Ответ: наверное

Он сбежал, как настоящий трус. Жар щёк мог согреть весь Париж в этот февраль. Анжольрас не боялся вступить в драку с полицейскими, но боялся собственных чувств. Он не думал, что когда-нибудь с ним может произойти нечто такое. Влюблённости избегали его два десятка лет, почему бы им и не оставить его навсегда на дальней полке в кладовке госпожи судьбы? Ключ предательски затерялся в карманах. Макулатура, валявшаяся по всей квартире, услышала измученный крик. Она была единственным свидетелем его внутренней борьбы. Ему хотелось позвонить кому-нибудь, поговорить с Комбефером о бабочках или с Жеаном о цветах, послушать игру Курфейрака на синтезаторе. Что угодно было бы лучше одиночества. Ещё хуже становилось от того факта, что завтра пятница. Придётся просыпаться и идти на учёбу, а дальше готовиться к зачёту и посетить встречу с другими кружками. Зима подходит к концу, а это означает приближение праздников и оживление народа. Пробуждение ото сна... Ему не нравились метафоры о любви. Прувер часто их щебетал, когда пытался писать стихи. Любовь никогда не была чем-то отвратительным для Анжольраса, только она не была ему близка. Обратиться к кому-то представлялось непосильным подвигом, в книжках о законах и истории можно убедиться только в легальности своих чувств. Сейчас и поисковая строка вызывала смущение. "Что делать если..." Если что? Описать ситуацию было сложно. Грантер не был ему другом долго, чтобы дописывать "мне нравится друг". Грантер был просто собой, в этом и заключалась проблема. О нём нельзя сказать так, чтобы слова полностью отражали личность. Неприятный, но обладающий особым шармом. Грубый, но чуткий и внимательный. И таких противоречий много, их можно перечислять целый час. Анжольрасу хотелось вернуть те времена, когда для него существовала лишь первая часть. Окружение давило. Темнота за окном и холод загоняли в угол. Дверь была заперта на все обороты, но хотелось закрыться ещё сильнее. С трудом удалось подавить желание придвинуть к ней шкаф. Окно всё же было зашторено, а настольная лампа оказалась спасительным светом во мраке раздумий. Ноутбук освещал другую часть квартиры, оставленный с незаконченным поисковым запросом. Интернет не поможет. Фотография в рамке всей Азбуки, повёрнутая к стене, вновь смотрела на него. Ребята улыбались, сверкая живыми глазами перед камерой. Грантер тоже ласково глядел с картинки, уголки губ сами поднимались от взгляда на него, но быстро опускались. Всё слишком сложно. Пятница прошла тяжело, наступила суббота. Посещать собрание в его обстоятельствах совершенно не хотелось. На экране телефона высвечивалось пять минут восьмого. До начала ещё долго, незачем так спешить, а с учётом привычки Грантера приходить раньше- вообще лучше опоздать. Только сердце всё равно тянуло, ведь сидеть в квартире невыносимо. Музыка и запах в кафе успокаивали. Луизон прохаживалась мимо столов, хоть помещение было полупустым. Идея остаться ожидать остальных в основном помещении быстро полетела в мусорную корзину сознания. Если первыми придут Комбефер и Курфейрак, то объяснить им будет несложно, а если это будут остальные... Впрочем, объясняться тоже желания не было. Дверь скрипнула, вызывая воспоминания о роковом утре. Он сидел за тем же столом, лежал в той же позе. Анжольрас снял куртку, тихо подошёл и присел рядом. Видимо, недостаточно беззвучно, ведь Грантер проснулся. Его глаза встретились с другими зелёными и мутными, в которых читалось замешательство, а затем и паника. - Что-то я заснул,- его рука потянулась к бутылке. Анжольрас уже хотел печально вздохнуть, только она оказалась на полу, а не у его губ. - Не болит голова? - Немного,- Грантер прищурился, зарываясь в кофту. В груди потеплело. Не получилось подавить улыбку от этого движения. Светлые кудри коснулись шеи. - Прости я… - он так и не договорил. От чего-то Грантер всегда извинялся перед ним за то, что пьёт. Анжольрас просил не распивать спиртное на собраниях, но никогда не ограничивал его действия вне встреч. В конце концов, до четверга они друзьями даже не были. Вместо ответа рука потянулась к чужой голове, пальцы зарылись в грязные волосы, осторожно поглаживая. Дыхание Грантера остановилось. Тишина повисла плотным туманом. Изумрудные глаза не могли остановиться на чём-то одном: то лицо, то плечи, то складки на кофте. Назвать чувства, вызванные этим взглядом, парень мог бы с трудом, зато нечто похожее