Соло для гуциня

48 Свадьба ­      Обед получился странный; после того тяжёлого разговора и слез, и Ванцзи и конечно же Цзян Яньли, оба пошли на поводу Цзинь Лина, и обед вышел несколько неожиданным. Пирожки в форме животных, сладкий суп, пельмени цветочками. И даже булочки-собачки «специально для дяди Чена». Никто не стал уточнять, что Цзян Ваньинь прибудет только завтра, и собачек от жадности налепили целый противень.      Сладкие собачки вполне ожидаемо больше всего впечатлили Вей Ина, он вдруг рассказал всем, что в детстве очень сильно боялся собак, и эти булочки даны ему в качестве компенсации за прошлые обиды. Потом они с Цзинь Лином, делая страшные лица, откусывали собачкам головы…      Мэн Яо переглядывался с Не Хуайсаном, они явно что-то задумали, и все вокруг подыгрывали им и делали вид, что ничего не замечают.      Зато старший брат чувствовал себя не в своей тарелке.      …Сичень вообще вёл себя странно: он прибыл днём ранее, но будто бы не решался подойти. Хотел, Ванцзи видел это, но никак не мог то ли решиться, то ли пересилить себя, что-то мешало ему. Сначала Ванцзи подумал, что брат все же злится на него, как и дядя. Конечно его поступок был чрезвычайным, он совершил что-то из ряда вон выходящее, причём спонтанно, так и не посоветовавшись с братом, но выбора ему почти не оставили. И самое главное – он ни о чем не жалел.      Хорошо, пусть брат не злится, он никогда не злился на Ванцзи, но он точно обижался. Он ведь наверное рассчитывал на поддержку Ванцзи, которая, была ему сейчас так нужна. Ванцзи чувствовал себя виноватым, но выбор его оставался неизменным. Сейчас брат счастлив, живёт наконец полной жизнью, и справится конечно же и без поддержки младшего брата. К его услугам целый великий орден. Друзья. Побратимы. Много ли значит во всем этом один Ванцзи, сломанный и почти бесполезный, который и в лучшие времена всегда всë только портил? Ванцзи почти не сомневался, что не бросил, а освободил брата от себя. ­      Лань Сичень тоже прибыл заранее, но выбрал для разговора момент только утром третьего дня. Это говорило о многом, оказывается, он действительно обижен! Он мог сколько угодно раз зайти к ним с Вей Ином, где их покои конечно не тайна. Он мог подойти в любой момент. Мог наконец просто пригласить Ванцзи к себе. Но он ждал, чтобы остаться совсем наедине и столкнуться будто бы случайно... ­      Вей Ин с утра умчался в оружейную вместе с Мэн Яо, Ванцзи же отговорился от этого, он бывал там множество раз, и предпочёл провести время в одной из малых гостиных, любуясь красотами осеннего утра из большого окна. Он удобно устроился на высокой кушетке, ему даже чаю туда принесли, явно дело рук Яо-ди. Возможно, он же и сказал Сиченю, где искать младшего брата… Из добрых побуждений, конечно же: наверняка не всем заметно, что отношения между ними напряжены, но уж отсутствие ленты и знаков отличия на Ванцзи не заметить трудно. Но за всё время, что они провели вместе в Юньпине и в пути, такой разговорчивый и решительный Мэн Яо не задал ни единого вопроса, только бросал на Ванцзи быстрые взгляды, полные сочувствия...      Брат зашел тихо и замер у двери, дожидаясь. Он никогда не был нерешительным, и у Ванцзи сжалось сердце; он виноват, так виноват перед своей семьёй… Сейчас он не смог бы улыбнуться, но голос все же не задрожал:      — Налить тебе чаю, старший брат? Это не то, что ты любишь, но тоже неплохо, вкусно.      Лань Сичень с облегчением принял пиалу, попробовал напиток, похвалил. Оценил аромат и послевкусие. Похвалил правильную заварку. Затем отметил красивый пейзаж за окном, перешёл на наряд Ванцзи: практичные темные ткани, простой крой, сказал, что Ванцзи очень идёт, в этих одеждах он, правда, выглядит совсем мальчишкой, но возможно это просто непривычный новый образ. Кажется, старший брат мог бы прощебетать так до самого вечера не останавливаясь, дипломатия была у него в крови, вся досталась ему, с избытком, младшему не положили ни крупицы. Ванцзи прервал поток слов вопросом:      — Что ты хотел сказать, Хуань-гэ? – он намеренно обратился именно так, и достиг эффекта.      Сичень замолк и помрачнел.      — Как ты, Чжань-ди?      — В порядке, – Ванцзи удивился; он был уверен, что брат воспользуется его предложением и заговорит.      — Я рад за тебя, – снова попытался было увильнуть Лань Сичень.      Ванцзи перебил:      — Что ты на самом деле хотел сказать, старший брат?      Сичень опять замолчал, осекшись, и стал наконец серьёзным. Долго смотрел на пейзаж за окном, потом перевёл взгляд на Ванцзи, ещё раз пристально и придирчиво оглядел его, и наконец заговорил:      — Послушай, Ванцзи, что бы там ни было, знай, что ты всегда можешь вернуться в клан. Ничто не изменит того, что ты мой брат! Никто не вычеркнет твое имя из семейных книг.      — Спасибо, я очень ценю это, – искренне ответил Ванцзи, ему действительно было очень нужно услышать эти слова. ­      — Облачные Глубины все еще твой дом, навсегда. Помни об этом!      — Благодарю тебя! То, что ты сказал, важно для меня, это правда. Но это ведь не все, что ты хотел сказать? Ты же знаешь, я не догадаюсь, пока ты не скажешь прямо.      Брат отставил пиалу и в задумчивости погладил свою прикреплённую к поясу флейту. Ванцзи хорошо знал этот рассеянный жест: брат, как и Вей Ин к Ченьцин, всегда тянулся к Лебин, когда нервничал и подбирал слова. Один крутил флейту в пальцах, второй гладил нефритовый орнамент. И обоим Ванцзи причинил столько боли... Снова стало горько, это из-за него сейчас вынужден опять так переживать старший брат, которому довольно и своих трудностей. Он так хотел бы снять хоть немного груза с плеч Сиченя, но получилось, что только добавил ещё.      — Первая неделя после твоего ухода была очень тяжёлой, – начал Лань Сичень. – Новость о том что ты покинул клан, не стала тайной и разлетелась по обители как пожар.      — Мнения разделились? – попробовал угадать Ванцзи.      — Не то слово! Лань-дайфу…      — Очень расстроилась?      — Она как раз ничуть. Она полностью на твоей стороне. Сказала, что если Облачные Глубины не изменятся, мы потеряем всех молодых и перспективных адептов.      — Это не так, всегда будут те, кто чтит традиции.      — Конечно, но сейчас настало время перемен, – Сичень решительно стиснул флейту, и признался. – Я буду готовить реформу.      — Будь осторожен, наши старейшины могут быть опасны, – Ванцзи обрадовался решению брата, это давно было необходимо, но это решение было полно скрытой опасности.      — Мне ли не знать? Ты посеял достаточно смуты для явного раскола между ними, – усмехнулся старший брат.      — Но в моем поступке были только личные мотивы…      — Возможно. Однако и этого хватило, чтобы положить начало расколу. Слишком много ошибок мы совершили за последнее время, слишком много вреда причинили сами себе.      — Реформы напрашивались, это так.      — Да. И мне будет очень не хватать тебя. Твоей поддержки и твоего ума. ­      — Старший брат, я же не исчезну! Ты можешь писать мне как угодно часто, я всегда отвечу. Но на самом деле, это тебе не нужно, ты прекрасно справишься сам.      — Ты прав, как обычно. Но наличие тыла заметно облегчает жизнь, – Сичень грустно улыбнулся.      — Я всегда был ненадёжным тылом.      — Это неправда! Не ты, совершал ошибки не ты! Ты всегда оставался честью и совестью клана. А мы предали тебя…      — Нет! – Ванцзи ужаснулся словам брата.      — Не оправдали твоего доверия. Это так.      — Это не так… – Ванцзи внезапно пожалел о временах юности, когда совсем не умел читать других людей.      Раньше он мог только смутно догадываться, что чувствуют люди, но сейчас брат был для него как открытая книга, Ванцзи все видел и понимал. Видел его страх, растерянность, нежелание отпускать и невозможность остановить. Вся его боль была будто бы на ладони…      — Я едва не потерял тебя… – прошептал Сичень, – и кажется теряю снова…      — Нет, конечно! Я же не умираю, наоборот, ухожу жить с любимым человеком. Я счастлив, понимаешь? Это правда.      — Если он бросит тебя… – начал Сичень, не поднимая глаз.      — Когда, – поправил Ванцзи.      — Что?      — Он сказал «когда». Это не твои слова, Хуань-гэ, это говорил наставник: «Когда этот Вей Усянь бросит его», «Наиграется и бросит», как-то так.      — Ты хорошо его знаешь, – горько усмехнулся Сичень. – Дословно, так и было. ­      — Да, как и ты, он же вырастил нас.      — Он не ненавидит тебя…      — Я знаю!      — Он боится за тебя.      — Я знаю.      — Он любит тебя!      — Я знаю…      — Если Вей Усянь…      И тут мягко хлопнула входная дверь. Вей Ин, побелевший от ярости, вихрем влетел в комнату. Как давно он зашел и сколько слышал? Ванцзи испугался. А Вей Ин склонился к нему; так близко, касаясь щекой, выдохнул в ухо:      — Как ты, мой хороший?      — В порядке...      — В порядке? – эхом переспросил Вей Ин, тревожно глядя на него.      — Да. Совершенно точно.      Вей Ин развернулся к старшему брату, как отпущенная пружина.      — Цзеу цзюнь, я глубоко уважаю вас. Но никому, слышите, никому больше не позволю сделать Лань Чжаню больно. Даже вам. Никому и никогда. С него довольно!      — Вей Ин, он не…      — Погоди, позволь я закончу, – и Вей Ин снова повернулся к старшему брату. – Цзеу цзюнь, я продумал пока только около дюжины вариантов, как обезопасить Лань Чжаня в случае моей смерти. Потому что разлучить нас могут только две вещи: смерть и его желание. Если он разлюбит меня, я его отпущу. Но больше ничего!      — Отпустишь?! Вы же считаете себя родственными душами.      — Знаете, это не важно, – Вей Ин был так серьезен, что Ванцзи из чувства противоречия стало смешно, и он прикусил губу, чтобы не улыбнуться.      — Старший брат, имеет значение только желание, – начал объяснять он.      — Наше… – подхватил Вей Ин.      — Желание быть… – продолжил Ванцзи.      — Быть вместе, – договорил Вей Ин.      — Наш выбор, – объяснил Ванцзи.      — Хотя и про чжицзы правда, – добавил Вей Ин.      — Но если бы и нет… – уточнил для брата Ванцзи.      — Это бы не было важно, – закончил Вей Ин.      — Это пугает, – Сичень смотрел на них с удивлением.      — Наши чувства? – Ванцзи наконец улыбнулся.      — Ваше взаимопонимание!      — Да, это странно, Хуань-гэ, но как только мы признались, это стало происходить. Я будто чувствую его, – снова принялся объяснять Ванцзи.      — Как продолжение себя, – подтвердил Вей Ин, и добавил хитро улыбаясь. – И я точно знаю, что положило начало. ­      — Что? – Ванцзи действительно не знал.      — Нет правда, ты не догадываешься? – Вей Ин уже забыл, как только что берсеркером кидался его защищать, и вот-вот готов был улыбнуться.      — Нет, – Ванцзи поднял бровь, ну же, поощряя к признанию.      — Лень Чжань, серьёзно? Так музыка же! Каждый раз, когда мы играем вместе, что-то происходит. Я впервые заметил ещё во время войны, – Вей Ин наконец перестал злиться, и улыбнулся уже своей самой обычной, лучезарной улыбкой. – Может мы с тобой изобретем новый вид совершенствования?      — Планируете основать собственный орден? – неожиданно серьезно уточнил Лань Сичень.      — Что вы, Цзеу цзюнь, это подходит только нам двоим, – смутился Вей Ин.      — Как знать, старший брат, там видно будет, – вместе с ним, так же абсолютно серьёзно ответил Ванцзи.      Сичень смотрел на них со смесью удивления и радости.      — Я хотел убедиться, – объяснил он, – увериться в том, что ты не принял спонтанного решения, и не пожалеешь о нем.      — Не имеет значения, что будет дальше, – ответил Ванцзи. – Мы не знаем будущего, зато знаем историю и можем предполагать. Да, конечно, мы будем стараться сделать как в сказках, долго и счастливо. Но знаешь, будущего ведь нет. Есть только настоящее. И в настоящем мне хорошо.      — Сейчас ты счастлив, диди? – осторожно спросил старший брат.      — Да. Никогда раньше я не чувствовал себя настолько живым… ­      Сичень долго смотрел на него, как будто пытался что-то понять, и потом мягко сказал:      — Ты должен знать, вы оба на самом деле. Если вам наскучит путешествовать, и вы захотите где-то осесть, помните, что Облачные Глубины с удовольствием примут вас. И наверное, есть еще немало мест, где вам будут рады. Но твой… – Сичень быстро поправил себя, – ваш дом будет всегда готов, в любой момент, когда бы вы ни вернулись.      Ванцзи встал, и хотел было поклониться брату, но тот не дал, и сгреб его в охапку. Вей Ин, всегда готовый хулиганить, радостно присоединился.      