Соло для гуциня

22 Победители ­      Стоило только принять решение, и все стало намного проще и легче. Просто быть рядом, подхватить, когда необходимо, остановить, поддержать.      Непросто, конечно, совсем не просто. Вей Ин хоть и обещал позволить Ванцзи помогать, все равно постоянно сопротивлялся, противился каждому слову и тем более действию, и Ванцзи видел, как его почти осязаемо раздирает изнутри противоречиями и болью. Как тёмная энергия переполняет его, готовая в любую секунду вырваться на свободу, и разрушить все, до чего сможет дотянуться.      Конечно Ванцзи понимал, что легко не будет. Но видеть, как Вей Ин борется и проигрывает каждый раз, оказалось почти невыносимо.      И проигрывает. Проигрывает...      Раз за разом. Уступает тьме по капельке, и даже не замечает этого.      Нет, он становился сильнее. Не он точнее, а темный заклинатель, но только вот Вей Ина в нем было все меньше и меньше...      А тому, что остался, было так невыносимо плохо! И голоса эти ещё, они же постоянно его достают?! Или он их все же не слышит? Есть такая надежда? Что не слышит? Другие ведь не слышат. Но раньше духи и не преследовали Вей Ина, зато теперь так и вьются вокруг. ­      Армия Вень была сильна, очень сильна, и бесконечно пополняема. Сила иньской печати давала Вень Жоханю почти безграничную власть. И безграничные же запасы воинов, восстающие после каждого боя.      Тут-то и вмешался Вей Ин.      Тот первый раз Ванцзи запомнил надолго: Вей Ин не сразу решился, несколько раз поднимал и опускал флейту, видел, как отступают силы объединённого войска под натиском мёртвой армии Вень. Живых людей там было мало, и на передовой они не сражались, только отдавали приказы... И с их стороны тоже становилось все меньше живых.      Ванцзи не понимал тогда, что именно не может решиться сделать Вей Ин, видел только, как его корчит в муках жуткого выбора. Зато Цзян Ваньинь отлично все понял:      — Вот бы сюда ту когтистую деву в красном! – посетовал он во время крошечной передышки.      Как только в голову ему пришло такое?!      Но Вей Ин услышал, и... И наконец решившись, поднёс к губам флейту.      Ванцзи хотелось проклясть Цзян Ваньиня прямо там! Но призрачная армия Вей Ина в тот раз победила.      И стала побеждать раз за разом. А Вей Ин с каждой победой что-то терял. Будто бы последние частички жизни выходили из него вместе с пронзительными звуками дицзы.      Они с Вей Ином никогда не понимали друг друга особо хорошо, но теперь будто бы последние крупицы разума ушли из их отношений. Вей Ин срывался на него, да и на всех вокруг, то и дело бывал почти неадекватен, перессорился со всеми, с кем хоть как-то соприкасался.      Ванцзи запретил себе спорить, у него совершенно другая задача – удержать. Не переспорить, а просто удержать с нужной стороны. В сознании, и здесь. Не дать натворить совсем страшного. Да и какой там спорить, Вей Ин ничего и никого не желал или не мог слышать; а Ванцзи в присутствии Вей Ина терял все нажитое умение вести диалог, и сам замечал, как не в состоянии нормально высказать вообще ни одной мысли, буквально два слова связать. Как в детстве, снова открывал рот и не понимал потом, как ухитрился ляпнуть такое, будто слова ему больше не подчинялись. ­      Зато хорошо понимал, что хочет, о чем мечтает. Сесть за работу, собрать данные из древних книг, и написать такую мелодию, которая сможет вернуть Вей Ина. Изгнать тьму и... И знаний клана и владения музыкальными техниками было недостаточно: Ванцзи нужна была вся информация, всё про духовные силы Вей Ина. Но этого ему никто не даст. Да и библиотека Облачных Глубин ещё не восстановлена. И война не ждёт. И Вей Ин всё равно не подпустит его настолько близко.      