Все дороги ведут сюда

Стефани

Сентфор. Тридцать первое октября. Неестественная для Сентфора тьма обволакивает небо, предупреждая о надвигающейся опасности. Качели двигаются медленно и ритмично, сопровождая каждый взмах едва слышным скрипом, от которого волосы встают дыбом, стоит только представить, как до этого здесь играли маленькие дети, пока площадку не разгромила местная банда. Я смотрю на телефон и успеваю разглядеть три непрочитанные сообщения от Сары, прежде чем он успевает выключиться. Ругательства сами вырываются наружу, и я едва сдерживаю себя от того, чтобы не бросить бесполезный кирпич для связи на дорогу. Сара обещала приехать через пять минут, но если я простою здесь ещё лишние две минуты в чёртовом костюме Харли Квинн, то точно сойду с ума. Делаю глубокий вдох, втягивая запах мокрого асфальта и дерева — это всегда помогает успокоить мою вспыльчивость — и смотрю по сторонам в поисках её машины. Вместо этого замечаю каких-то детей, наряженных в хэллоуинские костюмы, которые с полным ведром сладостей проходят мимо заброшенной площадки, а затем слышу, как один из них взрывается криком и падает на землю, пока остальные начинают смеяться, едва не хватаясь за животы. Я закатываю глаза и поворачиваю голову в сторону леса, вспоминая, как когда-то в детстве тоже любила пугать друзей. Хэллоуин стал частью жизни для каждого жителя Сентфора. Это единственный праздник после Дня Благодарения, который празднует абсолютно каждая семья, наряжаясь в страшные костюмы, устраивая ярмарки, походы в кинотеатр на хоррор фильмы и вечеринки, которые неизменно устраивает Майкл, приглашая туда своих отбитых дружков-бандитов для более устрашающей атмосферы. Но именно таким способом он сумел заработать титул короля вечеринок в университете. С губ срывается громкий выдох, когда меня ослепляет яркий свет фар, заставляя прикрыть лицо тыльной стороной ладони. Где-то в глубине души я надеюсь, что это машина Сары, иначе бита у меня в руке не останется без дела. — Ты почему не отвечаешь на мои звонки? — раздаётся голос Сары, и я наконец-то открываю глаза, разглядывая её сквозь открытое окно. Часть её волос заплетена в два рога, чем причёска напоминает дьявола, но я знаю, что это какое-то мифическое создание из её любимой книги. На лбу висит красный камешек, который с каждым взмахом головы болтается из стороны в сторону. Сама она одета в тёмно-зелёный корсет и длинную коричневую юбку, а из окна автомобиля выглядывает меч, едва не цепляя всё на своем пути. Я игнорирую её возмущение, залезая на переднее сидение, и тут же ищу зарядку для телефона. — На улице так холодно. Придётся выпить не один шот, прежде чем мы сможем согреться, — Сара говорит так спокойно, будто это не я прождала её двадцать минут, окружённая лесом, заброшенной площадкой и группой взбалмошных детей. Не то, чтобы мне было страшно находиться на отшибе города одной ночью, просто я знаю множество случаев, когда именно после таких ситуаций девушек зачастую находят убитыми где-то в глубине леса. Не хотелось бы оказаться в их числе по собственной глупости. — Что такое? — Сара ловит на себе мой взгляд, а затем поворачивает голову вперёд, следя за дорогой. — Двадцать минут, Сара. Я ждала тебя двадцать минут, — не могу больше сдерживать в себе раздражение, которого за время ожидания накопилось достаточно, чтобы выплеснуть всё на подругу. — Я вижу тебя в плохом настроении чаще, чем дождь в Сентфоре. Расслабься, — она сворачивает руль влево, и мне не нужно долго думать, чтобы понять, куда мы направляемся. — Заброшенный цирк уродов? Цирк уродов — это одно из тех самых жутких и опасных мест, о котором люди обычно слагают легенды. С тех пор, как три года назад полиция арестовала некоего Человека в маске за эксплуатацию людей и прочий список его незаконных дел, цирк так и остался стоять на окраине города возле леса. Школьники, банды и просто люди, кому не лень, растащили почти всё, что там находилось, оставив полицию без половины улик, а город в страхе за свои жизни. Два года подряд шериф пытался охранять цирк от маньяков, которые стали закапывать трупы под палатки, но несколько месяцев назад он сдался, открыв доступ к нему для всех. Почему-то я