Вот тоже интересно: за всю предыдущую жизнь, не считая, самого раннего детства, до Ванцзи дотрагивались крайне редко, кажется он мог бы пересчитать все разы, и хватило бы пальцев одной руки. А он так хотел этого, и совершенно не выносил...      Зато теперь, когда желание утихло, а отношение к прикосновениям стало почти нормальным, его постоянно обнимают. Любопытная закономерность, повод подумать. И признаться себе, что объятия Ванцзи нравятся… ­      …Церемония бракосочетания Не Минцзуэ и Цзян Яньли прошла, как и планировалось, очень скромно, в малом семейном кругу. Кроме единокровного и названных братьев жениха, и супруги одного из них, присутствовали братья невесты, её маленький сын от первого брака искренне считающий, что весь этот переполох организован специально для его увеселения, госпожа Цзинь, бабушка Юй, пара старейшин клана Не, и Ванцзи, приглашённый обеими сторонами в неизвестном качестве. Наверное, друга семьи.      Вечер перед бракосочетанием Ванцзи провёл, развлекая Цзинь Лина и с удивлением констатируя, что уже очень соскучился по А-Юаню и остальным малолетним бандитам…      Всё приглашённые гости разделились на две половины: одни готовили невесту, другие жениха. Ванцзи звали все. Сам он пожалуй предпочёл бы проводить в счастливый брак Цзян Яньли, но точно не хотел лишний раз провоцировать Цзян Ваньиня. В итоге решил взять на себя Цзинь Лина, который порывался бегать туда-сюда по примеру Мэн Яо. Яо-ди почему-то нервничал так, будто сам женился; и наплевав на приличия с дурными глазами метался между обожаемым дагэ, невесткой и племянником. Когда он в десятый раз спросил всё ли в порядке у Ванцзи, который как раз заканчивал укладывать спать непоседливого А-Лина, пришлось пригрозить уложить Яо-ди рядом. Тогда-то он и узнал о готовящемся заговоре.      Дело в том, что Цзян Яньли хотела сделать все максимально сдержанно, ограничиться только поклонами и чашей, не украшать помещение и уж конечно не надевать свадебный наряд. Клановых одежд вполне достаточно, зачем лишний раз порождать слухи и бросать тень на репутацию Не Минцзуэ? Глава Не надулся было, но потом согласился со всем.      Однако на ночь перед церемонией был заранее спланирован демарш: верные люди под руководством Мэн Яо должны были убрать зал алыми лентами, фонарями и свечами. Они даже раскатали парадный ковёр и притащили кресла для гостей.      Вей Ин украсил зал цветами, выяснилось, что он лучше всех знал, что нравится его шицзе. Он же обклеил защитными талисманами всю крепость сверху до низу. Наверное, залепил бы вовсе ровным слоем и внутри и снаружи, но его как-то сумели остановить.      Не Хуайсан занялся подготовкой свадебного пира и подарками. Особенно подарками, он как оказалось, обожал это.      А Не Минцзуэ Ванцзи застал рано утром, крадущимся в покои невесты с тайно приготовленным свадебным платьем. И стал невольным свидетелем объяснения, дагэ нелогично прихватил его в качестве моральной поддержки.      — Моя любимая Яньли, – начал Не Минцзуэ, протягивая ей сверток с нарядом, – имеет значение только то, что это наш с тобой день. Наше торжество. И я хочу, чтобы ты помнила именно праздник, а не тайный брак. Тебе нечего стыдиться! Как и мне, я счастлив тем, что сумел завоевать тебя.      Дева Цзян вытерла слезы и приняла наряд.      Она была самой красивой невестой на свете.      В этот раз вместе с Ванцзи исполнял свадебные каноны и Сичень, вдвоём они играли, вложив всю душу в исполнение, оба искренне желали счастья жениху и невесте. Вей Ин вывел одетую в красные шелка сестру, и смотрел на неё жадно и восторженно всю церемонию. Один из старейшин Не произнес все нужные слова, и подал молодоженам чашу.      Маленький Цзинь Лин, сидя на руках своего дяди Яо, самозабвенно взрывал петарды. Госпожа Цзинь, бабушка Юй и молодая госпожа Лань обливались счастливыми слезами и подавали А-Лину снаряды и пример. Он тоже в конце концов расплакался, объясняя всем, что это ресничка попала, а вовсе не счастье через край.      Ванцзи видел не так много свадеб, но не сомневался, что эта – самая лучшая.