***
— Хиери-сан, что это? — спрашивает Мия, указывая на подозрительную черную коробку, стоящую на ее рабочем столе. — Без понятия, Маюри просто оставил это здесь сегодня утром. Так что открывай на свой страх и риск, — с деланным равнодушием ответила женщина. Но когда Эмилия осторожно подняла крышку, и из коробки не вырвалось и не выплеснулось ничего опасного для жизни, Хиери подошла и тоже заглянула внутрь. — Охренеть! — воскликнула глава отдела исследований, глядя на сверкающую кучу драгоценных камней самых разных цветов и размеров, — стесняюсь спросить, за какие такие заслуги сам Маюри подарил тебе это? — Вряд ли это подарок… — прошептала Эмилия в удивлении, прикрывая рот рукой, — скорее всего подкуп. Сидя в баре тем же вечером, они уже в компании Рангику продолжали обсуждать эту щепетильную тему. — Ой, не завидую я тебе, Мия-чан, — сказала Рангику, глядя на точно также задыхающуюся от смеха Хиери, в то время как самой Эмилии было не до смеха, — Несмотря на такую вопиющую щедрость, Куротсучи — страшный человек. — Страшный?! Он, черт возьми, сумасшедший, просто маньяк! Я даже не могу вспомнить, интересовался ли он когда-нибудь чем-то кроме своих исследований? — воскликнула лейтенант 12-го отряда. — Не удивлюсь, если все это — тоже часть какого-нибудь социального эксперимента… — задумчиво протянула женщина, смотреть прямо в глаза которой для многих мужчин тоже являлось своего рода испытанием. — Ну, это вы загнули, — Эмилия не выдержала и тоже рассмеялась, — в академии он встречался аж с двумя девушками. Правда, ни с одной из них я больше не виделась с тех пор… — задумчиво протянула 4-ый офицер. — У тебя железные нервы или невероятно низкие требования к мужчинам, Мия-чан, раз ты так долго поддерживаешь связь с этим человеком. — Я…на самом деле многим ему обязана. Без его помощи я бы никогда не стала ученым и, скорее всего, до сих пор жила бы где-то в Руконгае. — О чем это ты? — недоверчиво спросила Хиери. — Он рассказал мне обо всем, что я знаю сейчас, — с неловкой улыбкой на лице ответила Эмилия, — Научил меня основам химии и биологии, разрешал наблюдать за своей работой. Орал, конечно, как резаный, если у меня что-то не получалось, но потом все таки объяснял, что я делаю не так. И в 12-ый отряд я попала только потому, что он настаивал на собственноручно обученном лаборанте. Рангику многозначительно присвистнула. — Я не знала, что вы настолько близки. — Вот-вот, а когда он оказался в тюрьме, ты больше всех злорадствовала. Бегала по всему отряду и угощала своим самым дорогим саке, говоря, что это день войдет в историю как самый счастливый день в истории нашего отряда. — И я до сих пор так считаю! Благодарность благодарностью, но иногда у меня кулак так и чешутся ему врезать… Но жить хочется больше, честно говоря.***
Вот он: идет по коридору быстрыми шагами, не замечая никого вокруг, от чего все проходящие мимо сотрудники НИИ были вынуждены прижиматься к стенам, чтобы избежать столкновения. Глаза опущены в пол, руки скрещены за спиной, мысленно 3-ий офицер 12-го отряда все ещё где-то в лаборатории. Собравшись духом Мия нагнала его и осторожно взяла под руку. На ощупь он не был мускулистым, хоть из-за широких одежд у наблюдающего могло сложиться ошибочное мнение о широте его габаритов. Но девушка, которой однажды не посчастливилось увидеть его в чем мать родила, прекрасно знала, что его тело не было и на 10% также хорошо натренировано, как его мозг. Однако, это не мешало ей испытывать дикое физическое влечение к этому странному несуразному мужчине каждый раз, когда их руки случайно соприкасались, передавая друг другу склянки для реактивов, или мысленно спускать на колени, когда он самозабвенно