Она бы это не одобрила

Девушка закутывается снова посильнее в одеяло, забиваясь в угол кровати. Пустым взглядом сверлит свой рабочий стол. На столе разбросаны чертежи, к которым она не прикасалась с прошлого месяца. Интересно, выгнали ли её? Дорогая настольная лампа еле освещала комнату. Окна плотно закрыты шторами, не пропускающими свет. Сколько уже прошло времени с того раза, как их в последний раз открывали? Эи не знает. Поджимает колени и обнимает их, превращаясь в клубок. Слёз в глазах уже не осталось. Как и сил на них. Хочется отмотать время назад. Чтобы Макото снова пришла и утешила непутёвую сестру. Чтобы повела на кухню вместе ужинать. Чтобы снова слышать её смех, когда она делиться историями с роботы. Макото… Райдэн утыкается лицом в колени, беззвучно сотрясаясь в немом крике. Тишину квартиры продирает звук ключа поворачивающегося в замке. Девушка не реагирует. Даже когда в прихожей кто-то появляется. Слышится копошение в коридоре. Шорох пакетов и стук каблуков. Эи уже и не выбегает с надеждой в глазах, как верный пёс, встречающий хозяина после работы, чтобы проверить — не была ли первая неделя июля страшным сном? Не сестра ли это вернулась с работы? Знает ведь ответ. Тихий шорох от открытия двери раздался еле слышным эхом по убежищу и через несколько секунд кровать прогнулась под весом второго тела. Женская рука пробирается сквозь одеяло, укладываясь на фиолетовые волосы, которые даже не были заплетены в косу. Ноль реакции. Яэ морщится. — Думаешь, ей бы понравилось то, как ты себя запустила? — строгий вопрос в тишину. Эи никогда не была слишком разговорчива с чужими. А теперь и подавно. Нет. Не понравилось бы. Макото пыталась социализировать беднягу. Таскала на всякие собрания, клубы, кружки. Макото всегда заботилась о ней. Не позволяла засиживаться допоздна. Голодать слишком долго. Яэ же не такая. Ей нет до Эи дела. По крайней мере Райдэн так казалось. Она дружила с сёстрами около пяти лет. После того, как Макото выиграла суд в пользу издательства Мико. Только вот нужно ли ей ухаживать за Эи, как за инвалидкой? Уже месяц прошёл, но она всё ещё приходить каждый день, чтобы позаботится о бедной. Пару раз удавалось даже заставить Эи даже сходить в душ. Только вот кроме того, чтобы бесцельно стоять в одежде под струями горячей воды, Райдэн больше ничего не делала. О работе речи и не шло. — Лучше синица в руках, чем журавль в небе. Стоит перестать глядеть на улетевшего белокрылого друга. Лучше следи за тем, чтобы и проворная малышка из рук не вырвалась,— ответом становится гнетущая тишина. Мико устало выдыхает, а после встаёт и покидает комнату. Эи не поменяла позу ни на градус. Возможно, на ней скоро начнёт собираться пыль. Яэ заходит на кухню и недовольно замечает, что завтрак, который она приготовила для неё вчера вечером даже и не тронут. Она берёт тарелку, а после направляется к мусорному ведру и высыпает вчерашние макароны с сосиской в мусор. Они заставляют пакет пошуршать. Женщина отправила тарелку в посудомойку, а сама сняла пиджак и повесила его на стул. Она медленно подплыла к холодильнику. Кухня была средней. Может метров десять квадратных. На белой дверце висели магнитики с разных редких путешествий, график раньше не позволял выбираться далеко. Яэ ударяет кулаком по бедному предмету техники. График не позволял! Какая же глупость! Женщина поджала губы. Если бы она только знала… Если бы она только знала, то брала бы отпуск каждый год так, чтобы он совпадал с отпуском Макото. Если бы она только знала, она бы на каждых выходных тащила бы её гулять, путешествовать по соседним городам. Если бы она только знала, она бы приглашала девушку чаще зайти выпить после тяжёлого рабочего дня. А сейчас… Последнее, что она может сделать для своей подруги, это ухаживать за её сестрой, которая и двинутся не может. Откровенно говоря, Мико уже бы думала, что у неё какие-то проблемы с развитием, если бы она не видела бы девушку до первой недели июля. Если бы не знала, что та работает инженером в крупной фирме, куда не просто пробиться. Наконец, она поднимает глаза полные боли дальше. Какие-то записки для Эи от сестры датированные июлем. Уже наступил август. Хватит. Мико сдёргивает пару цветных стикеров, а после рвёт их на части и выкидывает к мусору. Чтобы не напоминали. Чтобы не создавали видимость, что здесь кто-то живёт кроме Райдэн Эи. Наконец она открывает холодильник и замечает, что всё лежит точно так же, как и до этого. Девушка