Of the same stock

      Пролог       Это был прекрасный день.       Все дни были прекрасными. До сей поры их насчитывалось около семи. Дождь в то время ещё даже не придумали. Но тучи, собравшиеся на востоке Рая, предостерегали о скором наступлении первой, беспощадной грозы.       Эндриель, ангел смерти и разрушения, недавно назначенный хранителем Восточных врат, смотрел на небо, когда первые капли дождя начали падать, покрывая его с ног до головы. Человеческая форма ужасно неудобна. Змей у его ног начинает странно шипеть, посмеиваясь.       — Что-то ты слишком злой для ангела. Роль падшего тебе бы больше подошла.       Эндриель переводит свой нечитаемый взгляд с неба на змея рядом. На чёртову причину, из-за которой всё это началось: яблоко, падение Адама и Евы, разрушение Рая. Внезапно Эндриель задумывается, какую бы награду ему предложили на небесах за убийство проклятого демона.       Предательская часть его сознания шепчет, что ему не стоит так спешить уничтожать единственное создание, которое делает его существование интересным. У него есть право выбора. Как непривычно.       — Я тебя ненавижу, — говорит Эндриель, обращаясь к глупому змею. Каким-то образом демону удалось изобразить нечто похожее на ухмылку, в его проницательных голубых глазах читается молчаливое понимание.       — Не подобает ангелу лгать. Ведь ваша главная задача — нести мир и гармонию.       Рука Эндриеля непроизвольно тянется к мечу на поясе, он в шаге от того, чтобы заколоть демона и наконец избавиться от него. И тут он вспоминает, что дорогого оружия с ним больше нет.       Проклятый змей замечает его внезапный порыв.       — Разве у тебя не было с собой меча, ангел?       Эндриель всеми силами пытается сохранить невозмутимое выражение лица.       — Я прав, не так ли? — говорит змей. — Его пламя сверкало ярче моей чешуи.       — Нет.       Демон продолжает давить, хитро ухмыляясь. — Но я хорошо его помню. Он выглядел довольно впечатляюще, я всё ждал, когда ты ударишь меня им. Неужто ты потерял его?       Взгляд Эндриеля стал тяжелее, и это первый раз, когда он думает о том, что лучше было бы оставить свой меч, потому что с ним он смог бы приготовить змеиный шашлык (не то чтобы на тот момент ещё придумали шашлыки, но одна мысль об этом доставляет ему огромное удовольствие). — Мне не нужен меч, чтобы убить тебя, — говорит Эндриель змею. И это правда: он мог бы убить его здесь и сейчас без особых усилий. Но он не сделает этого, потому что всё той же предательской части его натуры, которая отдала свой меч и восхищается людьми, нравятся попытки змеи улыбнуться ему. Что-то от ангела в нём есть.       — Я утяну тебя вниз за собой, — обещает ему змей, и на одно краткое мгновение Эндриель позволяет себе поверить этому. — Ну, расскажи, куда делся твой меч? Я умираю от любопытства.       Эндриель стискивает зубы, подумав о своём близнеце — ангеле Ариэле, который, скорее всего, сейчас вовсю смеется над его невезением. Но Эндриель застрял здесь совсем один, не считая людей и этого демона в качестве компании, и ему внезапно приходит одна идея. — Правда за правду.       Змей пожимает всем своим телом. — Хорошо.       Эндриель прочищает горло и устремляет свой взгляд вдаль. — Люди замерзали. Женщина была беременна. Я уверен, что Он специально придумал обезьян, чтобы убить их. Я отдал ей меч и сказал оказать нам всем большое одолжение, постаравшись не умереть с заходом солнца, — она поблагодарила его, её глаза сверкали свирепостью и интересом, и даже если потеря оружия ощущается дырой в боку, он ни о чём не жалеет.       — Значит, ты и правда ангел, — почему-то змей не звучал разочарованно. — Из-за этого у тебя могут возникнуть проблемы, да?       Эндриель пожимает плечами, его выражение лица стало нечитаемым. В этот раз все его слова были правдивы. — Плевать. Моя очередь. Как тебя зовут?       Вопрос заставляет демона замереть, и он выглядит…задумчиво. Одна мысль о змее в таком ключе позабавила Эндриеля. Он даже почти рассмеялся. Почти.       — Ещё не решил. Раньше я был Натаниэлем, но это слишком напоминает Его, — нотки страха звучат в голосе змея. Эндриелю интересно, кого он имеет в виду – Всевышнего или Морнингстара, он решает напомнить себе, что его это волновать не должно.        — Выбери новое имя.       Змей выглядит удивленным. — Да, хорошо. Я скажу тебе, когда решу.       — Зачем? Мне плевать, — говорит Эндриель, звуча нарочито безразлично.       — Лжец.       — Демон.       Они связаны друг с другом, как заклятые враги и полные противоположности. Стоит признать, что это единственное достойное развлечение Эндриеля с момента создания мира.       — Мне вот интересно, — Эндриель серьёзно задумывается над тем, умеет ли этот проклятый демон хоть иногда затыкаться. — Почему яблоко считают таким непростительным грехом, если всё это — часть великого плана? Забавно, что в таком случае мы бы поменялись местами, да? Что если на самом деле я ангел, а ты — демон.       — Заткнись.       Змей закатывает глаза. — Я пытаюсь поддерживать разговор. А ты что думаешь?       — Нам не дано узнать, — наконец отвечает Эндриель, не вдаваясь в подробности. Он не хочет об этом думать. Слишком скучно. Эндриель заметил, что ему наскучивает абсолютно всё, кроме неуклюжих людей, которых даже ангелы предсказать не способны.       Это наконец заставляет змея замолчать. — Да. Похоже на то.       Они сидели в тишине, когда первые раскаты грома прозвучали у холмов. Недавно созданные животные попрятались от шторма.       Вдалеке среди деревьев сверкнуло нечто яркое и пламенное.       Их ждёт тёмная грозовая ночь.       ***       Со временем Эндриель становится Эндрю.       Змей становится Абрамом, Намтаром, Стефаном, Христом, Александром, Ясафом, Питером и ещё много кем другим.       Их обоих отправили на Землю, чтобы поиграть с людьми и вести войны друг против друга. Но вместо этого они проводят большую часть времени, перебрасываясь словами, а не оружием, часто забывая, кто какую роль должен исполнять.       Внешность Эндрю из года в год остается прежней, незначительные изменения практически незаметны для окружающих. Абрам (Эндрю ведь нужно как-то называть змея, пока он находится в поиске нового имени, а то самое слово на букву «Н», очевидно, под строгим запретом) любит экспериментировать со своей внешностью, каждый раз появляясь с новым цветом волос, кожи, глаз. Он никогда не возвращается к рыжим волосам и голубым глазам, которые были у него в облике змея, хотя Эндрю подозревает, что это и была его настоящая внешность.       До Эндрю быстро доходит, что Абрам плохо справляется со своей ролью демона. Первый намек на это появляется вскоре после первой бури, когда ребенок Евы учится ходить.       Эндрю делает себя невидимым, довольствуясь простым наблюдением за семьей и их странной, удивительной жизнью, пока не замечает, что старший ребенок пропал.       Сосредоточившись, он замечает Каина и змея, предстающего в образе человека. Демон учит Каина взбираться на деревья.       После того, как змей, ухмыляясь, в третий раз использует свою силу, чтобы поймать падающего мальчика, Эндрю прочищает горло. Змей подпрыгивает, его тёмные глаза расширяются, когда он замечает Эндрю.       Эндрю смотрит на руку змея, лежащую на спине Каина, и его невинное лицо.       — Сразу видно — прирождённый демон, — говорит Эндрю.       Змей пренебрежительно отмахивается одной рукой, но, как замечает Эндрю, не спешит отпускать Каина.       — Подумай о долгосрочной перспективе! Я учу его озорству и ловкости, чтобы он мог стать одним из лучших агентов Ада, верно, приятель? — звук, который издает Каин в ответ, кажется незнакомым и необычным Эндрю. Он думает, что лучшим его определением будет «смешок».       — Подними, Аблам, подними! — визжит Каин. Робко взглянув на Эндрю, змей кружит Каина на руках и опускает на землю. К сожалению, это значит, что следующим ребенок решает атаковать ноги Эндрю. – Эндвю!       Ангел прогоняет мгновенно зародившееся желание отогнать от себя дитя, его кожа зудит от невинного прикосновения. Он гладит Каина по голове, игнорируя показательную насмешку демона. — Иди, помоги своей матери, — говорит он мальчику, и тот убегает прочь.       — Ну какое очарование, жаль конечно, что в итоге он станет одним из нас, — с неизменно отвратительной ухмылкой на губах, говорит змей, прислонившись к дереву.       — Посмотрим. Абрам?       Змей пожимает плечами. — Это временная замена.       Эндрю кивает, мысленно запоминая этот разговор. Ему приказано наставлять людей на сторону добра и помешать злым промыслам демона Натаниэля, ныне Абрама. Раз уж больше делать нечего, Эндрю думает, что может приложить некоторые усилия, чтобы примерно половину из своих поручений.       К тому моменту, когда он проверяет, вернулся ли Каин к Еве, Абрам исчезает.       Ад забирает Каина, и Абрам злорадствует, прежде чем Эндрю развоплощает его. Самым раздражающим является то, что Эндрю практически сразу начинает жалеть об этом. Он ненавидит себя за внезапное чувство облегчения, которое появляется, когда Абрам возвращается спустя несколько лет.       Так и проходит время, сменяются имена, встречаются разные люди. Иногда они устраивают бойни, если того требует начальство, иногда от скуки играются с людьми, но большая часть времени проходит в простом наблюдении за тем, как люди разрушают и спасают самих себя.       Эндрю ненавидит признавать это, но люди интересные, подвижные, приводящие в ярость. Они заставляют его чувствовать себя живым, действительной частью их мира, и предательский шепот в его голове говорит, что Земля намного лучше Рая.       Они ссорятся, сражаются друг с другом, стоя по разные стороны баррикад, но, когда бой подходит к концу – при условии, что ни один из них не умер, − они вместе курят. Абрам говорит, что запах дыма напоминает ему Ад, но Эндрю не верит, что это правда. Он мог бы поставить на то, что курение напоминает им обоим о первых людях, овладевших огнем и жизнью.       Ангелы и демоны не такие уж и разные. Два сапога пара, когда ситуация обостряется.       Уговор формируется только в 1020, через четыре или пять столетий после того года, который Эндрю помнит в совершенно мучительных подробностях, года, когда Абрам заслужил себе благосклонность, а Эндрю остался помечен шрамами. Оставить след на ангеле не так легко.       Они в Константинополе, разделяют бутылку вина и курят табак. — Это так глупо, знаешь, — говорит Абрам, недавно сменивший имя на Хаемон, прислоняясь к стене. Из их трубок вьется дым, растворяющийся в ночном небе. Эндрю молчит, но в его взгляде читается вопрос.       Хаемон лениво жестикулирует. — Почему мы должны быть врагами? В чём смысл постоянно сосредотачивать свое внимание на том, чтобы сражаться друг с другом?       Моргнув в искреннем удивлении, Эндрю указывает сначала на себя, потом — на Хаемона. — Я — ангел, ты — демон, — произносит он медленно и четко, чтобы демон мог понять суть его слов.       Хаемон, главная задача которого — бесить Эндрю, усмехается.       — Да, а как же, будто мы не меняемся местами в половине случаев. Кроме того, люди, отдающие приказы, ничего не узнают, но мы можем улучшить наши послужные списки, извлечь из этого выгоду. Наше начальство, — Хаемон произносит это слово со столь явным презрением, что Эндрю выгибает бровь. — Не понимает, каково жить на Земле. Я думаю, это будет разумный ход.       — Не то чтобы ты когда-либо блистал умом, демон, — говорит ему Эндрю.       Хаемон пожимает плечами, нетронутый оскорблением.       — Но я по-прежнему демон Земли и менять это не собираюсь.       Эндрю игнорирует безмолвный страх потерять Хаемона, потерять свою единственную компанию, потерять единственное существо в этом бренном мире, которое может прикрыть его спину. Дело не в доверии, ведь Хаемон — демон, а Эндрю не настолько глуп, чтобы повестись на его росказни, но эти ощущения отдаленно напоминают дружбу. Вот только это навсегда останется молчаливой тайной между ними. Эндрю задумчиво смотрит на Хаемона.       — Хочешь, чтобы я остался у тебя в долгу?       Хаемон отшатывается, как и всегда при любом упоминании об этом.       — Нет, Эндрю, я не прошу ничего взамен…       — Уговор есть уговор, — Эндрю пожимает плечами, принимаясь за бутылку вина. Треклятый демон выглядит решительно, словно Эндрю специально притворяется, что не понимает его.       — Нет. Серьёзно, нет. Я не хочу принуждать тебя к этому. Сделка должна быть обоюдной.       Эндрю наклоняет голову, невольно чувствуя нарастающий интерес. Сделка. Самую первую он заключил с Ариэлем, и он не видел своего брата уже несколько тысячелетий. После этого было ещё несколько соглашений, но все они заканчивались разочарованием. Возможно…       — Сделка, — Эндрю вертит это слово на языке, испытывая удовлетворение от того, как Хаемон выпрямляется, выглядя переполненным надеждой. Хм. — Контракт?       — Да! — кивает Хаемон. — У меня есть доказательства…       — Твоего слова достаточно. Я смогу найти тебя, если ты его нарушишь.       — Ага, — соглашается Хаемон, в его глазах появляется огонек, напоминающей Еву, когда она взяла меч — нечто живое и заинтересованное.       Как безразличное ко всему существо, которое готово пошевелиться лишь для дел первостепенной важности, Эндрю признает, что будет…скучать по этому. Перекуры со своим врагом, словесные перепалки, ожесточенное ожидание. Это стало такой же важной частью его, как и крылья, какими бы израненными они ни были. Что за ужасное, пугающее осознание.       — Ненавижу тебя, — говорит Эндрю, потому что это неизменный факт. Хаемон…точнее, Абрам на его глазах превращается в человека, бледного и светловолосого, похожего на жалкое подобие Эндрю.       — Я знаю, — с отвратительной ухмылкой отвечает Абрам. — Ещё увидимся, — и он исчез с одним взмахом крыльев.       Эндрю допивает бутылку вина и выкуривает коробку с табаком, пока его жажда убивать не затихает. Он ведь не может нацелиться на людей. Это противоречит правилам ангелов.       ***       В Испании на инквизиции они подожгли свои похвальные грамоты, во время революции во Франции их чуть было не казнили. Они были в Китае, Мексике, Англии, Египте. Успели побывать в окопах Первой мировой войны и концлагерях Второй, и неизменной частью всего этого была их близость. Ангел и демон, бок о бок, позволяют людям писать свою историю. И даже если Эндрю порой задумывается о том, чтобы запечатлеть свою собственную историю на коже Абрама, о соприкосновении их губ и прикладывании усилий, о чувствах к единственному существу, которому он доверяет…       Такая жизнь вполне терпима, думает Эндрю в 1940-е годы. И тут внезапно Абрам смотрит на него, сквозь него, промолвив, что ему нужно уйти на некоторое время. Эндрю говорит идиоту перестать бежать, на что Абрам отвечает:       — Спасибо. Ты был потрясающим.       И он исчез. 6000 лет с постоянной компанией и Эндрю снова остался один. Скатертью дорога, какая разница, говорит он себе, но эти 50 лет, наполненный ничем, были самыми долгими в его жизни. 50 лет тихой агрессии, абсолютной апатии и совершенного безразличия в выполнении его ангельского долга. Нет смысла сражаться, ведь сражаться не с кем.       Ничто не имело значения, пока в начале 2000-х годов Эндрю не натыкается на своего давно потерянного брата.       Старая сделка, вновь пришедшая в действие 6000 лет спустя.       I.       Сигарета дотлела до фильтра — Нил Джостен не сделал ни одной затяжки. Он нуждался не в никотине, а в едком дыме, который напоминал ему о яростной улыбке Евы, смехе Каина и постоянном присутствии Эндрю рядом с ним.       Но сейчас он может лишь скучать по всему, что потерял, скучать с болью, которая отдается в месте, где должно быть сердце. Чёрт, как же он скучает по Эндрю, по нескончаемым гипотетическим разговорам, по их насмешкам над глупыми людьми вокруг.       Раньше Нил не был пустой оболочкой. Демон, заговорщик…друг. Но от него почти ничего не осталось: беглец, живущий взаймы, и предатель. Так будет лучше, говорит он себе.       Дверь раздевалки со скрипом открывается, и тренер Эрнандес садится рядом с ним. Он неплохой мужчина, по меркам Нила, склонный к порокам так же, как и любой другой человек, но при этом он остается верным мужем и отцом. В каком-то смысле Нил чувствует благодарность за то, что Эрнандес согласился принять его в команду, несмотря на странное поведение и тщательно скрываемое прошлое. Конечно, если бы он знал, что сидит с первым демоном, появившимся на Земле, то, наверное, попытался бы изгнать Нила и начался бы полный беспорядок. Нил немного плотнее натягивает на себя человеческую форму и поворачивается к тренеру.       — Не заметил на игре твоих родителей, — говорит Эрнандес.       — Их нет в городе, — потому что они не существуют. Если только Эрнандес не захочет увидеть Люцифера на одном из матчей по экси. Что маловероятно.       Вот как Нил решил скоротать время — заняться глупым видом спорта. Это комбинация лакросса, агрессии и скорости. Первый матч он увидел по телевизору в Ванкувере, пытаясь не отставать от прогресса человечества, и его это довольно сильно заинтересовало. Может быть, всё дело в насилии, в том, как люди рвались в бой друг с другом, в неконтролируемом хаосе, в выбросе адреналина, так отличавшегося от страха в бегах, преследующего его по пятам.       Нилу это нравится. Больше, чем всё, что люди придумали после горячего душа.       Шли годы, и его паранойя росла, в то время как Нил пытался найти, где он мог бы попробовать сыграть в экси и остаться незамеченным. Команда старшей школы какого-то неизвестного захолустья лучше всего подходила под его критерии, поэтому Нил проскользнул в Милпорт, слившись с толпой, и проводил время на корте.       Последний год был самым веселым с тех пор, как он потерял Эндрю.       Эндрю, Эндрю, Эндрю. Всё всегда возвращается к нему, но Нил не видит в этом ничего удивительного, раз уж они были вместе 6000 лет.       Эрнандес указывает на его рассеянность, но Нил пытается убедить его в обратном, поэтому тренер продолжает нести чушь о незначительных мирских вещах, на которые Нилу плевать. Ему больше нечего делать в Милпорте, потому что сезон уже закончился. Он собирается переехать в другой маленький городок, в котором сможет притвориться кем-то другим и сделать вид, что впервые проходит школьную программу.       — К тебе тут кое-то пришел, — говорит тренер.       Всё в Ниле замирает. Его охватывает первобытный страх, которого по определению у демонов нет. Он представляет себе разные варианты событий: его нашли Мориямы или приспешники Дьявола, или — что еще хуже — сам Люцифер пожаловал, чтобы забрать его назад в Ад и разорвать на части, конечность за конечностью, атом за атомом, пока от него не останется ничего, кроме смутного воспоминания, вскоре превратившемся в пустоту.       Посмотрев в сторону человека, на которого указывал Эрнандес, Нил понимает, что все его опасения были напрасны и там его ждал совершенно обычный мужчина. Нил не уверен, стоит ему волноваться или нет, но когда он пытается проникнуть в сознание незнакомца, то понимает, что на него наложена защита, а это только усиливает тревогу. Хуже всего то, что в его ауре есть что-то необычное, крупица тьмы, скрытая под поверхностью. Почему-то это напоминает Нилу о Люцифере и месте, которое все демоны называют домом. Он чувствует свои крылья, невидимые для остальных существ, что готовы помочь ему скрыться от опасности. Нил знает, что игра в экси была глупым риском, но ему нужно было что-то, чтобы развеять скуку…       И это что-то его рано или поздно убьет.       Незнакомец начинает свою призывную речь, в то время как Нил слишком напуган, чтобы слушать, слишком занят обдумыванием возможных путей отступления. Он улавливает имя Джейни Смоллз, и его чувство тревоги возрастает. Он знает, что это значит, знает, что речь идет о Государственном Университете Пальметто, Кевине Дэе и Эндрю Миньярде. Эндрю Миньярд — человек, чью жизнь Нил упорно отслеживает в надежде, что это его Эндрю, благодаря которому он узнал об экси.       — Не стоило Вам приезжать, — говорит Нил, надеясь, что голос его не подводит.       — И всё же я здесь, — отвечает Дэвид Ваймак, тренер Лис. — Ручка нужна?       Нил срывается на бег.       Он бежит, слишком боясь задеть людей своими крыльями, чтобы расправить их, с вещмешком в руках и одной единственной целью: исчезнуть. Нил не осознает, что собирается столкнуться с чем-то намного хуже: с чужим приглушенным присутствием, которое он ощущал на задворках сознания, оно знакомое, но недостаточно четкое, чтобы его можно было распознать. Его заставляет остановиться внезапное, всепоглощающее присутствие Эндрю.       Всё в нем замирает и трещит от облегчения. Его взгляд встречается с золотыми глазами, и прежде чем Нил успевает обдумать следующее свое действие, он набрасывает на них сеть застывшего времени. Пока не остались только Нил и Эндрю.       В глазах ангела мелькает что-то похожее на облегчение, жгучую ярость, страшный приговор. Нилу все равно, все равно, все равно. Потерять это было самой трудной частью жизни в бегах, потерять своего лучшего друга, своего единственного друга, своего смертельного врага…       — Эндрю, — говорит Нил, и его губы словно немеют. Даже на таком близком расстоянии ауру Эндрю будто что-то блокирует, превращая его яркую сущность в тлеющий уголек, который Нил едва узнает. Это должно быть нечто магическое, похожее на защиту, потому что Нил почувствовал бы присутствие ангела моментально.       Эндрю, со своей стороны, выглядит так же удивленно, как Нил себя чувствует, если бы не маниакальная улыбка, искривляющая его рот. Это непривычное выражение лица Эндрю, неузнаваемое и неприятное для Нила, из-за чего он задумывается, во что Эндрю мог ввязаться, пока его не было.       — Абрам! Или лучше сказать «Нил Джостен»? Звучит неплохо. Какой сюрприз! — восклицает Эндрю.       — Эндрю, я могу объяснить…       — Ох, обязательно. Поверь мне, ты так просто не отвертишься. Но только после того, как ты заставишь Кевина заткнуться и подпишешь контракт.       — Кевин? — спрашивает Нил, покачивая головой. Он не понимает, что происходит, зачем Эндрю притворяется человеком, начал играть в экси, улыбается самым неестественным образом…       К его собственному удивлению, Нил снова запускает время. Ваймак ворчит на Эндрю за то, что тот напал на него, и Эндрю молча терпит это, не спуская глаз с Нила. Он отсалютовал Нилу двумя пальцами и подмигнул. — В следующий раз повезет.       Нил закатывает глаза. — Пошел ты, — в его голосе звучит облегчение, которое вырвалось непроизвольно. Судя по приподнятым бровям Эндрю, это не осталось незамеченным.       Ваймак, оказавшийся обычным человеком, несмотря на защиту, о создателе которой Нил теперь догадывается, продолжает настаивать на своем, явно не подозревая о скрытом напряжении между Эндрю и Нилом. — Раз уж мне пришлось заплатить за троих, чтобы прилететь сюда и посмотреть на тебя, ты мог бы, по крайней мере, уделить мне пять минут, да?       Облегчение, которое Нил почувствовал благодаря присутствию Эндрю, испарилось. Если бы Нил был человеком, то кровь отхлынула бы от его лица, но вместо этого у него перехватывает дыхание. Не то чтобы он нуждался в воздухе, просто не дышать – означает признать, что он не человек. Проходит долгая, затяжная минута, прежде чем Нилу удается вспомнить, как работают легкие. — Только не говорите, что взяли его с собой.       — Какие-то проблемы?       Нил ловит себя на том, что его взгляд снова возвращается к Эндрю, пока он пытается придумать правдоподобную ложь. Эндрю замечает пристальный взгляд, что неудивительно, и его подозрения начинают обретать форму. Нил практически может чувствовать, как он анализирует ситуацию, приходя к собственным выводам. Он надеется, что они ошибочны.       — Я недостоин играть на одном поле с чемпионом страны, — наконец говорит Нил. Эндрю пристально смотрит на него, улыбка становится чуть шире.       Ложь. Упрекает его голос Эндрю в голове.       Решив не отвечать, Нил отводит взгляд и смотрит прямо на Кевина Дэя.       — Правильно говоришь, но сейчас это не важно, — нападающий выходит из тени и Нил напрягается сильнее, чем способен на то обычный человек.       Кевин Дэй — выдающийся сын экси. Нил знает, что у Кевина нет никаких шансов узнать его, но, несмотря на то, что он старейший демон на Земле, страх сковывает его с головы до ног. Кевин Дэй — экстраординарный игрок экси, бывший член Воронов Эдгара Аллана, приемный сын семьи Морияма. Те самые Морияма, напрямую связанные с Люцифером, известные, как его оружие в мире смертных, лучшие человеческие агенты Ада и люди, жаждущие крови Нила.       