После очередного кровопролитного сражения, снова едва не поссорившись с Вей Ином, который будто бы поставил себе цель вывести его из себя или нарваться на драку с каким-нибудь недалёким заклинателем; Ванцзи отправился к лекарям, сыграть раненым.      Устроившись подальше от людских глаз, он играл, стараясь не думать сейчас ни о стонущих от боли людях вокруг, ни о сходящем с ума Вей Ине. Но остановить поток тревожных мыслей так и не смог. И в какой-то момент передернулся от отвращения к себе, поймав себя на горькой мысли о том, что возможно зря Не Минцзуэ не пустил Мэн Яо шпионить к Веням. Могло, могло ведь получиться! А им сейчас так нужно преимущество, любое преимущество! Потому что они проигрывают... И Ванцзи точно знал, кому придётся обеспечить им победу. Если конечно это вообще возможно.      Но выбора в любом случае нет, никакого: сражаться придётся до конца, до победы или смерти... ­      Во время финальной битвы никто конечно не знал, что она финальная. Всего лишь ещё одно сражение; в этот раз в самом сердце Безночного города, куда их старательно загоняли. Сражение намного тяжелее чем предыдущие, и настрой совсем упаднический, особенно на фоне недавнего поражения отряда Не Минцзуэ. Теперь они даже не знали, жив ли их главнокомандующий. Ванцзи сомневался: вряд ли Вень Жохань оставит в живых убийцу своего старшего наследника... А если и оставит, то тот сильно пожалеет об этом.      И Сичень и Мэн Яо выглядели совершенно раздавленными и обреченными после падения Не Минцзуэ. Ванцзи, к стыду своему, не находил слов поддержки. Он в последнее время вообще не находил слов.      А перед самым сражением всегда сдержанный старший брат сорвался на Мэн Яо, накричал, а потом наложил печать и запер, не дав пойти в бой со всеми.      Ванцзи, ставший невольным свидетелем этому, почему-то не удивился, и когда Сичень хотел что-то объяснить и начал было говорить про несносного мальчишку, не понимающего во что он лезет, только поднял руку: не нужно. А потом объяснил сам:      — У меня есть свой «несносный мальчишка», – и это была правда, Ванцзи мечтал бы сейчас так же запереть Вей Ина, что угодно, лишь бы уберечь.      Сичень поперхнулся воздухом.      — Это ты сейчас пошутил, младший брат?      — Это я серьёзно, – вздохнул Ванцзи, и пожаловался. – У моего ещё и Инь-Ци в игрушках. И его не запереть.      — Ванцзи, ты уверен в нем? – с тревогой спросил Сичень.      — Да, – лгать старшему брату стало уже привычно.      Конечно, на самом деле Ванцзи ни в чем не был уверен, даже в себе. ­      И очень удивился, когда они все-таки победили.      Вопреки всему, и логике и расстановке сил. Бой был настолько долгим и выматывающим, что Ванцзи в итоге вообще перестал следить за его ходом, сконцентрировавшись на единственной задаче: защитить Вей Ина.      Он почти справился; почти, потому что когда силы во всех отношениях оказались на стороне врага, и до полного поражения оставались мгновения, Вей Ин запрыгнул на высокий парапетр крыльца и достал свой артефакт. Когда он активировал свое иньское железо, Ванцзи едва устоял, так ломилась в сознание Инь-Ци...      Мелодия изменилась – он играл что-то новое, совсем иное, ужасное, хотелось заткнуть уши, и свернуться комочком на земле. Но надо было раз за разом поднимать меч.      Ванцзи спешил, пытаясь как можно скорее пробиться ближе к Вей Ину наверх, но вокруг были враги, и не чета прошлым, эти монстры умели обращать побежденных в себе подобных.      А потом наверху лестницы появился сам Вень Жохань. В развевающихся одеждах, величественный, и растерявший весь человеческий облик. И Ванцзи понял, что вот сейчас они все и умрут...      Бросился к Вей Ину, видя что не успеет, эти двое наверху уже спорили, уже сцепились в смертельной схватке. Потом Вей Ин сделал что-то, и Вень Жохань схватил его. Ванцзи не хватило мгновения!      