С таким же мертвым взглядом, как и у меня, Это нормально; Это Нормальные Человеческие Вещи

Все, все, закругляемся! Отличная работа, парни, – Вдруг сказал Уилбур, положив гитару в сторону и выдыхая. Он шарился по задним карманам пальто, долго ища что-то. Какие-то чеки и бумажки. Один момент облегчения, когда он находит дубликат. Он не пожалел, что сделал его, это же было так удобно: заводить Джорджа домой, когда он не в состоянии сам это сделать, будучи пьяным, или когда Уилбур вваливался к нему, не желая ехать к себе домой, не потому что ему было одиноко, вовсе нет, а потому что дом был на несколько остановок дальше ("Джордж, а ты знаешь, какое метро у нас, просто ужас, про это можно целый альбом дропнуть!"). Ну, и когда Джордж терял ключи, звонил Уилбуру, чтобы открыть его квартиру ценой поездки в вонючих вагонах метрополитена, и в качестве благодарения Джордж вел его к себе на чай, в пакетиках со вкусом ссанины, но чай же. Уилбур не против, честно говоря. Ключ в скважине, один поворот, другой, и он здесь. В его маленькой квартирке в Лондоне. Он даже не писал ему, не предупредил, а просто зашел. – Привет, малыш! Прости, что так поздно и неожиданно, задержался чуток, там Марк пил пиво через нос, мы это с пацанами снимали! Тебе показ- Однако никаких испуганных охов и ругательств. Тишина. Никакого Джорджа, который мог выйти с комнаты на посторонние звуки, никаких матов с его комнаты при очередной неудачной катке, никаких цоканий в сторону ласкового слова, ничего. А когда Джордж не кидал что-нибудь остроумное со своего иногда тупого мозга, что-то родное и колючее, то все ощущалось странным. Что он делал? Спал? Может быть, но Уилбур бы не поверил, что прямо сейчас, в 11 часов вечера. Да у него самый херовый и сбитый режим из всех, кого Уилбур только знает и знал. Даже он сам уступает Джорджу в этом. Судя по тому, насколько долго ночью он смотрит в тиктоке своих "скибиди туалетов", или что он там смотрит. Обычно он появлялся в сети в 4 утра. Уилбур разделся, потирая подбородок. Он бесцеремонно прошел внутрь, по пути бегло осматривая кухню. Как всегда, ничего нет, кроме какой-то лапши в стаканчиках. Ноги сами по привычке идут в комнату. Три ступеньки, одна со скрипом, еще три обычные. Джордж был слишком тихий. И по-хозяйки, как у себя дома, он одевает тапочки. Тапочки были с какого-нибудь британского Волмарта, если такие есть, просто в Икее сликшком уж дорогие, которые Джордж себе хотел. Он стучит в его дверь, сразу открывая дверь. – Джордж, ау! Ты че, помер там? И Уилбур успешно находит его, в куче одеял. Пол ними Джордж лежал в большой худи (собирает их, как покемонов), которая, с его лежачей позы могла закрыть горло и даже лицо. Окно было закрыто, но было прохладно. Джордж даже не удивился, увидев его. Он вздохнул, пытаясь не улыбаться. – Ты чего не отвечаешь? – Ты совесть то имей. Заявляешься в одиннадцать часов, а вдруг я бы спал? – Уилбур присел к нему, ухмылка играла на губах. Они раздражали друг друга, дразня, порой. – Ты же знаешь, что я знаю, что нихрена ты не спишь. Ты не против. – Ты знаешь, что я знаю, что ты знаешь, что я знаю... бла, бла, бла, – Джордж изображал его низкий британский акцент, более правильный и слышный акцент. Джордж идет по пути американцев? Не мог он это представить. – Джи, не надо применять на мне это, ты тоже британец. И я не говорю так. Идиот. Сегодня было меньше слов, Уилбур просто прилег к нему, поняв, что Джордж не против и ему все равно. Их лбы соприкоснулись, а Уилбур даже не