***
- У духовных мечей есть своя собственная душа. С вашим мечом у вас будут нерушимые узы, вам не найти лучшего соратника на пути заклинательства, - произнес Цзян Фэнмянь, наградив каждого из своих детей духовным мечом, выкованным специально для них. - Как только вы дадите ему имя и произнесете клятву, между вами появится связь, какой не бывает даже у кровных братьев. Подойдите к этому вопросу с умом и не спешите. Когда его передали в юные руки совсем молодого заклинателя, он насторожился. Он ощущал от мальца горячий поток воздуха, словно от жаровни, только пламя это не закаляло, но будто бы… Будто игривый поток жаркого ветра прошелся по пока еще безымянному лезвию. «Это его духовная сила», - понял меч. «До чего же талантливый юноша, раз еще до обмена клятвами можно ощутить его способности». Мальчишка смотрел на него с восхищением, бережно огладив рукоять, а после покрутил его, пытаясь разглядеть каждую деталь, каждый узор. Меч приосанился внутри себя – «Смотри, молодой заклинатель, да выбери имя мне погрознее и позвучнее!». О том, что у духовных мечей и заклинателей понятия «грозно» и «звучно» могут не совпадать, его не предупредили. Именно поэтому он оказался совершенно не готов к тому, что его мастер будет предлагать столько совершенно не подходящих ему вариантов. «Разве ты не видишь, как блестит моя сталь? Как решительной угрозой заточены острые края моего лезвия? Как крепка моя рукоять, удобная для уверенной хватки смелого заклинателя?» - Дядя Цзян, я перебрал уже столько вариантов и все тебе пришлись не по нраву! Раз так, то какая разница*, как будут звать меч, главное, чтобы острие его было достаточно смертоносным для поражения всякой нечисти, - пропыхтел юный совершенствующийся, спустя несколько дней своих неудачных попыток. Скучающий все это время меч даже вздрогнул от таких дерзких слов. Что значит какая разница?! Что за легкомысленный мастер попался ему! Разве не видно по всей его стати, что имя для него нужно подобрать не вычурное, но при этом не слишком простое, не длинное, но и не состоящее из одного единственного звука. Цзян Фэнмянь вздохнул. Мальчишка отвел глаза, насупившись. Меч покачал головой. Быть может заклинатели знакомятся с мечами слишком рано? Достаточно ли подробно объясняют им всю важность их выбора? Ведь имя для меча это… Это… Оно должно внушать страх при одном лишь его упоминании! Оно должно отражать всю уникальность и многогранность характера меча! Именно поэтому его стоит назвать как-нибудь наподобие… - Хорошо, будет «Какая разница», - спокойно произнес мужчина. Все присутствующие пораженно замерли. - Да, оставим «Суйбянь»*, - увереннее повторил Глава ордена Цзян. Меч угрожающе затрясся в юных руках. Его хозяин неловко рассмеялся. Суйбянь?!***
Что бы он ни думал, но его мастер ему нравился. Признать это, конечно, получилось не сразу, ведь присвоенное ему имя сильно задело его гордость. Считая своего владельца слишком несерьезным, в первое время он отказывался сотрудничать с ним, совершая мелкие пакости во время тренировок. Однако его мастер тоже оказался непрост, поэтому вскоре Суйбянь решил присмотреться к своему хозяину повнимательнее. С каждым днем узы между ними крепли, мастерство его владельца росло, и ученические поручения они выполняли все слаженней и слаженней. Сталкиваясь на тренировочных боях с другими мечами, Суйбянь только самодовольно усмехался: «Ну-ка, кто бросит вызов моему мастеру? Кто сможет одолеть меня в его руках?». Смех его мастера, его радость, его удовлетворение - все это в малой части передавалось и ему. Как он узнал потом, обычно заклинатели не приветствуют подобное, но его хозяин – Вэй Ин, Вэй Усянь – на это лишь заговорщическим шепотом уверил его: - Раз ты мой клинок и ближе тебя разве что моя рука, в которой я держу тебя, то почему бы мне не поделиться с тобой частичкой своего веселья? Мы с тобой теперь верные товарищи, сердце к сердцу, значит и скрывать от тебя мне нечего! Что ж, все-таки наставники не обманули его: быть связанным со своим мастером и правда очень приятное чувство. А после они направились в Облачные глубины в качестве приглашенных учеников. Ему было интересно побывать там, и его собственное предвкушение тесно переплелось с любопытством и нетерпением самого Вэй Усяня. Он уже успел раскусить своего хозяина, поэтому ничуть не был удивлен тому факту, что в первый же день им пришлось столкнуться в схватке с таким же молодым заклинателем из ордена Лань. К слову, бой этот принес им с Вэй Ином разделенное на двоих удовольствие.***
