Возвращение блудного попугая

      Поливая фикус, Сара тихо ворчала, что никто, кроме неё, в этом несчастном офисе не смотрит за цветами. Она нахмурилась, убрала маленькую лейку на подоконник, прихромала ближе к фикусу и провела подушечками пальцев по некоторым листьям — те выглядели как-то… грустно. О’Нил вздохнула, выпрямилась и подумала, что стоит ухаживать за этим бедолагой как-то получше.       — Эй, Сара, — раздался за спиной голос Роба — босса, с которым отношения были уже больше дружеские, чем рабочие. — Я тут с новостями.       — И тебе утра, — без особого энтузиазма отозвалась Сара, не оборачиваясь. — Я вся внимание.       — Короче, я фотографа нового притащил. Старый уволился. Сказал, с тобой невозможно работать.       — Какая жаль.       В голосе, конечно, ни единая нотка сожаления не скользнула.       Сара уже лет восемь работала журналистом в «Всё о Сентфоре». Когда вернулась в тринадцатом году, не представляла, что делать, долго искала себя, а потом открылась местная газета, и она устроилась туда. Кто в двадцать первом веке читал газеты, непонятно, конечно, но это же Сентфор — здесь лучше не пытаться найти объяснение чему-либо. Да и в работу Сара втянулась. Роб поначалу жёстко гонял, учил, потому что она ничего не умела и была без опыта, а потом всё как-то… наладилось. Офис расширился, и главнее неё здесь был только Роб. Как создатель газеты — которую, к слову, очень даже читают и по сей день.       Воистину поразительный город.       — Меньше выделываться надо, — невозмутимо продолжила О’Нил.       — По-моему, единственный человек, который здесь выделывается, — это ты, — прокомментировал Роб, но в его голосе не было даже намёка на упрёк. Наоборот, кажется, он веселился.       — Ну уволь меня.       — Без тебя невозможно работать.       Уголок губ Сары потянулся в довольной и хитрой улыбке. Она ничего не ответила, стянула с подоконника лейку и полила бедный фикус ещё немного. Окинув его последним внимательным взглядом, перешла к другим цветам, стоящим у окна.       — Ладно, в общем. Знакомься, Майкл Тёрнер. В курс дела я ввёл. Общайтесь, я пойду. Работы выше крыши.       Сара едва услышала удаляющиеся шаги — настолько заложило уши. Она округлила глаза и сжала трость с такой силой, что показалось, будто набалдашник сейчас раскрошится под побледневшими пальцами. Поставить, а не грохнуть, лейку на подоконник оказалось сложной задачей, тем не менее выполнимой.       О’Нил понадобилась вся сила воли, чтобы обернуться и не свалиться. И ещё больше — чтобы придать лицу максимально спокойное выражение. В конце концов, она журналист. Держать эмоции под контролем — её работа.       Майкл, например, выглядел совершенно невозмутимо. Словно не прошло десять лет с тех пор, как они виделись последний раз.       Словно Сара тогда не чувствовала себя так, будто ей все кости переломало к чёртовой матери, когда на том проклятом вокзале она его так и не дождалась. Хотя он обещал, что придёт, что уедет вместе с ней. В итоге просто бросил, и пришлось садиться на поезд одной, пытаясь не захлебнуться слезами.       — Привет, — первым заговорил Майкл негромким хриплым голосом.       О’Нил моментально захотелось, чтобы от неё срочно убрали все острые предметы. Впрочем, хорошенько вдарить она могла и тростью — набалдашник был крепкий. Не убьёт, конечно, но сотрясением вполне обеспечит.       — Знать не хочу, на кой хрен ты вернулся, фотограф, — шипя, как змея, произнесла Сара. Прошла несколько шагов, остановилась у заваленного бумагами длинного стола посреди помещения. — Хочешь здесь остаться — два условия. Во-первых, никаких вопросов и разговоров о личном и прошлом. Во-вторых, только деловые отношения. Ясно?       — А пока не ясно, можно я…       — Сломала ногу. Врачи сделали всё, что могли. Хромота на всю жизнь. Поэтому трость. — Она замолчала, затем увидела, как взгляд Тёрнера задержался уже не на трости, а на ладони. На пальцах. На одном конкретном. — Да, обручальное. Да, Дерек. Уже семь лет. Фамилию оставила свою. И я рада, что у тебя больше нет вопросов и тебе всё ясно.       На секунду Майкл открыл рот, но тут же захлопнул и кивнул.       Сара, сжав челюсти, медленно выдохнула.       Да уж, такой подставы она не ждала. Воистину — иногда прошлое вовсе не желает оставаться в прошлом.

