Одним событием там, но тем же на сто лет вперёд

Затащив того в маленький кабинет, директор насильно усадил Цоя за стол. С главой клуба был ещё его заместитель и девушка, обьявлявшая группы. Виктор поёжился на стуле, разглядывая что-то наподобие "мафии", поймавшая его спаличным. Не зная, что они будут с ним делать, музыкант пообещал про себя, что ничего им её скажет, этакий "партизан". — Ну-с... — начал директор. — Рассказывайте, молодой человек, как попали сюда. — Не знаю. — коротко ответил Виктор, уведя глаза в сторону. — Ах, не знаете? — переспросил мужчина. — Тогда скажите, как вы прошли через охрану и нашу ведущую?! Повисло молчание. В какой-то мере Цою было стыдно — прийти, не обьявившись, по факту украсть инструмент и сыграть перед публикой. Неприятное сжимающиеся чувство в груди давило на мужчину, Виктор хотел сквозь землю провалиться через угнитающий взгляд директора клуба. Заместитель и ведущая также косо озирались на него. Девушка скрестила руки на груди, недовольно произнеся: — Он ещё требовал добавить в список разогрева и останавливал меня! — Танечка, потише. — директор придеражал её рукой. — Сейчас я сам лично разберусь с этим молодым человеком. — Послушайте, Павел Семёнович, — обратился к нему зам. — Он же ничего плохого не сделал, а даже наоборот. — Цыц! Не ты директор! — воскликнул Павел Семёнович. — Ну поймите же! Публике только понравилось, что он... — парень указал на Виктора. — Как вас там, я не знаю...Смог как-то разбавить музыку! — А что тебя не устраивает в остальных группах, Женя? Евгений склонился над директором, чуть понизив голос: — Если мы будем продолжать ставить "Поп-механику", люди посчитают, что у нас людей почти не осталось. — Да что ты! А тут как будто что-то разбавим! "Теперь ясно, почему люди были менее восторжены при виде этой группы... — подумал Виктор. — Им по-просту нечего слушать. Но ведь здесь есть и другие группы, почему их не ставят?.." — Я понимаю, вам крайне нравится Сергей Курёхин, он талантлив и прекрасен, но помимо него ещё масса других таких же харизматичных музыкантов! — тут заместитель объявил. — Предлагаю взять этого парня. — Что?.. — вполголоса проговорил Цой. — Что? — чётко спросил Павел Семёнович. — Его? — тыкая в Виктора, уточнил он. — Взять?! — Именно. Я слышал его песню. И голос поставлен, и играет отлично. Будет наравне с Курёхиным играть. Директор раздражённо выдохнул. Ему не хотелось брать Цоя, считая, что нужно брать людей образованных и организованных, а не тех, спонтанно решившие выступить на самой сцене Ленинградского рок-клуба! Поправив очки, Павел Семёнович немного подёргал ручкой, а затем произнёс: — Хорошо...Ты вообще хочешь выступать у нас? — поинтересовался он. "С таким-то начальством, конечно..." — сказал про себя Виктор. — Да, — незамедлительно ответил Цой. — Тогда учти следующие правила. — директор прокашлялся. — Первое, не опаздывай на концерты. Второе, ты будешь играть наравне со всеми музыкантами. Третье, раз ты такая "звезда", то будешь участвовать во всех тематический мероприятиях. На слове "звезда" Виктор нахмурился. Это нельзя было счесть за оскорбление, но это насмехание тронуло его. Стиснув зубы, мужчина продолжил слушать главу клуба, стараясь бурно не реагировать на новые прозвища. — ...