думал о том, как он доберется домой до Брайтона. Кажется, дом был и здесь. Привычный Джордж с усмешками, поддразниваниями, шутками, ради которого Уилбур и написал Taunt (только, не говорите Джорджу, он взорвется.) Собственно говоря, где его шутки? Джордж выглядел при свете уличного фонаря, искажающийся через окно, несвежо и бледно. Эти мешки не вписывались ему, хоть хоть Уилбур и привык к ним. Все безобразно, но образ подобия Джорджа, его беспорядочность в его рутине, она не отталкивала. Он владел стаканчиками из-под лапши с тех магазинчиков, раскинутыми вещами владел, всякими штучками. Вот что они когда-то изучали в классе информатики - от хаоса к порядку, каждое тело стремится перейти от покойного состояния в хаос и обратно, создавая цикл. Может, это происходило с Джорджем. Может, Джордж просто устал. Он коснулся его холодной руки, ледяной почти. Джордж лишь посмотрел, как бы разрешая, и черт, их язык без языка. Уилбур развел руки, приглашая его жестом. А Джорджу дважды говорить не надо. Джордж плюхнулся на его грудь. Вдруг он понял, как здесь холодно. Он всю эту неделю был без прикосновений, Уилбур напоминает ему в очередной раз в одинокие дни, каково быть желанным. Это только ухудшает его тупую боль где-то там, откуда она берется, из головы. Но это не похоже на мигрень. Вырвал он бы себе мозг, но нельзя, надо оставаться в сознании, он останется в сознании для остальных друзей. Для Уилбура. Они мирно лежат, Уилбур на спине и Джордж почти что на его груди. Они слушают дыхание друг друга: седце Уилбура стучит как у среднестатистического обычного человека, а Джордж вслушивается ухом и пытается сравнять свое сердце, не дыша. Не получается, он хочет воздуха еще. – Почему ты поздно, – Не спрашивает, утверждает. Уилбур берет рукой одеяло и кидает на них. Извинительный жест. – Радуйся, что вообще приехал. В такую погоду... – Джордж смотрит с хмурым лицом, и Уилбур поправляет, – Ты скучал по мне. – Нет. Он видит в Джордже его узнаваемое желание внимания, которое он скрывает за закатыванием глаз и раздраженной улыбкой. Уилбур идиот, Уилбур старый, Уилбур (обрати на меня внимание) лежит с ним. Джордж строит из себя крутого, такого неуязвимого, да? Он не дурак, он понимает. Джорджа можно не понять, но с Уилбуром просто. По крайней мере, он сделал бы все. Понимание друг друга без слов у них было, только Джордж зачем-то все усложнял. – Мы написывали друг другу, ходили на свидания, а теперь ты говоришь мне такие вещи..! Это была все интрижка, Джордж? – Уилбур начал смеяться. Джордж снова чувствует горечь. Это была все интрижка? Никогда бы. Поэтому Джордж сплевывает. – Может быть. Может быть. Уилбур трет его спину и вздыхает. Что-то не так. Он переводит тему, спрашивая о визе в Америку, Джордж говорит, что это не важно, и все размыто. – Как это? У них есть причины отказывать тебе? Джордж хмыкает отстраненно, будто бы сытый этим, а ведь в этом году еще ни разу не получал отказ. Только сейчас ждет результатов. По планам должен ждать. Причин отказывать уже не было, у него выполнены все требования, по состоянию здоровья ничего особенного нет, он не преступник (Уилбур в этом уверен на все 200 процентов), все документы заполнены как надо. Раньше он считал дни, перерастающие в месяца, перерастающие в год: 20 недель, 300 суток, 7 недель и бесконечность, где он понял, что ему все равно, негоден он или нет; И пусть эта хозяйка его съемной коробки спрашивала его каждый раз об этом - он ничего об этом не думал. 