среднеоблачное трио (Не смейте менять название !)
@March7✧\(>o<)ﾉ✧ Когда тебя уже выпишут? Когда когда когда @Caelus она имела ввиду: как долго ты еще собираешься прикидываться больным?@DanHeng
во первых я не прикидываюсь
во вторых я действительно болен
у меня эта
обтс
нет
обст?
@Caelus гугл говорит что такого нет ты нам пиздишь? не, если ты опять укатил с родителями на мальту, то вопросов нет есть зависть@DanHeng
да ну тебя
вроде это обычная пневмония
значит все хорошо
@March7✧\(>o<)ﾉ✧ В СМЫСЛЕ ХОРОШО ТЫ УМИРАЕШЬ@DanHeng
чтож
Больше он решает друзьям не отвечать. Все-таки хорошие отношения — хороши только на расстоянии. Трехчасового игнорирования и десятков двух километров. Обед на редкость мерзкий. И суп водянистый, и рис сухой, и салат вялый, как розы, стоявшие в вазе пару недель. Но есть приходится, ведь еда — это жизнь. А движение… скорее смерть. Прогулка утомляет быстрее, чем Дань Фэн рассчитывает, и он буквально падает на лавочку в небольшом внутреннем парке, кутаясь в свою теплую куртку. Болеть ему сейчас нельзя. Да и, по-хорошему, ему сейчас нельзя вообще ничего. Чтобы не подцепить еще более серьезных осложнений. Это был бы полный отстой. Птички чирикают устало и нудно, а редкие порывы ветра едва облизывают щеку холодом, поэтому на лавочке Дань Фэн остается до самого заката. Красное солнце скрывается за верхушками высоких деревьев, окружающих больницу. Быстро темнеет, а фонари зажигаются совсем медленно. Дань Фэн рассматривает проходящих мимо людей: таких же пациентов, медицинский персонал, спешащий из одного корпуса в другой, нервных родственников больных, которых выгоняют, когда часы посещения заканчиваются. Все куда-то торопятся. Имеют точку отправления и цель, к которой хотят прийти. Дань Фэн мечтательно улыбается, пытаясь представить, есть ли у него цели или желания. Размышления его никуда не приводят. Зато приводят кое-кого другого. Или, правильнее сказать, привозят. Дань Фэн впервые рассматривает своего соседа из палаты напротив так близко. Он в коляске, укутанный медсестрой, и какой-то уж слишком печальный на вид. И все равно выглядит как без пяти минут покойник. У него длинные темные волосы, которые мило пушатся, и смешная неровная челка. Убогий, но хорошенький. Таким Дань Фэн его и запоминает. А потом поднимается с лавочки и плетется обратно, надеясь успеть на ужин. В конце концов, скука вновь настигает его. Спустя около пары тысяч тиктоков. Друзья снова о нем переживают, пишут какие-то пожелания и слова поддержки, а от того разговаривать с ними хочется все меньше. Болтать перестает нравиться и с медсестрами, а потом и с врачами. Дань Фэн понимает — он здесь надолго. Поэтому даже не думает, когда открывает популярный сейчас мессенджер, который изначально был приложением для знакомств, и выставляет параметры поиска на ближайший район от своей геолокации. Анкет не слишком много, и не слишком многие из них хоть сколечко интересные, но внимание привлекает какой-то пустой аккаунт без личных фотографий, но зато с кучей артов любимого персонажа Дань Фэна из популярной в последнее время РПГ игры. Это лучше, чем ничего. И уж точно лучше подозрительных женщин «за сорок», которые находят его по местоположению и отправляют фото довольно неоднозначного содержания. Интересные в больнице санитарки, конечно. Дань Фэн этому почему-то совсем не удивляется. Только нажимает на иконку сообщения на чужой страничке.@DanHeng
помнишь меня? забыл, мы же встречались только во снах…
@Blade это _очень_ странный подкат, но допустим да. вчера мне снился кошмар с большим осьминогом. ты?@DanHeng
🐙 похож?
@Blade честно говоря, один в один.@DanHeng
тогда трепещи перед своим самым страшным ночным кошмаром
ведь каждую ночь я тебя…
@Blade ты такой милый. стесняешься договорить?) Он что, серьезно? Дань Фэн фыркает, блокируя телефон и отправляя его в полет на другой конец кровати. Нахал. Впрочем, это он как будто нутром с самого начала и чувствовал. У Блэйда сразу по статусу все ясно. «Это очень большая ошибка — думать, что все люди до самой смерти живые». Дань Фэн размышляет над этой цитатой пару часов, бессмысленно залипая в окно и видя только яркий полумесяц, стеснительно выглядывающий из пушистых облаков. @Blade я тебя напугал? извини.@DanHeng
я не настолько пугливый, малыш
@Blade значит, все-таки смутил. тогда ладно. Несдержанный смешок сам собой срывается с губ, и Дань Фэн решает, что спрятаться под одеяло и ответить этому Блэйду стоит когда-нибудь потом. Возможно, утром — только утром он все еще смущается — или в обед. В итоге вместо этого целый день Дань Фэн читает обновления комиксов и самые интересные новинки. И только после этого заходит на страничку Блэйда в приложении, рассматривая его глупый статус и зеленый кружок онлайна около аватарки. Приложение показывает, что между ними меньше пятисот метров. Значит, он где-то в больнице? Жалко, что точное расстояние приложение показывает лишь после отправления запроса и его подтверждения с другой стороны. На всякий случай Дань Фэн сразу же отправляет его.@DanHeng
не так все было… ладно
вечерка! как жизнь?
@Blade здравствуй. относительно не очень. как твои дела? чем занимался?@DanHeng
по мелочи делал всякие важные
@Blade а я уже подумал, что тебя тут больше не увижу.@DanHeng да ладно тебе. я же даже запрос отправил. ну это я так типо…
если захочешь, можем встретиться посмотреть аниме
ты же смотришь аниме?
@Blade смотрю. но, думаю, пока не очень сильно жду гостей.@DanHeng
о, вот как. ты в инфекционном?
@Blade нет. На этом диалог заканчивается. Дань Фэн понимает, что приглашать к себе в гости его никто не планирует, поэтому решает выждать некоторое время перед тем, как написать снова. Два часа тянутся медленно и тяжело, но он стоически выдерживает это наказание. И даже съедает всю тарелку засохших овощей и вареного мяса на ужин.@DanHeng
ну нет — так нет, океоке. давай тогда о важном
какие аниме смотришь?
Ответа не приходит минут пять, десять, пятнадцать. Дань Фэн понимает: Блэйд на него обиделся. Наверное, надо было раньше ему написать. Или нет? Ничего не понятно. В целом флиртовать с парнями Дань Фэн только учится, поэтому считает, что ему можно многое простить.@DanHeng
если я задел неприятную тему — прости
я не хотел ни на что давить
и задевать всякие триггеры
ну в смысле не всякие, а твои
извини
Но его сообщения даже не читают. Может, заснул. Может, утром Дань Фэн обнаружит себя у Блэйда в черном списке. Ну и ладно, ну и пожалуйста, ну и… Дань Фэн почти обижается на парня в ответ, но отвлекается на возню в коридоре. В палату напротив залетают медсестры, о чем-то переговариваются и бегают по палате, но из-за полуопущенных жалюзи почти не видно, что именно они сейчас делают. Тревога прокатывается по всему телу разрядом: что-то случилось с тем парнем? Спустя некоторое время разговоры затихают, а одна из медсестер покидает палату. Вторая, видимо, остается присматривать. Мысли по поводу ухудшенного состояния соседа не отпускают всю ночь, подкидывая множество вариантов событий. А вдруг он правда умрет прямо тут? Боже. Дань Фэну едва удается заснуть. А утро встречает его лучом солнца в лицо и звуком уведомления из приложения. @Blade доброе утро. я не в обиде. прости, что пропал. чувствовал себя не очень.@DanHeng
оо доброе утро
а я уже подумал, что тебя тут больше не увижу))
@Blade ахах, забавно. нет, не переживай. касательно твоего вопроса. мне нравятся код гиас, стальной алхимик и гуррен лаганн. это из самого любимого.@DanHeng
мехи нравятся, значит?