рассказывал ей о своих новых достижениях на научном поприще. Куротсучи резко остановился и одарил ее взглядом, который заставил бы более впечатлительного человека упасть в обморок. — Итак, сколько детей ты хочешь? — кокетливо спросила девушка, сильне прижимаясь к его руке. — Объяснись, — выдавил он с плохо скрываемым раздражением. Безумные желтые глаза внимательно смотрели на неё, не моргая. — Другие мужчины приносили в мою жизнь одни лишь разочарования, ты же принес мне целый ящик бриллиантов. Поэтому я подумала и решила, что могу родить тебе столько детей, сколько ты захочешь, но сперва тебе придётся на мне жениться, — хихикнула девушка и хотела было ткнуть пальцем в грудь Маюри, но он грубо перехватил ее руку и отбросил в сторону. — Я не просил тебя об этом, идиотка. То, что ты приняла за ухаживания с моей стороны, ничто иное как банальный сбыт ненужных мне продуктов исследований. Я проводил опыты по выращиванию драгоценных камней в искусственной среде; к его завершению у меня накопилось много образцов, которые мне ни к чему. Я отдал их тебе просто потому, что выкинуть их было бы попросту расточительно. — Вот оно что, — 3-ий офицер облегченно выдохнула и отстранилась от старшего коллеги, — а я уже решила ненароком, что и тебе не чуждо нечто человеческое. — К тому же, — добавил он, уходя, — я бы ни за что не стал создавать детей естественным образом — тем более от такой проблемной женщины, как ты — это слишком…непредсказуемо. Я предпочитаю более надежные способы. С заговорщической улыбкой на лице и тихим пугающим хихиканьем Маюри скрылся в темноте коридора. Позже, с появлением в их жизни Нему Мия все-таки поняла, что именно он имел в виду под «надежными способами».***
Заменить Эмилию гигаем с искусственно созданной душой для Маюри оказалось удивительно легко. Девушка, разумеется, не питала особых надежд насчет его чувств к ней, но все таки не ожидала, что он так просто выставит ее из своего рабочего кабинета вместе со всеми вещами. Теперь функцию «принеси-подай» выполняла для него его собственная…дочь? Мия не была уверена, как стоит обозначить их странные отношения. С одной стороны, в ее создании участвовали и его гены, с другой стороны, она явно делала для капитана больше, чем входит в обязанности дочери, а порой и он сам относился к ней не по-отцовски жестко. Ныне лейтенанту Эмилии приходилось не раз отчитывать его за чрезмерную грубость или бестактность в отношении Нему, но все бестолку. — Еще раз ты вздумаешь указывать мне что делать, и, клянусь, я убью тебя! — кричал Маюри, угрожающе держа кулак на рукоятке своего меча. — Еще раз ты поднимешь руку на Нему, и это я убью тебя! — кричала в ответ Мия, заслоняя Нему своей спиной. — П…пожалуйста, Эмилия-сан, успокойтесь, я в порядке! — умоляла Нему, держа девушку за плечи, чтобы они с капитаном не вгрызлись в глотки друг другу. Если бы в кабинет не вошел Акон со срочным сообщением, они продолжали бы спорить до самого утра. Пока третье место докладывала капитану о сложившейся ситуации, Мия взяла Нему под руку, и они вместе покинули кабинет. — Ты не должна позволять ему так с собой обращаться! — воскликнула она, когда они вышли в общий зал. — Если он бьет тебя, то ты хотя бы защищайся, а не стой столбом! — Если мастер так решил, значит, я действительно провинилась и заслужила наказание. Если я ослушаюсь, он просто избавится от меня, — в своей смиренной манере отвечала Нему. — Послушай, Нему… — лейтенант устало приземлилась за стол, жестом призывая офицера сесть рядом. Обняв бедную девушку за плечо и погладив по голове, Мия продолжила, — он, конечно, полный ублюдок, но он никогда не сделает с тобой ничего подобного, потому что ты нужна ему больше, чем