О боли молчат вслух

      — Мне не нужна такая жизнь, когда вы больше не захотите быть моим другом, — губы дрогнули. — Выбор за вами…       Lololowka молчал. Вдруг его руки резким движением потянулись к очкам, разломали их на половину и выбросили вниз. Злость пыталась уничтожить всё, а значит нужно успокоится. Руки дрожали, в глазах мутнело, а ненависть преодолевала сочувствие. Абди дернулся, но ничего не сказал. Он подвел, правда подвел, заставил стольких близких людей умереть, заставил самого близкого человека сомневаться в себе, заставил того, кого неизменимо считал примером глядеть на него с ненавистью. Абди ненавидел себя всем своим сердцем, которое давно уже проклял. Lololowka садится на краю и тяжело вздыхает, поджимая ноги. Абди не знает, что делать, что думать.       — Скажи. Почему. Ради чего… — человек не может сдержать слезы разочарования и отчаяния. — А нет, молчи. Не хочу тебя слушать… скажи мне. Почему из всех, казалось бы, «близких друзей» я могу верить лишь… Синдбаду? И ведь и у него камень вместо снежка найдется! Почему же? Ты молчишь. Лейла из То’Ифетуна. Джамиль её сын, а значит, что возможно тоже из этих. Сдерик на эмоциях оскорбляет кого попало. Синдбад сам по себе. Хануф вообще всего боится, да и знаю я её месяца два только. А Окетра что? Любое мое действие потенциально опасно для ее здоровья, да и... честно скажу, она готова говорить, но не слушать. Всегда так. И что же получается? Вроде много «близких», — Абди чувствует боль на сердце, когда слышит чужой всхлип, — А в итоге все равно один. А я тебе верил, правда. Но вряд ли я смогу и дальше смотреть на тебя, как на друга… — Абди ненавидит себя. Он заставил самого близкого человека во всем Мисре плакать. И Абди будет даже рад, если Lololowka хотя бы смотреть на него будет без боли в глазах. Абди ненавидит ощущать себя источником чужого несчастья, чужой боли, чужих слез, чужих смертей. Он готов убить себя, чтобы не чувствовать этой боли.       — L-Lololowka?.. Я… Вы… — он видит, как чужое тело дрожит. Он стоит и смотрит в спину своего, возможно, бывшего друга. Хочется как-то оправдаться, но именно он здесь виноват.       — Я… я не могу доверять тебе, Абди. Мне некому доверять. У всех есть подвохи, секреты… но от тебя я этого ожидал меньше всего. Я… не боюсь тебя, я не вижу в тебе того, кому я могу что-то рассказать. Можешь молчать. От тебя все равно ничего теперь не зависит. Все все равно мертвы, а мы и так знаем про то, о чем ты молчал. Только у нас есть жертвы… а ты мог сказать об этом раньше. Я… мне нужно подумать. Я не хочу, чтобы ты умирал. Но и мне больно ждать от тебя подвоха, — голос дрожит. — Я твоя жертва, да? Тогда почему не убьешь меня, раз уж решил убить меня изнутри?..       — Нет, пожалуйста… в-вы не можете! Я же…       — Могу. Правда могу. Н-но я подумаю. Я не знаю. Ничего не знаю… — вытирая слезы рукавом он встаёт и уходит оттуда. — И… если вдруг… я тебе этого не говорил…       Боль на душе копилась. Он заставил человека плакать. Абди заставил Lololowk'y плакать. И он ненавидит себя за это. А за что он себя ненавидит? За то, что молчал? Или за то, что Lololowka сам до всего догадался, а Абди поспособствовал лишь кучей проблем и заставил усомниться в себе.

***

      — L-Lololowka? — тело дрожит. Человек перед ним сидит с бутылкой рома, не обращая внимания на все.       — Они и сами догадались, — Абди почувствовал что-то неправильное. Все его друзья делают для него все возможное, а он молчит. И оказывается бесполезным. — Будешь? — Lololowka протягивает еще одну бутылку. На нем нет очков, по-прежнему. — Мне плевать. Можешь молчать дальше, можешь говорить. Ты все равно в наших делах не хочешь учавствовать. Только знай, что твое молчание могло дважды стоить всем нам жизни. И больше так не делай. Я доверяю тебе последний раз…       — Спасибо, — Абди улыбается уголками губ и предложенное принимает, тоже садясь на песок около пляжа вместе с Lo.