я из них смотрел только евангелион и то не из-за мех ахах
@Blade мне нравится идея конфликта внутреннего и внешнего в человеке. социальное неравенство, нарушение внутренних правил и принципов. кстати, поэтому мне нравится тетрадь смерти. как идея.@DanHeng
великая классика…
Они переписываются весь день, обсуждая все подряд и разговаривая на самые абсурдные темы. Такие, какие с друзьями Дань Фэн бы ни за что не поднял в разговоре. Но с Блэйдом почему-то пальцы сами пишут всякие глупости, которые мучают голову. Это оказывается так просто — довериться незнакомцу. С которым, кажется, они все-таки никогда не встретятся, и даже если пересекутся в больнице… Кто знает, позовет ли его Блэйд, если узнает по фото? Но зато с ним можно поговорить о чем угодно. Дань Фэн редко бросает взгляд на часы, пока тема сменяется одна за другой. Час — они болтают о философии, обсуждая софистов и Платона, два часа — разговор утекает к тому, какой кактус самый красивый, три часа — они бурно спорят о том, в чем заключалась самая главная причина распада Римской империи. Дань Фэн в жизни не чувствовал себя довольнее, чем тогда, когда форум исторического сообщества называет ту же причину, что и он. Да, армия — слишком важная вещь для того времени. Блэйд сдается. И улыбка тут же ломает Дань Фэну лицо. Они проводят так весь вечер и всю ночь — общаясь обо всем и ни о чем, лишь изредка затрагивая какие-то личные темы, до которых первые встречные, знакомые всего день, вроде как и не допускаются. И даже это почему-то радует: Блэйд интересно рассказывает, смешно шутит и оказывается просто очаровательным засранцем, который не спешит ему открываться, но о самом Дань Фэне хочет узнать все на свете. И этот интерес совсем немного… льстит. Он снова ложится спать поздно, но в этот раз совсем по другой причине, обнимая одеяло и прячась в него с головой, чтобы утром медсестры не видели его улыбки, когда придут будить. Они уже привыкли к его хмурому лицу и тому, что он нарочно не отвечает на их вопросы о самочувствии, когда ему становится хуже по всем существующим параметрам. Иногда Дань Фэн даже думает, что словит какую-нибудь гипервентиляцию во сне и откинется, напугав с утра бедных женщин. Но новый день наступает. А потом еще один. И еще. Они с Блэйдом все еще общаются. Одним днем он решает поделиться с новым другом одной нерешенной проблемой, которая все еще волнует его.@DanHeng
знаешь
в палате напротив лежит парень
примерно моего возраста
и ну он лежит постоянно а гуляет по вечерам
мы видимся в парке, выходил когда-нибудь туда?
там красиво и оживленно
а он сидит один
и ну я бы наверное хотел подойти к нему познакомиться там
думаешь, стоит?
@Blade ты хочешь этого?@DanHeng
наверное? друзей сюда не пускают, а мои родаки слишком заняты, чтобы притащить сюда задницы и проверить меня.
я бы хотел с кем-то поговорить
@Blade тогда сделай это. думаю, ему тоже хочется поговорить с кем-нибудь, если он постоянно один. Почему-то в голове голос Блэйда — который Дань Фэн никогда не слышал — звучит жутко уверенно. И эта странная, непонятная и необъяснимая уверенность передается и самому Дань Фэну, который полдня неотрывным взглядом буравит окно чужой палаты, надеясь, что жалюзи поднимут, и он сможет рассмотреть, чем занимается тот парень. Но к нему не заходят даже медсестры. Только перед обедом заходит какая-то молоденькая девушка, едва справляясь с подносом еды. Значит, даже ест в палате. Дань Фэн никогда бы не назвал себя сострадающим каждому встречному или хотя бы человеком с высокой эмпатией, но почему-то кажется, что собственная скука — такой сущий пустяк по сравнению с тотальным одиночеством того парня. Наверное, поэтому Дань Фэн обнаруживает себя на лавке в парке совсем рядом с тем местом, где сидит его сосед. Он сидит в инвалидной коляске, упрятанный пледом от вечерней прохлады и с прикрытыми глазами. Но на нем нет наушников. Чем он вообще занимается днями? Сидит напротив куста алых роз, но не смотрит на них. Выходит погулять и развеяться, но всегда просит медсестру оставить его и забрать через час. Ноги сами идут в его сторону. Дань Фэн просто не может оторваться. Наверное, не стоило тянуть до последнего — совсем скоро ужин. Они в лучшем случае смогут поговорить лишь раз. Но это становится настолько необходимым, что Дань Фэн не может ничего с собой поделать. — Привет, — тихо начинает он, подходя со стороны и разглядывая профиль чужого осунувшегося лица. Те же синяки под глазами, те же острые скулы. Все тот же болезненный вид. — Здравствуй, — легкая улыбка искажает бледные розовые губы, когда парень приоткрывает глаза и слегка поворачивает голову в его сторону, задумчиво рассматривая его лицо. — Я… из палаты напротив, — почему-то не может повысить голос Дань Фэн и едва ли не пятится, — познакомимся? — Познакомимся. Начинай. Засекаю время, — лукаво улыбается парень, щуря глаза, и от этого у его глаз становятся заметны крошечные морщинки. Дань Фэн выпадает. Поэтому и не сразу понимает, что это шутка, а после прячет лицо в ладони и смеется самым неловким смехом в своей жизни, из-за которого тут же становится смешно по-настоящему, а до ушей долетает и чужой смех тоже. Когда Дань Фэн снова на него смотрит, выбираясь из своего укрытия, парень все еще улыбается. И оказывается, корни его волос совсем светлые, а сами пряди длинные и спадают почти до поясницы. А еще у него проколоты уши. И улыбка у него такая веселая и милая, что в одно мгновение Дань Фэна всего захватывает. Парень напротив все еще смеется, прикрывая лицо ладонью и отводя взгляд, и Дань Фэн понимает, что его смех очень мягкий и тихий, будто бы нерешительный. А морщинки у глаз появляются снова и снова — улыбкой растекается по чужому бледному лицу настоящее веселье. И в одно мгновение становится все неважно — и яркий куст пышных роз, и вечерний ветер, и то, что до ужина остается чуть больше получаса, и пора, наверное, им вместе возвращаться по палатам. Потому что глаза парня настолько бездонно красивые, словно самый темный янтарь, пропускающий через себя лучи солнца. Самая сладкая на свете черешня. Крепкий отцовский виски, который Дань Фэн пробовал лишь раз. Утягивающая патока. В груди внезапно болит. — Я… Дань Фэн, — выдыхает он, кажется, позорно краснея. — Меня зовут Инсин, — отвечает парень, склоняя голову набок, словно из-за чего-то не может его рассмотреть, и Дань Фэн тут же делает шаг вперед. — Я рад познакомиться. Правда. Инсин улыбается ему дружелюбно и мягко, а после согласно кивает в ответ. По рукам тут же ползут мурашки, концентрируясь где-то у шеи. Искорки внутри колют кожу, электрическими разрядами сводя пальцы, а холодный ветер вызывает совсем неуместную и неловкую дрожь. Они пропускают