И вдруг Вень Жохань пошатнулся и выпустил Вей Ина. А затем рухнул замертво.      Ванцзи успел подхватить Вей Ина, который свалился без чувств прямо ему в руки. А за осевшим на плиты Вень Жоханем обнаружился насмерть испуганный Мэн Яо, обеими руками сжимающий окровавленный меч.      Как только Бессмертный Владыка упал, Мэн Яо вдогонку ещё несколько раз ткнул в него меч, а потом встретился глазами с Ванцзи.      — Он мертв? Мертв? Все? Вень Жохань мертв? – спросил он у сидящего перед ним с Вей Ином в руках Ванцзи.      Ванцзи посмотрел в остановившиеся, мертвые глаза Вень Жоханя и сумел только кивнуть.      — Мне надо... – Мэн Яо с противным хлюпом вытащил меч, и махнул рукой в сторону Безночного дворца. – Мне надо найти...      И с отчаянным воплем «Дагэ!!» бросился внутрь.      Вот так они и победили. Благодаря сочетанию жертвенности и безумия. ­      И началось...      Траур по погибшим как-то моментально сошёл на нет, и все взялись готовить празднество по случаю Победы.      Тут же объявился Цзинь Гуаньшань, уж в этом он всегда преуспевал! И тут не упустил шанса. В сражениях и духу его не было, зато теперь распустил павлиний хвост и вёл себя так, будто это он самолично выиграл войну.      В Безночном дворце нашелся и Не Минцзуэ, раненый, избитый, но вполне живой. Радости старшего брата и Мэн Яо не было предела.      А Вей Ин никак не приходил в себя. В том бою он очень много отдал, да и контроль за тигриной печатью явно отнимал просто уйму сил.      Ванцзи приходил часто, в общем чаще необходимого; и играл, играл песни очищения и исцеляющие мелодии.      И много разговаривал с Цзян Яньли. Она хорошо понимала, что происходит с её А-Сянем, и так получилось, что Ванцзи был единственным, с кем она могла поговорить об этом в поисках облегчения. Ему эти беседы, пожалуй, были нужны не менее.      Вечером второго дня после победы, выйдя из покоев, в которых поселили Вей Ина, Ванцзи не сразу заметил, что его кто-то поджидает. Он играл долго, намного дольше, чем положено, да и чем стоило бы. Вложил много, тоже больше необходимого, и голова теперь ощутимо кружилась. Но как иначе? Он все равно кроме этого ничего не может сделать.      Очень хотелось, совершенно необходимо было смочь что-то больше, но для этого ему необходима информация, другие мелодии, этих недостаточно, чтобы помочь Вей Ину...      Ещё Ванцзи очень хотелось осмотреть его. Но без разрешения он не позволил себе этого, хоть технически возможность и была. Но это нечестно по отношению к Вей Ину, он же не давал разрешения. И если Вей Ин хочет сохранить тайну, то кто такой Ванцзи, чтобы не уважать его решение?      Но как же было бы проще, если бы он точно знал, в чем проблема Вей Ина. Кроме тёмных практик, конечно. Ванцзи подозревал, но подозрение и знание это совершенно разные вещи. Ему были нужны именно знания. ­      Он так отвлёкся этими размышлениями, что забыл про поджидающего его человека настолько, что тому пришлось кашлянуть и выйти из тени.      — Второй молодой господин Лань, у вас все в порядке? – спросил Мэн Яо. – Вы выглядите очень уставшим.      — Все в порядке.      — Вы уверены? У вас будет возможность отдохнуть?      — Да. Я как раз...      — Шли отдыхать? Ох, простите. Тогда я потом... – и Мэн Яо хотел было так же незаметно раствориться в темноте, но Ванцзи успел остановить.      — Вы же не просто так тут оказались?      — Конечно, нет. Я искал вас. Мне надо... выговориться. Но это не срочно! Правда!      — Возможно, вы согласитесь проводить меня и разделить чай перед сном? И мы поговорим, – Ванцзи прекрасно понимал, что Мэн Яо просто поболтать никогда бы не пришёл.      