В последний раз Нил видел Кевина восемь лет назад. Тогда Морияма поймали его, заставив принять свой настоящий облик, и сделали всё возможное, чтобы сжечь его изнутри. Нил пробил себе путь на свободу, отчаянно стремясь сбежать, прежде чем они успеют призвать Люцифера, а Рико и Кевин наблюдали за тем, как демон, прозванный Натаниэлем, беспощадно убивал пятерых человек. Кевин выглядит прежним, несмотря на прошедшие восемь лет: темные волосы, зеленые глаза, татуировка цифры 2 на щеке. Стоит Нилу моргнуть, и он снова окажется в Эверморе, крича и сражаясь, словно дикая собака.       — «Люди», — рассеяно думает Нил, — «никогда не меняются».       Его дыхание вновь сбилось, и Нил подавляет неприятные воспоминания, заставляя свои легкие возвращаться к работе. Эндрю пристально смотрит на него, глаза выделяются на фоне маниакальной улыбки и мир вокруг них словно рушится.       Нил отвечает Кевину и задает вопросы, но не может сосредоточиться ни на чем из этого. В его голове звучит набатом: это просто спорт, просто спорт, просто спорт. Экси, игра, которую он выбрал, чтобы скоротать время, приносившая ему огромное удовольствие. Нил так старался скрыть свои сверхчеловеческие способности на поле. Будучи новичком, только научившимся играть, Нил позволил себе быть быстрым, но неидеальным. Даже демон не может мгновенно овладеть чем-то вроде экси. Это достаточно сложный вид спорта, но ему казалось, что он в полной мере освоил его, никак не выделяясь.       Ошибочно казалось.       Он должен сбежать. Другого выхода нет, Нилу нужно уйти и больше никогда не оглядываться назад. Эндрю смотрит на него, в этом пристальном взгляде есть что-то непреклонное, видимое сквозь его фальшивую ухмылку.       Нил так устал убегать.       Он хочет играть в экси, этот глупый человеческий спорт заставляет его чувствовать себя живым, он хочет остаться с Эндрю, с глупым ангелом, который каким-то образом умудрился стать его лучшим другом. Нил пытался. 6000 лет на Земле, целая вечность до этого на Небесах. Возможно, будет лучше, если это станет его последней личностью, если он исчезнет, как Нил Джостен, ничтожество из Милпорта, штат Аризона. Возможно, оно того стоит. В любом случае бессмертие уже наскучило.       — Почему я? — спрашивает Нил, переводя пристальный взгляд с Эндрю на Кевина. Человека, которого Эндрю решил защищать, человека, который должен был быть всего лишь жалким муравьем для них обоих. Нил знает, почему Кевин для него опасен, но что у того есть на Эндрю?       Он решает задать им вопрос, и осознание того, что он уже отказался от плана побега, заставляет его замереть.       — На поле ты бьешься не на жизнь, а на смерть. Только такой нападающий нам и нужен.       Нил вздыхает. Он годами притворялся человеком и с таким же успехом мог бы продолжить делать это, прожить последние месяцы своего существования как можно лучше рядом с Эндрю.       Нил прибывает в региональный аэропорт Апстейт 12-го числа. Он быстро замечает своего сопровождающего и пробирается до Эндрю через толпу людей. Присутствие Эндрю по-прежнему заглушено, но Нила это больше не удивляет, он сумел приспособиться.       Первым делом Нил заметил отсутствие маниакальной улыбки, что заставило его слегка расслабиться. Эндрю представляет собой чистый лист, как и в тот день, когда они впервые встретились в Раю, и это знакомое чувство отсылает Нила обратно в Месопотамию, Гоморру, Константинополь, Лондон. Нил подходит к Эндрю так близко, как только осмеливается, и встречается с ним взглядом.       — Эндрю, — ангел склоняет голову, в его глазах читается насмешка.       — Нил.       Эндрю поворачивается на своих каблуках, не собираясь ждать его, и Нил запоздало следует за ним. Все люди вокруг держатся от них на расстоянии в один фут, удерживаемые бессознательным внушением. Эндрю, который никогда не пытался притворяться обычным человеком, сразу сходит с тротуара на проезжую часть дороги. Нил вздыхает и делает свою уже привычную работу, осторожно «помогая» машине резко остановиться и объехать «хрупкую» фигуру Эндрю. Таксист выкрикивает из окна несколько красноречивых ругательств и, поскольку он уважающий себя демон, Нил решает его наградить. Небольшое количество выпущенной энергии приводит к тому, что три шины автомобиля начинают медленно пропускать воздух.       Нил слегка ускоряется, чтобы идти наравне с Эндрю, который закатывает глаза при виде его самодовольной ухмылки.       — Жалко, — говорит Эндрю, но Нил знает, что он тайне наслаждается этим. Устраивать второсортный хаос — это их конек.       Они добираются до гаража, и Нил не удивляется, обнаружив там изящную черную машину. Бесспорно, ужасно дорогую, но их никогда не волновали ценники. Нил до сих пор помнит, когда автомобили только начали выпускаться, и Эндрю появился с одним из них. Был спор о необходимости вождения и отвратительного запаха машин того времени, прежде чем Эндрю закатил глаза и сказал: — Только представь, сколько проблем они доставят, демон.       — Только представь, сколько жизней они спасут, — возразил Нил.       Эндрю назло выгнал Нила из машины.       От этого же автомобиля разит слабостью Эндрю к красивым вещам.       Эндрю открывает багажник и указывает на один единственный вещмешок, который Нил носит с собой. Поколебавшись всего секунду, он бросает его туда. Эта сумка — его единственный спасательный круг, его гарантия жизни и безопасности. Но не доверять Эндрю — значит не доверять никому.       Он проскальзывает на пассажирское сидение, принимая предложенную Эндрю сигарету. Они курят в тишине, как и делали тысячелетиями: Нил вдыхает запах, пока Эндрю время от времени выпускает клубы дыма ему в лицо. Нил впервые за последние пятьдесят лет чувствует себя в полной безопасности.       В конце концов, Эндрю тушит сигарету и поворачивается к Нилу с проблеском тьмы в глазах. Нил слегка дрожит от внезапного чувства страха, стараясь подавить это ощущение.       — Пятьдесят восемь лет, Нил, — говорит Эндрю, его тон голоса и выражение лица абсолютно непроницаемы, но Нил слышит молчаливое обвинение.       — Эндрю, я…       — Думаю, ты задолжал мне объяснения, — Эндрю заводит машину, но Нил едва слышит шум двигателя. Он не может рассказать Эндрю правду, не может. Он убегал, убивал людей, и всё из-за того приказа.… Это не битва Эндрю…       — Я не могу, — наконец говорит Нил. Эндрю резко разворачивает машину, повышая скорость. — Эндрю…       — Ты можешь. И расскажешь, — решительно отвечает Эндрю.       — Нет.       Смерив его равнодушным взглядом, Эндрю с явным раздражением выпаливает: — Нил.       Нил пристально смотрит в ответ. — Эндрю.       — Что тебе нужно от Кевина? — такая неожиданная смена темы застает Нила врасплох.       — Кевина? — ошеломленно переспрашивает он.       — Я не слепой, я видел твое выражение лица, когда ты понял, что он прилетел с нами, — указывает Эндрю. Нил пытается придумать правдоподобную ложь.       — Мне плевать на него так же, как и на любого другого человека. Он медийная личность, я просто видел его лицо в журналах несколько раз, поэтому узнал. Кстати, а тебе-то Кевин зачем понадобился?       Эндрю усмехается, переводя взгляд от дороги. — Неважно. Прекрати лгать.       Его терпение лопнуло. — Нет уж, просвети меня. С каких пор ты общаешься с людьми, защищаешь их, притворяешься обычным человеком? И что не так с твоей аурой?       Эндрю увеличивает скорость и огрызается в ответ: — Если ты серьезно думаешь, что получишь от меня ответы, пока сам не можешь перестать лгать, то ты глупее, чем я предполагал.       Нил сжимает руку в кулак, напоминая себе, что он должен оставаться в человеческой форме и что затевать драку с Эндрю — не лучшая идея.       — А та странная улыбка? Она выглядела болезненно, — нарочито резко говорит Нил.       Эндрю оскаливается. — Это олицетворение моего ангельского долга.       Нил зеркалит его ухмылку. — Естественно. Ты — прекрасный пример образцового ангела.       Эндрю бросает взгляд на Нила, постепенно успокаиваясь. — В точку.       