ужин. Слишком долго говорят, слишком долго друг на друга смотрят — это ощущается так двояко, ново и необычно, что перехватывает дыхание. Рядом с Инсином спокойно, а еще он пытается поделиться пледом и нагло врет о том, что ему совсем не холодно. Он выглядит даже немного забавно: синие от холода губы, которые убеждают Дань Фэна принять плед, красные пальцы, сжимающие его краешек, и внимательные карие глаза, которые кажутся намного темнее после захода солнца. Их находят медсестры, ругая и беспокойно осматривая. На Дань Фэна почему-то ругаются даже больше, чем на Инсина, отчитывая из-за того, что ему категорически нельзя переохлаждаться. — Я ведь могу зайти к тебе? — с надеждой спрашивает Дань Фэн, когда Инсина уже почти увозят от него в корпус. — В любое время. Это почему-то парализует все внутри, и Дань Фэн пораженно смотрит ему вслед даже тогда, когда коляски становится совсем не видно за ярко-белым халатом медсестры. А потом его за уши тащат обратно в больницу тоже, но сначала отводят к дежурному врачу и заставляют того осмотреть Дань Фэна вдоль и поперек. Ему проверяют температуру, гемоглобин, сахар и все на свете, но все оказывается в пределах нормы. Поэтому его совсем скоро отпускают, пихая в руки два запакованных сэндвича из буфета. Точно. Он же пропустил ужин. И еще кое-кто тоже. До своей палаты он почти бежит, а потом резко сворачивает налево, стоя перед палатой Инсина и не решаясь зайти. Не слишком ли это для первого дня? Но его рука уже тянется осторожно постучать, а после короткого «входи» тут же дергает ручку. — Привет, — зачем-то снова здоровается Дань Фэн, — тебе же можно сэндвичи, да? — Не замечал, чтобы у меня отказывали почки, — хмыкает Инсин, но тут же смотрит на Дань Фэна слишком серьезно и строго, — тащи свои сэндвичи сюда скорее. Я чертовски голодный.***
— Что ты думаешь о Римской империи? — следующим вечером спрашивает Дань Фэн, развалившись на мягком кресле в палате Инсина. Он как раз перечитывает диалог с Блэйдом, который куда-то свалил из сети и теперь не отвечал на его сообщения. — Многим людям нравятся кошки, например, Папе Римскому. — ухмыляется Инсин в ответ, делая небольшую паузу перед тем, как договорить. — Недавно я узнал, что он «котолик». Дань Фэн смеется так сильно, что у него сводит легкие. Перепуганный Инсин экстренно вызывает дежурного врача.***
Инсин дает ему свой номер телефона. Дань Фэн тратит целый день, чтобы найти его хоть в каких-нибудь приложениях, но он, видимо, запретил доступ абсолютно везде к просмотру своего профиля по номеру. Какая глупость. Дань Фэну хочется узнать о нем что-то, увидеть его фотографии до болезни и немного полюбоваться на здоровый румянец, следов от которого на чужом лице уже не осталось. Он даже пытается найти друга в социальных сетях по имени. Но не может найти ничего толкового. Ни одного нормального Инсина, который живет в их городе. Это не просто странно, это — грустно. Дань Фэн надеялся на фотографии здорового друга больше, чем на то, что на обед будет что-то съедобное. А еще он совсем немного хотел посмотреть группы и паблики, на которые подписан парень, чтобы понять, чем он вообще интересуется. Чтобы узнать об этих темах чуть побольше, разумеется.***
Обыденностью становятся ужины вместе. Каждый вечер Дань Фэн забирает поднос со своей порцией, быстрым шагом сбегает из столовой и заваливается в палату к Инсину, которому чуть позже приносят отдельную порцию. Им двоим тяжело есть в тишине, а вдвоем — тесно, когда Дань Фэн залезает на чужую кровать и садится близко-близко — как будто становится чуть легче. Тишина отступает, как и черные тени, которых оказывается очень просто отогнать ночником, который Инсин привез с собой в больницу. — Тебе часто снятся кошмары? — бездумно спрашивает Дань Фэн, сидя на кровати Инсина ближе обычного. Ну а зачем ему еще такая широкая койка на одного, когда они собрались посмотреть последнюю серию Евангелиона. — Каждый день, — не отвлекаясь от созерцания опенинга, бормочет Инсин. И он не говорит «каждую ночь», понимает Дань Фэн. Потому что Инсин спит еще и днем. Иногда, в особо плохие дни, вечером тоже. И каждый раз… Выходит, каждый раз он не может отдохнуть и спать спокойно? Мысли об этом почему-то горчат на кончике языка.***
— Все хорошо? — Да. Я просто устал. Думаю, посплю немного… Зайдешь через час, Дань Фэн? — Нет. — М-м, тогда… — Я останусь с тобой. Можно?***
На самом деле, Инсин оказывается очень теплым. Его ладони — горячее любого обеда из больничной столовой, а щека такая теплая и мягкая, когда ее осторожно касаешься. А еще он сам по себе как раскаленная печка. Особенно под тяжелым одеялом, куда он позвал Дань Фэна полежать. И нагло уснул прямо на его плече. Но Инсин такой безмятежный, и черты его лица такие нежные и спокойные, что будить его Дань Фэн просто не решается. Друг уже целую неделю позволяет Дань Фэну находиться где-то поблизости, когда он спит, и это ощущается небольшой победой. Потому что стоит красивому лицу нахмуриться, одного поглаживания Инсину хватает, чтобы расслабиться и вновь уснуть, не обращая внимания на кошмары. А Дань Фэну нравится смотреть на него. Нравится покой и уют, который окружает Инсина, когда он не чувствует постоянной боли хотя бы во сне. Нравится, когда друг может отдохнуть и расслабиться. Нравится, как он изредка улыбается во сне, стоит ему ощутить руку Дань Фэна на своей щеке. Интересно, кто ему снится? Интересно. Кто в его грезах?***
@DanHeng
тебе стоит прекратить это
@Blade что «это», малыш?@DanHeng
издеваться надо мной.
@Blade где же я издевался? где-то там, где сказал, что сожрал бы тебя целиком? я не виноват в этом порыве. ты выглядел слишком милым на той фотографии.@DanHeng
вот именно. когда я дождусь фоток от тебя?
@Blade когда будешь хорошим мальчиком, который наконец научится просить меня о том, чего ему хочется?)@DanHeng
ты ведь нарочно это делаешь, да?
@Blade хм?)@DanHeng
заводишь меня.
***
Розовый куст, конечно, красивый. Но Дань Фэн искренне не понимает, что в нем такого, что на прогулке Инсин каждый раз останавливается возле него и просит медсестру уйти. — Ты когда-нибудь видел кленовую рощу на территории больницы? — спрашивает Дань Фэн, подходя ближе. — Нет. — Почему не бываешь там? — Возить меня туда-сюда, наверное, затруднительно. Тон его голоса бесцветно-уставший: Инсин сегодня едва оправился от приступа, спровоцированным кошмаром. То, как он хрипел и задыхался, до сих пор отдается в ушах. — Глупость. Идем, я покажу тебе клумбу с лилиями, — бормочет Дань Фэн, заходя Инсину за спину, и осторожно дергает инвалидную коляску, снимая стоп-рычажок.***
@Blade Дань Хен.@DanHeng
может, ты уже перестанешь каждый раз так пугать своими точками?