Какое-то время они шли молча. Потом Мэн Яо спросил:      — Как дела у господина Вея?      — Пока без изменений.      — Надеюсь, все будет в порядке.      — Я тоже.      Мэн Яо снова замолчал. Они дошли до комнаты, в которой расположился Ванцзи. Вошли. Успели согреть и заварить чай, а Мэн Яо все никак не мог решиться.      — Что вы хотели мне рассказать? – не выдержал Ванцзи.      — Я... Ох, простите, но понимаете, сегодня такой день... Я ждал его и мечтал о нем годами. А сейчас, когда наконец дождался, не испытываю ничего, кроме отвращения, – тихонько проговорил Мэн Яо, не поднимая глаз от чашки.      — Что случилось?      — Он это сделал. Цзинь Гуаньшань. Официально объявил о том, что признает меня своим... как он это сказал? «Давно потерянным и счастливо обретенным сыном», – для того, чья мечта сбылась, Мэн Яо выглядел слишком злым.      — Вас поздравить? – почему-то Ванцзи не был уверен в ответе.      — Я не знаю! В том-то и дело, что я не знаю. Это была заветная мечта, понимаете? Но только вот, я больше не тот мальчик из весеннего дома, мечтавший о признании своего высокопоставленного отца.      — Что говорит Не Минцзуэ? А старший брат?      — Ещё никто не знает.      — А чего хотите вы?      — Теперь? Остаться на правильной стороне. И это как всегда так сложно.      — У вас получится, я не сомневаюсь.      — А я сомневаюсь.      — Если вы откажетесь, наживете смертельного врага.      — А сейчас он мне друг?!      — Я не знаю, кто он вам.      — Он мог спасти маму. И не сделал этого.      — Кажется, вы приняли решение.      Мэн Яо вдруг поклонился:      — Благодарю вас!      — За что? – удивился Ванцзи.      — Вы помогли мне принять решение. Спасибо!      Мэн Яо ушёл, так и не сказав, какое именно решение принял. А Ванцзи так устал от своих бед, что не нашёл в себе сил расспрашивать дальше. Но кажется, Мэн Яо это и не было нужно. ­      Наутро очнулся Вей Ин. Почему Ванцзи решил, что когда он придёт в себя, будет легче?! Ни капли легче не стало, скорее наоборот. И ощущения, что все закончилось, не было – Ванцзи продолжал чувствовать себя на войне.      Вей Ин правда неохотно, но все же соглашался принимать помощь, очень, очень неохотно. И будто бы поставил себе цель влипнуть в максимальное количество неприятностей.      А потом случился инцидент с охотой на выживших Веней.      Сидя в дорожной пыли с гуцинем на коленях, Ванцзи уверился в том, что вообще ничего не закончилось: зло не остановлено, и самая решающая битва ещё только впереди. Со смертью Вень Жоханя яд будто бы распространился, растекся, отравляя все вокруг. И Вей Ина в том числе.      Ванцзи просидел около трупов Веней всю ночь, анализируя и собственную жизнь, и все случившееся с ними за последние месяцы. Ему необходимо было решение: такое, которое избавит от необходимости каждый раз заново взвешивать всё.      Стрелявший по бегущей с ребёнком на руках женщине Цзинь Цзысюнь, и Вей Ин подыгрывающий Ванцзи Покой – стали хорошими аргументами. Больше он сомневаться не будет, и сделает что должно. ­      А на следующий день состоялся Пир Победы. На котором Цзинь Гуаньшань официально объявил о признании одного из своих бастардов членом семьи, и дал ему новое имя, Цзинь Гуаньяо.      Мэн Яо стоял за спиной Не Минцзуэ не поднимая глаз до тех пор, пока Глава Не попросту не выпихнул его вперёд. Новоиспеченный младший наследник ордена Цзинь наконец очнулся и огляделся. Склонился в очень глубоком поклоне, затем лучезарно улыбнулся.      