Самое главное, заполнить данный бланк и показать наличие паспорта и совершеннолетия. — закончил Павел Семёнович, положив перед ним лист с анкетой. Кивнув, Цой взял ручку и придвинул к себе лист бумаги. Быстро выводя буквы своего имени, Виктор периодически поглядывал на директора, который готовит ручку для подписи документа. — Безобразие... — тихо ворчал Павел Семёнович. — Прийти и не предупредить! Музыкант решил ничего ему не отвечать на ворчание, а сочтёл промолчать и писать. Так Фортуна к нему ещё не разворачивалась. Начальство могло без церемоний выгнать его пинком, а они оставили мужчину. Может, Виктору просто повезло, но показал он себя в хорошей форме. Раз людям зашло — оставляем, нет — выгоняем. Опять же, Цою не верилось, что жизнь начнётся по-другому. Наконец-то прежняя деятельность вернётся, вернётся и стимул к свершениям, не нужно будет слушать мать, которая не верит в его способности, не слушать мнения пустых лиц... Ладони вспотели, а по горлу и ушам бил сердечный ритм. Виктор продолжал строчить краткое резюме о себе, подбирая точную информацию к эссе. Виктор уже более-менее расположился на стуле, выдвинув ноги прямо. Он особо не заморачивался над почерком, ведь в паспорте и так всё указано. Долго директор не собирался ждать, а выхватил листочек у Цоя, когда тот дописывал номер телефона. — Так... — директор пробежался глазами по эссе. — ФИО, паспортные данные, ты-ры, пы-ры...Что ж, мы можем тебя вписать, э...Виктор Цой. — Когда будут следующие концерты? — спросил Виктор. — Пока свою гитару не получишь, не приходи. — ответил Павел Семёнович. — Если хочешь петь, то приходи завтра, поможешь новой группе "СюрЪ". — Хорошо. — кивнул Цой. — Я могу идти? — Иди, но учти: ещё раз такое повторится, лично повешу. Усёк? — Да. — односложно произнёс гитарист, после подошёл к двери. — До свидания. — Ага, ага, до скорого. — махнул рукой директор. — Гитару оставь здесь, ладно? Музыкант снял с себя гитару и поставил к стене. Он вышел из кабинета и аккуратно прикрыл дверь за собой. Такого облегчения Виктор никогда не ощущал. Расслабив плечи, он громко выдохнул. "Как можно так вляпаться и отмыться?" — подумал он. Понурив голову, мужчина сложил руки в карманы и вновь задумался: "А разве меня не будут искать?". Искать. Точно! Ведь Цой сбежал из больницы, а не добровольно выписался. Сглотнув ком в горле, Виктор торопливо зашагал к выходу из клуба. Возможно, его разыскивают милиция или врачи. А если мать узнает? Она же может что угодно сделать, лишь бы найти сына. Мужчина как-то об этом не подумал...Ещё больше ускорившись, гитарист видел мелькающие белые стены коридора, чуть ли не сбивая всех на ходу. Как, ну как так можно было не продумать план действий после побега? Виктор не мог останавливаться: только вперёд, и никаких взоров назад. Как можно быстрее выйдя из здания, Виктор надумывал скрыться на другом конце Ленинграда, например на "Парнасе" или "Проспекте Ветеранов". Идя к остановке, мужчина ожидал любой автобус, чтобы уехать подальше отсюда. Мимо проходили разные люди, они не смотрели на него. Виктор из-за волнения в теле закурил, ранося дым по всей остановке. Дым обжигал горло, доставляя приятный дискомфорт лёгким. Он уже привык к табаку, это его лекарство ото всего. Об этом Цой подумал только сейчас: раньше сигареты являлись безделушкой вечера, романтизацией отдыха, а теперь это неотъемлемая часть его быта. И лишь закрыв на это глаза, поймёшь, что остался таким же... Буквально через полчаса подъехал первый трамвай, и, не теряя возможности, Виктор сел в него. Внутри было много свободных мест, но мужчина выбрал почему-то последнее сиденье у окна. Только присев на кожаное кресло, музыкант заснул, опустив голову. Пожалуй, хватит на сегодня бега. Пробежка закончилась.