@Blade извини. я не хотел пугать тебя. просто мне было нужно, чтобы ты скорее ответил@DanHeng
я немного занят, конечно, но для тебя всегда всецело свободен
что-то случилось?
хэй чего молчишь
блэйд?
@Blade нет. ничего. просто подумал, что мне повезло, что нашел такого друга, как ты.***
— Я не инвалид, обо мне не нужно так сильно заботиться, — выдыхает Инсин одним вечером, когда они отдыхают в его палате после прогулки. До ужина еще много времени, заняться совсем нечем, поэтому Дань Фэн предлагает другу расчесать его длинные волосы. — Но ты всегда в инвалидной коляске, — непонимающе склоняет голову набок Дань Фэн. Разве дело не в том, что у него какие-то проблемы с ногами? — Мое тело… здорово, — вздыхает он, отводя взгляд как-то стыдливо, — просто из-за болезни сил в нем не так много, чтобы заниматься активной физической деятельностью, и… — Тогда вставай. — Хах? — Давай, — улыбается Дань Фэн, протягивая руку Инсину, который тут же вцепляется пальцами в инвалидное кресло, — если ты можешь ходить, то проблем нет. Я не буду с тобой бегать по палате, не беспокойся. — Дань Фэн… — Ну что ты, — он ласково улыбается, наклоняясь, чтобы заглянуть в чужие глаза, видя там отражение последних лучей солнца, долетающих до окна, — я не видел, чтобы ты делал зарядку хотя бы раз. Это вредно для тела — постоянно лежать. Нужно размяться. — Только не говори мне, что собираешься делать со мной зарядку, — вздыхает парень, но его руки отпускают кресло, а значит — он согласен. И это внезапно окрыляет. Дань Фэн старается быть аккуратным и надежным — крепко держит чужие руки, позволяет опираться на себя и улыбается мягко, не позволяя переживаниям отразиться на лице и спугнуть друга. Инсин стоит на ногах нетвердо — с непривычки. И Дань Фэн позволяет себе его обнять. — Ты что… — Ничего, — посмеиваясь, тут же отвечает он, медленно покачиваясь из стороны в сторону, — ты когда-нибудь танцевал вальс? — Нет, — тут же отвечает Инсин, поджимая губы и прикрывая глаза, — но это не проблема, да? — Конечно нет. Не проблема. Дань Фэн сам подсказывает, какую руку и куда Инсину нужно положить, а потом обвивает его талию крепко, удерживая в равновесии. А после начинает немного качаться, чувствуя, как сжимается чужая ладонь на его плече. На красивом лице Инсина играют теплые солнечные лучи, а от длинных ресниц падают пушистые тени в уголки глаз. И он очаровательно хмурится. — Я не дам тебе упасть, — тихо шепчет он другу на ухо, боясь лишний раз не так двинуться, — не бойся. Наверное, это из-за раскаленного сентябрьского солнца становится так жарко, когда Инсин тихо смеется и сам поддается ближе.***
@DanHeng
ты когда нибудь влюблялся?
@Blade очень странный вопрос, кроха. я прямо сейчас влюблен в тебя. ;)@DanHeng
а если серьезно
@Blade каждый из нас хоть раз влюблялся, разве нет? зачем спрашиваешь?@DanHeng
за тем, что я нет
Дань Фэн вздыхает, откидывая телефон в сторону и взбивает подушку, падая на нее и укрываясь с головой одеялом. Сегодня в обед Инсина увезли на сдачу каких-то анализов, поэтому Дань Фэн лежал в своей палате без дела и смотрел в коридор, надеясь увидеть там друга. Писать ему было немного страшно. И неловко. Вдруг он занят там, на своих процедурах?@DanHeng
ну что ты молчишь
@Blade жду ответ на второй вопрос, хаха.@DanHeng
ревнуешь?
@Blade определенно да. Дань Фэн прикрывает глаза, фыркая от смеха. Совсем не смешно. Но Блэйду почему-то очень понравилось смущать его, а после он и вовсе вошел во вкус — начал называть его то ласково, то похабно, то просто между строк писать такие вещи, что… Впрочем, неважно, «что». Дань Фэн все равно никогда и никому в этом не признается.@DanHeng
ну мне нравится кое-кто
проблема в том, что мы знакомы меньше трех недель
@Blade ах, так мои чувства невзаимны, моя душа? : ( хаха в чем проблема, если он тебе нравится. симпатия не должна быть подкреплена чем-то весомым.@DanHeng
а вдруг это не просто симпатия
@Blade а сам как думаешь?@DanHeng
не знаю. я никогда не ощущал ничего подобного, как я вообще могу судить
@Blade ну еще бы ты такое когда-нибудь ощущал. ты же минуту назад сказал, что раньше никогда не влюблялся. Остаток дня Дань Фэн не может выкинуть эти слова из головы. А потом еще день. И еще, и еще.***
Наверное, Дань Фэн должен радоваться тому, что нашел друга в стенах больницы. Он рассказывает об Инсине Келусу и Март, обещая их познакомить, когда они выйдут из больницы. Почему-то Дань Фэн уверен, что они с Инсином не прекратят дружить, когда перестанут видеться каждый день в этих стенах. Хотя бы потому, что у Дань Фэна есть его номер. И потому что они хорошо общаются. Они хорошие друзья. Они обсуждают все: семью, жизнь, планы на будущее. Они не обсуждают только болезнь Инсина, которая привела его в палату, в которой он проводит все свое время. Наверное, Дань Фэн не должен быть жадным. Не должен желать большего. И речь совсем не о том, что он не знает диагноза друга.***
@DanHeng
врач сказала, что не знает, когда может меня выписать
это так отстойно, блэйд
я так устал от палаты
все равно что белая коробка
@Blade понимаю.@DanHeng
сколько ты уже здесь?
@Blade три месяца.@DanHeng
ты тут все лето?.. ужасно. а как же отдых, озеро за городом, пикники? хочешь, устроим тут что-нибудь, если все-таки захочешь встретиться?
@Blade я уже привык к такому, не переживай. общение с тобой здорово меня веселит.@DanHeng
я тебе что, клоун?
@Blade нет. ты мне скорее… мой самый близкий на свете человек?***
— Ха-ха, погоди, н-нет, — задыхается от смеха Инсин, закрывая ладонями Дань Фэну рот и не позволяя договорить шутку, которую он уверенно шутит третий раз подряд, доводя Инсина до слез от смеха. — А тот ему и отвечает… — Ха, нет, н-нет! Ха-ха, ужасно, Дань Фэн, ты ужасен… Он смеется так искренне и заразительно, прижимаясь так тесно, что почти наваливается на Дань Фэна всем корпусом тела, и это ощущается прекрасно. Невероятно, до покалывающих пальцев, до сахарной пелены перед глазами, до красных щек. Инсин обжигает своей улыбкой, путает и совершенно не осознает этого, когда падает прямо на Дань Фэна. Чужое сердце бьется быстро-быстро, почти оглушительно, потому что Дань Фэн чувствует каждый удар всем своим телом и не может толком вдохнуть, осторожно касаясь кончиками пальцев чужих плеч. — Инсин… — Ах-ха-ха, а-а, да? — выдыхает в шею Инсин, поднимая голову и внимательным взглядом впиваясь прямо в Дань Фэна. Страшно. Губы дрожат, когда он пытается произнести то самое, заветное, невероятно важное, такое необходимое, такое хрупкое. Все вокруг теряет смысл или цвет: перед Дань Фэном только чужие карие глаза и нежная улыбка, которая растекается по чужому уставшему от смеха лицу. Такому красивому. Такой красивый. Инсин очень красивый. — Инсин, ты… мне… У Дань Фэна кончается воздух в легких. — У меня ишемическая болезнь сердца, — опережает его Инсин, и нежность утекает из теплых глаз, — и у меня уже было два инфаркта. Дань Фэн глупо открывает рот, пытаясь сказать что-то, приободрить как-то, сделать хоть что-нибудь, чтобы с чужого лица убралась вся скорбь и печаль. Грусть растекается внутри неряшливой кляксой на чистых прописях. Но Инсин не позволяет ему вставить даже слова, разбивая его окончательно: — Что бы ты ни хотел сейчас сказать, ты должен говорить это, зная, что третий инфаркт я не переживу.***
@DanHeng
ты тут?