не удивлена, что при первой же возможности Майкл выбрал устроить вечеринку именно там. Уверена, что после этого университет ещё несколько недель будет обговаривать события на ней, тем самым повышая ему авторитет и узнаваемость. — Именно! — глаза Сары знакомо блестят, и я уверена на все сто, что эта вечеринка точно не закончится без визита полиции. — Я говорила Майклу, что это идеальная локация для Хэллоуина. Я вскидываю брови вверх и бросаю взгляд на экран телефона, который зарядился только на три процента за всё время поездки, понимая, что отсидеть всю вечеринку, притворяясь занятой и перебирая фотографии в галерее, не получится. Не знаю почему, но в последнее время вместо вечеринок я лучше бы предпочла хороший фильм и сон. Может, виной всему глобальное потепление? — Чёрт, чтобы добраться до этого цирка, нужно проехать через ад, — машину слегка трясёт из стороны в сторону, пока Сара пытается проехать по размокшей земле так, чтобы мы не застряли. Моя рука тянется к проигрывателю, и я включаю первую попавшуюся песню, а затем откидываюсь на спинку сидения и прикрываю глаза, покачивая ногой в такт музыки. Мне нужно отдохнуть перед выходом в толпу пьяных и орущих людей. Не знаю сколько проходит времени, но спустя три песни машина резко останавливается, и музыку больше не слышно сквозь чьи-то громкие вопли, которые доносятся от одной из палаток. Мы на месте. — Пошли, мы и так опаздываем, — Сара глушит двигатель и хватает мой телефон вместе с зарядным, выбегая на улицу. Я следую за ней, покинув салон авто, и встречаюсь с прохладным ветром. По спине бегут мурашки от холода, подтверждая лишь, что я не пользовалась своими мозговыми извилинами, когда выбирала костюм Харли Квинн в такую погоду. — Бу! — выкрикивает кто-то, и я чувствую тёплую руку на плече, прежде чем мы с Сарой начинаем вместе кричать от испуга. — Спокойно, спокойно. — мои крики прекращаются ровно в тот момент, когда я узнаю голос Джона за спиной и едва сдерживаю себя, чтобы не врезать ему. — Твою мать, я едва душу Фавну не отдала! — в отличии от меня, Сара не собирается контролировать эмоции и набрасывается с кулаками на Холла, который всё ещё продолжает смеяться. — Каждый Хэллоуин ведётесь на одно и то же, — он напоминает мне одного из тех детишек, которых я видела сегодня возле площадки, и я не могу не думать, что в свои почти двадцать Джон ведёт себя, как чёртов ребенок. — Видели бы вы свои лица... — Ещё одно слово, и я присоединюсь к твоему избиению, — угрожающе размахиваю битой в разные стороны, а затем указываю Саре на палатку, из которой доносится громкая музыка и проглядывают кроваво-красные лучи света. Лучше уж находиться там и слушать, как пьяные студенты пытаются попасть в ритм песни, чем то, как Джон заливается смехом. Сара плетётся где-то позади меня, всё ещё переводя дыхание, и я слышу, как Джон сквозь смех пытается извиниться, но не подаю виду, что его слова производят на меня хоть какое-то впечатление. За считанные секунды мы оказываемся внутри палатки, и громкие биты музыки ударяют по ушам, отчего я инстинктивно их прикрываю руками. Вокруг светло, посередине пьяные студенты заполонили импровизированный танцпол, двигаясь не лучше дождевых червей с бокалом алкоголя в руках. Сара ровняется со мной, и я слежу за её взглядом, который направлен прямо на Майкла в точно таком же костюме какого-то эльфийского принца с длинными острыми ушами и хвостом, болтающимся позади него. Я хватаю два бокала с мартини и протягиваю один из них Саре, пока залпом опустошаю свой, оставляя лишь несколько капель на дне. — Ну как вам? — Майкл оказывается прямо перед нами, и меня передергивает от неожиданности, но я удерживаю бокал в руках. Неужели все хотят, чтобы я стала заикой после сегодняшнего дня? — Круто. — И это все похвальные слова, которые я получаю за то, что едва не стоял на коленях перед шерифом, чтобы он разрешил устроить здесь вечеринку? — Майкл театрально хватается за сердце, пока Сара тихо смеётся, наблюдая за его представлением, но я лишь закатываю глаза и беру очередной бокал с алкоголем. Сара с Майклом о чём-то болтают, но я больше их не слушаю. Вместо этого, мой взгляд блуждает по палатке, разглядывая остатки