он испытывал во время из посиделок у Сены. - Больше не болит. Собрание началось в привычное время. Обсуждали предстоящий первый день весны. Прувер хотел украсить заднюю комнату цветами (обязательно искусственными), чтобы было атмосфернее. Жоли печально шмыгал, ведь с появлением цветов начнётся сезон аллергии, поэт смущённо замолчал и сел обратно. Курфейрак рассказал про намечающийся концерт, где он сам будет выступать. Договорились встретиться перед входом. Друзья азбуки расцвели и до марта. Подснежники и рядом не стояли с первоцветами-революционерами. Они сидели рядом, потому что Анжольрас настоял. Они разговаривали друг с другом, потому что Анжольрас больше не кричал. Наблюдать за разговорами Грантера с остальными было приятно, никакого раздражения их смех не вызывал. Когда собрание закончилось, нашлась масса причин посидеть лишние десять минут, поговорить о насущном. За обсуждением новой видеоигры и этичности представленных персонажей лидер чуть не заснул прямо на стуле. Настал час расходиться. - Грантер, проводишь меня?- Мысль, что они должны проводить больше времени вместе следовала незаметным шлейфом каждый раз, когда тёмные кудри забавно падали на нос с горбинкой. Анжольрас не влюбился. Его решения всё ещё были здравыми, чувства не руководили поступками, мир не казался розовым. Они ведь даже не держались за руки, проходя улицу за улицей, но этого уже было достаточно. Хотелось видеть Грантера рядом всегда, а такие желания принято называть любовью. Нет, не Грантера, Эра. Он смотрел на землю, рассматривая какие-то камешки. В луже у ног отражались тяжёлые облака, ветер нёс их в дальние страны, пересекая все границы без препятствий. Изображение расплывалось от капель начинающегося дождя. Уже стемнело. - Ты не хочешь зайти ко мне? - Если приглашаешь,- он пожал плечами и ухмыльнулся. Шаги эхом отражались от стен, растворяясь в бесконечных коридорах. На этот раз рассматривать было нечего из-за отсутствия света. Жители соседних квартир скорее всего уже сидели с пледах и отогревали замёрзшие конечности. Было бы славно лечь сегодня раньше. Решение не включать люстру было принято совместно, потому что голова гудела у обоих. Париж за окном не хотел утихать: машины ревели, люди шагали по мокрому тротуару, шум от дождя только аккомпанировал их сонму. Чайник вскипел - пить кофе на ночь глядя себе дороже. Грантер помог с приготовлением чая. Заварка обязательно должна быть с крупными листьями. Анжольрасу казалось, что пыль с производства, упакованная в пирамидки или прямоугольники, была наглым плевком капиталистического строя ему в лицо. Эр дул в чашку, потому что жидкость была слишком горячей. Скромный стол, состоящий из пачки песочного печенья и пары леденцов, не интересовал. Разговор о прошлых собраниях и Друзьях азбуки шёл непривычно легко, словно не они вечно конфликтовали с поводом и без. Анжольрас сделал глоток и чуть не подавился, когда засмеялся от очередного колкого замечания своего собеседника. - Спасибо,- за что? Грантер был просто собой, и это замечательно. - Что ты есть. Он наклонился и быстро поцеловал его щеку. Жар не хотел спадать с лица, а когда Анжольрас заметил красные уши Эра, то стало совсем невмоготу. - Хаха, нашёл за что благодарить,- он убрал руки со стола и как-то напыщенно вальяжно почесал затылок. - Ого, ты видел время? Ночь близится. Мне кажется, я тебя стесняю. Пойду-ка, тем более дел много. Чашка со звоном опустилась в раковину- Анжольрас позже подумал, что она могла и разбиться. Грантер не оборачивался и пытался натянуть свою куртку, чьи рукава предательски не поддавались. - Извини, я не подумал. Слова лишь на секунду приостановили беспокойные сборы и лишь заставили рукава наконец-то слушаться. Эр только кивнул, как бы показывая, что услышал и дело совсем не в Анжольрасе. - Там же льёт. - Ничего, добегу. - Не хочу, чтобы ты промок. Возьми,- чёрный зонтик оказался в чужих руках. Грантер затих. Его плечи заметно дёрнулись, а спина напряглась. В свете софитов кухни Анжольрас подметил, что глаза бегали по зонтику. Нужно было что-то сказать, объяснить своё поведение и наконец-то решить проблему. Как назло язык не хотел двигаться, живот скрутило той неведомой силой, которую он только недавно признал любовью, от неравномерно покрасневших щёк человека напротив. - Я вернусь завтра,- сдержать улыбку было слишком тяжело. Вернётся не зонтик, а Эр. Они увидятся завтра, чего ещё можно желать?