- Как зовут твой меч? Суйбянь едва заметно завибрировал от предвкушения. Его мастер проворачивал это уже не в первый раз, но именно ради следующего момента стоило стерпеть все насмешки и принижения из-за его столь… неординарного имени. - Суйбянь. Молодой заклинатель с холодным лицом едва заметно нахмурился. Меч еле держался, чтобы не выдать своих эмоций. - Суй-бянь, - медленно повторил Вэй Ин и принялся в который раз объяснять гордому воину о происхождении его имени. - У твоего меча есть душа, не стоит столь легкомысленно относиться к выбору имени для него, - строго ответил заклинатель из клана Лань. Его меч, словно вторя своему мастеру, также раздраженно и осуждающе звякнул в ножнах, а после с легким сочувствием звякнул и ему самому. «Не стоит, доблестный господин, - весело задрожал он в ответ. - Я не нуждаюсь в жалости и мнение своего мастера всецело разделяю. Пусть и нрав его может показаться окружающим ветреным, но вряд ли вам удастся сыскать заклинателя более искреннего и благородного, чем он». Чужой клинок, уже знакомый ему – Бичень – растерянно замолчал после такой тирады. Но после смиренно сверкнул духовной искрой. «Я понимаю», - только сказал он.***
- Ах, и как там интересно поживает второй молодой господин Лань? – меланхолично спросил его хозяин, лениво развалившись в джонке и жуя какую-то тростинку. Обучение в Облачных глубинах для его хозяина закончилось раньше срока и, вернувшись домой, Вэй Усянь мучился от скуки – родной сын Цзян Фэнмяня все еще постигал науку другого ордена. Суйбянь едва заметно фыркнул. «Пойди да и навести его, раз такая печаль одолела по нему», - так же разморено подумал он. - И все-таки смешной он, этот Лань Чжань! Такой правильный, холодный и скучный, - вздохнул Вэй Ин. Помолчав немного, он озабоченно прошептал: - И ведь никто к нему, наверное, больше и не подступился… И не тоскливо ему одному, закованному в тысячи правил? Меч хотел было снова выразить свой искрометный ответ, но замер, ощутив укол какого-то смутного, растерянного чувства. Он настороженно посмотрел на обманчиво равнодушного заклинателя и, продолжая ощущать эти неспокойные переживания, постарался мягким дуновением силы поддержать его. «До чего сложно человеческое сердце…» - подумал он, а затем погрузился в расслабляющую дрему.***
Беда пришла в их дом самоуверенным вторженцем: всем наследникам Великих орденов прибыть на обучение в Цишань Вэнь. Тревога разлилась в ставших для него родными землях повсеместно. Но требование было выставлено, и Цзян Фэнмянь не стал возражать. Нервозность и страх последовала за ними в незнакомые места прилипчивым призраком, и их ледяное дыхание проникало даже в его душу, словно предупреждая – это только начало. Когда молодым совершенствующимся сказали отдать мечи, духовные клинки взволнованно и рассержено завибрировали. Где это видано разлучать духовное оружие со своим хозяином?! Кто из заклинателей стал настолько дерзким, что перестал уважать давние устои?! Неужели их мастера останутся полностью уязвимыми перед возможной угрозой? Но и это условие было выполнено. Назревало что-то темное и большое, это чувствовали все, поэтому каждый боялся ненароком выпустить искру, что быстро разрастется гнетущим пожаром. Время шло, а вестей все не было. Суйбянь старался держаться до последнего. Вэй Ин – сильный юноша. Даже без него он способен защитить себя ровно настолько, чтобы успеть укрыться или убежать. И вот тогда он найдет его, и они снова смогут… Страх. Боль. Нервозность. Боль. Боль. Решимость. Укол страха. Отчаяние. Боль. Вэй Ин! Это был первый раз, когда Вэй Усянь показал ему что-то, помимо привычных и любимых радости и веселья. В какой-то момент всем клинкам стало понятно, что на близкую встречу со своими мастерами им надеяться