Мокро,даже очень. На улице ливень бьёт неприятно крупными каплями по коже,ноги заплетаются,как и язык минут пять назад.
Света идёт явно нетрезвой походкой к зданию,следуя за одноклассницами, котором, в общем-то, всё равно на её состояние.
Кроме одной.
Той,что взглядом бегающим ищет изрядно пьяную Токарову,спрашивает у каждого о ней,пока сама не находит её,лежащей где-то у лужи.
Испугавшись,увидев перед собой валяющуюся на земле,с садинами,пробитой губой и небольшой лужой крови рядом. Она,будучи и сама достаточно пьяной, резко трезвеет,аккуратно поднимает голову одноклассницы,постукивая тыльной стороной ладони по щекам,бормоча что-то несвязное. Света не реагирует,глаза закатаны, и когда Маша видит это срывается на плачь,параллельно с криками о помощи.
Съёмочная группа и пара девочек всё же подходят, кто-то перехватил Токарову к себе и,постучав по спине,приводит её в чувство. От того,что абсолютно каждый устал от тяжёлого дня, девочки постепенно расходятся,предварительно оставив блондинку в небольшом помещении с кроватью.
Все кроме Романовой.
Она видит состояние подруги,но начинает пьяный разговор:
— Свет,ты какого хуя с ним сосалась, — язык не вяжет,но брюнетка смотрит в глаза,которые кажутся в моменте пустыми.
Ей в ответ сводят брови в непонимании,но через пару секунд начинают смеятся,обжигая запахом перегара,но тем не менее тёплым и родным дыханием.
— А ты что, — самодовольно лыбится, — Ревнуешь?
— Ой всё,давай спи, — Маша укладывается её на деревянную конструкцию,если смотреть очень плохо, то похожую на кровать.
Света послушная,словно котёнок на каждое движение прижимается,ласкается о руки. И Романова знает,что это ей несвойственно,она не хочет показывать слабость,но жмётся ближе. Потому что это Маша.
Ей хочется остаться,греть блондинку,давать ту ласку,перебирать лучистые пряди и говорить-говорить что-то неважное и ненужное. Желает говорить ей самые нежные слова,потому что та их не слышала,а она заслуживает.
Романова уж совсем банально хочет рассматривать с ней звёзды,держать за руку. И наконец нежно-нежно целовать. Потому что со Светой только аккуратно и трепетно,она словно самое хрупкое сокровище,что нужно нести в руках километрами.
Но эти мысли остаются с ней в пределах пьяных записок,которые так и не отдала,разговоров с собой и приторными картинками перед сном.
И вновь возвращаться в реальность с этим по-доброму детским и даже грустным:
— Не уходи,останься со мной, — блондинка тянет слова,глаза блестят как у одинокого щенка,а губа дуется, — Машуль..
И ей хочется,секунда,ещё пара. И Маша уходит,оставляя её одну. Потому что Света не знает о том,что происходит с ней в тот момент. Как она хочет сорваться,обнять совсем крепко и не отпускать. Всё самые запретные мысли,в самом чистом плане, проскакивают одна за другой.
Но Маша сюда не для подружек пришла. Корит,что так часто позволяет находится рядом,привязалась и образ одиночки разрушила тоже сама. Потому идёт на очередное испытание,лишь бы отвлечься.
Но как и обычно всё настолько напоминает о ней,начиная от «Что случилось со Светой?»,когда сердце ёкает,потому что знает,уже поняла и должна учесть, что Токаровой категорически нельзя оставаться одной.
Но она оставила.
До того,как начинают вновь говорить о чувствах к мужчинам. Она не позволила ему больше объятий,потому что это будет измена. Наверное не фактическая,но подсознанетельная точно.
Её сердце занято Светланой Токаровой,той,для которой становиться «Кроме одной»,той что,кажется,действительно искренне хочет меняться,потому что без камер не прекращает общаться,слушает и понимающе поглаживает.
В конце концов той,чьё имя неприятно скребёт по сердцу,когда начинает наполнять свою «колбу любви». Говорит что-то про равноправие и не выдерживает:
Маша сбегает,говорит,что не может больше. И вправду не может. Без сидящий рядом девчонки,чью руку можно брать и не бояться,чьи волосы без спроса позволяют перебирать,и чья улыбка заставляет сидеть на этих нудных лекциях о любви к мужчинам.
Забегает в эту подсобку,находит мирно спящую Свету и успокаивается,на душе легче и прошлой горечи от текилы совсем нет. Наверное Токарова её лекарство от всех болезней,она одним своим видом отдаёт что-то тёплое в душе,растекающееся по телу,закрадывающимся под рёбра и на подкорки мозга.
Маша укладывается рядом,смотрит искрящимися глазами и улыбается. Настолько ей приятно. Наверное,она находится в какой-то эйфории,потому что будто нереально испытывать такую нежность и любовь. Совсем похожую на материнскую,но не такую.
Токарова просыпается от пристального взгляда. И как-то совсем трезво рушит тишину шёпотом:
— Машенька, — и Машенька понимает,что никогда её имя не произносили так ласково и сладко, — ты чего тут?
А брюнетка и сама не знает почему вечно срывается,бежит спасать и успокаивать. Но осознаёт,что ей этого хочется.
— Ты ждала, — поглаживая большим пальцем щёку.
И всё понятно без слов. Света тянется к лицу одноклассницы,понимая,что не может ждать шага от неё. Переплетает свободную руку Маши со своей.
И разбитые губы накрывают покусанные. Наверное,метафорично,потому что они и сами избитые и искусанные жизнью,людьми,всем миром наверное.
Романова,осмелевшись,садится на бёдра младшей,руки оставляя на щеках,пока она вдыхает запах такой недавно недоступных,её шею покрывают синяками любви. Отметки Светы всегда похожи на них. Но эти приносят то самое чувство теплоты и любви. Безграничной. Такой же,как их поцелуи эту ночь.
И им безгранично плевать на стуки в дверь. Когда девочки волновались, они лишь улыбались в поцелуе,не отлипая от друг друга. И эти переплетённые пальцы станут их успокаивающим ритуалом на каждом испытании.Не только проекта,но и жизни. Потому что незаконно два любящих сердца отрывать. Нельзя разорвать пальцы крепко-накрепко переплетённые.
