неприятное ноющее чувство где-то глубоко в груди. Когда слезы перестали катиться из глаз, Троидес перевернулась на спину и уставилась в потолок. По правде говоря, такой припадок случался с ней второй раз в жизни. И оба раза всё выходило хуже некуда. Она сжала когти так, что они больно впились в ладони. Эти воспоминания были необычно ясными, и оттого оставались по-прежнему болезненными даже два года спустя. Но сейчас ей было просто жизненно необходимо в который раз прокрутить в памяти эти отвратительные, постыдные мгновения. Тогда Троидес едва сравнялось четыре года, и училась она не в академии, а в обычной школе, где гибридов с трибридами не было и в помине. Неудивительно, что всех сразу же заинтересовала необычная внешность ядожалихи, но к этому она быстро привыкла. Всё бы ничего, если бы не тот случай на перемене... Стояла хорошая погода, и их класс выгнали наружу, "подышать свежим воздухом". Кажется, незадолго до того дня родители чего-то намудрили с лекарством Троидес, и довольно долгое время она чувствовала себя очень странно, но при всём желании не смогла бы объяснить, в чем именно заключалась странность. В общем, в тот памятный день у трибрида и случился первый такой припадок в своей жизни. Тогда она рассматривала нескольких старшеклассников, тоже вышедших на площадку, а именно одного из них – ядожала шести или даже семи лет. Его имя Троидес благополучно забыла, но оно и к лучшему – этот ядожал постоянно приставал к трибриду и отпускал в её сторону глупые шуточки, заставляющие начать сомневаться в его умственном развитии. И именно в тот момент драконихе приспичило начать искать в нём подозрительные вещи, что, к несчастью, прекрасно ей удалось. В её мозгу начали роиться самые дикие теории, пока наконец она не поверила в них настолько же, как в тот факт, что является драконом. Троидес отчётливо помнила, как тогда маленькая версия неё ощутила самый сильный страх в своей жизни, даже нечто большее, чем панику. Она боялась, что этот страшный старшеклассник-ядожал взаправду окажется убийцей и уничтожит её семью и её саму. Теперь это казалось трибриду глупее некуда, но тогда она готова была поверить во всё, что угодно. Следом за страхом пришли мысли. Они кишели в её мозгу, сталкивались и бились о череп, стараясь вырваться наружу. Перед глазами мелькали образы, реалистичные, словно видения ночных – как ночью в их дом пробирается тот ядожал с кинжалом в зубах и заносит лезвие над парализованной ужасом Троидес. Маленькая дракониха не понимала, что происходит, и это вселяло ещё большую панику. Кажется, из кошмарного водоворота её выдернул кто-то из учителей, и она обнаружила, что скорчилась на траве, сжимая виски и судорожно хватая ртом воздух. А потом мерзкий старшеклассник громко заржал, ткнул в неё обломанным когтем и завопил во всё горло: "Ха-ха, психопатка! Катись из этой школы, придурочная!" На этот раз реакция окружающих была получше, но Троидес всё равно казалось, что в этой академии она не выдержит больше ни дня. В тот раз отец после недолгого спора с матерью и бабкой всё же забрал ядожалиху из школы, и все два года она оставалась на домашнем обучении. Пока её не решили записать в академию Агатовой горы. И вот практически в первый же день всё пошло через заднее место! Ну что она за дракон такой?! Трибрид внезапно осознала, что сама сделала всё куда хуже, чем могло быть. Ничто ведь не мешало ей просто объяснить всем, что с ней такое бывает – Голубика же не убегает сломя голову, стоит ей начать кашлять кровью! А она... В ушах до сих пор звенели ужасные слова, сказанные в адрес Алоэ – "Лапы убрала! Не трогай меня!" Если листокрылая и не посчитала их с шелкопрядихой психопатками, то теперь Троидес точно станет в её глазах шизофреничкой, если не хуже. Больной на всю голову, орущей на едва знакомых драконов и убегающей от проблем. "Ещё не поздно хоть немного исправить ситуацию", - подумала она. - "Просто подойти