Нил бросил попытки понять его, когда Эндрю свернул на две полосы движения. — Ради Дьяво…ради Бо…ради плевать кого, ты что, пытаешься нас убить?       — Не надо так бояться развоплощения, Нил. Мы вернемся максимум через неделю и сможем снова доставлять всем неприятности с новыми шикарными телами.       Вот только Нил не смог бы вернуться, но Эндрю об этом знать не нужно. — Проклятые ангелы, — бормочет он. Эндрю приподнимает бровь.       Нил знает, что заставил ангела почувствовать нарастающее напряжение. Он знает, что ведет себя слишком подозрительно, но не может совладать с эмоциями.       — Эндрю. Я здесь не для того, чтобы создавать проблемы, поверь мне.       Эндрю слегка поворачивает голову. Нил не может прочитать его взгляд.       — Как я могу тебе поверить? Ты врешь, как дышишь, демон.       Нил отшатывается, обиженный вопреки своей сущности. Остальная часть дороги проходит в тишине. Остановив машину, Эндрю поворачивается к Нилу, стискивая зубы. — Большинство из них думает, что я — обычный человек. Если хочешь жить, то привыкнешь. Понял?       Нил смотрит на него в недоумении. — Большинство?       Эндрю не отвечает, выходя из машины и направляясь к группе людей, стоящих у обочины. Нил следует за ним, прихватив свою сумку.       Он замирает при виде до боли знакомых лиц. По одну сторону от Эндрю стоит Кевин, а по другую…его точная копия, начиная от внешности и заканчивая одеждой. Нил знал, что у «Эндрю Миньярда» есть брат-близнец, Аарон, состоящий в одной с ним команде, но он думал, что это была уловка, которую Эндрю придумал для правдоподобности истории.       «Это» — настоящий близнец человеческой формы Эндрю. «Это» — Аарон Миньярд, наблюдающий за ним с постепенным узнаванием. «Это» — неожиданный ответ на вопрос Нила, почему Эндрю притворяется человеком. Аарон Миньярд — далеко не просто уловка, созданная Эндрю.       Около пятидесяти лет назад Ариэль решил стать человеком и Эндрю вновь обрел своего брата. Судя по брезгливому взгляду Аарона, направленному на него, бывший ангел в курсе всей ситуации.       Нил не знает, что сказать. Даже присутствие Кевина не может отвлечь его. Он бросает взгляд на Эндрю, отличимого от своего близнеца только по ауре, практически скрытой в его сердцевине. Эндрю приподнимает бровь, как бы говоря: «до тебя долго доходило».       Единственный человек, которого Нил не узнает, подходит чуть ближе, протягивает руку и улыбается. Нил делает глубокий вдох и надевает на себя мантию человеческого облика.       — Добро пожаловать в Южную Каролину! Как долетел? — Нил принимает руку помощи и встает на тротуар. Он пожимает плечами. Нил ненавидит летать на самолетах, когда его крылья могли бы справиться с этой задачей лучше.       — Нормально.       — Я — Ники. Кузен Эндрю и Аарона и лучший в мире защитник, — в отличие от блондинов-близнецов, Ники был черноволосым и кареглазым, а смуглый оттенок его кожи резко констатировал с бледностью братьев, но Нил сомневается в их близости не только из-за этого. Он не узнает в Ники одного из падших.       — Вы кровные родственники? — спрашивает он, вскользь встретившись с Эндрю взглядом. И снова та дурацкая приподнятая бровь.       Ники смеется и рассказывает историю о том, как его отец «спас» мать во время одной из командировок. Он бросает на Эндрю многочисленный взгляд, замечая, что его лицо помрачнело и замкнулось. Ясно, значит своих так называемых дядю и тетю мы не любим.       Не то чтобы Эндрю вообще нравилось большинство людей.       Это в очередной раз подтверждается, когда он делает насмешливое замечание о покойной матери Аарона, которое Нил решает запомнить на будущее. Аарон родился у человека, что довольно интересно. Нил следует за четверкой в здание, незаметно проникая в сознание трех людей чисто ради интереса. Все они защищены так же, как и Ваймак, чему Нил не удивляется. Эндрю всегда заботился о своих.       Ники ведет его к квартире Ваймака и Нил изо всех сил подавляет нарастающий внутри страх. Нил старше, чем сама жизнь на Земле, сильный и достаточно умный, чтобы самостоятельно спасаться от Дьявола, охотящегося на него. Одного-единственного человека, напоминающего Подземный Мир, недостаточно, чтобы сломить его.       Нил до сих пор не понял, как он собирается жить вместе с людьми, умудряясь скрывать свою настоящую сущность. Если Нил продолжит изображать жертву насилия…это может оправдать его тревожность.       Эндрю в очередной раз устремляет на него свой взгляд, и Нил знает, что ангел заметил его нервозность. Это отсылает его к другой проблеме — им с Эндрю придется притворяться незнакомцами. Притворяться, словно они не знали друг друга всю историю человечества, не были друзьями половину того времени. Нил понятия не имеет, может ли он по-прежнему считать Эндрю своим другом после того, как оставил его на пятьдесят лет без объяснений. И это больнее всего.       Квартира Ваймака маленькая, но неплохая. Повсюду хлам, один диван был прибран специально для Нила. Не то чтобы он собирается спать в настолько небезопасном месте или вообще спать. Нил не нуждается во сне, он регулярно спал прошлые десятилетия, просто чтобы убить время. Он недостаточно доверяет Ваймаку, чтобы показать свою уязвимость.       Ники говорит что-то Аарону на немецком и у Нила перехватывает дыхание, прежде чем ему удается взять себя в руки. В последний раз он был в Германии, когда получил приказ, который разрушил всё, продолжая разгребать беспорядок после Второй мировой войны. Этот разрушающий существо страх он бы никогда не захотел переживать вновь.       Благодаря чистой силе воле, Нилу удается скрыть от остальных свое знание немецкого языка, не считая Эндрю, который был с ним в Германии во время конца. Он задумывается над тем, собирается ли Эндрю рассказать своему брату и «кузену» правду.       Демон внутри него надеется, что нет. Чем дольше это продолжается, тем забавнее будет, когда они узнают.       Ваймак, похоже, не рад застать их в своей квартире и его присутствие заставляет Нила напрячься. Он знает, что этот мужчина – человек, пришедший, скорее всего, из Рая, если брать во внимание его одержимость благотворительностью, но крупица тьмы в нем, напоминающая Подземный Мир, заставляет Нила морщиться. Посмотрите, самый первый демон, ступивший на Землю, извивается.       Эндрю меняется как по щелчку, что привлекает внимание Нила. Маниакальная улыбка возвращается вместе с нехарактерным для него счастьем и энергией. Он притворяется специально для Ваймака и все остальные не выглядят удивленными. Нил мысленно делает пометку, пытаясь составить полную картину ситуации Эндрю.       Кто-то вынуждает Эндрю входить в такое состояние. И Нил собирается выяснить, кто и почему.       А пока он врет Ваймаку о том, что Ники пытался подкатить к нему, строя козни.       — Идиоты, почему вы всё ещё здесь? — требовательно спрашивает Ваймак, глядя на Эндрю и его группу.       — Уже уходим, — говорит Эндрю, продолжая жутко улыбаться. — До свидания. Нил, ты с нами?       — Куда собрались? — Ваймак выглядит нервным, и Нил разделяет это чувство глубоко внутри себя. Ники бурчит о том, что они на самом деле хорошие люди, но ответить решает Аарон.       — На поле. Потом подбросим его к Эбби. Он ведь тебе все равно не нужен, да?       Ваймак пристально смотрит на него, прежде чем смягчиться и отдать Нилу связку ключей. Они являются простой формальностью: для Нила взломать замок легче легкого. Но в этом есть что-то необычное — получить ключи от чьего-то дома, заслужить доверие. Конечно, Ваймак сразу бы забрал ключи обратно, если бы узнал, кем был Нил на самом деле, но, тем не менее, это приятно. А ключи от поля — ещё лучше.       Это может быть простым бессмысленным хобби на фоне полномасштабной жизни Нила, но он наслаждается им. Он даже готов признать, что ему это нравится. За последние пятьдесят лет экси стал единственным, что смогло заставить его почувствовать себя живым, и даже если основной причиной его поступления в Университет Пальметто был Эндрю, возможность играть тоже стала значительным бонусом.       