блэйд
ну хэй
я надеюсь ты тут
ты же онлайн
я вижу, что ты читаешь мои сообщения
поговори со мной
мне сейчас это очень сильно нужно
блэйд
пожалуйста?
***
Дань Фэн стоит у двери Инсина почти сутками. Иногда его прогоняют медсестры, когда он не выдерживает и садится на пол, чтобы проявить свойственную его натуре настойчивость, но… все это оказывается бесполезным. Дверь в палату Инсина всегда заперта. Медсестры, заходя внутрь, тоже запирают ее и смотрят сочувствующими глазами на Дань Фэна, пожимая плечами. Инсин больше не пускает его к себе. С того самого вечера. Словно проведя черту, за которую Дань Фэну ступать не позволено. На самом деле, эти несколько дней ощущаются странными. Без Инсина в жизни и без Блэйда в чате все становится слишком пустым. Друзья тоже реже пишут ему — спустя два месяца учебы начинаются первые рубежные контрольные, которые Дань Фэн благополучно пропускает. В одиночестве. Поэтому в один из таких же бесцветно-одиноких дней он находит в списке контактов тот самый номер, с которым можно связаться только в сообщениях. Послание в никуда — в сообщениях же не видно, просмотрел ли получатель текст. Но, наверное, по-другому никак. На десять звонков Инсин так и не отвечает.Кому: Инсин
От: Я
привет. прости, что только сейчас решился написать,
чтобы попытаться прояснить все это.
я очень не хочу терять тебя, Инсин. я очень хочу оставаться рядом.
мне важно, что ты чувствуешь,
поэтому если ты хочешь поругаться на меня или что-нибудь сказать
— я всегда рад этому. только не закрывай больше дверь, пожалуйста.
я не буду говорить, что мне все равно на болезнь,
потому что это не так. я боюсь за тебя. теперь каждый час.
потому что не могу даже увидеть. я хочу быть рядом.
я хочу говорить тебе это лично. и то, что ты мне нравишься.
ты очень сильно мне нравишься.
Проходит, кажется, не менее получаса. Дань Фэн так и сидит на своей кровати, пытаясь высмотреть Инсина через жалюзи, как далекий месяц назад. Но ничего не видно. И внутри все стягивается болезненным узлом от осознания, что ему больше не ответят. Ему и не отвечают. А спустя час телефон пиликает уведомлением. Всего одно сообщение, всего четыре слова, а Дань Фэн тут же вскакивает с кровати, откидывая телефон подальше, и чуть не врезается в дверь, пытаясь скорее открыть ее. Три шага, два вдоха, трясущиеся руки. От: Инсин Кому: Я дверь в палату открыта. Ручка двери оказывается слишком тяжелой, когда Дань Фэн бесшумно поворачивает ее и заходит в палату. Тут все так же — даже книги на тех же местах, что и пару дней назад. Инсин в кровати тоже лежит в знакомой позе и все так же на него не смотрит. Как и тогда, в прошлый раз. Когда выгнал Дань Фэна, не услышав признания. От страха трясутся коленки, но Дань Фэн задерживает дыхание, собирает волю в кулак и идет по палате дальше, опускаясь на кресло рядом с кроватью. Прямо напротив. Глаза в глаза. Закатное солнце падает на лицо Инсина и скрашивает его бледность своими золотыми лучами, делая его гораздо более живым, чем Дань Фэн привык видеть. Ему так идет мягкий персик на щеках из-за алого заката за окном. Почти как румянец. Выглядит так прекрасно, что Дань Фэн несдержанно выдыхает. В эту секунду кажется, что будто бы и нет никакой болезни, есть просто Инсин и Дань Фэн, сидящие в этой палате, которых совсем скоро выпишут. И поэтому Дань Фэн не колеблется, когда берет руку Инсина в свою, нервно облизывая губы и опуская взгляд. Но так нельзя. Нельзя отворачиваться. Только вперед. Только рука в руке, только глаза в глаза. — Ты мне нравишься, — начинает Дань Фэн, проглатывая кусок всех сожалений, который застрял в горле до хриплого кашля. — Ты очень сильно мне нравишься. Несмотря ни на что. — Я могу умереть, Дань Фэн, — устало прикрывает глаза Инсин. — Я знаю, — голос дрожит, Дань Фэн не может это контролировать, не может успокоить себя, не может принять это, — я знаю, Инсин, но я люблю тебя. Я не могу позволить своей самой первой любви так долго оставаться в одиночестве. Быть в одиночестве, если произойдет что-то ужасное. Я не хочу уходить. Я не хочу тебя оставлять. — Дань Фэн… — Я дурак, хорошо, я дурак, — часто-часто кивает Дань Фэн, когда уже не может сдержать все чувства, которые лавиной обрушиваются на него. Все те мысли, которые мучили его голову все последнее время, которые не давали ему спать несколько дней, которые лишали воздуха. — Я знаю, я дурак, Инсин. Но я не пожалею. Внутри все скручивается до боли. Легкие гудят, когда он произносит последние слова. — Я пожалею, только если меня не будет с тобой рядом, Инсин. Все вокруг замирает. Замирают тонкие гардины на окнах, едва переливаясь на свету заходящего солнца, замирают птицы на улице, замирают работники больницы, снующие туда-сюда в коридоре. Время растягивается и сжимается, раскручивается вспять, пока Инсин неотрывно смотрит на него и молчит, но выглядит самым несчастным человеком на свете. Его глаза слезятся, а после все, что может видеть Дань Фэн, — это то, как капает с его щеки прозрачная слеза. Прямо на одеяло. Кап. И все. И Дань Фэн срывается — и занавески развеваются на ветру, и птицы поют свои вечерние романсы, и медсестры в коридоре ускоряются, бегая в одну из палат мимо двери. Дань Фэн обнимает его, стоит Инсину поддаться вперед самому — его губы накрывают чужие, голова вмиг начинает кружиться, — а после Дань Фэн обнаруживает себя на койке Инсина, вжимающим хрупкое тело парня в себя и не позволяя прервать очередной поцелуй. Получается неумело, неловко, мокро — поцелуй за поцелуем, звук за звуком, Инсин тихо мычит и прикрывает глаза. Его щеки прелестно краснеют — те же персики, что алели на его щеках под лучами солнца. Но теперь палату накрывает легкий полумрак, в коридоре зажигают свет, а Инсин обнимает так крепко, что не получается дышать. Но будь его воля, Дань Фэн бы и не дышал больше. Остался бы с Инсином вот так — рука в руке, глаза в глаза, нос к носу. — Ты красивый, — шепчет Дань Фэн, улыбаясь очередному поцелую, — и глаза у тебя необыкновенные. И сам ты. Необыкновенный. И в сердце так тепло, так хорошо и легко в секунду становится. Почти жарко, почти горячо, чужие губы и греют, и обжигают одновременно. Даже несмотря на то, что на признание Инсин не ответил.***