он тебе. Когда погибали предыдущие версии тебя, он был…сокрушен. Учитывая, как долго ты уже с нами и как много времени проводишь с ним, я уверена: если с тобой что-то случится, он будет плакать, как ребенок. Нему печально усмехнулась, явно сомневаясь в правдивости слов своей коллеги. — Вы переоцениваете мою значимость, Эмилия-сан. Я просто выполняю приказы капитана, и не более. Меня легко заменить. — Нему! — недовольно воскликнула лейтенант. — Ты разбиваешь мне сердце таким жестоким отношением к себе! Ты важна, очень важна, для всех нас и для меня в первую очередь! Ты мне как младшая сестра, и я, уж прости за наглость, люблю тебя и хочу, чтобы ты была счастлива! — Спасибо вам, Эмилия-сан. Вы так добры ко мне. — Не «спасибо», а «я тоже люблю тебя, Эмилия, очень-очень, гораздо больше, чем этого бессердечного старикана, чтоб он провалился», — девушки обнялись, Мия — с жаром, Нему — скромно положив руку ей на плечо, — К тому же, сделать мужчину центром своей жизни, даже если он твой чертов создатель, это очень, очень плохая идея! Нему улыбнулась, уже не так грустно, как раньше. Мия могла поклясться, что видела озорную искорку в ее черных глазах. — Похоже, вы сами не следуете своему совету, Эмилия-сан. — На что это ты мне намекаешь, а? — Эмилия… — капитан неожиданно возник у них за спиной, еще более разъяренный, чем раньше, — ко мне в кабинет. Живо. *** — Не думай, что подобное поведение так просто сойдет тебе с рук. Или ты добровольно уважаешь меня и подчиняешь мне, или я заставлю тебя бояться меня, в моем отряде иначе быть не может. — Я уважаю тебя и все, что ты делаешь в рамках науки, — спокойно ответила девушка, глядя прямо в его раскрасневшиеся от злости глаза. — Более того, я преклоняюсь перед величием твоего разума — в мире не найти равного тебе по интеллекту и смелости. Я бы не стала терпеть все твои выходки, если бы не считала тебя гением. Но иногда ты переходишь все границы, и тебе явно не хватает человека, который мог бы сказать тебе об этом в лицо. Нему заслуживает от тебя лучшего обращения, и ты это знаешь! Она не может дать тебе достойный отпор, так что если тебе нужно выплеснуть злость на кого-то — вот она я, дерзай! Он схватил ее челюсть одной рукой и резким движением прижал всем телом к стене. Она больно ударилась затылком о холодный кафель, но не подала вида, продолжая с вызовом смотреть капитану в лицо. — Ты уверена, что сможешь справиться с моей яростью? Я не стану тратить время на то, чтобы собирать тебя по частям. — Ты пытаешься меня напугать или возбудить? Потому что все это звучит скорее как прелюдия… Золотистые глаза расширились от удивления, а затем презрительно сузились. — Ты…больная сука. Никогда не знаешь, когда следует закрыть свой грязный рот. — Заставь меня. — Тц. Она не была неженкой, но к такому грубому обращению оказалась не готова. Маюри, не тратя время на раздевание и лишь немного ослабив пояс хакамы, буквально вдалбливал член ей в горло, крепко схватив девушку за волосы и не давай возможности передохнуть ее челюстям, которые уже адски болели от импульсивного напряжения. По ее щекам текли разводы от туши, слюни неконтролируемо стекали по подбородку и капали на униформу. Сквозь пелену из слез, застилающую глаза, она смотрела на то, как он самозабвенно вколачивал свой член ей в рот. — Ма…Ма…Маюри… — с трудом проговорила она, дергая рукав его хаори, чтобы он немного сбавил темп. — Я же говорил, что ты еще пожалеешь о своих словах, — процедил он сквозь зубы, ни на минуту не останавливая свой бешеный темп. Он ослабил свою хватку, и девушка обессиленно соскользнула на четвереньки. — Это послужит тебе уроком, лейтенант, — Мия могла поклясться, что услышала в его голосе