Крысиный капкан

Всё началось с того, что он предложил отдохнуть. Я не отказался. Не подозревая даже к чему тот ведёт, мы пришли к тому чем сейчас занимались.        Решили разместиться в моём гнезде, у меня на кровати, птичек я попросил погулять, погода всё равно была прекрасная, а чрезмерно сидеть в комнате не особо хорошо на них бы повлияло. Достал небольшие запасы напитков, а Рыжик тем временем снабдил нас закусками. Сначало всё было похоже на свидание как у обычных влюблённых парочек, обитающих в Доме, свечей только не хватало, но на них я бы и не согласился, сгореть не особо пока хотелось. Но в тот момент мне напоминало это лишь попойку.             И вот так мы пришли к тому, что Рыжий сидел напротив меня, трудясь не покладая рук над моим имиджом. Мы оба уже навеселе, я смеюсь когда он щекочит кисточкой с тенями по моим векам, пытается сдуть лишние серые тени с моих ресниц, не таких конечно длинных как у него. Рыжик приддерживает меня за подбородок, чтобы я вероятно никуда от него не ускользнул. Вглядывается внимательно в моё лицо и свою работу, губы уже подвёл аккуратно черным карандашом, выглядит сосредоточенным, особенно когда хмурит брови, и смотрит прищуривая свои тёмные глаза, потому как оправа с зёлеными стёклышками сползла на середину носа.       В этот самый момент я напоминаю себе насколько он красив, этот на вид нелепый и активный крыс, который на самом деле тот ещё спокойный домашний крысёныш. Эта красная роза на щеке притягивает к себе словно настоящая, рыжие как языки пламени кострища, волосы, находящиеся в вечном беспорядке, так и хочется зарыться пальцамии в них.    — Неужели завис? Настолько красивый? — Рыжий явно посмеивается, выводя меня из транса, а всё потому что не верит. Не верит, что красивый, что его можно и даже нужно любить.     — Слишком красивый, лучше любого самого красивого цветка и человека в Доме. Я не знаю никого кто мог бы посоревноваться с тобой в твоих телячьих нежностях, даже Лорд не настолько тактильный по отношению к Рыжей. Ты каждый раз удивляешь меня своей преданностью, красотой, да всем чем только можно. И я понимаю, что не зря тебе доверился — говорю это всё как скороговорку на последнем дыхании. Вижу моя речь не прошла даром, на его лице полное недоумение.       Я больше не сдерживаюсь, обхватываю этого тугодума за шею, целуя. Стремительно, жадно, как в последний раз сминая чуть алые мягкие губы. Перехожу на лицо, оставляя отпечатки на нём, крысиный вожак подставляется под них, словно это лучи солнца.     — Решил пометить меня, чтобы не украли? — эта наглая хитрая морда смеется, конечно ему весело наблюдать за моими пьяными попытками его соблазнить, если это ещё можно так назвать. Я прекрасно понимаю что мои приступы нежности выглядит несуразно со стороны в трезвом виде, сейчас они ещё хуже.      — Разумеется, на тебя и так почти толпами вешаются, как ты ещё от такого не сломался только — он знает, что это чистейшая правда, которая никому из нас не нравится. А если о нас распространятся, сомневаюсь что все одобрят наши отношения, поэтому приходится скрываться, как крысам на палубе корабля полным людьми. Хоть крысами никто из нас себя не считает.   — Хватит этих бесполезных разговоров, мы теряем время.   — Какое время? А как же твои птички?   — Ничего с ними не случится, по крайней мере я надеюсь на это.   — А если кто придёт? Не боишься взять ответственность за моё соблазнение?   — Рыжий! Хватит поясничать, ближе к делу, иначе выкатишься обратно в свой крысятник и будешь помогать себе сам.    — О, боги! Какие угрозы! Ладно, понял я.     В этот раз ситуацией завладел Рыжик, активно расстегивая пуговицы на моей чёрной, расписной рубашке. Из нас двоих видимо слишком пьяным был я, от алкоголя и рыжего парня, сидящего передо мной. Перед ним устоять было сложно, я тому не исключение.     Рубашку кинули за кровать, его пиджак полетел вроде бы в ту же сторону. Так мы остались в одних брюках, он восседал сверху на мне, в своих ярких джинсах, на два размера явно больше своего. Я же лежал под ним, из-за своего не стояния и ноги, наслаждался процедурой, которую мне оказывали, у него красовались чёрные отпечатки моих губ, на моём теле же потом тем временем расцветут разноцветные. От получения, которых звёзды в глазах, ноги приятно дрожат, по телу пробегают мурашки, с вырывающими из рта хриплыми моими выдыхами. — Между первой и второй перекур. — Что, прям здесь? И ты не боишься загубить свои цветочки? Даже окошко не откроешь? — Ничего с ними не случится, а вот с тобой может, если не перестанешь много болтать. — И что же? Даже интересно стало. — Вот потом и узнаешь.    Лежим и курим. Вокруг всё в тумане, гнёздышко в зелёных оттенках стеблей и листьев. Рядом лежит хитрый лис, уже с расстегнутой ширинкой джинс, также потягивает в каком-то роде яд из сигарет, как и я. Только с его стороны чувствуется запах химозной вишни, а с моей ментола и мяты. Пепел стряхивается в глиняную пепельницу, не зря же от скуки как-то её слепил. Всё-таки пригодилась.     Сигареты тушатся. Желание не тушится, как сигарета, а наоборот возгорает с большим оборотом, словно разгорающий пожар. Усаживаюсь верхом на Рыжего, томно выдыхающего, наслаждаюсь этим и опираюсь об железные прутья у изголовья кровати. Не зря несколько крыс и птиц вместе с Рыжим тащили её ночью к нам. Пришлось это проделывать ночью, неизвестно как только они своим кряхтением и шумом не разбудили пол Дома и не наткнулись на Ральфа. Зато сейчас крысёныш может ночевать у нас, не волнуясь, что его могут ночью прирезать.