Прежде чем уйти, Нил отлучается в ванную. Это не решение проблемы, и оно лишь временно, но Нил открывает небольшое карманное измерение, чтобы положить туда свою сумку. Его вещи будут в сохранности там, но поддержание измерения в рабочем состоянии будет дополнительной нагрузкой для Нила. Кроме того, потребуется слишком много времени, чтобы забрать сумку, если она срочно понадобится ему, но пока Нил не сможет улизнуть и найти надежный и прочный сейф, этого вполне хватит.       В Лисьей Норе невероятно красиво. Почему обычный оранжевый стадион может так захватывать дух у древнего демона — за пределами понимания Нила. Он чувствует на себе внимательный взгляд Эндрю, но не может сосредоточиться ни на чем, кроме игрового поля. Он хочет пробежаться по нему, хочет сыграть, хочет узнать, каково это – встретиться лицом к лицу с Эндрю, соревноваться с ним.       Его желание войти внутрь всепоглощающе. Единственное препятствие на пути — группа людей позади, к которой он относился с подозрением. Одно лишь это сдерживает его от проникновения внутрь и бега под светом прожекторов. Пока приходится ограничиваться быстрой ходьбой.       Ники болтает с ним без умолку, но его следующий вопрос заставляет Нила остановиться в замешательстве.       — Что?       Ники закатывает глаза. — Да ладно, у такого милашки наверняка есть девушка. Только если ты не предпочитаешь парней. В таком случае лучше скажи прямо, чтобы не мучать меня догадками.       Нил удивленно смотрел на него, гадая, как можно сосредотачиваться на такой ерунде, когда столь чудесный стадион стоит прямо перед ними. Он хочет зайти внутрь, играть на поле в глупый человеческий спорт, который смог так сильно зацепить его. — А тебе какая разница?       — Просто любопытно!       — Я никем не интересуюсь. Можем мы уже войти? — говорит Нил. Его взгляд вновь возвращается к стадиону, показательно игнорируя протесты Ники. Не то чтобы это было ложью. Сексуальность всегда казалась Нилу бессмысленной. Он никогда не понимал интереса, который люди испытывают друг к другу, их неудержимое желание спариваться и размножаться. Тело есть тело, и от него требуется слишком много усилий, чтобы попробовать и почувствовать то же, что и большинство людей. Он знает, что это странно: демон, который абсолютно равнодушен к сексу, но у него нет желания что-либо менять.       Даже Эндрю экспериментировал со своими вкусами, понимая, что больше предпочитает мужчин, чем женщин, однако Нилу просто…плевать.       К счастью, именно в этот момент Кевин вводит код и открывает дверь.       Оранжевый цвет стадиона полностью соответствует ожиданиям Нила: яркий и впечатляющий. Прежде чем он приступает к его изучению, Аарон протягивает Эндрю на первый взгляд безобидную баночку с лекарствами. Он видел, как люди покупают подобные таблетки по назначению врача, но когда Эндрю снимает крышку и высыпает несколько себе на руку, становится ясно, что это далеко не обычные лекарства.       Нил смотрит на его ладонь. На таблетки наложены чары, заставляющие их выглядеть обычно, но иллюзия скрывает кусочек амброзии прямо с Небес. Эндрю встречается взглядом с Нилом, подбрасывая его.       Внезапно всё встает на свои места. По слухам, амброзия содержит в себе всё счастье Рая. Его обычно тайком оставляли людям, которые вот-вот собирались пережить свой момент истины. Это вызывает огромный прилив радости, позволяя существу стать ближе к Раю и всем придуркам на Небесах. Теоретически Нил может воспламениться, если прикоснется к амброзии.       Нил знает, что Эндрю никогда бы не согласился добровольно принимать её. Эндрю уже угрожали подобным наказанием раньше: просветись или начальство заставит тебя, но Нил никогда не воспринимал это всерьез. А зря. Нилу любопытно, что же такого совершил Эндрю, раз смог заставить небеса скормить ему притворную ангельскую радость. По крайней мере, теперь его маниакальной улыбке есть логическое объяснение. Эндрю никогда не был образцовым, извечно радостным ангелом. Нил вздрагивает, когда пытается представить, каково это — не иметь возможности услышать свой внутренний голос, постоянно сражаясь с насильно вызванными изменениями.       В глубине души Нил чувствует нарастающую злобу. Эндрю — ангел Нила, его сообщник, первый и единственный партнер. Никто не имеет права трогать его, против воли меняя сущность. Только не в его смену. Нил смотрит в золотистые глаза Эндрю, позволяя им проникнуть ему в душу. Что бы ангел там ни увидел, это заставило его усмехнуться и отвести взгляд. И стерло с лица маниакальную ухмылку.       Нил напоминает себе о контроле над дыханием и идет на поле. Аарон, Ники и Нил часами соревнуются в экси. Здорово вновь иметь возможность сыграть, даже если Нилу приходится прикладывать больше усилий, чем раньше.       Как бы прискорбно ни было, сжульничать играя в экси — довольно трудная задача. У Нила есть преимущество демонических сил, но практически все хитрости, которые он мог бы использовать на поле, до боли очевидны своей сверхъестественностью. Большая часть способностей сводятся к тому, как он может воздействовать на собственное тело. Его рефлексы превосходят человеческие, и когда Аарон с силой отбрасывает его на пол, он способен мгновенно вскочить на ноги. Наклон его бросков идеален, и он может незаметно корректировать траекторию полета меча в воздухе. Лучшее орудие в арсенале Нила — его скорость. Он устанавливает строгие границы в рамках человеческих возможностей: Нил быстр, но лишь в пределах правил. Он с легкостью обгоняет Аарона и Ники, кружа вокруг них.       Они неплохи, лучше, чем все, с кем Нилу доводилось сыграть раньше. По сравнению с экси в Милпорте — небо и земля. Когда тренировка подходит к концу, Нил чувствует блаженство от осознания того, что ему будет позволено играть в этот глупый, удивительный человеческий вид спорта.       Кевин перехватывает его на пути к выходу и Нил подавляет в себе признаки паники. Кевин не может причинить ему боль: настоящую опасность для Нила представляют его связи. Крупица тьмы, которую он уже чувствовал в Ваймаке, не так пугает, когда заточена в молодом и стройном теле. Но Нил по-прежнему съеживается под чужим осуждающим взглядом.       — Ты сдерживался в Милпорте, — говорит Кевин. Нил пожимает плечами, отводя взгляд. Чёрт, он должен был быть осторожнее, притворяясь медленным новичком. Он был так вовлечен в игру, что…— Но этот сезон в любом случае будет долгим. Ты пока не дорос до уровня колледжа.       Нил расслабляется, кивая.       — Начни играть для меня, и я сделаю из тебя победителя, — тон Кевина не терпит отлагательств. Нил думает об этом жалком, незначительном человеке, отдающем приказы существу старше самой Земли из-за спорта, которому даже тысячи лет нет и вряд ли будет. Это почти достойно восхищения.       Нил вновь уверенно кивает. — Хорошо.       Эндрю закатывает глаза через плечо Кевина, делая несколько глотков из бутылки с виски и улыбаясь, улыбаясь, улыбаясь.       ***       Амброзия меняет Эндрю. Он ненавидит это, ненавидит то, как она влияет на него, заставляя чувствовать притворную радость, вкус Рая на кончике языка. Эндрю ненавидит то, как она обвивает и подавляет его сущность, не оставляя ничего, кроме жизнерадостного, ангельского послушания. Теперь он ничем не отличается от человека или улыбающегося, смеющегося щенка, и Эндрю ненавидит, ненавидит, так ненавидит это.       Само существование дается ему с трудом, а подавлять настойчивую потребность творить добро и быть счастливым задача ещё тяжелее. Поэтому сейчас он представляет собой странное сочетание жизнерадостности, злобы и опасности. Он изо всех сил борется с этим, прикладывая больше усилий, чем когда-либо, пока его прошлое пытается стереть настоящее.       Эндрю держится, пылая от ярости сквозь божественную радость, и отсчитывает дни до того, как его испытательный срок на Небесах подойдет к концу.       Он ни о чем не жалеет. Пусть это и сделало его уязвимым, нестабильным и разгневанным, выбор Эндрю был и остается неизменным: он бы уничтожил женщину, которая причинила боль его брату, пока тот был беззащитным человеком, и сдержал обещание, данное Аарону, когда Ники попал в опасность.       «Насилие над людьми запрещено», — сказали они, заставив его проглотить амброзию.       