— Это… неловко, — дергает губами Инсин, нервно прикусывая тонкую кожу и отводя взгляд, пока Дань Фэн спешит рассмотреть эту картину поближе, наклоняясь к нему. — Вот как? Я тебя смущаю? — не унимается он, прекрасно понимая, что его собственные щеки горят так же ярко. Еще бы. Он сидит прямо на бедрах Инсина, восседая на них, словно прирожденный царь. Это оказывается весьма удобной позицией, чтобы донимать человека, который по жизни только лежит и ворчит. Дань Фэн в целом профи донимать людей, если ему очень-очень сильно вдруг захочется. А проводить пальцами по чужой груди в тонкой рубашке, оглаживая впалый живот, оказывается вдруг очень… будоражаще. Сердце в груди бьется быстро-быстро, и становится на мгновение страшно, что у Инсина тоже, но тот не выглядит, как будто ему плохо. Вроде. — Ты… хочешь? Здесь? Прямо… так? — прикрывает глаза Инсин, сжимая губы в тонкую полоску и поднимая голову, пытаясь уйти от внимательного взгляда, который, кажется, чувствует за закрытыми веками. Горящий взгляд Дань Фэна действительно тяжело проигнорировать.***
— А если я буду называть тебя «детка»? — улыбается Дань Фэн, целуя Инсина за ухом и натягивая ватное одеяло повыше, пряча их под ним, чтобы не было понятно, что именно они сейчас делают. Дверь не заперта — и это тоже часть игры — и медсестры могут зайти в любой момент. Сейчас вечерний обход. Есть некоторая опасность в том, что Дань Фэн сжимает чужой член через одежду. Некоторая. Неопределенная. — Н-нет, — сорвано дышит Инсин, — это глупо и… — И тебе понравилось, — хмыкает Дань Фэн, сыто улыбаясь тому, как тело парня в его объятиях податливо отзывается дрожью на его движения рукой. — Ложь, — хрипит Инсин, выгибаясь и пытаясь толкнуться в руку, — просто… прекрати… издеваться! — Ты же сам говорил, что я умею только смущаться и убегать, — смеется Дань Фэн, забираясь пальцами под чужое белье, — теперь не убежишь ты.***
— Ты просто придурок, — заключает Инсин, когда Дань Фэн устраивается на его груди и прижимается ухом к месту, где все еще бешено колотится сердце. — Возможно. Ты точно в порядке? — Точно. Просто… Боже. Нет. Никогда больше так не делай, — хнычет брюнет, зачесывая волосы наверх и выглядя при этом таким божественно-брутальным, что Дань Фэн никогда бы не подумал, что этот человек так честно стонал в свои ладони, пытаясь быть тихим. Примерно минуту назад. — Ладно, — все же сдается он, — секс после Рождества? Инсин закатывает глаза: — Секс после Рождества. Но Дань Фэн видит на его губах ласковую улыбку.***
@Blade нам надо поговорить.@DanHeng
о чем ты хочешь говорить после того,
как неделю сознательно игнорировал меня?
@Blade я хочу извиниться. и сказать кое что очень важное. дань хен. ответь.@DanHeng
что
@Blade я хочу чтобы ты пришел ко мне в палату.@DanHeng
что?
@Blade нам давно пора познакомиться. секунду, мне звонит мать. я отвечу тебе потм@DanHeng
эм
ладно
познакомиться.
но ты же вроде был против, да?
блэйд?
ты час с матерью разговариваешь?
или ты опять меня кинул
зачем писал вообще
может встретимся на обеде?
блэйд
ну тогда на ужине
хэй
ты так некрасиво поступаешь раз за разом, дружище…
у тебя все нормально?
Дань Фэн не решается заблокировать его только потому, что надеется на ответ и разъяснение своего глупого поведения. Но ожидание неприятно оседает где-то в животе, потягивая какой-то необъяснимой тревогой. Дань Фэн решает преодолеть эту проблему поцелуями с Инсином. Его панацея от всех болезней на свете. Но Инсина в палате не оказывается, хотя тот уже должен был вернуться со сдачи анализов. Он уже должен был прийти. Как раз в это время, если с опозданием. Как раз сейчас. Прямо… сейчас? Дань Фэн ненавидит ожидание. Дань Фэн снова сидит под дверьми палаты Инсина и не может понять, почему все идет не так. Почему Инсина не видно в коридоре. Не видно его коляски. Ничего не видно. Дань Фэн не сразу понимает, из-за чего, а потом спешно стирает непонятно откуда взявшиеся слезы и хмурится. Нет. Ничего страшного не случилось. Он не должен об этом думать. Он просто спросит у дежурной медсестры и пойдет в тот корпус, в котором у Инсина были дела. Заберет его. И все будет хорошо. Будет же? Правда? Медсестру Дань Фэн слышит отрывками, словно вновь и вновь ныряет под толщу воды. Никто не думал, внезапный приступ, мы среагировали сразу же, как заметили, я надеюсь, что еще не поздно. Инсин в операционной. Инсин в операционной. Инсину ищут подходящее сердце. Инсин может в любой момент умереть. Дань Фэн в этой бесконечной ловушке — ловушке собственных мыслей, которые раз за разом шепчут ему о том, что он нарушил свое обещание. Он не был рядом. Он провел с Инсином так мало времени, так ничтожно мало он признавался ему в любви. Он не сказал, что у Инсина самые красивые губы, самый чудесный смех, самые смешные шутки, а его щеки безумно хочется поцеловать при одном только взгляде. Дань Фэн не сказал ему еще столько всего, наивно надеясь на то, что у них еще много времени. Почему он вообще так думал? Почему позволил себе забыться? Голова разрывается болью, когда Дань Фэн дрожащим голосом спрашивает о состоянии Инсина у его лечащего врача, который вылетает из дверей предоперационной. Никакого точного ответа. Аппарат жизнеобеспечения. Никаких четких прогнозов. — Все будет в порядке с твоим другом, — нервно отмахивается врач, поторапливая Дань Фэна в свою палату, потому что вся больница уже как полчаса спит. Вечерний отбой. Точно. Но Дань Фэн не может заставить себя идти к лифту. Ноги словно примерзают к полу. Не получается двинуться. За дверью и коротким коридором — Инсин. Вечно спокойный и нежный Инсин. Улыбающийся Инсин. Плачущий Инсин. Разозленный Инсин. Спящий Инсин. Инсин, которого Дань Фэн может больше не увидеть? Холодок ползет по спине, когда Дань Фэн залезает на кресло с ногами и обнимает свои колени, ощущая все сквозняки в коридоре. У него в сердце как будто тоже сквозняк. Из-за огромной зияющей дыры, которая появилась в груди после того, как Дань Фэн понял одну простую истину. Инсин был прав. Говорил, что не нужно привязываться, не нужно забывать о том, что и с кем происходит, не нужно отдаваться эмоциям целиком. Говорил, что Дань Фэну будет очень больно. Так больно, что он чувствует, как будто умирает вновь и вновь, пытаясь осознать неподготовленным разумом саму концепцию смерти. Все бабушки и дедушки Дань Фэна живы. Никто вокруг него не умирал. Дань Фэн не представляет, как это. Дань Фэн не может… понять. Представить, что будет дальше. Поверить в то, что все обойдется. Подготовиться к самому худшему. Он сидит в коридоре еще полчаса, почти засыпая с неотправленным сообщением, а после вздрагивая от голосов и возни. Несколько дежурных врачей что-то тащат в операционную, нервно подгоняя друг друга и перекрикиваясь, но сонный Дань Фэн не может разобрать слов. А потом его дергает за плечо медсестра, которая дежурит на его этаже и уводит прочь от операционной. От Инсина.Кому: Инсин
От: Я
просто чтобы ты знал. я рядом.