***

      — Три часа ночи, Сара и вискарь… В чём дело?       О’Нил отставила пустой стакан и продолжила смотреть в окно, слушая частый стук капель о стекло. Она подпёрла костяшками подбородок и закрыла глаза. Знала, что надо бы объяснить, поделиться… но возвращение Майкла размазало по стене сильнее, чем хотелось бы.       Сара приподняла веки только тогда, когда услышала, как Дерек приземлился рядом, заняв соседний стул. Она посмотрела на него, опустила свободную руку на стол, которую он тут же обвил пальцами и слегка сжал.       — У нас новый фотограф. Майкл зовут. Тёрнер, — решила О’Нил не ходить вокруг да около.       Скорее всего, бомба с именем Дерек сейчас мгновенно взорвётся, потому что он ненавидел Майкла всеми фибрами души, но не скрывать же возвращение блудного попугая? Рано или поздно он узнал бы, и лучше рано, чем поздно.       — Хочешь, пристрелю втихаря? — поинтересовался Никсон абсолютно невозмутимым голосом, точно сию же секунду всерьёз собирался навестить Тёрнера и увезти в лес. На прогулку.       Сара едва приподняла уголок губ и качнула головой. Наклонилась вперёд, упёрлась лбом Дереку в плечо, закрыла глаза.       — Лучше унеси меня спать, пока я всю бутылку не прикончила.       Он тихо усмехнулся. Поднявшись, аккуратно подхватил её на руки и понёс к лестнице.       Кажется, она тут же вырубилась.

***

      Удивительно, но две недели работы прошли хорошо. Майкл даже не бесил. Да ещё и оказался вполне неплохим фотографом. Правда, интересно было, откуда в нём вдруг проснулась любовь к фотографии, но спрашивать Сара не спешила. Боялась, что ударит его тростью, если только он откроет рот, чтобы рассказать о своей жизни. Тем более сама сказала, что никаких разговоров о личном.       Сегодня застряли надолго. Спорили, не могли определиться, какое фото подойдёт для статьи лучше. Сдаться в итоге пришлось Саре — доказывать что-то Майклу оказалось непосильной задачей. Легче было пойти прогуляться. В окно. С первого этажа.       Встав из-за стола, О’Нил сдавленно выругалась от боли в ноге. Трость удержать не смогла, и та с грохотом свалилась на пол. Сара, чтобы не упасть, схватилась за стол и спинку стула. Зажмурилась на мгновение, тут же открыла глаза и шумно выдохнула.       Ладно, видимо, пора к врачу.       Майкл, который собрался уже уходить, мигом оказался рядом, и Сара готова была поклясться, что увидела испуг на его лице. Хотя на деле он лишь нахмурился. Но то ли она слишком хорошо его знала, то ли острое журналистское зрение срабатывало. Внутренне тут же возмутилась — ей должно быть фиолетово на его эмоции.       Только не было.       — Сара, в чём дело? Нога? Что? — засыпал вопросами Тёрнер, параллельно помогая отойти от стола и направиться к дивану. Рискуя получить в лоб, он крепко обхватил её талию и локоть — она хромала. — Насколько вижу, она тебя беспокоит последние дни.       — Всё нормально. Бывает, — отмахнулась Сара, тяжело опускаясь на диван.       — Бывает? — резко вскинул брови Майкл.       — Тёрнер, не лезь куда не просят.       Он промолчал. К счастью.       О’Нил упёрлась ладонями в край дивана и опустила голову. Волосы скрыли лицо с обеих сторон. Она медленно вдыхала и выдыхала, ожидая, пока боль пройдёт. На Майкла, сидящего перед ней на корточках, старалась не смотреть.       Было странно не хотеть открутить ему голову.       Правда, в следующую секунду это желание моментально вспыхнуло, как только он осторожным движением заправил волосы ей за ухо. Сара тут же вскинула голову, нахмурилась, посмотрела ему в глаза. Режим мгновенного убийства отчего-то выключился, уступая место недоумению и усталости.       Она не должна спрашивать о личном. Сама это правило установила. Они коллеги, не более. Коллеги. Коллеги. Ей неинтересно о нём абсолютно ничего. Особенно сейчас, когда он так смотрел. Она не должна спрашивать о личном. Не должна спрашивать о личном. Желания не было абсолютно…       — Зачем ты приехал? — хриплым шёпотом произнесла Сара.       Проклятье.       — К тебе, — тихо ответил Майкл.       Надо же, даже не стал напоминать, что она его, вообще-то, отбрила. Поразительно.       О’Нил потянула вверх уголок губ в злой усмешке. Так больно в груди потянуло, что снова захотелось вцепиться Тёрнеру в волосы и поцелов… приложить пару раз головой о стену! Сразу куча картинок из прошлого перед глазами пронеслась. Плохих и хороших, болезненных и счастливых. Впрочем, заканчивалось всё одним: пустой вокзал, ночь, остановившийся поезд, собачий холод и она — одна.       А теперь говорит — к тебе. Конечно.       — Десять лет спустя? — язвительно спросила Сара. — Перекувыркался со всеми, не понравилось, вернулся сюда?       — У меня никого не было, — спокойно ответил Майкл. — Серьёзного.       — О, блеск. Утешил.       — Сара…       — Избавь меня от этого всего, пожалуйста. Ты меня бросил, я замужем, десять лет прошло. Поезд давно ушёл. Во всех смыслах.       Боль наконец прекратилась. Сара бросила взгляд в сторону валяющейся на полу трости и схватилась за подлокотник, собираясь вставать. Не успела — Майкл вскочил первым, поднял трость и вернул её хозяйке. Она же, не воспринимающая ничью помощь, кроме Дерека, едва не разрезала его глазами на тонкие слайсы.       Хотя, судя по виду Тёрнера, разрезала.       О’Нил встала.       — Я замужем, Майкл. И если ты правда думаешь, что у нас снова что-то получится или что Дерек не убьёт тебя, если ты попробуешь подойти ко мне в том смысле, в каком хочешь, — можешь собирать вещи и возвращаться туда, откуда приехал. Я люблю его. Тебя так никогда не любила.       Честно, Сара понятия не имела, сказала ли правду. По большей части последнюю фразу бросила, для того чтобы Майкла задеть. Она злилась из-за его признания, что он приехал сюда ради неё. Злилась из-за того, что отношение к нему менялось эти две недели, хотя она собиралась держаться сухо и отстранённо. Просто злилась.       На самом деле, О’Нил прекрасно помнила, как сходила по нему с ума в школьные годы. Думала, никогда ни в кого так не влюбится, никого так сильно не полюбит. О будущем задумывалась даже волей-неволей. А потом что получилось, то получилось. И лучше спокойная любовь к Дереку, чем…       Господи, о чём она только думает?! Сравнивает ещё? Какого хрена? К Майклу вообще ничего нет. Никаких чувств. Уже давно. Всё. Точка.       — Слушай, я понимаю…       — До завтра.       Сара прошла мимо.       Ну его нахрен.

