Глаза, которые направлены на чужого себя.

Щелчок дверной скважины, дверь закрыта. Комната все столь же холодна своим приветствием, лишь сквозняк от окна, дующий прямо в лицо. Очередной день, вязкий, словно слюна, стекает по запястьям брюнета кровью, он вновь проходит заточенным, острым, словно клыки, лезвием по тонкой на вид коже. Сяо словно разбитая хрусталь. И эту хрусталь не склеит даже самая пылкая любовь. оборачиваясь назад, Якса видит лишь панорамное зеркало, где обнаженный Сяо, весь в крови, смотрит на себя, на чужого себя. Все бедра в мясо, ох черт, а как щипит. А на полу все такие же пятна от крови, которые тот драит каждую неделю, лишь бы никто не узнал о его "наклонностях", как говорила его мать. Одним словом - бесполезный. Слушает других, твердит другим, помогает другу держать девушку подле себя, чтобы не упасть в пропасть, яму, из которой не выбраться. А знает ли кто-то, что юноша уже по голову в этой яме? любовь под боком, а света нет. Лишь лампа освещает участки кожи, изрезанные ножом до мяса, красивые рисунки вырезаны отрванной ножом плотью,которая отрывается с чувствами Сяо. Да, юноша устал. Ему пора взять отдых, взять отдых от жизни. Его тело пылает от горячей крови, вытеуающий из еле живого тела, еле живой души. Но вот незадача, когда будет пылать его сердце? С уст срывается крик, последний за эту ночь, самый гортанный. Лезвие откидывается в стенку, оставляя мерзкую вмятину в новых обоях, руки дрожат. Глаза устремляются в зеркало...что же он наделал.