Ниа - плохой персонаж или плохая подача?

Ниа, или же Нейт Ривер, один из основных персонажей второй половины манги по тетради смерти, пожалуй, получивший самое большое количество ненависти от фанатов произведения. Для тех, кто смотрел тетрадку довольно давно, дружеское напоминание: один из наследников имени L, а именно Ниа (Near) спустя несколько лет после смерти Рюдзаки продолжил расследование и с помощью множества других персонажей все же закрыл дело Киры. К Ниа существует две основных претензии, наиболее страшно терзающие фандом: его «экстрасенсорные способности», вместо реального интеллекта, который был у Эл, и его чрезмерная схожесть с «оригиналом», многим мозолящая глаза. Начнём, наверное, с первого, потому что это — куда проще. Ход мыслей Ниа в аниме показан довольно сумбурно и не очень подробно, потому что многое и многое что было в манге, под конец экранизации было вырезано, из-за частичного обвала рейтингов и просто желания поскорее завершить работу. Если же вы почитаете первоисточник, то внезапно обнаружите, что по сути-то малолетний белобрысый чертенок не так уж и плох, и соображает не хуже Эл. Конечно, и ему, надо признать, очень везет, но давайте будем честны: в Тетради смерти с первой же серии фантастически везло то Лайту, то Эл, часто по очереди, и никого это не смущало так же сильно, как в случае с аркой наследников. Так что для полного понимания именно логики героя я очень советую освежить в памяти мангу (не только для этого, манга вообще потрясная, ребята, читайте эту вещь, она того стоит: D). Тогда и то, как нашли Миками будет яснее, и почему Лайта не «слили» понятнее. Совсем другой вопрос это то, как создатели ввели Ниа в сюжет и как его позиционировали. И здесь за господином Цугуми, как бы я его не уважала до поклонения, косяк. Списать это можно на то, что продолжать мангу после смерти Эл авторы в принципе желанием не горели и концовку изначально планировали другую, но списывать будем контрольную по геометрии, а тут все-таки вещи серьезные, придется разбираться. Идея авторов показать Ниа близким (буквально, если судить по его прозвищу) к Эл, дав ему похожее расстройство аутистического спектра (кстати о аутизме: еще одна замечательная тема для разговора, но насколько я знаю, об этом уже есть отличная статья другого автора) предельно ясна: схожесть героев, связь между ними через дом Уэмми и вроде бы повторение истории с Эл — своеобразный триггер для Лайта, который в этом образе мог бы сработать на «ура». Если бы Лайт и Ниа не увиделись впервые в последней серии произведения. Получается, что за их сходством наблюдал все это время только безвольный зритель, а не главный герой, который мог бы что-то в этом уловить и проявить эмоциональную реакцию. Почему же тогда Ниа не заиграл слезами и вьетнамскими флешбеками для зрителя, которому наверняка было бы интересно узнать больше о жизни Эл до встречи с Кирой и знакомых с ним персонажах? Именно это вторая проблема героя. С Эл он знаком никогда не был, и только из ваншотов мы можем узнать, что во всяком случае понимал его мотивацию. На протяжении всего аниме Ниа то насмехается над Лайтом, то вспоминает весьма нейтрально и безучастно о том, как «проиграл» Эл, еще больше подливая масла в огонь фанатам обоих главных героев. И несмотря на то, что Эл вел себя так же, зрителю казалось, что у него есть причина и право. На его сторону хотелось встать. Почему? По тому, как персонаж был преподнесен. Эл появился внезапно, устроив Лайту нехилую эмоциональную встряску, поразив заодно и зрителя, сразу заявив о своём взгляде на справедливость. Эмоциональный накал — вот что держало первую часть тетради. Да и аутистичные привычки тогда зрителю были в новинку. Ниа же мы увидели в кадре сразу, показан он был пассивно и напрямую — там же, где получил задание завершить дело Киры. Мы сразу узнаем в нем черты Эл, но вместо удовлетворения испытываем растерянность, ведь герой не врывается в сюжет со своей идеологией, а просто выполняет задание, даже не поразив Лайта для начала смелым и рисковым выпадом. Все странности Ниа кажутся повторяющимися, и вызывают раздражение, ведь он «как Эл, но не он». Копирка или попытка съесть второй раз одно и то же яблоко. Грубо, но именно так зачастую говорят. Какая же небольшая деталь могла бы значительно улучшить положение персонажа в глазах зрителя? Как мне кажется, есть два пути: большее обособление от Эл, или наоборот, более тесная связь с ним. Представьте, что Ниа не просто борется за звание детектива, а хочет, например, отомстить за наставника. Похожая тема фоном на минутку прошла в сюжете тетради, но оказалась настолько призрачной, что не нашла никакого отклика в дальнейшем. Представим, чисто в теории, что по делу о Кире и смерти Эл Ниа испытывает эмоции. Да, все еще плохо выраженные из-за особенностей диагноза, но эмоции, которые дали бы ему мотивацию чуть более человечную, и позволили бы зрителю стать с Ниа заодно, ощутить то же желание восстановить справедливость и, если хотите, даже отомстить. Тогда схожие черты персонажей были бы уместны: можно бы было представить, что Ниа сознательно копирует поведение наставника/кумира/примера для подражания, легко перенимая особенности за счет своего расстройства. Конечно, все это фандом дофантазировал и сам, но в каноне Ниа буквально источает пресность и пофигистические настроения, что не красит его в глазах многих зрителей. Все же полюбить его полностью не дает и тяжелая ностальгия по Эл, которую в данном случае авторы не поддержали, а скорее втоптали в землю (наверняка надеясь избежать паразитирования на памяти о нем, но сделав это немного не так, как понравилось бы зрителям). Присутствие во второй половине тетради смерти чуть большего личностного противостояния могло бы вернуть тот же огонь, который мы видели изначально. Казалось бы, претензия может быть нелогична: возможно авторы хотели показать именно суровую жизнь в приюте, где день ото дня дети сражаются за право получить одну единственную букву, обладателя которой никогда и в живую-то не видели. И об этом нам очень недурно рассказывают в ранобэ «Дело об убийствах в Лос-Анджелессе». Только вот в аниме оно не экранизировано. А в оригинальном произведении по-настоящему выражает об этом переживания только Мелло, получивший за счет своей обособленности от Эл куда меньше помидоров в лицо. И вот еще один возможный путь: если авторов не устраивает излишняя сентиментальность, не стоило ли тогда наоборот дать Ниа больше отличий, а не сходств? Это оставило бы Эл в прошлом на более хорошей ноте, и показало двух альтернативных «детективов со странностями.» Это тоже неплохое решение, которое осталось бы ближе по настроениям к канонам и не нарушило бы правила «здесь нет плохих и хороших» (которое на самом деле на работает, этому посвящена прошлая статья). По сути, Ниа выступает на протяжении сюжета просто генератором умозаключений, которые никак не разбавлены его личностными качествами. Вариантов можно придумать еще много, но без любого из них Ниа ощущается недожатым героем, которому до признания зрителем не хватило малейшего перевеса в одну сторону. Но его сохраняли сугубо нейтральным. Возможно, для большего контраста с Мелло. Так ли это было нужно? Здесь вопрос остаётся открытым. Да, идея с особенностями приюта Уэмми хороша, но показана слишком в лоб, и от того теряет свой шарм. Стоило ли поступить иначе? Даже сами авторы считают, что да, если верить интервью, но написанного много лет назад уже не изменишь. В завершение хочу сказать, что Ниа как персонажа я несмотря ни на что люблю, но признаю все связанные с ним недоработки. Всем яблок, все еще ваш L (еst).