***

      Майкл присвистнул. Сара довольно улыбнулась.       — Ты там убила всех, что ли? — выгнул бровь Тёрнер, оборачиваясь и большим пальцем указывая на двухэтажный дом. — Или угрожала? На посещение этого дома нифига не выбьешь разрешение. Что ты сделала?       О’Нил невинно пожала плечами. Направилась к крыльцу.       — Подружилась с мэром. Замечательная женщина.       Говорили, этот дом принадлежал основателю Сентфора. Здесь давно никто не жил, но за ним ухаживали, держали в чистоте и порядке. Заходить сюда было запрещено. Мол, достояние города. Мало ли кто тут что мог натворить. Так что берегли.       Сара, однако, была на особом счету. Всегда знала, что дружба с мэром когда-нибудь пригодится.       Майкл улыбнулся и покачал головой.       — Ладно, пошли работать.       Тот разговор чудесным образом повлиял на них обоих. Общение за эти пару месяцев стало легче. Они как будто заново нашли общий язык. По-взрослому, без обид. Майкл больше не смотрел убитым взглядом, Сара больше не уничтожала глазами и словами. Она даже позволяла ему помогать. Иногда.       Прогуливаясь по дому и время от времени слыша щелчки камеры, О’Нил заносила в заметки всё интересное, что видела, и всё, что вспоминала — любопытное и мистическое. Ни одно же здание в этом городе, тем более неиспользуемое, не обходилось без паранормальных историй. Тут вот, например, призрак основателя ходит, и иногда можно услышать странный смех.       Сара надеялась, что не услышит никакого смеха. Жуткий хохот Писадейры из глубины ночного леса до сих пор стоял в ушах. Даже спустя столько лет. Аж мурашки.       Она передёрнула плечами.       — Как же ты ногу так жутко сломать умудрилась? — раздался внезапно позади голос Майкла одновременно с очередным щелчком.       О’Нил обернулась, сталкиваясь с ним взглядами. Сжала на мгновение пальцами набалдашник. Отпустила. Вздохнула.       — Ну, можешь не отвечать, — тут же отступил Тёрнер. — Это же к личным вопросам относится. А ты сказала…       — Это была авария, — неожиданно для самой себя перебила Сара. — Дождь, скользко. Не справилась с управлением. Не только я. В меня влетели. Меня смяло вместе с машиной. Думала, сдохну там же. Отключилась, очухалась только в больнице. Там уже сказали про ногу. Еле спасли. И меня, и ногу. Тяжело было, но привыкла. Главное, что живая.       Мертвецки бледный, уставший и осунувшийся Дерек до сих пор перед глазами стоял. Он так выглядел, будто вместе с ней умирал. На работу позвонили, в участок, чтобы сказать, что «ваша жена в реанимации». Он так рассказывал. Сорвался сразу, приехал, с ума сходил. Её же с того света вытаскивали буквально.       Вспоминать это было тяжело, но Сара взяла себя в руки и взглянула на Майкла спокойно. А тот выглядел ошарашенным — и, кажется, пожалел, что спросил.       — Прости.       — Всё нормально. — Она даже чуть-чуть улыбнулась. — Работаем дальше?       Тёрнер кивнул и вышел из комнаты. О’Нил направилась следом.       Слышали этот звук? Кажется, лёд тронулся.       Или Сара.

