Эльф в песках

                   Его обволакивала чернота. Непроглядная, абсолютно тихая и пустая. Он летел сквозь неё. Или падал. Или тонул. Он был не вполне уверен в своих ощущениях. Он осознавал тщетность любых попыток замедлить своё движение, как-то на него повлиять, но всё равно, поддался инстинкту, раскинул руки как крылья.       Почему так темно? Почему совсем нет света? Ну хоть один маленький лучик, хоть одна крохотная звезда… Пожалуйста. Пожалуйста! Неужели это и есть смерть? Бесконечная темнота, за которой нет ничего. Вечное пребывание в полной одиночества Пустоте.       Хотелось кричать, чтобы отогнать собственный страх. Выть в голос, только бы не слышать эту вопиющую тишину, сводящую его с ума.       Казалось, это длится целую вечность. Вдруг он понял, что больше не падает. Не летит. Ощущение парения пропало. Теперь он просто висел в пустоте… да и в пустоте ли? Он чувствовал чьё-то незримое присутствие рядом.       — Кто здесь? — позвал он в черноту.— Где я нахожусь? Я… умер?       Сперва ответом ему была тишина. Лишь спустя некоторое время в пустоте появилась худая фигура Лаккэнана, в белом развевающимся колло. Феранор впился в него глазами. Длинные серебристые волосы, аккуратно зачёсанные назад, высокий лоб, меловое лицо, надменный изгиб губ — таким он его помнил. И эта презрительная насмешливая улыбка тоже ему была знакома.       — Ты мёртв,— сказал капитан.       — Ты, мёртв,— то ли повторил, то ли возразил сенешаль.       Феранор был уверен, что слышит его голос, но не видит шевеления губ.       Он сглотнул.       — Зачем вы пришли?       Лаккэнан молчал, но продолжал улыбаться. Как казалось, очень злорадно.       — Даже здесь,— заговорил капитан,— за порогом смерти, вы не оставляете своего проклятого высокомерия. Пришли в последний раз посмеяться надо мной?       — В последний раз посмеяться над вами.       Голос звучал эхом в голове Феранора. Он жадно вглядывался в своего давнего недоброжелателя, чувствуя, как его собственные губы искажаются в болезненной полуулыбке. Он готов был обидеться, но понял, что испытывает к нему только жалость.       — Несчастный Лаккэнан. Вы ищете утешения в злорадстве, но мне жаль вас, хотя вряд ли сейчас найдётся живой, чья судьба, как моя, была столь же несправедлива!       — Справедлива!       — Я был песчинкой, носимой морскими волнами. Вы были свободны в своём выборе, а я не мог что-либо изменить…       — Мог что-либо изменить. — Эхом отозвался Лаккэнан.       Губы его всё так же не шевелились, только всё та же надменная легкая улыбка играла на них. Феранор по-новому посмотрел на него:       — И что я мог сделать? Я не мог предотвратить свою смерть!       — Мог предотвратить свою смерть,— ответил Лаккэнан.       — Как?! Я делал… всё…       Мысленно он вернулся назад. Вспомнил свою первую встречу с Глышаком, услышал его слова, брошенные при встрече. Задумался, листая перед внутренним взором события последних недель… месяца… Если это и впрямь следствие его действий, то какое-то неправильное. Его долг защищать Эльвенор, расправляться с его врагами, где бы он их не повстречал!       — Я обагрял свой клинок кровью. Но, то была чёрная кровь орков! Мне не в чем раскаиваться, слышишь, волшебник?!       Улыбка Лаккэнана сделалась шире. За его спиной забрезжил свет, скрадывая очертания его фигуры, быстро растворяя её в себе. А потом свет затопил всё пространство вокруг Феранора. Взорвался, ослепительной вспышкой и погас, снова сменившись тьмой. Но тьма это была уже другая…