не стоит. Губительная не только для заклинателей, но и для их мечей тревога накрепко вцепилась в них, не покидая ни на миг. Меч всегда должен быть спокоен, ибо, если мастер подавлен мощью поселившихся в его сердце чувств, только собранность меча может спасти ему жизнь. Когда их владельцы вернуться за ними, они должны быть готовы в любой момент вступить в бой с неприятелями. Суйбянь тревожно вслушивался в чужое биение Золотого ядра, утешая себя одним единственным – жив. «Я дал клятву защищать твой дух, твою душу, твое тело от вражеского посягательства, но что толку от нее, если сейчас я бесполезен?..» Запах заклинательской крови, ненависти, боли, вражды вокруг них были настолько сильными, что многие мечи впали в спячку, ожидая вызволения своими хозяевами. Но Суйбянь не мог – ему необходимо было знать, что с Вэй Усянем все в порядке, что он жив, что духовная сила в нем бьется все так же ровно, уверенно и сильно. Бичень тоже был среди плененных мечей. И поступал он точно так же, как и он сам. «Мой мастер только на вид холоден и равнодушен, словно это он – заклинательский клинок, чье лезвие вечно невозмутимо. Однако в его сердце слишком много чувств, некоторые из которых выражать ему не позволено…» - сказал он, когда волнение стало почти невыносимым. «Я понимаю. Я тоже слушаю. И боюсь услышать тишину вместо привычного биения».***
Он перестал его слышать. Уверенный стук Золотого ядра Вэй Ина замер на день, заставив всего его заледенеть от ужаса, но после вернулся робким, глухим звуком. Облегчение покинуло его слишком быстро: неясное биение оборвалось и стало подавляющей тишиной. «Суйбянь, что случилось?» - встревоженно прозвенел Бичень, ощутив чужую дрожь. «Мой мастер… Вэй Ин… Я больше… Я больше не слышу его…» Бичень пораженно замолчал. «Я не слышу его чувств… Не слышу Ядра… Я не слышу его… Не слышу… Не слышу»***
Спустя месяц что-то пробудило его из темного забытья. Тонкая нить присутствия его хозяина сплелась с его собственными чувствами. Что-то изменилось. Вместо привычного теплого потока, сильного и уверенного, словно пламя в жаровне, ему отозвался лишь его бледный всполох. Этот всполох отдавал горьким вкусом дыма от горящих в пекле костей. Само Золотое ядро тоже стало ощущаться по-другому, и все чаще оно стало походить на грозовые заряды и искры, а не на полюбившийся ему огонь. Мрачное предчувствие всколыхнуло застарелое смятение. «Вэй Ин, где же ты? Что с тобой? Что происходит в вашем мире?» - тянулся он к своему мастеру. «Вэй Ин, отзовись мне» - звал он каждые день и ночь. Когда долгожданное воссоединение со своими мастерами наконец стало реальностью, радостное облегчение обошло его стороной. Мозолистые ладони стиснули покрытую пылью рукоять, проведя короткий ток молнии по ножнам, и Суйбянь потрясенно замер. Это не его мастер. Не Вэй Ин. Отчего же его духовная сила ощущается так близко, словно он руках своего заклинателя? «Вэй… Ин?..» Ему никто не ответил. Вместо этого Цзян Чэн забрал его с собой, согревая привычным жаром Золотого ядра. Золотого ядра Вэй Ина.***
Прошло мучительно долгих два месяца, прежде чем он наконец-то смог снова встретиться с Вэй Усянем. Но с собою его мастер привел бездонную пустоту, осевшую в его груди сухим пеплом. Разве так должно ощущаться родное ему Золотое ядро? Разве должно оно так… не ощущаться? «Вэй Ин?» - робко прозвенел он, надеясь, что ему показалось. «Вэй Ин, это ты?» - повторил он в отчаянии. Знакомый узор на ладонях сплелся с тревожно мерцающей духовной силой меча. Печальная ласка родных рук едва весомо прошлась по его рукояти и лезвию, будто знакомясь заново. «Вэй Ин!» - узнал он, и облегчение засияло в его стали. - Мой старый друг, - усмехнувшись, хрипло откликнулся заклинатель. Суйбянь радостно прозвенел ему в ответ, пытаясь выразить все те чувства, которые накопились за время сводящего с ума ожидания. «Я ждал тебя», - говорил скрип его ножен. «Я так боялся за тебя», - тоскливо переливаясь, призналось его острие. «Я так рад видеть тебя живым», - прошептал дрогнувший эфес. Вэй Ин надломлено рассмеялся. - Я тоже рад тебя видеть. Вот только… Меч насторожился. Разве так ощущается