хлама, который остался после того, как цирк закрыли. Где-то сбоку валяется гора разорванных детских игрушек, заставляя задуматься, что случилось с теми, кому они принадлежали. В другой части замечаю ржавые трубы, а между ними ткань от сценических костюмов, на которых уже успели поселиться насекомые. Ветер пробирается под низ палатки, и я ощущаю, как по ногам пробегают мурашки. На мгновение кажется, что я окружена им, будто стою в самом центре смертельной бури, и все за мной наблюдают. Что-то на уровне подсознания кричит, что это не просто так, и на меня действительно смотрят; я практически чувствую чей-то пронзительный взгляд на себе, но списываю всё на то, что я на вечеринке и любой из присутствующих может смотреть на меня. Второй бокал алкоголя помогает притупить это чувство, и вместо него появляется эйфория, но не настолько сильная, чтобы идти на танцпол. Я вижу Джона, который уже во всю танцует, он замечает меня и кивает, чтобы я присоединилась, но в ответ отрицательно качаю головой и делаю шаг назад к выходу. Хочу как можно скорее уйти отсюда и переждать всю вечеринку внутри машины Сары. Делаю медленные шаги в сторону выхода из палатки, а затем придумываю в голове причину, почему мне срочно нужно отсюда выйти и практически выбегаю на улицу, пока никто не замечает моего исчезновения. Обнимаю себя за плечи и направляюсь к черному джипу на импровизированной парковке возле леса. Ладонь замирает в паре метров от ручки машины, когда я снова чувствую чей-то взгляд, от которого становится не по себе. Я резко поворачиваю голову в сторону, ожидая, что там стоит Джон, но никого не вижу, кроме цирка и деревьев. Больше не могу объяснить это чувство алкоголем или толпой народа. Мои пальцы сами отпускают ручку машины, и я следую внутреннему позыву войти в самую последнюю палатку. Не знаю, что я там собираюсь найти, но в голове застряли мысли о том, что там меня ждёт что-то…или кто-то. Я аккуратно приподнимаю ткань палатки, пытаясь не испачкаться, и осторожно вхожу внутрь, всё время оглядываясь по сторонам. Понимаю, что ничего не могу разглядеть дальше собственной руки, но всё равно иду куда-то в глубы тьмы, которая манит своей неизвестностью. Чувствую, что пол весь завален мусором и обломками чего-то пластикового. Создается ощущение, что здесь и вовсе никто никогда не был, ведь хлама настолько много, что приходится приложить усилия, чтобы переступить через него. Внутри всё холодеет, но я не позволяю эмоциям взять надо мной вверх. Если я пошла сюда, значит, должна исследовать всё до конца. Мои ноги натыкаются на что-то большое и твёрдое, отчего я едва не падаю, но успеваю вовремя ухватиться за металлический столб сбоку, удерживая равновесие. И чем я думала, когда шла сюда без фонарика? Тянусь в карман за телефоном — хоть там и три процента, но этого точно должно хватить, чтобы на пару минут осмотреть местность — но резко приходит осознание того, что он всё ещё у Сары. Чёрт бы проклял этот день! Мысленно ругаю себя за это, но заставляю отлипнуть от столба и продолжить идти дальше, на этот раз в поисках выхода. Неожиданно слышу, как помимо моих шагов здесь ещё что-то шуршит. Сначала в мыслях проносится, что это обычная мышь, но после того, как уши чётко улавливают приглушённый звук разбитого стекла, я просто застываю на месте. Перестаю дышать, чтобы точно убедиться в том, что это не моя фантазия играет со мной злые шутки. Не стоило идти сюда одной. — Кто здесь? — испугано осматриваюсь вокруг и сильнее сжимаю биту в руке, готовясь к нападению, как к чему-то неизбежному. Всё же есть плюсы в костюме Харли Квинн. — Не бойся, — произносит кто-то, но я не могу определить, с какой стороны идёт звук. Кажется, будто он заполонил всю палатку и даже мои мысли своими словами. Не бойся. Не бойся. Не бойся. — Джон, это уже не смешно, — я не уверена, что голос принадлежит ему, но всё равно выкрикиваю это в надежде, что незнакомец испугается, что я здесь не одна, и оставит меня в покое. — Твоего дружка здесь нет, Стефи. Моё сердце останавливается, и я сама не понимаю, как из рук вываливается бита, когда слышу своё имя, сказанное незнакомцем… или, может, мы всё-таки знакомы? Я перебираю в голове все