Эльф в песках

                                                            Даже неуч знает, что мир наш называется Амалирр и                                                       что в нём есть два континента. Алькария — на Западе и                                                       Монистерн — на Востоке. Идею, будто большой остров                                                       Тьесс тоже является континентом, считаю крамольной и                                                        подлежащей обструкции.                                                                                                  Неизвестный географ       

      Первым, что чувствовал просыпающийся Феранор, была лёгкая качка. Потом он услышал деревянный скрип, плеск волн, тихое завывание сквозняка, приглушённое шлёпанье босых ног и отдаленный шум голосов.       Дрёму сняло как рукой.       — Катмэ!       Вскочил, быстро ощупал себя. Обнаружил на правом боку пропитанную засохшей кровью прореху. На коже под ней алел свежий рубец. Попытался вспомнить, когда и с кем вчера дрался и кто мог подлечить его магией.       Эльдары славятся прекрасной памятью. Их воспоминания не тускнеют даже спустя столетия. Он помнил, как покинул дом Эрандилов, сел в прогулочную лодку, как оказался в порту и зашёл в кабак, но дальнейшее скрывалось аспидно-чёрным пятном, как текст письма под кляксой чернил. Кажется, с ним не то пили, не то дрались (а возможно и то и другое) какие-то моряки…       Он осмотрелся. Он находился в огороженном парусиной закутке трюма, или нижней палубы корабля. В том, что он на корабле, а не в сарае выдавал качающийся пол под ногами. На крышке рундука он обнаружил с свою перевязь с мечом и кинжалом. Схватил и тут же себя опоясал.       Похоже, он опять встретился в кабаке с морскими эльдарами. С ними он напился и подрался, а возможно наоборот. После всего они забрали его проспаться на своём корабле.       Откинув парусиновый полог, он покинул «спальню», оказавшись в узком проходе, образованном такими же парусиновыми ширмами. За ними слышались смех и весёлые голоса, сопровождаемые характерным бульканьем. Феранор принюхался к витающему в воздухе запаху.       «Медовуху пьют, сволочи!»       Завеса соседней каморки вдруг поднялась. Возникший на пороге жилец на матроса не походил совсем. Это был эльдар в гербовом колло, только вместо коронованной птицы на нём был изображён вставший на дыбы единорог. Увидев капитана, он икнул и глупо отсалютовал.       В ещё большем недоумении, Феранор добрался до ведущего на верхнюю палубу люка. Взобравшись по трапу, он встал, расставив для устойчивости ноги, хмуро огляделся вокруг. От увиденного дыхание застряло в груди, а глаза начали лезть из орбит.       Берег, размытой зелёной тенью тянулся по правую руку. По левую — расстилался бескрайний простор синих волн, увенчанных белыми барашками пены. Над головой ветер раздувал большие белые паруса. В лазурной вышине неба мелькали белые чайки, насмехаясь над ним протяжными скрипучими голосами.       — Дорогу!       Босой матрос в белой рубахе, тащивший бухту верёвки, толкнул его плечом. Это привело Феранора в чувство.       — А-а-а! — заорал он.— Отродья Бездны! Гоблины! Висельники! Поворачивайте к берегу! Провалиться вам всем к Катмэ в задницу!       Ответом служил дружный хохот со всех сторон. Куда ни глянь — всюду одно и то же. Белые матросские рубахи, пёстрые полосатые штаны, яркие байданы и искаженные глумливым смехом рты.       Почему они смеются? Что в этом смешного? Разве они не понимают, что он должен возвратиться в свой рокментар? С него же шкуру спустят за опоздание… Командир посадит его под арест, лишит жалование на год, а может… Может, решит, что возвращаясь ночью он сбился с дороги и случайно ступил на землю квенов и лесные дикари всадили в него стрелу? Тогда его объявят погибшим, Талиан выплачет все глаза, а хозяин постоялого двора продаст его Джэслина морейским торговцам! В груди расползался неприятный холод.       — Что вы ржете, как ненормальные? Верните меня в порт!       — Это не возможно, милорд,— ответили ему с кормовой надстройки. — Мы в шестидесяти ланготэ от Киррбен-Фарродена.       Один эльдар, отличавшийся от прочих матросов только наличием меча в серебряных ножнах, смотрел на него с высоты кормовой надстройки. Феранор догадался, что перед ним капитан корабля. Он изобразил воинское приветствие и слегка поклонился, как равный равному. Заговорил, прикладывая все усилия чтобы голос звучал непринуждённо и весело, хотя готов был вырвать на себе все волосы, сломать мачту лбом, выпрыгнуть за борт и уплыть к берегу, невзирая на расстояние и акул.       — Айя, хеир! Представьте, какая неловкость: ваши ребята напились со мной вчера в кабаке и забрали с собой на корабль… К полудню я должен вернуться в свой рокментар, а вместо этого стою тут перед вами посреди моря. Смешно, да? Высадите меня на берег.       Капитан посмотрел на него с какой-то жалостливой снисходительностью, под которой чудилась скрытая насмешка и антипатия.       — К берегу не подойти из-за волн,— сказал он.— Так, что если хотите сойти, придётся терпеть до Риенлисета. Посему вернитесь к товарищам и…       — Риенлисета?! — Феранор схватился за голову. — Он же на другом краю моря!       Новый взрыв хохота оглушил его. Хотелось схватить ближайшего весельчака, придушить и выкинуть за борт. А затем второго и так передушить всю команду.       — Вы не понимаете, капитан,— снова заговорил он, дивясь собственной сдержанности. — Произошла страшная ошибка! На вашем корабле плывут меллорафонские уланы, но я-то не из их числа!       — Мы не плывем, а идём,— посуровел командир.— И мне, признаться, плевать, кто вы. Вас принесли мертвецки пьяного слуги посла. Объясните это ему.       

***

      Окна каюты были распахнуты настежь и Феранор видел море, подсвеченное золотой полосой восходящего солнца. Пол покрывал ковёр. Над круглым столом раскачивалась клетка с щебечущими птицами. Рядом модель известного мира в подвижной раме, несколько рундуков. В такой обстановке широкая кровать с балдахином, смотрелась нелепо и чужеродно. В левом углу на табурете дремал незнакомый эльдар с двумя ниспадающими на грудь серебряными косами. Едва Феранор шагнул через порог, он раскрыл глаза и вскочил.       — Проснулся? — спросил неожиданно знакомый голос.       Посол стоял спиной к двери, перед маленьким шкафчиком, что-то наливал, громко булькая. Он не успел обернуться, а Феранор уже знал кто перед ним.       — От похмелья я знаю только две по-настоящему действенные вещи,— ответил Сандар, не оборачиваясь,— одна из них маг жизни, вторая — хорошо настоявшаяся visse. На твоё счастье я припас второе…       Невозможно описать бурю эмоций, пережитых в тот краткий миг Феранором. Он тихо зарычал и сделал отчётливый шаг к посольской особе.       — Ах, ты, орочья жопа… Собачий ты сын!       Хотелось смеяться и ругаться как пьяный гоблин, вцепиться Сандару в горло. Кто-то схватил его за плечо. Он обернулся, вызывающе взглянул в спокойные глаза телохранителя, и сердито стряхнул его руку. То, что он отпрыск обедневшего рода не даёт права так насмехаться над ним!       И всё же, наравне со злостью он чувствовал невероятное облегчение, как если бы свалил с плеч тяжкий груз. «Это всего лишь розыгрыш,— подумал он.— Шутка! Вполне в духе Сандара. Сейчас он рассмеётся и пожалеет, что я не вижу собственного лица. Засранец».       — Упреждаю твой первый вопрос,— сказал его друг, оборачиваясь к нему с кубком вина в руках и самым наисерьёзнейшим выражением на лице. — Это. Не. Шутка.       Капитан не шелохнулся. Немного подождав, Сандар поставил кубок на стол и жестом приказал телхранителю отойти. Тот повиновался, но отошёл всего на два шага. Видимо, визитёр не вызывал в нём доверия.       — Не шутка? — шёпотом переспросил Феранор. — Посол в Риенлисет это ты?       — В Атраван, если быть точным.       — Твоя шутка зашла далеко.       Сын сенешаля вздохнул, делано закатывая глаза в потолок.       — Вот же заладил. Повторяю, это не шутка. Я действительно посол, действительно в Атраван. Не веришь — посмотри сам! — он достал из шкафчика резную шкатулку, раскрыл и кинул на стол скрепленный ремешком свиток.— Вот указ о моём назначении. Печать подлинная. А вот второй, касаемо тебя. Подойди, прочитай.       Феранор осторожно приблизился. Прикрытые ковром доски поскрипывали, его кренило из стороны в сторону. Телохранитель Сандара мягко ступал за ним. Взяв и развернув второе письмо, он взглянул на светящуюся золотистым отливом печать сенешаля Дома. Подделать её невозможно. Прочитал текст выше. Голова закружилась. Не глядя, он бухнулся на табурет.       — Что это значит?       — Растёшь по карьерной лестнице. Поздравляю.— Ответил Сандар, ненавязчиво пододвигая к нему вино.       Феранор пристально вгляделся в строки приказа. Чуда не произошло, буквы не изменились. Напротив его полного имени ясно стояла должность: «Командир посольского эскорта». В конце приписка, требующая от начальников Феранора отпустить его немедля, не чиня обид и препятствий.       Сандар собрал документы в шкатулку и вернул её в шкафчик.       — Когда я узнал, какой дикий и варварский край этот Атраван,— заговорил он, глазами указывая телохранителю вернуться на место,— то сразу подумал о тебе. Пара слов, сказанных кому надо, лёгкий росчерк стилоса и оп! Ты в числе посольства, руководишь уланской сотней… Мне не нравится выражение твоего лица. Ты — не доволен! Можно узнать почему?       Феранор сделал глубокий судорожный вдох. В эти мгновения мысли его уносились к возлюбленной. Что она подумает о его внезапном исчезновении? Наверняка она сбита с толку, сидит в тоске и печали, ожидая от него вестей. Если бы он мог с ней поговорить, объяснить, успокоить, пообещав, что обязательно найдёт способ как им воссоединиться. Лорд Эрандил теперь торжествует. Ну как же, избавил дочь от невыгодной партии!       Он, наконец, взял со стола кубок и одним махом опрокинул в себя. Проглотил, не почувствовав вкуса. Лучше ему не стало, нор бросаться с кулаками на всё, что шевелится, расхотелось. Он уставился на причину своих бед и проблем и спокойно и чётко сказал:       — Ты — недоумок.       — Прости? — посол поднял бровь.       — Ты не думал, что у меня могли оставаться в Фарродене дела? Почему не сказал о своих планах на перепутье?!       — Бездна тебя забери, Феранор! Откуда мне тогда было знать, что подвернётся такой случай?! Я сам узнал, что буду послом, только по приезду дражайшего папеньки. Думаешь, мне так хотелось ехать за море, копаться в песке? Хо! Зачем мне оно надо?       — Как ты меня нашёл?       — Очень просто. Прогуливался по портовому району, следил за стражей. Когда она со всех ног рванула в морейский кабак, я понял, что отыскал тебя. К моему приходу ты спал, а воины Беренеля пытались выкрутить у тебя меч. Они не хотели тебя отдавать, но я показал печать отца.       — Ты демонически проницателен! Как ты вообще знал, что я в порту?       — Ты сам сказал, что едешь в Киррбен-Фарроден, а значит искать тебя стоит либо в портовых кабаках, либо у одной известной нам обоим персоны. В кабак ты не собирался, иначе не стал бы это скрывать. Значит, ехал в гости. А учитывая, что лорд Эрандил был дома, то в итоге ты всё равно отправишься в порт, заливать горе.       — Это почему?       — Я вижу это как сквозь каплю росы. Ничем другим ваша встреча закончится не могла. Уверен, тебе не просто отказали, а, говоря образно, дали хорошего пинка. Слишком уж ты…       Сандар поджал губы, вращая перед лицом кистью.       — Беден? — подсказал Феранор.       Сандар язвительно хохотнул.       — Нищ! У тебя нет ни большого дома в столице, ни усадьбы, ни толпы гвармолов, исполняющих любой каприз, ни золота, чтобы купить всё это. Даже появления какого-то из этих пунктов у тебя не предвидится. Какой вменяемый лорд позволит своей дочери войти в этот замкнутый круг?       — Любовь способна творить чудеса. Ради неё Ниалера и Илванна, покинули божественный Хайлаэн, отправившись в неизвестность вслед за мужьями.       — Неудачное сравнение. Муж Ниалеры был царём и уходил вместе со своим народом, а Илванна своего мужа убила. Зарезала, как орки свинью на завтрак…       Посол опустился на стул напротив. Сцепив пальцы куполом, он взглянул поверх него на Феранора.       — Ты злишься,— заметил он,— и я знаю почему. Не бойся. Он будет выжидать хоть сто лет, подыскивая выгодную кандидатуру. К тому времени ты прославленный вернёшься домой.       — Ты так уверен в успехе?       Посол с покровительственной снисходительностью улыбнулся.       — Со мной плывут советники Таласпир и Толанор — ты их видел на Перепутье. Есть волшебница с помощником — тоже почти волшебником, но он мне не нравится, мерзкий тип. Слуг и гвармолов не считаю. Всё, что я должен, это вручить подарки и передать атраванскому царьку послание Алтаниэль. Если удастся, заручиться дружбой пары высоких вождей и договориться о визите другого посольства. Уже настоящего. Они будут убеждать варваров отказаться от дружбы с орками, унять пиратов и заключать торговые договора, но слава достанется нам, ведь мы — первые! Тем более в такое время. За твоей спиной будут шептать: «Этот парень охранял посла в Атраване!» Сам удивишься как скоро твой неказистый плащ пограничника украсит серебряный кант «ревнителя».       — А как на моё назначение посмотрят уланы?       — На приказе печать сенешаля Владычицы. Кто посмеет перечить?       — Я имею в виду — вне казармы. У них ведь был свой командир. Как там его… Гилетэй. Признают ли они безвестного капитана с границы?       — Уверен, ты справишься с этими павлинами,— Сандар самоуверенно помахал рукой, глаза его хитро сверкнули,— Кстати у меня есть ещё кое-что для тебя. Пойдём в трюм.       — Что на этот раз?       — Увидишь. Тебе понравится.       

***

      В трюме было темно. Пахло воском и дёгтем, а ещё сеном и свежим конским навозом. Сандар наколдовал свет, не произнося заклинаний, сформировал светящийся шар и легко подбросил его на ладони. Шар воспарил к потолку, заливая пространство ровным белым свечением. Из полумрака выступили какие-то тюки, сундуки и корзины. В устроенных вдоль бортов стойлах, фыркало два десятка коней. Проходя мимо, Феранор вдруг замер возле мощного чёрного жеребца с обрезанным ухом.       — Джеслин!       Живой, невредимый, быстрый и сильный конь фыркнул, потянулся к хозяину, трогая мягкими губами ладонь, намекая на угощение. Он гладил вытянутую морду и, невольно, вспоминал, как покупал на торгу его ещё маленьким жеребёнком. Как хотелось запрыгнуть в седло, пустить Джеслина в галоп по топкому берегу Селейны, перемахивая через ручьи и промоины, а потом стрелой взлететь на прибрежный холм.       — Я приказал забрать твоего коня,— сказал Сандар, стоя в сторонке.       — Спасибо!       — А как тебе вон тот белый красавец? Подарок правителю Атравана! А вот, посмотри, как тебе это…       Посол направился к ряду ящиков и корзин, стащил укрывающую их парусину и через минуту обернулся, держа в вытянутых руках меч в золочёных ножнах.       — Настоящий гальворн!— заявил он гордо, до половины обнажая клинок.— Таких во всём Эльвеноре осталось штук десять не больше. Зачарован. Сколы и зазубрины зарастают сами. Чужие мечи рубит как камыш!       Магический свет заиграл на лезвии, разбрасывая вокруг серебристые отблески.       — Впечатляет,— сухо признал Феранор и сморгнул.       За спиной Сандара, подле раскрытого сундука, на носилках покоился чёрный шар, размером с большой арбуз. Его матовая поверхность поглощала свет, притягивая к себе взгляд, как чернильная клякса на белоснежном листе. Редкая, но не забытая диковинка волшебных мастеров. Перворождённые называли её магверит, а люди «зрительным камнем», за его возможность передавать на расстояние зрительные образы, звуки и запахи. По слухам, один такой камень на Западе стоил целого людского графства.       — Это волшебницы. У неё их две штуки. Тоже, наверное, будет кому-то дарить.