радость от долгожданной встречи? Что-то не так. И эта глухая, пугающая тишина в груди его хозяина только усиливала его беспокойство. Почему она вообще поселилась в чужом теле? Вдруг мастер убрал его в ножны, крепко сжав, а после отставил в сторону, у стены, отвернувшись, словно не мог смотреть на него. «Вэй Ин?» - … вот только отныне пути наши разветвились в разные стороны. «Вэй Ин!» - нервно позвал он. - Я не могу представить никакого другого меча, рядом с собой. Но больше я тебе не подхожу, - глухим голосом сказал он. – Прощай. «Ах, так вот как ощущается тоска по кому-то», - понял Суйбянь спустя недели своего заточения.***
«Эй ты, мрачное орудие музыки, ты меня слышишь?» Доверия к Ченьцин у него не было никакого. Молчаливая, один ее звук был способен душить и пробуждать все самое печальное и тяжелое в чужом сердце. Ни одна ее песня не рождала исцеляющего веселья, но погружала в еще большее уныние. Она никогда не отвечала ему, но, казалось, всегда слушала. «Мне не важно, что мастер променял меня на тебя, хотя ты даже не меч и назвать тебя заклинательским оружием можно с большим трудом. Но раз уж он выбрал тебя в свои спутники и доверил тебе самого себя, будь добра, отнесись к этому со всей серьезностью и преданностью, что у тебя есть». «Ты повторяешь это в каждую нашу встречу» - неожиданно ответила Ченьцин переливчатым, тихим звуком. «И буду повторять и дальше, чтобы на самой твоей сути это отпечаталось вторым именем» - упрямо сказал он, а после уже мягче добавил: «Защити его. Только защити его, раз у меня этого права больше нет». Иногда она рассказывала ему о том, как живет его мастер за пределами его комнаты. Он жадно слушал эти рассказы, но с каждым разом все больше ощущал бессильное отчаяние от разительных перемен в Вэй Усяне. «Что с ним случилось? Почему он так мучается?» - не выдержав, спросил Суйбянь. «Я не могу поведать тебе об этом», - слабым вздохом ответила она. «Почему?!» «Я не знаю столько звуков, чтобы описать такие страдания» Мастер больше никогда не смотрел на него и не прикасался к нему, за исключением тех случаев, когда молодой глава Цзян не приносил его Вэй Усяню сам. Было больно не понимать причины такого резкого отвержения. Но думать о ней было еще страшнее – каждый раз, когда Цзян Чэн брал его в руки, его лезвие стыло от знакомого потока духовных сил. Даже отдавая озоновым вкусом, оно было ему знакомо.***
Когда его мастер не вернулся в Пристань лотоса и ушел на гору Луаньцзан, он старался принять это со всем доверием, какое только было у него к Вэй Ину. «Раз он выбрал такой путь, значит, так ему было нужно» - говорил его разум. «Но отчего же он не взял с собой меня?..» - задавленными слезами отзывалось сердце. Оставалось только ждать. «Не важно, где ты. Пока я слышу отголоски биения твоего сердца, этого достаточно» Быть может когда-нибудь все станет, как раньше?..***
Потеря хозяина для меча была равносильна смерти. Он видел это лишь раз, но даже этого было слишком много. Помимо навечно застывших в некогда острой стали слез, скорбная тишина наводила еще больший ужас. Меч замолкал навсегда. Он будто бы замерзал в своей боли, бесконечно кружа в ней, не направляемый ничьей рукой, и беспокойно метался без цели. Когда даже слабый отголосок внутри него оборвался, Суйбянь закрыл глаза. Ему нужно найти в себе силы для ожидания, ведь ранее Золотое ядро его мастера тоже затихло на какое-то время. И пускай такое затишье не предвещало ничего хорошего, он терпеливо ожидал. Лишь бы был жив, остальное не столь важно. Когда чужое сердце не забилось в ответ на зов его собственного, Суйбянь заподозрил, что беда в этот раз пришла более разрушительная, нежели все предшествующие ей. Когда до него дошли вести о смерти Вэй Ина, чье имя в мире заклинателей почему-то стало звучать презрительным «Старейшина Илина», Суйбянь замолчал. Он слышал, что душу его мастера отчаянно пытались призвать. Но она не приходила ни на чей зов. И тогда заклинатели вспомнили о вещах ненавистного Основателя темного пути, в которых могла заблудиться частица его «порочного» духа. Суйбянь лишь раз показал им свой гнев, когда жалкие насмешники, чьи духовные силы были лишь каплей в море прежних способностей его мастера, посмели осквернить имя Вэй Усяня. Он звенел на протяжении нескольких дней, оглушив его врагов на месяцы. «Я не смог защитить тебя при жизни. Тогда попробую защищать после смерти». Бичень пытался дозваться до него, но Суйбянь больше никогда не звенел ему в ответ. «Ах, так вот как ощущается горе…» - успел подумать он, погружаясь в долгий сон.***