А потом сказал такое, что половина присутствующих забыла как дышать:      — Приношу свои глубочайшие извинения, Глава Цзинь, но боюсь, вы обознались. Дело в том, что этот ничтожный носит фамилию своей матушки. Она была удивительной женщиной: сумела вырастить меня, дать хорошее образование и наставить на жизненный путь. А ей это было сложнее, чем другим, ведь она воспитывала меня одна. Она служила в весеннем доме, там очень трудно вырастить ребёнка. Вам, почтеннейший Глава Цзинь, возможно не известно, что это такое. Этот ничтожный объяснит. Весенний дом, это бордель. А матушка моя была проституткой. Вряд ли вам, достопочтенный Глава Цзинь, доводилось бывать в таких местах. Прошу ещё раз простить меня, но этому, неизвестен никто с именем Цзинь Гуаньяо. Моя же фамилия Мэн. Фамилия моей матери, самого уважаемого мной человека, и я никогда от неё не откажусь. А отца у меня нет, к сожалению, он скончался. Как бросил мою беременную матушку, так и умер. Для нас. Но я не сомневаюсь, вы своего сына обязательно найдёте. Кто же откажется от фамилии Цзинь?      Мэн Яо снова низко поклонился, и вернулся за спину Не Минцзуэ. Сейчас на его лице не было и тени улыбки, только лихорадочные пятна на щеках. Он прятал в рукавах дрожащие руки. Глава Не хлопнул его по плечу:      — Какое досадное недоразумение! Надо же было так обознаться! – воскликнул Не Минцзуэ, просверлив Цзинь Гуаньшаня горящим взором и даже не пытаясь скрыть злой улыбки. – Но ты не расстраивайся, А-Яо, ну нет отца, тебе такой и нужен ли? Зато братьев у тебя в достатке.      Они побратались на следующий день: Не Минцзуэ, Лань Сичень и Мэн Яо. Ванцзи опасался, как бы кто-то из этой восторженной троицы не лопнул от счастья... Мэн Яо впервые потерял дар речи и только глупо улыбался, ни на мгновение не отлипая от старших братьев, Сичень просто светился от счастья, а Не Минцзуэ выглядел как в детстве, когда получалось нашкодить в гостях и не быть пойманным. Теперь Глава Не со знанием дела нахулиганил на всю Поднебесную, и был этим весьма доволен.      А Ванцзи переживал, как именно отомстит Цзинь Гуаньшань. В том, что отомстит, сомнений не было. Но этим троим сейчас любое море стало едва по колено. ­      А дальше все разъехались по домам, восстанавливать ордена, и возвращаться к мирной жизни.      Ванцзи очень не хотел оставлять Вей Ина, но не нашёл ни единого повода, чтобы остаться. Хоть и искал, видят боги, как он искал!      Уезжал в подавленном состоянии, мечтая лишь о том, чтобы не случилось ничего фатального, пока они будут далеко друг от друга. Ощущения, что война закончилась так и не было...      ...Облачные Глубины выглядели так, будто никакой войны не было вовсе. За время их с Сиченем отсутствия, пока молодёжь воевала, старшие заканчивали восстановление обители. И теперь дом предстал перед ними практически в том же виде, как и до падения, будто и не было ничего.      — Все в точности, как было! – восхитился Сичень. – Я вообще не замечаю разницы!      Ванцзи промолчал. Он-то видел разницу на каждом шагу. Вот дерево пересажено, старое было чуть выше, хотя даже изгиб ствола похож. Старое обуглилось... А тут лавочка другого оттенка. Совсем немного, но ему заметно. Здесь дорожка на двадцать сантиметров левее теперь. Камни переложены, почти такие, но другие. А вот эти плиты слишком светлые, их очень сильно скоблили. Ванцзи хорошо помнил не просто, что здесь лежал труп младшего адепта, но и кого именно, и выражение лица мертвого мальчика. Тошнило...      Ванцзи радовался за старшего брата: тот не успел увидеть всех разрушений, не видел уже павшего, захваченного, оскверненного Юншеня. А вот он видел. И никогда этого не забудет.      Дома, в его тихой комнате было ещё хуже, огонь её не тронул, но следы чужого присутствия Ванцзи замечал на каждом шагу. Только переступив порог дома, Ванцзи понял, что после освобождения Облачных Глубин он ни разу тут не ночевал, и даже не заходил...      