И вот так он оказался здесь, давясь счастьем и пытаясь защитить хрупких людишек, которым он поклялся. Аарону было дано Первое Обещание. Ники входит в список из-за манипуляций, а Кевин из-за честной и справедливой сделки. Правда сейчас их обещание бессмысленно, хоть сам человек и не догадывается об этом.       Нил Джостен. Абрам. Маленький потерянный ягненок, глупый демон с сердцем человека…       Который бесконечно лжет, лжет, лжет.       Это приводит его в бешенство, но одного пристального взгляда с Небес и кусочка жгучей амброзии достаточно, чтобы заставить его успокоиться и проглотить свое возмущение.       Он не может расторгнуть сделку с высшими силами, не может позволить им избавиться от него и оставить Аарона беззащитным. Эндрю ни за что не нарушит данную клятву, да и было бы жаль исчезнуть, так и не узнав, что задумал Нил…точнее, демон.       Эндрю выбирает самый безопасный вариант из всех.       Он игнорирует глупого Нила и его идиотскую, отвратительную внешность с глупыми умоляющими глазами. Он позволяет Кевину играть с ним под присмотром, но пытается держать свою группу подальше, защищая их от змея, который может кусаться. Единственное существо в мироздании, которому Эндрю мог бы доверять, плетет настолько плотную паутину лжи, что даже Эндрю с трудом пробивается.       Всё кристально ясно, но местами размыто, и Эндрю ненавидит это.       Каким-то образом каждая деталь сводится к глупому спорту, сумевшем вызвать привыкание у Кевина и мелких людишек, которые представляют Лис, и Эндрю не может заставить себя почувствовать интерес к нему, потому что в порядке вещей экси — ничто, даже меньше, чем само понятие «ничего», а из-за амброзии спектр эмоций Эндрю и так равен зубочистке.       Единственная причина, по которой Эндрю продолжает играть в экси, — это возможность избавиться от амброзии на несколько часов, не чувствовать ничего, быть никем и ощущать лишь кислый привкус человеческого пота и загрязненного воздуха. Но под палящим солнцем с бесполезной клюшкой в руках Эндрю абсолютно плевать.       Стук. Стук. Стук. Он стоит перед воротами, бездельничая и позволяя мячам один за другим пролетать мимо него. Нил, глаза которого продолжают светиться голубым, несмотря на контактные линзы, делает пас. Эндрю движется, с нечеловеческой скоростью отбив мяч и заставив его пролететь по всему полю.       Нил хмурится, а Эндрю ухмыляется, потому что только на это и способен. Так демону и надо.       ***       За пределами практики Эндрю игнорирует Нила, потому что демон - угроза. Он игнорирует легкий толчок в его голове, показывающий изображение сигареты, игнорирует предложение немного полетать вместе вокруг, игнорирует открытую дверь, ведущую на крышу, игнорирует, игнорирует, игнорирует до тех пор, пока свет в глазах Нила не начинает угасать. Прекрасно. Эндрю — не его ответ. Нил прекрасно пережил 60 лет без него, значит сам справится.       Эндрю не знает, сможет ли он пережить, если Аарон будет взрослеть, а он останется позади.       ***       Становится очевидно, что главная задача Нила – как можно сильнее взбесить Кевина. В глазах Дэя читается неудержимая ярость, он приказывает Нилу атаковать ворота до тех пор, пока он не сможет забить Эндрю. В глубине своей души, — до которой не смогли дотянуться противные корни амброзии, — Эндрю чувствует зарождающееся любопытство.       — Ой-ой, — говорит Эндрю, его слова искажает вынужденный смех. — Это плохо кончится.       Во взгляде Нил скрывается боль, когда он улыбается в ответ. Он бросает мяч, Эндрю отбивает его, посылая по всему полю. Воспоминания возвращают его на тысячу лет назад, в то время они беспощадно сражались друг с другом, исполняя приказы. Глупое поле для экси превращается в Месопотамию, где слышится лязг мечей и неустанная борьба. Неизменным остается одно — победа Эндрю.       Он незаметно использует магию, прикладывая чуть больше усилий, когда отбивает мяч. Амброзия значительно ограничивает его силы, но на хитрые уловки их достаточно. Нил, как самый настоящий демон благородства, играет честно первые полчаса. Правда, когда его ярость достигает своего апогея, плотина решимости прорывается.       Мяч скручивается до невозможности, Нил движется нечеловечески быстро, его броски нечеловечески сильны, а игра слишком хороша. Эндрю знает, что в настоящей игре Нил никогда бы не стал пользоваться своим значительным преимуществом, ведь он в своей глупой, честной манере любит настаивать на том, что это лишает удовольствия сам процесс. Благородный, честный демон. Какой срам. В редкие моменты трезвости Эндрю кажется, что они с Нилом должны поменяться ролями.       Но сейчас здесь только Эндрю и Нил, Нил и Эндрю, так было большую часть вечности и будет до тех пор, пока цивилизация не превратится в пыль. Здесь Нил дает волю своим чувствам, и Эндрю, жалея о том, что вообще решил ввязаться в этот глупый спорт, следует за ним. Пасы, которые он отбивает, не поддаются никаким меркам. Эндрю старается поспевать за каждым ударом, и их игра длится дольше, чем у любого другого человека. Пусть это и пробивает брешь в прикрытии Эндрю, но Ники — единственный, кто действительно верит, что он обычный человек.       Постепенно проходит час, и его перестает волновать возможное обнаружение. Эндрю никогда не интересовало экси. О глупом человеческом спорте он узнал в момент его создания, перелетая с места на место, скучая и слишком явно не оплакивая исчезновение Нила. Эндрю играл на позиции вратаря, потому что защита была частью его сущности. Он обучался экси на улицах Японии, но в конце концов решил бросить, когда его внимание захватило нечто другое. Но прямо сейчас дело не в игре. Его влечет яростное выражение лица Нила, решимость, с которой тот обрушивал целые города. Раскрасневшиеся щеки, которые Нил автоматически создавал для своего образа, блестящий, сосредоточенный взгляд, заставляющий Эндрю ощутить отголосок зарождающихся в глубине чувств, несмотря на амброзию, текущую по венам…       Нил не чувствует влечения, и Эндрю это знает. Но у Эндрю ушло долгое время, чтобы наконец признать, что Нил всегда несправедливо пленял его. 6000 лет недостаточно, чтобы затмить его неотразимость, но. Но.       Эндрю играет против Нила в знакомом танце, известным лишь для них одних. Они не чувствуют усталости, чуждой для их неуязвимых тел, пока это слышится удар Кевина о дверь поля.       Игра мгновенно прекращается, и Эндрю ненавидит, что ему требуется вся сила воли, чтобы отвести взгляд от Нила. Кевин открывает дверь и заглядывает внутрь, даже не подозревая о накаленном до предела напряжении между двумя существами, возраст которых далеко за пределами его понимания. Ох, Кевин. Такой простак.       Бросив хмурый взгляд на Эндрю, Кевин обратился к Нилу: — Достаточно. И так повезло, что твои руки остались целы. Не испытывай судьбу.       — Ох, Кевин, Кевин. Ты такой забавный. Мы ведь только начали! — Эндрю толкает Кевина, уходя с поля и игнорируя злобный взгляд позади.       ***       Сумка Нила — ещё одна вещь, выходящая за рамки его понимания. Эндрю помнит, с каким отчаянием Нил держал её, словно это был его спасательный круг. Помнит заметное колебание Нила, прежде чем он смог оставить сумку в багажнике машины; помнит, как она внезапно исчезла после прибытия к Ваймаку; помнит напряженный взгляд Нила и постоянно просачивающуюся ауру силы. Первая догадка Эндрю — карманное измерение. Нил не сможет поддерживать его долгое время, для этого требуется слишком много энергии, которой у демона в бегах нет.       Поэтому Эндрю ждет, зная, что должен сделать всё правильно, если хочет получить ответы.       Дверь в общежитие открывается, Нил выходит и Эндрю проскальзывает внутрь.       Нижний ящик сильно защищен, что в стиле Нила, но это явно сделанная в спешке работа. Должно быть, он пытался закончить, прежде чем Бойд вернется домой. Эндрю смотрит на защиту, постукивает по уголку своей улыбки и задумывается.       Решив не устраивать лишний беспорядок одним импульсом силы, Эндрю достает святой кинжал из своих ножен. Конечно, не самое внушительное из его оружий, но это был подарок, а иметь оружие в человеческом измерении всегда полезно.       