Ответ: наверное

В последующие дни раздражение никуда не ушло. Анжольрас так и не извинился перед Курфейраком, а работа над очередной статьёй остановилась на середине. Каждое новое предложение обрывалось, стиралось и снова появлялось. Ничего не подходило, мысли спутывались, весь запал что-либо делать иссякал ещё при включении ноутбука. Такими темпами статья будет готова к взрыву Солнца. Взрыв не произошёл, пока только бури. Собрание через неделю в среду не обещало ничего хорошего. Лидер знал о своих ошибках и желал их исправить, наконец потушить странный пожар раздора в их клубе. Он шёл к Мюзену специально за сорок минут до начала. Хотел отрепетировать извинения и договориться с Луизон подать любимый пирог Курфа ровно по сигналу. Мини-представления обычно срабатывали, его друг никогда не умел держать обиду долго. Возможно, он и сейчас уже отпустил ситуацию. И всё же загладить вину следовало. Луизон стояла у стойки, перекидываясь словами с кем-то из посетителей. Она точно не была занята, поэтому перебить её оказалось очень просто. Задумка с пирогом получила свою галочку в мысленном списке. Всё шло по плану. Оставалось отрепетировать речь и исполнить её перед другом. Кое-что значимое вылетело из светлой головы. Грантер тоже был здесь. Он всегда приходит раньше времени. - Приветик, Аполлон,- бутылка взмыла вверх, приветственно заблестев на свету лампы. - Здравствуй. Руки сжались в кулаки от злости. Нет, не на Грантера, а на себя. Он снова рассеянный. Стоило бы посоветоваться с Жоли, он мог бы сказать пропить курс каких-нибудь витаминов для улучшения концентрации и памяти. Комбефер ведь говорил не засиживаться ночами и нормально спать. Анжольрас решил избегать другой возможной причины. Что-то в виде разморённого алкоголем мужчины вызвало тоску. Грантер улыбался ему, но одновременно печально оглядывал. Этот взгляд часто обращался к лидеру кружка, его стало сложно не замечать. - Ты сегодня раньше обычного. Случилось чего?- пустая бутылка оказалась на полу. Чтобы не мешалась. - Хотел кое-что отрепетировать перед встречей,- честно признался Анжольрас, удивившись своей искренности. У них никогда не получалось душевно разговаривать, назывались друзьями только на бумаге (в расписании Друзей азбуки). Лидер даже в чат группы не добавил его. Укол вины снова воткнулся в сердце. - Тогда приступай,- он помолчал, словно не решался сказать другую часть фразы. - Я ведь не мешаю? - Оставайся,- куртка повисла на спинке стула. Спустя некоторое время послышался тихий шепот от центрального стола. Шелест бумажки добавлял могильной тишине живости. - Я не хотел,- беззвучно произнёс он одними губами. Брови вновь сдвинулись к переносице, ничего не подходило. Речь казалась пресной. - Тебе больше подходит роль импровизатора,- дыхание, отдающее алкоголем, оказалось неожиданно близко. Анжольрас обернулся с ошарашенным видом. Кажется, Грантер воспринял это куда хуже. Он резко отстранился, панически махая руками, а несвязные извинения накладывались друг на друга. Выходили какие-то "извисти" и "проствини". Оцепенение спало, веки уже были способны закрыться и открыться. Черновик речи превратился в комочек бумаги. На что он только рассчитывал? Просить прощения по листочку? Раздражение на свою глупость охладило взгляд до пронзительного ледяного. Иначе бы Грантер так не отшатнулся и не упал на стул рядом. - Ты прав, глупо заучивать извинения,- он постарался выдохнуть, но щемящее чувство вины не дало. Были попытки позвонить, но над заветной кнопкой палец останавливался, словно два магнита одинаковых полюсов. Идея попросить прощения по переписке провалилась на этапе рождения. Серьёзно? В сообщении? Тем более контакт оказался заблокированным, а объяснять и это было уж слишком тяжело. Как-то по-детски несерьёзно. - Ты извинения на бумажке написал? Что же такого тебе нужно было сделать...- Грантер перебирал события прошедшего времени, стараясь вспомнить косяки лидера кружка. - Неужели правительство решило потребовать у тебя раскаяния за протест осенью? Порой Анжольрас не мог понять хода мыслей человека перед собой. Он присутствовал во время начала ссоры, в воскресенье они провели некоторое время, за которое имя Курфейрака упоминалось минимум трижды. Контакт с Комбефером поддерживался... У Грантера есть вся информация для выводов, но вместо межличностного конфликта он говорит о правительстве? Какого он о нём мнения? - Я обидел Курфа. - Ты-то?