20 дней ожидания, 300 дней ожидания того, чего он сам не знал, желал или нет, его день рождения первого ноября, день, когда на почту пришло письмо: «Вы негодны для визы, отказ F1 вследствие…», точка. Дальше он ничего не делал. Он не плакал, не бил тарелки, не грустил, не писал друзьям. «Может, судьба приписала быть здесь и гнить в Лондоне навсегда.» Зачем ему кто-то ещё? Звонков ему достаточно, пообниматься он сможет на влогах, и когда Уилбур жалеет его и приходит к нему, чтобы составить компанию Джорджу, возможно, думая больше о девушках и своей музыкальной карьере, или где выпить. Лондон успел стать до жути родным. И Уилбур. Он любил все это только потому что тут Уилбур. Он не хочет это признавать, но этими днями он всегда будет ждать его приход, даже не позвонив, и Уилбур придёт, взяв Макдональдс или еду с их любимого паба. Это так прижилось, это был их стиль, их фишки, только их штуки, что Джордж с упадком в желудке понял одну вещь. – Опять отопление отключили? Суки, я им утром... – Не надо. – Ты же весь холодный. – Лондон всегда холодный. Он покачал головой на ответ Джорджа, чувствуя носом эту вечернюю промозглость; капля воды с протекающей крыши изредка стучала об ведро. Он дотягивается до станционарного. Давай я что-то закажу в Нандос. Тем вечером они ели крылья, но не острые, так пожелал Джордж. [ ] – В том пабе еда была лучше, – Джордж глотал лапшу дома у Уилбура. Они гуляли пешком до станции час назад, сначала споря, холодно ли сегодня или нет, потом Джордж потерял ключи (их спрятал Уилбур, только не говорите ему, он взорвется от злости), далее они просто бродили, зашли по пути в какую-то китайскую забегаловку и потом разговаривали о том, что томаты отвратительны, и, видимо, Джордж не заметил, как они вместе уехали в сторону Брайтона. Может, это был план Уилбура, но уже было как-то все равно. Да и он не против. Он продаст душу за его компанию, чем нежиться во тьме и давиться страхом в очередной раз. И сколько раз он спасал его, просто потому что сам хотел. Джорджу иногда хочется ударить себя. Но он не будет. – Лучше ешь. Я вообще-то заплатил за это. – Он переключал каналы, ища что-то интересное и глотая палочками вок. Он пытался их держать также умело, как Джордж. В итоге он сдался и взял вилку. У Джорджа появляется улыбка. Он знает, что Уилбур не жаловался, он всегда предлагал платить сам. Джордж, конечно, свои деньги имел. Он упустил момент, когда все-таки позволил ему заплатить, и их еда стала чем-то вроде их обычной вещью. Типа, те самые локальные фишки и штуки. Их штуки. Их милые свидания имели место быть в этих списках вещей. Джордж мешал свою лапшу и думал. – Да отдам я тебе деньги за еду, не волнуйся. – Ты, видимо, не понял, – Минута молчания, пока Уилбур дожевывал. Джордж поднял бровь. – Я этого сам хочу. – Почему? – Тогда я бы знал, что ты ешь, а не сидишь голодный дома. Джордж думал над словами, пытаясь взять палочки правильно, смотря на его руку. Он жевал, спрашивая с набитым ртом: – То есть, ты тусуешься со мной, потому что чувствуешь ко мне жалость? Или из-за моей популярности, я же такой крутой? У меня онлайн побольше. Уилбур рассмеялся. Он бросил ему салфетки. – Никогда бы, ДжорджНотФаунд. Он тыкнул двумя пальцами по лбу Джорджа. Он помнил, как это было, эти жесты каждый раз. Он это делал часто, когда уходил за едой, уезжал домой или просто так делал. – Что это тогда, – Уилбур хмыкнул, когда увидел, как Джордж морщится, когда он так делает. Он добился желаемого эффекта, раздражаемости Джорджа до границы. Джордж задал