***

    Вваливаемся в наше гнездо, надеемся что Папа не будет ругаться, так как вернулись мы уже когда стемнело. Он же сам всё-таки сказал погулять, вот мы и оторвались.      Стервятник наверное уснул, так как в комнате темнота и никого не слышно. Я иду самый первый, за мной все остальные, фонариком подсвечиваю путь в комнату, чтобы не снести все растения, а также не мешать его сну. Так я думаю пока не натыкаюсь на цветастый пиджак на полу, явно принадлежавший не нашему главарю, скорее крысиному вожаку. Если я и догадывался об их отношениях, то был только искренне рад за них, но не факт что остальные поймут, ещё и распространить ненароком могут.     — У нас фонарик сломался, сходите кто-нибудь у четвёртой спросите, а лучше все — шёпотом докладываю о нашем казусе, толкаю всех обратно, хорошо хоть от двери недалеко отошли, да со зрением у некоторых видимо проблемы. Это к лучшему.     — Может так дойдём? — встревает как обычно Дракон, всё ему нипочём.     — Разбудим Папу и он нам головы открутит. Этого хочешь? — с укором пытаюсь донести до него информацию, как делает это наш вожак и видимо срабатывает. Он сматывается за остальными в четвёртую, хорошо что у нас такая дружная стая. Пока есть время захожу в гнездище, подхватываю пиджак с рубашкой, аккуратно прячу их под подушку, на которой лежит Рыжий, обнимая нашего вожака. Стервятник лежит ближе к стенке, также обнимая крысиного короля. Радуюсь за них, но понимаю что долго так стоять любоваться не смогу, поэтому прикрываю их одеялом с головой. Бутылки убираются под кровать; чтобы потом не создать шум, лампочку приходится открутить, Папа поймёт и одобрит, прячу её к себе подальше в ящик.     Подхожу ближе к двери, чтобы отмазаться, якобы мне стало страшно и я поэтому зашёл внутрь. В это же время остальные заходят, верят мне на слово, уставшие все быстро укладываются спать. Даже те, у кого обычно бывает бессоница сопят. Засыпаю со спокойной душой и надеждой на чудо. Не особо хочется с утра провожать крысу всей птичьей стаей.