даже не открывала его, Яэ уверена. В следующий раз она точно всё оттуда выкинет и выключит его. Чтоб электроэнергию зря не мотал. Всё равно им никто не пользуется. Женщина выходит в коридор. Капроновые колготы пропускают тепло мягкого ковра. На тумбочке стоит пакет с едой для Эи. Это бред. Почему девушка сама не может о себе позаботится? Ей ведь не пять уже. Яэ понимает, что долго это продолжаться не может, но почему-то всё равно она возвращается в эту квартиру, чтобы проверить, не померла ли девушка. В конце концов, Яэ ведь никто не заставляет приходить в эту квартиру из-за дня в день. Разве что надежда на то, что девушке станет лучше. Что в фиолетовых глазах засияет радость. Почему-то у Мико сердце сводит от вида Эи. Почему-то её хочется пригреть и приласкать. Жаль только, что это не поможет. Уже пробовала. Коротким взглядом она заглядывает в комнату инженерки. Та сидит в той же позе, не дёрнувшись. — Пора ужинать, — говорит Мико в приоткрытую дверь. Ноль реакции. Яэ закатывает глаза и отправляется на кухню, а после выставляет на стол контейнер с варёным рисом и курицей. С небольшого жёлтого пакета достаётся также плитка шоколада. Эи любила ведь сладкое. Когда на кухню и через пять минут никто не пожаловал, Яэ отправляется в берлогу и садится и комка из одеяла. — Пора уже покидать своё гнёздышко, — говорит женщина, забирая покрывало от Эи. Лишь тогда она удосуживается поднять свои пустые фиолетовые глаза на Мико. Она выглядит не менее печально, чем Райдэн. Ей тоже тяжело. Эи понимает это. Но даже не смотря на это помогать ей даже в таких простых вещах, как просто самой дойти до кухни, она не хочет. Не может. В движениях нет смысла. В общении нет смысла. Девушка мечтает исчезнуть. Раствориться в мягкой пустоте. Утонуть в тёплом отчаянии. Чтобы не лезли больше в голову печальные мысли. Чтобы не звенел в ушах её пропадающий голос. Чтобы не представал перед глазами её пропадающий облик. Эи не слушает, что ей рассказывает Мико. Что-то о важности жизни и окружающих её людей. Яэ недовольно выдыхает, а после тяжесть с кровати пропадает, знаменуя о том, что Мико встала. Райдэн наблюдает, за силуэтом женщины, но не успевает отреагировать, когда её хватают за руку а после резко тянут, вырывая с убежища. Эи приходится встать, чтобы просто не упасть носом в пол. И тут же приходится жмурить глаза от яркого искусственного света. Её вылокли из комнаты. На стул усаживают так же неожиданно быстро. Эи не может так думать. Уже прошел месяц. А ей кажется, что Макото не вернулась домой только вчера. Для девушки время замедлилось. Её мысли замедлились. А мир вокруг ускорился. Продолжил жить, бросая бедную на отшиб. — «Сегодня сама справишься, или мне снова быть твоей мамой?» — Заставляя её приближаться к отрыву, а после и вовсе упасть. А Эи и не сопротивляется. Она лишь развалившись на сухой земле ждёт пока её наконец сдует туда. В небытие. — «Открой ротик, летит самолётик!» — Райдэн устало смотрит глазами на огромную толпу, которая сейчас уже стала еле различимой на пустынном пейзаже. Красное небо плачет алыми разводами. Песчаная буря кряхтит, завывает, кидается частичками песка. Сухие деревья злобно нависают над бедной девушкой своими цепкими лапами-ветками, собираясь ухватит её. — « Если ты продолжишь молчать, я могу и обидеться, знаешь ли?» — но Эи хоть бы хны. Её длинные волосы разбросаны по сухому грунту, проваливаясь в трещины земли. Не полностью. Лишь несколько волосков. Но с каждым разом их всё больше. Руки расслабленно лежат у тела. Даже не шевелятся. В губы тыкают куском курицы. Райдэн не меняется в лице. Не реагирует. Мико безысходно выдыхает. Но покормить её надо. Она снова прислоняет еду ко рту девушки. Та лишь продолжает размеренно дышать и прожигать в ней дыру. Будто ничего не происходит. Лишь спустя секунд сорок наконец Эи отворачивается. — Не голодная,— сухо выдавливает она из себя, а после незаинтересовано рассматривает узор на обоях. Есть совсем не хотелось. Не хотелось с первой недели июля, на самом деле. Но Яэ всегда заставляла. Она всегда пыталась заставить Райдэн хотя бы подражать нормальному образу жизни. А в последний месяц она особенно приставуча. — Макото бы это не одобрила…— говорит печально Яэ, убирая кусок обратно в контейнер и закрывая его. Женщина придвигает плитку шоколада к Эи, но та лишь отодвигает её подальше. Мико недовольно качает головой. — Знаю. — ответ от Райдэн следует, на удивление, незамедлительно.