Я до сих пор слышу его голос

Приближалась песчаная буря, и оставшийся путь до Дюны Ухищрения Кавеху с Альхайтамом пришлось проделать без проводника. Мальчишка, хоть уже получил плату за сопровождение, наотрез отказался идти дальше и, с тревогой посмотрев на пыльное серое облако, умчался — только пятки сверкали. Им удалось отдохнуть в тени оазиса Собека. Кавех умылся прохладной водой, вытряхнул песок из ботинок и перекусил под безучастным взглядом Альхайтама, а потом они двинулись дальше, всё чаще оглядываясь и проверяя, догнала ли их буря. Когда они забрались на дюну и увидели невдалеке вход в нужную пирамиду, на пустоши легла ночь, а вихри песка уже кружились повсюду. Прикрыв лицо полой плаща, Кавех бежал вслед за Альхайтамом из последних сил, и едва они оказались внутри пирамиды, рухнул на пол. Песок забился в глаза, в рот и в уши. Кавех кашлял и тряс головой, чтобы от него избавиться, но его как будто не становилось меньше. — Ещё бы чуть-чуть, и вместо нас остались бы аккуратные песчаные холмики, — пожаловался Кавех, закалывая волосы на затылке. Альхайтам отозвался коротким “Угу”. Выглядел он так, будто песок вовсе не доставил ему неудобства, и шагал все так же бодро, как и с утра, когда они отправлялись в путь из Караван-Рибата. Кавех поднялся, уперевшись ладонью в выступ колонны, и поплелся следом за Альхайтамом. Цель путешествия была Кавеху неизвестна. Альхайтам вдруг попросил об услуге, а Кавех был свободен и согласился. Иногда он думал, что Альхайтам может просить что угодно — чувство вины и стыда просто не позволили бы Кавеху отказать. — Ого! — воскликнул Кавех, когда коридор внезапно закончился и перед ними открылся огромный зал с высоченным потолком, своды которого терялись в темноте. Как было бы здорово полазить здесь и изучить каждый уголок пирамиды, подумал Кавех, задрав голову. Как сумерцам из прошлого вообще удалось создать эти величественные строения, не обладая современными технологиями и инструментами? — Не зевай, — Альхайтам подтолкнул впечатленного Кавеха локтем. Спустившись по припорошенной песком лестнице, они осмотрелись ещё раз. Кавех взглянул на Альхайтама и с неудовольствием отметил, как мрачно сдвинулись к переносице его брови. Прошло ещё несколько мгновений в тишине, и Альхайтам вдруг взмахнул рукой. Зал озарился зеленым светом. Силовое поле, подкрепленное энергией дендро, расчертило пространство и ударило прямиком по тому, что скрывалось в этой проклятой пирамиде. — Помоги мне! — бросил Кавеху Альхайтам и рванулся в бой. Кавеху захотелось взвыть. Битва с механизмом — это не то, на что он рассчитывал. Он искренне полагал, что они будут открывать заевшие от времени двери, чинить старые подъемники и искать сокровища, а не сражаться с их охранниками. Пока Кавех соображал, что ему делать, Альхайтам успел отсечь два манипулятора механизма и порхал вокруг, пытаясь подобраться ближе, чтобы уничтожить ядро. Полы плаща взметались, пел зеленоватый клинок, сталкиваясь с металлической оболочкой врага — Кавех даже залюбовался на секунду, но вовремя одернул себя и кинулся на помощь. Энергия Мехрака высвободилась зеленой волной и отвлекла механизм — этого времени хватило, чтобы Альхайтам вытащил из сумки на поясе какую-то сферу и швырнул вперед. Фиолетовый электрический взрыв отбросил Кавеха далеко за границу каменного поля, в кучу песка. Он потерял сознание и даже ненадолго лишился зрения, а когда открыл глаза, всё вокруг завращалось до тошноты. — Хайтам? — слабым голосом позвал Кавех. — Хайтам, ты в порядке? Слышно было только шуршание песка и далекое завывание бури. Кавех схватился за