***

      Ну какое же тупое клише. Какое тупое, Господи!       Дверь заклинило. Сара и Майкл застряли в кабинете. У неё сел телефон, свой он оставил в машине, офис был пуст. Потрясающе. А Сара с Дереком ужин совместный запланировали, вообще-то. Наконец-то время нашлось. А то последние дни они оба вечно заняты, даже не могут время вместе провести. И вот надо было двери заклинить!       О’Нил ко всякой ерунде раздражающей привыкла, происходящей здесь, но это — уже перебор. Она была на грани истерики.       Плюхнувшись на диван, вытянула больную ногу. Закрыла глаза, когда Майкл приземлился рядом — потерпел очередную неудачу в попытке открыть дверь. Неужели им тут до утра торчать? Вот же задница.       — Помнишь поле, где облака разглядывали? — неожиданно спросил Тёрнер спустя час абсолютной и безнадёжной тишины.       — Да, — мрачно ответила Сара. — Визги Адель были потрясающие.       Он покачал головой. Повернулся к ней на секунду, затем сполз чуть вниз и упёрся затылком в спинку дивана. Вытянул ноги, скрестил руки.       — Как она, кстати? Ещё здесь?       — Нет. Пару лет назад уехала вместе с Аароном куда-то.       — С Аароном?!       — Ага. Они поженились и умотали.       Майкл снова покачал головой — теперь шокированно. Больше ничего не спросил, и Сара молчала. Время от времени он только поглядывал в её сторону, на что она старательно не реагировала и с преувеличенным интересом пялилась на противоположную стену.       — Я люблю тебя, Сара.       — Я люблю тебя, Сара. Конечно, я с тобой поеду.       Её глаза такие огромные, что, кажется, сейчас вывалятся. Оттого, как резко подскакивает на кровати, едва не падает с неё, но Майкл крепко держит за талию и не даёт рухнуть вниз. С каждой секундой шок становится всё сильнее, пока уголки губ Тёрнера тянутся выше.       — Ты серьёзно?! — недоверчиво и с восторгом вопрошает Сара. — А семья? Родители, Бобби? В смысле, я всё это осознавала, когда сейчас позвала тебя со мной уехать, но… Майкл, это ведь серьёзно. Мы же… Я…       — Успокойся, маленькая, — мягко проговаривает Майкл, заставляя её лечь обратно и оставляя поцелуй на лбу. — Я взрослый, всё понимаю. И хочу быть с тобой. Семья тоже поймёт, я оставлю письмо. Всё будет хорошо.       Сара очень, очень на это надеется.       Ей как будто осколок тупой в грудь воткнули. Даже дышать перестала. Застыла, и словно вообще весь мир замер. Земля прекратила круги вокруг солнца наворачивать. Органы стянуло и сжало.       О’Нил видела боковым зрением, как Майкл повернулся снова и взглянул на неё. А она не могла шевельнуться. Ей хотелось ударить его и расплакаться. Хотелось обнять и выкинуть к чёртовой матери все эти годы, когда его не было, будто их вообще не существовало. Хотелось никогда его не знать.       Сара прошлась большим пальцем по обручальному кольцу. Напомнила себе, что она замужем, что Дерека, вообще-то, любит. Той любовью, которой Майкл давно уже не заслуживал. Он же бросил её.       Едва в состоянии шевелиться, О’Нил посмотрела на него в ответ.       Он был слишком близко.       Сара уже почти поехала кукушкой, когда резко раздалось несколько стуков в дверь. Они разорвали тишину так неожиданно, что она сильно вздрогнула и стремительно отвернулась от Майкла. Лишь через долгие несколько минут она расслышала голос Дерека.       Дерека?       — Сара, ты живая там? Дверь закрыта, на телефон не отвечаешь. В чём дело?       Никогда в жизни О’Нил не испытывала такого сильного облегчения. Она схватилась за трость, тут же подскочила, подхромала к двери так быстро, как могла. Взялась за ручку, сжала её изо всех сил, точно свалится, если хоть на секунду отпустит.       — Дверь заклинило! — воскликнула Сара даже чересчур громко. — Телефон сел. Я бы через окно вылезла, но как бы…       Доверить Майклу вытащить себя из окна? Ни за что.       — Да, понял. Сейчас, детка, подожди, вытащу. Отойди от двери.       Она послушалась.       Через секунду дверь с грохотом открылась. Вернее, выбилась. В тот же момент зашёл Дерек, обеспокоенно посмотрел на Сару — и в следующее мгновение уже сжимал её в объятиях, когда она бросилась к нему так, словно боялась никогда уже не увидеть.       — Ты цела? Всё нормально?       — Да, да, нормально. Поехали домой.       О’Нил слегка отстранилась, увидела, с каким напряжением Никсон смотрел ей за спину — туда, где сидел Майкл. Вполне понимала, что он мог подумать, учитывая, какие отношения их раньше связывали. Впрочем, знала, что он не станет в ней… сомневаться.       Сомневался он, скорее, в Тёрнере. И, судя по взгляду, готов был позвать его выйти, поговорить. По душам. И от души.       А Саре просто хотелось домой. И никогда больше Майкла не видеть.       — Иди пока в выходу, — подозрительно спокойным голосом попросил Дерек и посмотрел на неё. — Пальто твоё заберу и догоню.       — Дерек, только не…       — Пять минут. Я догоню.       О’Нил не решалась сдвинуться с места.       — Сара, выйди.       Такой его интонации она не пугалась, но и упрямиться больше не могла. Только сжала на пару секунд его предплечье и похромала в коридор. Старалась ускориться, чтобы не услышать чего-то ненароком — знала, что в её отсутствие Дерек сдерживаться не станет. Ни словесно, ни физически.       Одному Богу известно, насколько сильно он ненавидел Майкла. И ей. В конце концов, до сих пор помнила, как он её по осколкам собирал.       Она же уехала тогда одна. А он поехал за ней, как только узнал об этом. И закрутилось…       Дерек правда пришёл через пять минут. Заставил Сару надеть пальто, обнял за плечи и вывел на улицу.       Сильно покрасневшие костяшки заметить она успела. У машины остановилась, приставила к ней трость, крепко обвила его обеими руками, прижалась щекой к груди и сказала:       — Я люблю тебя.       Он прижал её к себе, поцеловал в макушку. Зарылся носом в волосы, выдохнул, ответил:       — Я тоже люблю тебя.       Сара улыбнулась. Успокоилась.       К чёрту Майкла. У неё Дерек. И никто больше не нужен.

***

      Следующим утром Роб сказал, что Майкл уволился и оставил ей что-то на столе. Сара там обнаружила письмо. Опустившись в кресло, развернула сложенную вчетверо бумагу.

Привет. Слушай, знаю, что вчера это было для тебя неожиданно. То, что я сказал. Но я так чувствую. Я не могу быть тебе другом. Я слишком тебя люблю. Наверное, ты жутко злишься на меня, но попытка не пытка. Я уезжаю сегодня вечером. В 10 поезд уходит. Я буду тебя ждать.

      Она впервые почувствовала… ничего. Абсолютно. Уже не злилась. Было просто ровно. Отведя задумчивый взгляд в сторону, поняла, что… скатертью ему дорожка. Она не хотела с ним никуда уезжать. Пусть теперь почувствует, каково ей было, когда она ждала его до последнего, а он так и не пришёл.       О’Нил разорвала письмо и выкинула в мусорное ведро. Откинулась на спинку кресла, запрокинула голову, закрыла глаза. Протяжно выдохнула.       Ей и так хорошо. Без прошлого. В настоящем. С любящим мужем, который оторвёт за неё голову и никогда не бросит и которого она любила до сумасшествия.       Сара вдруг улыбнулась.       Ну, пора за работу.