Очнувшись, он равнодушно заозирался по сторонам. Что же его пробудило? Неужели очередной «смельчак» пришел попытаться извлечь его из крепких ножен? Где было их упорство, когда где-то там погибал его мастер? Где были все его друзья и близкие, когда его имя превратили в проклятье? Когда он пробудился снова, ему довелось испытать какая на вкус надежда - с затаенным дыханием Суйбянь ощутил в себе знакомые тонкие отголоски не принадлежащих ему чувств. Ровный стук Золотого ядра не давал никакого представления о том, кто это, но чужие эмоции шептали ему только одно имя. «Мастер?..»***
Вэй Ин только подумал о том, чтобы защитить себя мечом, как Суйбянь уже вылетел навстречу его намерению. Держащая его рука чувствовалась незнакомой нежностью, однако сама хватка и маневры зародили в нем робкие сомнения. В свое время столь причудливый способ владения духовным клинком был отличительной чертой лишь одного человека на его памяти. Ему было не с чем сравнивать, но природная наблюдательность в прошлом позволила ему сделать вывод, что его хозяин проявлял свой характер даже в этом. Ощущение слияния с чужой душой оглушили его после стольких лет молчаливого траура. Так страшно было поверить: вдруг он снова ошибся, вдруг это кто-то такой же, как Цзян Чэн, который каким-то образом получил духовные силы Вэй Усяня? «Мастер? Это ты?» - нерешительно прозвенел меч. - … Суйбянь запечатал себя… - услышал он отрывок из спора между заклинателями. «Вэй Ин?» - все еще неуверенно позвал он. Несколько медленно тянущихся дней Суйбянь настороженно прислушивался к стуку бьющегося сердца, звуку чужих чувств и забытому на долгие годы едва слышному биению Золотого ядра, когда наконец услышал новое звучание души своего хозяина: - Здравствуй, старый друг.***
Видимо в мире заклинателей творилась очередная неразбериха. Суйбянь устало вздохнул – им бы идти истреблять чинящих произвол тварей, а не направлять друг на друга лезвия, что были закалены не для заклинательской крови. Запах и раздраженный треск известил его о присутствии нынешнего главы ордена Цзян. Вот уж неудивительно, что этот человек присутствует в столь жарком споре. Еще в свою юность тот отличался вспыльчивым и непростым характером, искря раздражением, словно не затухающий уголек. - Вынь его из ножен! – раздался чей-то суровый приказ. Суйбянь не успел даже фыркнуть на столь странное предложение, как Цзян Чэн с легкостью извлек его из толстого корпуса ножен. Цзян Чэн вытащил меч. Услышав надрывный рассказ одного из спорящих людей, Суйбянь пораженно затих. Так значит, это правда?.. Вот почему Золотое ядро так долго сбивало его с толку, будто сердце его мастера и его Золотое ядро были разделены и существовали отдельно, далеко-далеко друг от друга. Всю ночь Цзян Чэн метался между заклинателями, требуя воспользоваться мечом, и достать его, разрушая печати. Но сделать это по-прежнему смог лишь он один.***
Когда его мастер наконец-то снова взял его в руки, в лезвии Суйбяня прозрачной росой отразились горькие слезы. Вэй Ин замер, в замешательстве уставившись на это явление, никогда не виденное им ранее. - Лань Чжань!.. – задушенным голосом воскликнул он. – Лань Чжань, с моим мечом что-то не так! - обеспокоенно продолжил он. Второй молодой господин Лань внимательно вгляделся в заклинательскую сталь, а после тихо пояснил: - Он тосковал по тебе. Вэй Усянь громко вздохнул, задержав дыхание. - Тоско..вал?.. - Мгм. Он аккуратно прошелся бережными касаниями по всему мечу, не отводя от него виноватого и болезненного взгляда. - Я вернулся. И больше тебя не оставлю, - тихо пообещал он. Нежный звон железа показался им радостным смехом молодого юноши. Мастер, давай уничтожать зло и защищать невинных вместе, как раньше?