некоторую снисходительность. Неудовлетворенность нарастала внутри неё, когда она смотрела, как он завязывает штаны, и возвращается к своему рабочему месту. Его грубое садистическое отношение удивительным образом совпадало с ее сексуальными предпочтениями, и теперь, когда грань приличия была уже пройдена, она не собиралась останавливаться. — Это все? — девушке потребовалась некоторая смелость, чтобы произнести эти слова вслух, — Кажется, урок был усвоен не до конца…мастер. Он медленно отвернулся от экрана. В зеленом свете монитора его и без того пугающая улыбка выглядела попросту безумной. Она не понимала, следует ей продолжать свою провокацию или как можно скорее ретироваться, но желание снова почувствовать его руки на своем теле одержало верх. Она поднялась и на дрожащих ногах подошла к нему, попутно снимая с себя остатки одежды и всякого приличия. Перед креслом капитана она уже оказалась совершенно голая. Его глаза оценочно пробежались сверху вниз по ее высокой стройной фигуре и невольно зацепились взглядом за грудь. Ее набухших от холода и возбуждения сосках что-то ярко поблескивало. — Что это? — спросил он, поманив ее к себе. При детальном рассмотрении выяснилось, что это сквозь ее соски были продеты маленькие серьги в виде сердец, сжимающих сосок по обе стороны. Сияли они из-за маленьких бриллиантов, инкрустированных в украшение. — Я…нашла им достойное применение, — ответил она, робко поддерживая маленькую грудь руками, словно преподнося их ему в качестве подарка. По внимательному взгляду золотистых глаз и медленно разрастающейся зубастой улыбке было понятно, что капитан крайне доволен этим подношением. — С чего бы мне соглашаться на это? — издевался он, обводя одним из своих длинных ногтем вокруг ее ореола. — Ты сможешь делать все, что захочешь, — тело ее буквально дрожало от возбуждения и смущения. — Я и так могу делать все, что захочу, — большая рука болезненно крепко схватила белую плоть ее задницы. — Только если ты будешь умолять меня. Если бы гордость была цепью, опоясывающей горло, в этот момент она бы перекрыла девушке кислород, не давая ей опуститься так низко. — Пожалуйста… Робкий шепот не утолил его эго. — Пожалуйста — что? — Пожалуйста, Маюри… Я прошу тебя…не оставляй меня в таком состоянии, — медленно опускаясь к нему на колени и обвивая руки вокруг его шеи, она прошептала ему на ухо, почти задыхаясь,— трахни меня. При всем своем самообладании, неприязни к другим людям и сосредоточенности только на одном деле… в глубине души Маюри был простым мужчиной. Мужчиной, который десятилетиями подавлял в себе любые низменные потребности, мужчина, который не мог устоять, когда великолепная женщина, сидя у него на коленях, умоляла взять ее. Ашисоги Джизо со звоном упал на пол, когда Куротсучи ловким движением пальцев ослабил пояс хакамы. Ворот его формы ослаб, обнажив худую грудь и живот, усеянные шрамами от многочисленных операций. Учитывая, что капитан никого не подпускал к себе, все операции он проводил собственноручно. Представляя, как он сам себя наживую режет и зашивает, все ее тело затрепетало не то от восхищения, не то от возбуждения. Когда Мия прикоснулась к одному из свежих порезов, его туловище дрогнуло под натиском ее холодных пальцев. Заметив, каким восторженным взглядом она его осматривает и как жадно ее маленькие руки поглаживают каждый сантиметр его обнаженной груди, он усмехнулся. — Какая нелепость: стоило мне немного раздеться и ты уже потеряла дар речи. Что же с тобой станет, если я… Девушка громко вскрикнула, когда он без предупреждения вставил в нее свои холодные длинные пальцы. Свободной рукой рукой он обхватил ее спину и придвинул к себе поближе так, что ее возбужденный