голову, попытавшись подняться. Он досчитал до десяти и медленно — сначала на колени, потом на ноги — встал и выпрямился. Кажется, все кости были целы, руки двигались, и ничего не сжималось в груди. Отряхнув рубашку, Кавех медленно двинулся к месту, где грудой возвышался поверженный механизм. — Хайтам! — крикнул Кавех. Зов эхом отразился от стен и вернулся к нему болью в ушах и мозгах. От Альхайтама не осталось ни тела, ни призрака. Даже намека на то, что Альхайтам когда-то существовал. Кавех опустился на колени и в отчаянии зашарил руками по земле. — Нет… Нет-нет-нет, — зачастил он. — Это невозможно. В носу нестерпимо защипало, и глаза наполнились слезами. Кавех смахнул пальцем влагу со щеки. В это просто было невозможно поверить. Альхайтам, его невыносимый сосед, бывший друг, человек, к которому Кавех испытывал порой самые разные чувства одновременно, просто испарился? Нет, нет, невозможно. Такого не может быть. Такого не должно быть. Вдруг останки механизма зашевелились. Кавех вздрогнул и поднял голову: удерживаемые неведомой силой металлические части пришли в движение и, приподнявшись над полом, начали собираться в пирамидальную конструкцию со светящимся ядром посередине. Вот только если раньше оно было ярко-синим, теперь оно горело зеленым. Вот так все и закончится, подумал Кавех, ни траура, ни похорон, лишь мертвое тело в затерянной гробнице посреди пустыни. Когда-нибудь его кости и Мехрака рядом обнаружат отчаянные искатели приключений, а ученые из Академии будут долго спорить, что же произошло с главным секретарем и знаменитым архитектором. Кавех судорожно вздохнул и посмотрел в лицо собственной смерти. — Кавех, — раздался вдруг голос, страшно похожий на голос Альхайтама. Кавех заозирался, но вокруг по-прежнему никого не было. Должно быть, он уже умер и попал в какое-то междумирье или что там случается с душами после смерти. — Ты умер, — севшим голосом сказал Кавех и осмелился вновь взглянуть на механизм. Он грозно возвышался над Кавехом, но ничего не предпринимал. И внезапно усмехнулся. Кавех вскинул брови в замешательстве: происходило что-то непонятное, и он ущипнул себя, проверяя, не во сне ли оказался. А потом он услышал тихий шорох крыльев планера. — Мне очень повезло, — сказал Альхайтам. — Их редко удается сохранить неповрежденными после сражения, — он покрутил в пальцах небольшой кристалл, похожий на бледный изумруд — часть ядра механизма, изменившего стихию. Когда он проходил мимо, пола плаща мазнула по руке Кавеха, и этого было достаточно, чтобы взбеситься. Кавех рывком развернул довольного, словно кот, Альхайтама к себе и ткнул ему в грудь указательным пальцем: — Ты вообще понимаешь, что творишь? Ты заставил меня подумать, что ты умер! С ума сойти, Хайтам, ты самый отвратительный человек, которого я знаю! — Прости. Кавех замер. — Что? — переспросил он. — Я прошу у тебя прощения, — объяснил Альхайтам. — У меня было мало времени на растолковывание тебе плана. — Это чудовищно, — руки Кавеха безвольно опустились вдоль тела, и он почувствовал, что сейчас заплачет. — Я ведь подумал, что тебя больше нет. Он плотно сомкнул веки и открыл было рот, чтобы сказать что-то колкое, как вдруг Альхайтам обнял его, крепко и горячо, и сердце Кавеха рухнуло куда-то в желудок. — Буря закончится, и мы пойдем домой, — пробормотал Альхайтам. Кавех еще ни разу не слышал такой голос, в котором сквозили забота и беспокойство. — Ладно, — ответил Кавех тихо. — Только за эту выходку тебе придется убрать все книги со стола в общей гостиной! Альхайтам беззлобно фыркнул Кавеху в волосы. Конечно, он никогда этого не сделает!