голоса, которые помню, но ни один из них и близко не похож на тот, который разговаривает сейчас. Что за нахрен? — Хочешь поиграть? — я не вижу его, но представляю, как он ухмыляется, наблюдая за мной, и, наверное, едва сдерживает смех от того, насколько беспомощной и уязвимой я сейчас кажусь, — У тебя есть три минуты, чтобы спрятаться. Время пошло. Три минуты? Чтобы спрятаться в маленькой палатке, где кроме ненужного старого хлама больше ничего нет? Он точно больной псих. Я всей душой надеюсь на то, что это всего лишь очередной тупой розыгрыш какого-то заскучавшего парня с вечеринки, но что-то внутри подсказывает, что это не так. Чувствую, как биение сердца учащается, и меня едва не бросает в истерику, но я держу её в себе, ведь знаю, что это то, чего добивается незнакомец. Я выставляю руки вперёд и начинаю идти куда-то прямо в поисках любого места, где можно спрятаться, хотя понимаю, что найти его будет практически невозможно. — Осталось две минуты. Поторопись, Стефи. Время идёт быстрее, чем я успеваю хоть что-то предпринять, чтобы убежать отсюда. Прошла минута, а я в отчаянии продолжаю идти наугад, всё ещё не теряя надежды на то, что найду выход отсюда. Когда же этот чёртов день закончится? В голове продолжаю повторять, что если мне удастся выбраться отсюда, то больше никогда не буду праздновать чёртов Хэллоуин ни под каким предлогом. Этот день станет для меня таким же обычным, как и остальные. Главное выбраться, ведь кто знает, что произойдёт через две минуты, если я не спрячусь. — Одна минута. Его голос издевательски раздается эхом по всей палатке, напоминая, что я здесь лишь в качестве случайного развлечения. Мои руки снова натыкаются на ту большую коробку, из-за которой я чуть не упала раньше. Сейчас она может стать моим спасением. Я приседаю на корточки и нащупываю какую-то большую доску, зажатую между коробкой и столбом. Деваться больше некуда, поэтому залезаю под неё, внутри молясь о том, чтобы на меня не выпрыгнула ящерица из-под горы отходов. — Твоё время вышло. Поджимаю ноги под себя, совершенно не беспокоясь о том, что острые осколки стекла могут впиться в кожу сквозь колготы. Если придётся сидеть здесь долго, то по крайней мере ноги не затекут от неудобной позы. Слышу медленные шаги где-то вдали от себя, но всё равно задерживаю дыхание в страхе, что он сможет его услышать. Пару минут. Я должна это пережить. Пожалуйста. Рано или поздно Сара должна пойти меня искать. Внутри всё сжимается, когда он тихо рычит, а затем звуки вдруг пропадают. Я не могу понять оставил ли он меня одну или хочет таким способом проверить, что я буду делать? Неизвестность теперь не кажется притягательным магнитом — она пугает меня, как ничто другое в этом мире. Плотно сжимаю глаза и обессилено опускаю голову вниз. Нужно отсюда выбираться. В уме начинаю отсчитывать две минуты — если за это время он не проявится, значит, можно спокойно вылезать. Каждая отсчитанная секунда кажется вечностью, но я заставляю себя сидеть на месте, не издавая шума раньше времени. Хочу верить, что он уже давно ушёл и где-то издалека смеется над тем, как удалось меня напугать. А с именем? Просто остаётся думать, что незнакомец случайно угадал его, либо услышал от кого-то на вечеринке. Пятьдесят семь. Пятьдесят восемь. Пятьдесят девять. Две минуты! Открываю глаза сразу же после того, как время закончнилось. Осознаю, что пока была полностью сосредоточена на своих мыслях, даже не заметила насколько здесь тихо и темно, и эта атмосфера придаёт месту ещё больше опасности. Пытаюсь аккуратно и как можно более бесшумно подняться на ноги. Побрякушка на ремне тихонько звенит, от чего приходится держать её в руке, чтобы не издавать лишних звуков. Жалею, что так и не успела подобрать биту, и теперь приходится обезоруженной блуждать по проклятой палатке в поиске выхода. Вдруг вижу свет, который просачивается внутрь сквозь маленький зазор и сворачиваю к нему. Неужели я смогу выбраться отсюда? — Попалась! Я не успеваю закричать от внезапного появления незнакомца сзади меня, как до нас доносится вой полицейских сирен, и сквозь ткань палатки я вижу синее мерцание света от машины, и кажется, что она здесь не одна. Это конец? Я спасена?