завтра к остальным и всё им объяснить." Звучит легко, а сделать сложно. Когда трибрид была совсем мелкой и впервые узнала про принцессу Цунами – про то, как она пересекла океан, чтобы спасти другой континент, и не дала зачарованной статуе убить свою едва вылупившуюся сестрёнку – тогда ядожалиха немедленно решила, что она будет как легендарная морская. Такая же отважная, сильная, бесстрашная и подстраивающая судьбу под себя. Но прошли годы, и Троидес поняла – у них с Цунами нет и никогда не было ничего общего. Потому что Троидес плывет по течению жизни, как гнилая палка в речке, а биться решается только с противниками слабее её самой. Она закусила губу, не давая слезам опять политься из глаз. О луны, ну что с ней не так? Почему она умудряется так расстраиваться из-за каких-то мыслей? Почему она вообще так позорно сбежала из столовой? Троидес перекатилась на живот и вытащила из сумки дневник. Перечитала сегодняшнюю запись. Казалось, что первое видение Голубики случилось в другой жизни, а не сегодня утром. Трибрид рассеянно прокрутила в голове свой первый день в академии и тут кое-что поняла. Лекарство. С ним что-то было не так. Как она не могла заметить, что его вкус слегка изменился и стал таким же, как и в тот позорный день два года назад? Она невидящим взором уставилась в тени в углу пещеры. Тогда она не обратила внимания, но... Когда Медведка прилетала к правнучке во второй раз, то перед самым отлётом перебросилась парой слов с матерью и бабушкой. К разговору Троидес не прислушивалась, но одно слово в памяти осталось – "дозировка". И речь шла вроде бы про увеличение чего-то. И незадолго до того, как трибрид отправилась в академию... теперь она вспоминала, как мать ненадолго забрала у неё баночку с лекарством – правда, потом вернула, но... У ядожалихи закружилась голова. Нет, такого, конечно, быть не может... Но что, если она что-то добавила в лекарство? Хотя... зачем? Зачем ей специально повышать шансы на то, чтобы её дочь снова перешла на домашнее обучение? И снова опозорилась? Но если дело всё же в лекарстве... В резком приступе вдохновения ядожалиха схватила стержень и размашисто написала внизу страницы, заняв надписью всё свободное место, следущий текст: "Нет отраве, свобода разуму!" И, словно чтобы подтвердить свои слова, трибрид выудила сосуд с травой, взвесила в лапе и, размахнувшись, швырнула его в стену. Баночка отскочила и упала на пол, разлетевшись на тысячу глиняных осколков. Скрученные трубочки из травы рассыпались и покатились в разные стороны, тихонько шурша. "Не хочу больше принимать эту дрянь". Троидес поняла, что уже забыла, каково это – просыпаться с нетронутой, никуда не исчезнувшей памятью и наутро не казаться дурочкой с дырявой головой. Что ж, возможно, стоит освежить это чувство. На смену бунтарским мыслям пришла другая, сразу же заглушившая все прочие: "Что же я наделала?.." На дракониху внезапно накатила смертельная усталость. Лапы трибрида подогнулись, и она шлёпнулась на пол, уставившись на результат своих деяний. Потом медленно, словно во сне, сгребла травяные трубочки в одну кучу и ссыпала их в опустевшую сумку. "Что я скажу родителям? А если сюда, в академию, вообще прилетит Медведка? Что мне тогда делать? Хвосты и когти, как я могла так испоганить себе жизнь всего за пару минут?.." "Я просто трусиха. Больная на голову трусиха, идиотка, шизофреничка, плакса, неспособная ничего добиться..." "Может, хватит уже самобичевания?" Она потянулась было за лекарством, но опустила лапу. Ей нужно было просто проверить. Проверить, точно ли родители были виноваты в её приступах. Гораздо проще было внушить себе, что она просто параноичка и вообразила себе невесть что. Как и то, что Алоэ якобы песчаная шпионка. Потому что если выяснится, что всё было подстроено... Об этом Троидес старалась не думать. Она и так не знает, как теперь жить, куда ещё хуже-то. В тот день она впервые за много лет увидела сон.