Отлично осознавая всю абсурдность своих действий, он почти сутки потратил на то, чтобы перемыть каждый сантиметр площади, каждую вещь. Даже белье на постели сменил, хоть и знал, что его меняли к его приезду свои же люди. И все равно в первую ночь так и не смог лечь, и до утреннего колокола играл песни очищения, теперь для себя. Дом больше не был домом, его надо было заново обживать.      Единственная радость встретила его в библиотеке. Во-первых оказалось, что вся тайная подземная секция не только не пострадала от пожара, но и Вени во время своего нахождения здесь её не обнаружили. Во-вторых, в библиотеку ему было нужно настолько, что стоявший не под тем углом столик для чтения и письма уже не имел никакого значения... ­      И Ванцзи пропал в библиотеке. Пересмотрел сотни томов; самое важное унёс домой, и изучил с особой тщательностью. И книги с исцеляющими и очищающими мелодиями, и книги по созданию мелодий. Ему было жизненно необходимо найти способ, который поможет Вей Ину очиститься от Инь-Ци, или хотя бы сохранить разум. И контроль. А лучше бы все сразу.      Поиски были в основном тщетны, в готовых мелодиях конечно Ванцзи нашел немало интересного, но увы, ничего, что гарантированно помогло бы Вей Ину. Книги по композиции в этом плане стали гораздо более информативны, особенно когда стало понятно, что в любом случае придется писать нужную музыку самому.      Ванцзи настолько увлёкся этой работой, что потерял счёт времени; и как оказалось, совсем пропал из поля зрения соклановцев. И кто-то побежал доносить, что Ханьгуань цзюнь по возвращении забросил дела ордена, но зато разорил библиотеку, и теперь дни напролёт сидит у себя дома, обложившись книгами, и терзает гуцинь.      Выяснять явился сам старший брат. Но отругать толком не успел. Пришёл адепт, и пригласил их к дяде. Срочно.      А дальше вышло полное безобразие. Будто действительно и не было никакой войны, и Ванцзи не воин, водивший в бой армию, будто это не он пережил падение обители, унизительное ранение, плен, войну. Не он потом спасал людей, сражался, отбил назад дом, не он собственными руками убивал живых людей!      Дядя отчитал его как мальчишку. Запретил покидать Облачные Глубины. Ходить на ночные охоты. Запретил посещать библиотеку. Тем более запретную секцию. Фактически запретил помогать Вей Ину. И велел переписывать правила, будто бы Ванцзи снова десять лет.      Дядя так легко и уверенно отдавал абсурдные приказы старшему брату, словно бы тот и не Глава ордена вовсе, а только ещё один желторотый юнец. И брат ничем не помог. ­      Ну что ж... Дядя будет разочарован, но Ванцзи действительно больше не мальчик: жизненный опыт компенсировал нехватку календарных лет. А дядя... Дядины руки чисты, он-то людей не убивал, приказов убивать не отдавал и армии в бой не водил. И видимо, не вполне понимает ценность человеческой жизни.      Если бы Ванцзи на все испрашивал разрешения старших и не принимал самостоятельных решений, клан до сих пор прятался бы в лесу, а тысячи людей пришедшие в поисках помощи, так и скитались бы вокруг, голодные и бесприютные. И Вень Жохань победил бы.      Да и правила... «Истреблять зло, блюсти справедливость». Что ж, именно это Ванцзи и делает. И на это ему не нужно ничьё разрешение.      Так что правила Ванцзи конечно перепишет столько раз, сколько будет угодно дяде, ночи длинные, но чтобы победить зло и остаться справедливым, ему необходимы все знания. Иначе он не сможет помочь Вей Ину справиться со злом, которое его окружило и отравило его кровь.      Сути Ванцзи не нарушит, будет праведен в главном.      И Ванцзи стал пробираться в запретную секцию библиотеки тайком. Когда его заперли там на ночь, даже обрадовался, больше времени для работы. Но выводы на будущее сделал, стал ещё осторожнее... Это война, что ж..