двухсмысленный вопрос, и он ответил: – Пожалуй, потом поймешь, без моей помощи. Джордж остался в своих размышлениях, когда они смотрели Во Все Тяжкие. Он тогда еще не понимал. – Лучше подумай, делаю ли я это со всеми, или нет. – Не знаю? Ты щупаешь мою голову на температуру? – Джордж спросил тогда. Еще одни пальцы. – Не забивай этим голову, Джордж. Джордж понял это только потом. Ком в горле. "Подумай, делаю ли я это со всеми или нет." С привкусом огорчения он понял это, когда один с своей квартире, он тыкал себя двумя пальцами в лоб, не добившись того же эффекта; это было по-другому. Джордж плакал один дома. Он был глупым. [ ] В этот раз все было как-то резко и расплывчато одновременно. Уилбур не понимал, в чем проблема, но сам тоже был уставшим, поэтому просто ждал ответов Джорджа, который стал... тихим. Так и не дождался. Совершая ту же рутину с поездами, прогулкой пешком и находкой ключей в карманах, он прибывает в его "второй" дом. Все такое же, только все будто мертвое. Он успел перебрать, где накосячил и как. Сейчас, они спорят. Через десять минут это перерастет в реальную ссору. Через еще десять, Джордж уйдет на диван с яблочными чипсами, не желая разговаривать. Уилбур тихонько сел на край, потирая переносицу и выдыхая устало. Что могло пойти не так, что он сейчас сидел и смотрел, как Джордж смотрит какие-то документальные фильмы, на которых он вечно сны видел. Джордж дергает свое кольцо на руке. Напряжение. – Давай переключим на "Дерзких девочек". Ты никогда не смотришь такое скучное. Молчание. Теперь это больше для фона, нежели отвлечение. – Что вообще происходит? – Он вдруг нависает над ним, когда Джордж лишь лежит, глядя мимо него, но в плохом смысле, когда это делается не из-за вероятного аутизма, который Уилбур предпологал у него в шутках, а из-за ситуации. Джордж хмыкает. – Ничего. – Тогда перестань быть таким странным. Джордж лишь хмурится и отталкивает его слабо, вставая. Уилбур чувствует, что все поменялось. – Я странный? Что, блять, странного? – Он кричит. – Я тебя меньше достаю, вот и все! – С чего ты вообще это взял? Тон Уилбура заставил Джорджа заткнуться. Бедные соседи Джорджа. Но Уилбуру плевать на них было. Джордж молчит. – Ты можешь ответить на вопрос? Зачем ты это делаешь? – Он взял его за запястье, пытаясь его усадить и успокоить. Он вырывается моментально. – Ты не поймешь меня. – Я бы мог попытаться, а ты не даешь мне этого сделать. – Уилбур усаживает его на диван, смотря на него, чтобы он успокоился и перестал брыкаться. Он отходит от него, давая ему отойти от злости. – Хватит упрямиться и доказывать что-то. Джордж сверлил его взглядом с дивана, оставаясь на том же месте. Запястье и плечи горели. [ ] Уилбур был на его кухне, единственное место, где можно уединиться. Он пожалел, что вообще повысил голос; Он прокручивал ленту вниз, вдруг смотря на рекламу. И он плюнул. Если они не могли разобраться в этой обстановке с работой и другими делами, то вытащить его с дома впервые было бы хорошей идеей. "Арендовать лесной дом в Шотландии, Holidays Club st., на двое человек..." Наверное, Джордж не сильно разозлится. "Выбрать дату..." Да и после тура отдохнуть хочется. "Спасибо за выбор нашей компании! Ознакомиться с подробностями можно по номеру *** *** ***..." Назад пути нет. [ ] Уилбур кидает ему свой телефон, садясь на корточки напротив Джорджа, который выглядел виноватым. – Собирайся. Джордж сидел в недопонимании. – Что? Экран светит и показывает билеты. – Мы едем отдыхать от всего дерьма.