я обязательно буду рядом когда ты сможешь взять в руки свой телефон.
я с тобой и я очень сильно люблю тебя.
я подожду пока ты очнешься и всегда всегда буду рядом
***
Дни, раскрашенные смехом Инсина, снова стремительно сереют. Дань Фэн вспоминает, что такое скука и одиночество. Друзья пытаются его приободрить, но все добрые слова проходят мимо Дань Фэна, растворяясь где-то и исчезая без следа. Инсина прооперировали ночью. Неподалеку от больницы случилась авария — не иначе как чудом у врачей появилось подходящее сердце. Инсин в реанимации. Его состояние нестабильно — и это все, что говорит лечащий врач, пытаясь отмахнуться от Дань Фэна. Снова отмахнуться. Снова уйти. Это продолжается, кажется, вечность. Бесконечную и долгую, полную страхов и ужаса. Дань Фэн перестает понимать, сколько дней проходит, пока он считает минуты и читает в интернете об операциях по пересадке сердца. Он в этом ничего не понимает, а незнание убивает — долго, мучительно, со вкусом. Вкусом крови на разодранных губах, вкусом остывшей каши в столовой, вкусом разбавленного чая. И этот вкус такой пресный, что Дань Фэна тошнит каждый вечер. «Пусто в жизни — пусто в жизни», — придумывает он свой новый жизненный девиз и долго смеется над тиктоками с котами, а потом рыдает взахлеб, не успевая стирать слезы со щек. Он никогда не плакал так много. Кажется, он даже плакал впервые с момента, как начал разговаривать и выражать недовольство словами. И оттого лишь тяжелее. Потому что Дань Фэн не знает, что значат его слезы. Скорбь? Страх? Надежду? Весь его мир вновь сжимается до своей палаты, в которой не бывает посетителей. Он не отвечает на редкие сообщения родителей и предложения друзей созвониться по видеосвязи, надеясь, что все просто оставят его в покое. Потому что врать всем подряд, что все в порядке, становится настолько утомительно, что проще просто не открывать рот. Так он и общается с медсестрами — кивками, пожиманием плеч, вздохами. А потом ему начинают угрожать психиатрическим отделением, и Дань Фэн решает изредка отвечать на их вопросы. Наверное, так будет проще — пока он в главном здании, он всегда может дойти до реанимации. До Инсина.***
Он обходит несколько отделений, пытаясь отвлечься от мыслей, расспрашивая дежурных врачей о парне, который мог когда-то упоминать про игру, в которую они с Блэйдом играют. Наверное, это отчаяние. Дань Фэну необходим рядом хоть кто-нибудь прямо сейчас, потому что выживать без элементарных человеческих объятий ему становится все сложнее. Он стал таким тактильным с Инсином. Он касался его каждое мгновение: в палате, в саду, по пути туда и обратно. Сейчас единственное, о чем не жалеет Дань Фэн, — его память. Идеальная память, запечатлевшая эти мгновение близости. Ямочки на чужих щеках, морщинки у глаз и то, как трепетали его длинные ресницы. Память — видеопленка, а изображения на ней — только Инсин. Дань Фэн, наверное, всю жизнь искал кого-то, о ком будет помнить так: яркие вспышки, четкие изображения, сливочный туман от кружащейся головы. Но даже Блэйда он не находит. Жаль, конечно. Но никто никогда не слышал, чтобы об этой игре говорил парень его возраста и старше. Хотя, конечно, Дань Фэн понятия не имеет, сколько Блэйду на самом деле лет. Тот был похож на Инсина слегка — закрытый, словно неприступная крепость, окруженная рвом со всех сторон. И с опускающимися воротами, чтобы наверняка. Хах. Это было романтично, но до трагичного грустно — по большему счету, Дань Фэн не знает о Блэйде совершенно ничего, что позволило бы его найти сейчас. Его пропажа не становится ударом или сильнейшим в жизни разочарованием, но Дань Фэн совсем немного грустит. По необъяснимой и совершенно глупой причине он уверен — все те разы, когда Блэйд начинал разговор, но не мог решиться высказать свои мысли, в них было что-то действительно важное. Возможно, не разгадки тайн Вселенной, но все же. В пределах своей крошечной вселенной ценным Дань Фэн мог сделать что угодно.***
Иногда Дань Фэн чувствует себя брошенным. С операции прошло больше недели, но ощущает он себя все таким же брошенным на перроне ребенком, который смотрит на трогающийся поезд с чемоданом в руках. Картинка настолько яркая, что чувства обрушиваются на него разом — ночью, когда не остается сил делать вид, что спокоен, — когда он не ожидает этого. Он задыхается из-за того, что не может прекратить лить слезы, ощущая в себе тугой узел из бесконечных причин заплакать, которые он упорно игнорировал до последнего момента. Умные рекомендации Тиктока подкинули ему видео о том, через сколько дней приходят в себя пациенты после пересадки. До десяти дней. Дань Фэн прокашливается, чувствуя, как сводит легкие и рефлекторно появляются новые горячие слезы, а после душит себя подушкой, пытаясь выкашлять все свои слезы и ком, застрявший в горле и мешающий ему дышать. Эта осень не должна была настолько разбить его. Просто простуда, что стала настоящим адом, простая и спокойная жизнь, которая круто повернулась с первой влюбленностью, которую Дань Фэн не ждал. Он обещал Инсину вместе отпраздновать Хэллоуин и сделать ему пауков из оригами. Он обещал показать икебану, которую делал из засушенных листьев, которые Инсин дарил ему на прогулках, когда те с порывом ветра падали прямо на него. Он обещал, что они обязательно выпишутся вместе ко Дню Благодарения и вместе проведут Рождество. От количества вещей, которые Дань Фэн наобещал ему, начинает тошнить. Сможет ли он исполнить их все? Сможет ли хотя бы увидеть его снова? Инсин в реанимации уже девятый день.***
— Нет, — хмурится Дань Фэн, намертво вцепляясь пальцами в спинку стула. — Но Дань Фэн… — Я не буду выписываться сейчас. Нет. Тут мой друг. Вы же знаете, что тут мой друг, он в реанимации, в любой момент может произойти все что угодно… — Дань Фэн. Твои родители уже подписали все нужные бумаги. Пожалуйста, собирай вещи, — вздыхает врач, отводя взгляд сожалеющих глаз и покидает палату. Дань Фэна охватывает настолько сильный ужас, что легкие сводит знакомым спазмом. Его действительно выписывают. Может, потому что он внезапно пошел на поправку, может, потому что родителям надоело то, что он прогуливает школу. Но факт остается фактом. Он покидает больницу, пока Инсин может остаться тут… Если не навсегда, то надолго. Дань Фэн ведь обещал ему быть рядом, пока он не проснется. Боже.***
Дома мир ожидаемо становится все бесцветнее. Иногда Дань Фэн обращает внимание на то, что его окружает. Например, когда сплошной дождь заливает окна так, что ничего не видно. Ветер настолько сильный, что листья врезаются прямо в стекло, прилипая к окну, но долго не задерживаются: напор воды оказывается сильнее. Ручьи воды стучат, барабанят в окно, подстрекаемые громовыми раскатами. Сегодня связь ловит хуже, а необходимости отвлечься — больше, поэтому Дань Фэн оказывается в ситуации, когда ему срочно нужно что-то начать делать, чтобы не вздрагивать каждый раз, когда где-то в окне сверкает молния. И отвлечься на социальные сети у него не получается — один Тикток грузится почти столько же, сколько вся лента Твиттера. Дань Фэн вздыхает и обходит свою комнату по периметру. Она достаточно просторная, чтобы можно было пройтись. Жаль, что из-за того, что связь не ловит, даже не получится включить телевизор и поиграть. А больше ничего интересного в темной комнатке не оказывается. Дань Фэн включает небольшой настольный торшер, поправляя смятый абажур, и его взгляд сам скользит дальше — к стопке книг на столе, которые он забрал из больницы. Книг, которые ему передал Инсин. Дань Фэн боится касаться их, но все равно осторожно оглаживает одними кончиками пальцев, боясь задержаться дольше положенного на шершавой обложке. Инсин читал разную литературу. Британские романы, эссе американских ученых, русские повести и сказки. Какие-то стихотворения он знал наизусть, какие-то читал для Дань Фэна по вечерам, а после они долго спорили, пытаясь разгадать истинный смысл, вложенный автором в строки. Инсин наизусть помнил всю «Оду соловью», декламировал Гамлета, как Бог и… потрясающе складывал слова в стихи сам. Поэтому Дань Фэн не удивляется, когда находит на форзаце аккуратно приклеенную на уголок скотча записку.❝ В твоих глазах бескрайние поля, леса и степи,
Листвы зелень и нефрита, стать амазонита,
Гордость Гипериона, повисшая на сердце цепью.