сосок оказался у него во рту. Он жадно облизывал его, двигая язык по кругу, иногда больно прикусывал его, заставляя девушку выгибаться от удовольствия, не переставая при этом накачивать пальцы в ее влажное лоно. После стольких экспериментов над человеческими телами… Ох, он точно знал, что делать. Неприличные хлюпающие звуки вперемешку с томными стонами и сдержанными вздохами заполонили комнату. Чувствуя, что она уже была близка к краю, он с самым коварным оскалом на лице резко остановился. — Нет-нет, только не сейчас, — захныкала она, хватая его за руку и продолжая движение за него, отчаянно прыгая на его пальцах. Ее нужда потешила его самолюбие: 3-ий лейтенант больше не спорила и не упрямилась, как раньше, и была готова буквально умолять его о прикосновении. Раздвинув нижнюю часть хакамы, он вытащил свой член и одним резким движением подменил им свои пальцы. Будучи хорошо подготовленной, девушка все равно удивленно вскрикнула, когда он ворвался в нее таким наглым образом. Для хилого мужчины его член был удивительно массивным. Он крепко вцепился руками в ее бедра и, не давая девушке прийти в себя, начал двигаться. Ни капли жалости или сострадания не было в его движениях: с каждым толчком Мия чувствовала, как головка его члена больно врезается в матку. Ко всему прочему, зубы Маюри не оставляли без внимания кожу ее груди и шеи, больно кусая и оставляя синяки и засосы на ее бледном теле. Несмотря на прохладу, царившую обычно в лаборатории, их тела горели, согреваясь друг об друга. Если бы она могла, то от души посмеялась бы над тем, каким нуждающимся и уязвимым выглядел он сам в этот момент. Брови нахмурились, челюсти плотно сжаты, глаза покрыты легкой дымкой возбуждения. Но жесткий темп, только набирающий обороты, и приближающийся оргазм мешали ей трезво формулировать свои мысли. Все, на что она оказалась способна, прежде чем содрогнуться в самом желанном оргазме в своей жизни, были это слова: — Ах, Маюри, ах, я…я так люблю тебя~ *** Получив желанное освобождение, девушка совсем обессилила. Ее обмякшее тело рухнуло на плечо капитана, и они сидели так в полной тишине, переводя дыхание, пока ее глаза совсем не начали слипаться. Сквозь тонкую пелену сна она почувствовала, как сильные руки подняли ее в воздух, не меняя положения, и куда-то понесли, а затем тело ее окутал прохладный шелк простыней. Через время настойчивый голос Маюри резко выдернул ее из сна. Он стоял над ней, одетый в обычный домашний халат, с полотенцем на плечах, и… с полностью смытым макияжем. Она видела его таким много лет назад и впечатление о том, каким красивым он показался ей в тот момент, все еще жило в ней, но вот память о чертах его лица предательски стерлась. Теперь же, когда она снова увидела его таким, какой он есть на самом деле, сердце ее затрепетало с удвоенной силой. Она присела, попутно обнаружив, что находится в покоях самого капитана, и потянула его за рукав к себе. Он оказался на удивление податлив и сел с ней рядом, зачесав назад мокрые электрически-синего цвета волосы, тут же снова упавшие вперед. Умные золотые глаза внимательно смотрели на Эмилию, как бы оценивая, стоит ли озвучивать то, что пришло ему на ум. — Если ты когда-нибудь предашь меня или решишь уйти, я разберу тебя на атомы. — Могу я понимать это как то, что ты…хочешь быть вместе вечно? — хитро улыбнулась она, приоткрыв один глаз, чтобы посмотреть на его реакцию. Он выглядел на удивление спокойным и даже удовлетворенным. Он рухнул сверху, повалив Эмилию на спину, и по-хозяйски устроился у нее на груди. Взгляд его был прикован к драгоценным украшениям на ее сосках. — Я просто разрешаю тебе восхищаться мной до конца своих дней. — Так точно, капитан.