- Он рассмеялся, сверкая неровным передним зубом. Анжольрас никогда не замечал этой детали. - Задержись после собрания, устроим вам рандеву. В такой ситуации обычно брови стремились к переносице. Грантер умел выводить на эмоции, особенно на гнев. Его смех резал уши, а запах от запоя выворачивал внутренности. Непривычное тепло разлилось в районе груди, перечёркивая прошлое. Улыбка тронула лицо. - Эр...- практически беззвучно выдохнул Анжольрас. В дальнюю комнату вошли Баорель с Жеаном. Под их громкое обсуждение какой-то очередной гениальной идеи правительства по обустройству города невысказанная благодарность осталась лишь порывом. Та самая урбанистическая мысль стала основной темой для обсуждения. Кривые лавочки в парке, отсутствие фонарных лампочек в некоторых районах Парижа и банальная необходимость в высадке деревьев не звучали в планах так громко, как снос зданий. Ведь стройка куда лучше. Расширение улиц убережёт от толпы бунтующих, им просто станет сложнее воздвигать баррикады. А уберегло ли это решение бульвар Сен-Мишель в 1968 году? Между прочим, он находится прямо за окном Мюзена. В какой-то степени вдохновляюще. Всё время встречи Грантер перешёптывался, а порой и громко говорил с Курфейраком. Его отстранённость на первых минутах быстро улетучилась, сменившись бесконечным потоком шуток и идей. На секунду Анжольрасу даже показалось, что всё наладилось. Однако, стоило ему только взглянуть на Комбефера, тот уставшим взглядом возвращал на землю. Ещё ничего не изменилось. Жеан, как самый ярый экоактивист из всех Друзей азбуки, не мог спокойно сидеть. Возмущению не было предела, в чём остальные его поддерживали. В какой-то момент все согласились пикетировать решение правительства. На том и остановились. Разбираться с согласованием мероприятия пока никому не хотелось, а проводить просто так- незаконно. Деловая встреча людей со схожими мыслями превратилась в простые дружеские посиделки. Гнев поутих. Фейи смастерил самолётик из приготовленной бумаги. Устроил соревнование между собой, Леглем, Жоли и Баорелем. Чей пролетит дальше- тому блюдо на выбор. За зрелищем наблюдала вся компания. Победил сам организатор. В конце концов, он лучший по оригами. Пока все были заняты, Грантер утащил Курфейрака на улицу через запасную дверь. Этот момент вовсе не остался незамеченным лидером, ведь, проходя мимо, скептик пнул его стул и взглядом указал на часы. Без семи девять. Час поздний, скоро уже расходиться. На подсознании немой сигнал стал означать "присоединись ровно в девять". Они не обговаривали плана, а сомнения в пьянице, как в миротворце, только усиливались с каждой секундой, проведённой со своими мыслями. Грантеру хотелось доверять. Порой он пробуждал крохи надежды, которые беспощадно топились в алкоголе. Где гарантия, что сейчас всё выйдет лучше? Не получится ли нового "красного жилета", когда при проверке оказалось, что игры ему важнее дела Азбуки? Дверь хлопнула. Довольный, как кот, объевшийся сметаны, Грантер улыбнулся своей фирменной косой усмешкой и махнул, призывая к себе. Волнение, несвойственное бесстрашному лидеру, бросало то в жар, то в холод. Ровно девять. Курфейрак стоял за дверью и нервно рассматривал плитку тротуара. - Курф, я...- Анжольрас не успел проговорить заученную речь, но с поправкой на искренность, как его перебили. - Анж, ты и слушать меня не хотел. Мы ведь всё ещё друзья? Не дуйся за тот вечер, я же не знал, что Эр тебе,- он многозначительно покрутил рукой и замолчал. - Это я хотел извиниться. Со мной что-то действительно не так в последние дни. Некрасиво поступил, признаю. Но стой, Грантер?- Искра стрельнула в сторону двери. - Да, он самый. Я хотел связаться с тобой, а через Комбефера оказалось никак. Кто подумал бы спросить у нашего циника, а он знал побольше остальных. Не могу поверить, ваши отношения улучшились? Вот то слово, которое отлично описывало противоречия чувств. "Улучшились" объясняет и тепло от мысли о нём, и повиновение всем намёкам в виде совместной воскресной трапезы и девять часов сейчас. Чувство вины за вечное недовольство и игнорирование являлось лишь побочным эффектом. Грантер просто перестал быть синонимом к безобразию, он начинал нравиться Анжольрасу. Вот и всё, ничего невероятного. Ответ найден. Наверное.