Улыбка нежная твоя гранатами расшита,
И словно жемчуг мягкий сверкает на губах.
Все тайны вмиг становятся мои раскрыты,
Только лишь вижу я тебя в знакомых мне стенах.
Все важное — в моем мирке и «все» — ты.
Ради тебя готов откинуть в сторону
Я свой
Самый жуткий страх. ❞
Дань Фэн дочитывает книгу за вечер, впервые за несколько дней улыбаясь пометкам карандашом, которые оставил для него Инсин, когда отдавал стопку любимых книг на прочтение. Дань Фэн ревностно собирает все записки, спрятанные между страниц: какие-то длинные, какие-то — простое четверостишие, иногда это всего одна строчка. Но столько внимания в каждой аккуратной букве, что невозможно остановиться. Губы болят, а на тонкую страницу вдруг капает слеза — и парень спешит стереть непрошенную влагу с глаз. Он так любит его. Он так любит Инсина.***
Дань Фэну всегда тяжело давалась интеграция в общество. Наверное, с рождения. Может быть, еще с прошлой жизни. Поэтому он спокойно сносит то, что в школе чувствует себя неуютно. Но он искренне старается отвлечься от мыслей: ходит после уроков в кафе с друзьями, делает дополнительные задания за все пропуски, иногда даже пытается разговаривать с родными. У него, конечно, получается неидеально, и тревожность постоянно терзает его в мыслях, но он хотя бы пытается. По крайней мере, так он оправдывает то, что каждый день после школы несколько часов просто лежит и смотрит в потолок или перечитывает книги от Инсина. Иногда он пишет ему на номер, пытаясь отвлечься и рассказать что-нибудь интересное, что произошло с ним за день. В основном, конечно, он пишет о книгах, потому что в его жизни ничего не происходит. И, наверное, действительно. Не все люди до самой смерти живые. Потому что Дань Фэн четко ощущает себя живым трупом, который делает что-то только потому, что «так надо». Ест, пьет, спит, иногда не специально пропуская некоторые пункты. В больницу его ожидаемо не пускают — он не пациент и не родственник. Мир сливается в одно черное пятно. Дань Фэн ловит себя на том, что все свободное время просто сжимает телефон в руках и преданно ждет сообщения. Надеется, что оно придет. Ожидание — зло. Бальзак писал: «Tout vient à point à celui qui sait attendre». И был, наверное, чертовски не прав. Потому что невозможно не устать, постоянно надеясь на что-то и дергаться от любого уведомления, ожидая сообщения только от одного него. В конечном итоге родители заставляют его пообедать с ними, чтобы видеть, что он вообще ест. Это оказывается утомительным занятием: тишина, царящая за столом, ему совсем не нравится. В ней нет и капли тепла или любви, которые он ощущал, когда таскал обеды в палату Инсина. Наверное, поэтому сейчас так больно. Терять все это. Дань Фэн лениво зачерпывает ложкой ризотто, опуская глаза в тарелку, когда отец решает вдруг обсудить его учебу. Звук уведомления. Дань Фэн не слышит, что дальше говорит отец, потому что все в нем разом вопит, подсказывая, что это оно. Тяжелый вдох. Выдох? Еще один вдох. Одно движение на датчик отпечатка пальцев. Дисплей ярко загорается. Входящее… Входящее сообщение от контакта «Инсин». — О Господи.***
Дань Фэн почти вылетает из такси, как только машина останавливается у ворот больницы. Быстро прощается с водителем, хлопает дверью и бежит к главному входу. Часть сквера, в котором они гуляли, большая табличка с указателями, кабинка охранника и, наконец, двери. Дань Фэн толкает их изо всех сил, не видя перед собой ничего, кроме регистратуры, у которой они договорились встретиться. В голове тут же находятся все новости, все, что с ним произошло за этот месяц, все впечатления от книг, все мысли и идеи по поводу стихотворений, которые он находил между страниц. Слов в голове становится вдруг так много, так много чувств внутри, когда он понимает, что с минуты на минуту окажется рядом, сможет увидеть, обнять, ни за что не отпускать больше. Дань Фэн дрожащими пальцами печатает короткое сообщение о том, что он на месте, и здоровается со знакомой-администратором, которая записывала его на последние анализы на сегодня. Но, разумеется, это был только предлог для родителей. И для школы. И для всего мира, если кто-то потребует объяснений. Сердце стучит до боли в груди, сжимается и ускоряется каждую секунду. Инсин ничего не написал в ответ, наверное, сразу поехал к лифту. Боже. Боже. Боже. Дань Фэн кусает губы, сжимая телефон в руке и весь изводится от нетерпения, чуть не подпрыгивая на месте от уведомления. Когда-нибудь он их выключит навсегда. Ну или перестанет ждать каждое с замиранием сердца. Дань Фэн удивленно смотрит на уведомление из приложения знакомств. Что, серьезно? «Пользователь @Blade открыл для Вас доступ к своему местоположению». «Расстояние между вами: менее десяти метров». Не просто менее десяти — иконки их аватаров стоят вплотную друг к другу на интерактивной карте приложения. — Боже, блять, — выдыхает Дань Фэн, не понимая, что все это все, к чертовой матери, может значить. — Дань Фэн? Сердце в груди делает кульбит, когда он резко оборачивается в сторону голоса. Все внутри замирает. Перед ним стоит Инсин.***
@Blade ну где ты там?@DanHeng
мчу к своей принцессе
очень спешу
@Blade и?@DanHeng
и я добыл ту книжку, которую ты хотел. теперь мы сходим в парк?
@Blade о боже. да.@DanHeng
продался за книжку
@Blade у тебя скидка 99,9% как моему парню, вот и продался.@DanHeng
ааа)
тогда ладно