Эндрю в последний раз изучает наложенную защиту, прежде чем сделать два аккуратных надреза и позволить ей разрушиться. Достав оттуда сумку, Эндрю присвистывает сквозь зубы, почти впечатленный, даже когда все остальное в нем замирает.       Это арсенал, подходящий для охотника, для того, кто хочет победить легион демонов, ангелов, людей. Эндрю запоминает местоположение каждого оружия, прежде чем проткнуть его своим кинжалом. Не менее семи демонических клинков, свыше 15 изгоняющих сигилов, маленький пистолет с по меньшей мере пятьюдесятью серебряными пулями, два благословленных клинка и целая фляга святой воды, запечатанной дважды, чтобы случайно не пролить. Эндрю без понятия, как Нил собирается использовать две последние вещицы, при этом сам не сгорев дотла.       В самом низу лежит папка, замаскированная под гримуар и заполненная отчетом всей деятельности Мориям за последние 60 лет, на взгляд Эндрю в ней уделяется слишком много внимания Рико и Кевину.       Неприятное скручивание в его животе слишком похоже на чувство предательства, и Эндрю ненавидит это. Ненавидит то, как сильно ему хочется довериться Нилу, довериться демону. Он в точности складывает все на место и восстанавливает защиту, чтобы не вызвать подозрений.       Нил — угроза.       Когда он в ярости врывается к ним в комнату, доказательством его злобы является запах серы, который отчетливо чувствует Эндрю. Он позволяет ему набросить на Кевина, наблюдая. В данном случае помогает улыбка. Эндрю замечает, что Нил не смотрит на него, переключаясь с одного языка на другой.       Он не вмешивается без особой на то причины и оставляет Нилу сгорать от тревоги и беспокойства.       Пришло время Эндрю встрять, разоблачить Нила и развеять пелену его лживого прикрытия. Хватит ходить вокруг да около. Теперь, когда он знает, что у Нила есть достаточно сил, чтобы вывести его из строя и развоплотить, ослабить Эндрю, чтобы подвергнуть сомнению его способность выполнить свои обещания…       Он загоняет его в угол в машине, широко и лучезарно улыбаясь, чтобы Нил понял всю серьезность его намерений. У него во рту привкус пепла, причем не самый приятный. — Ты что, забыл, Нил? Ты не можешь надеть на меня поводок. Даже не думай об этом. Иначе мне придется тебя сломать, — явная угроза, которую Нил предпочитает игнорировать.       — Ты бы не стал, — и это вновь оно: неприкрытое пренебрежение, неумолкающий рот, который станет причиной его смерти. Это давно укоренившаяся, непоколебимая уверенность, что Эндрю всегда прикроет его. Эндрю ненавидит это. Он скучал. Он ненавидит то, что скучал. Амброзия заставляет его ухмылку стать шире.       — Звучит как вызов. Интересно, кто меня остановит? Мама? — говорит Эндрю.       Нил закатывает глаза, ничуть не смущенный. — У тебя нет матери.       Отчасти Эндрю наслаждается его наглостью, как и всегда, но в большинстве своем он просто хочет удержать Нила на месте и выцарапать из него правду. Он смеется.       Эндрю наклоняется вперед и дает Нилу щелбан, достаточно сильный, чтобы пробить что-то в его толстом черепе. — Считай это своим официальным приглашением, самоубийца ты несчастный. Ты едешь с нами в Колумбию в эту пятницу.       Нил в замешательстве нахмурился. На самом деле удар Эндрю почти не чувствовался. Ники принялся объяснять всё в своей невежественной, человеческой манере, и Эндрю замечает, как Аарон пытается прижаться к дверце машины, чтобы держаться подальше от Нила. Ах да, извечно стереотипный Аарон. Боится быть запятнанным демоном рядом с ним, боится быть запятнанным своим ангельским близнецом, слишком привязанный к красивым людям, которые так и норовят причинить ему боль. Эндрю интересно, делает он это сознательно или нет, осталась ли в нем частичка ангела, предостерегающая об опасной тьме, сидящей рядом.       Как много интересных, приводящих в бешенство вещей в жизни Эндрю. Что ж, по крайней мере, скучать ему не придется.       ***       Остальные Лисы возвращаются в тот же день, и Эндрю с тщательно скрываемым весельем наблюдает, как они кружат вокруг Нила. Уайлдс и Бойд в шаге от того, чтобы принять его в свою маленькую группу, в то время как Нил искренне озадачен будучи окруженным посторонним вниманием. Ничто не меняется: демон как был социальным инвалидом, так им и остался.       Рейнольдс чуть ли не ложится на него, явно пытаясь разозлить Гордона, но Нилу на это, очевидно, все равно. Эндрю напоминает себе не быть собственником, к тому же Нил — незаинтересованный в отношениях демон, но в глубине его души расцветает чувство злобы.       Естественно, именно в этот момент Вороны решают перейти в юго-восточный округ. Нил становится болезненно бледным, а Кевин напрягается, при этом не выглядя удивленным.       Рене задумчиво наблюдает за Нилом. Эндрю знает, что ему лучше прояснить всё до того, как она решит вмешаться. Рене быстро поймет, что с Нилом что-то не так, и тогда стоит готовиться к беспорядочному экзорцизму.       Они встречаются за завтраком на следующий день.       — Эндрю, — говорит Рене, слегка улыбаясь. Она не пытается прикоснуться к нему, обнять, как Ники, или похлопать по плечу, как Бойд. В благодарность Эндрю улыбается чуть шире.       — Рене, Рене, Рене. Ты практиковалась в колдовстве во время каникул? — Эндрю наклоняется чуть ближе, пародируя театральный шепот. — Удалось ли поймать монстров, охотница?       Улыбка Рене ни на миг не дрогнула, крестик на её шее поблескивает. — Могу спросить тебя о том же.       Эндрю откидывается на спинку стула, пытаясь избавиться от призрачной дымки амброзии. Его улыбка неизменна, но взгляд острый и проницательный. Рене пытается не порезаться. — Здесь не лучшее место для откровений, да? Ешь, Жанна д’Экси, поговорим позже.       Эндрю съедает столько мороженого, сколько закусочная готова подать с вафлями, и ждет, покачивая ногой, пока Рене закончит. По пути назад христианка рассказывает о своих каникулах и путешествии вместе с Стефани, Эндрю покачивает головой в ответ, отпуская ехидные комментарии.       Когда они добираются до подвала Лисьей башни с импровизированным спортзалом, покрытым матами для спаррингов, Эндрю слегка расслабляется. Рене запирает за ними дверь, а Эндрю снимает благословленные кинжалы и бросает их на пол.       Рене кружит вокруг него, ступая легко и едва слышно, милая улыбка на её лице исчезла. Она делает выпад с нечеловеческой скоростью. Эндрю, пританцовывая, наносит ответный удар, умело заблокированный охотницей. — Что Нил такое?       — Старый друг, — смеется Эндрю. — Первый и единственный.       Рене хмурится, улавливая странную формулировку, но не дает замешательству себя замедлить. Она целится в ноги, заставляя Эндрю отойти назад и перекинуть её через плечо. Она ударяется о землю с тяжелым стуком, который смог бы сразить любого другого человека, но Рене лишь напрягает мышцы и слегка подрагивает. Они наносят удар за ударом. Непоколебимая стена против непреодолимой силы.       — Не знала, что у тебя есть...другие друзья, — наконец говорит Рене, запыхаясь и замедляя шаг. Её нельзя считать обычным человеком, но в ней больше людского, чем когда-либо было в Эндрю, отсюда и болезненная хрупкость. Она ложится на маты, скрестив ноги, и Эндрю смеясь устраивается рядом.       — О нет, только Нил, всегда один лишь Нил. — Из-за амброзии слова звучат крайне забавно, и Эндрю чувствует, как растягивается улыбка на его губах. Всё всегда было лишь об одном Ниле.       — Так он тоже ангел? — он видит предвкушение Рене пред возможностью услышать чужое мнение, внимать словам существа, которое способно открыть ей доступ к знаниям самых темных уголков окружающего мира.       Эндрю смеется ей в лицо, но Рене терпеливо ждет. — Нет-нет-нет. Он куда хуже, — возвращаясь к театральному шепоту, Эндрю наклоняется вперед. — Малыш Нил — тот самый змей, с которого всё началось. Ш-ш-ш, только никому не говори!       Глаза Рене расширяются, и она выпрямляется, прекратив сутулиться. Несмотря на недавнюю расслабленность, Рене внезапно стала смертельно сосредоточенной, и Эндрю чувствует нарастающую ауру силы вокруг нее. Не изменяя своему званию друга Эндрю и крайне интересной христианки, её голос остается спокойным и ровным при следующих словах:       — Эндрю. Что змей Рая делает cреди Лисов?       — Логично же — играет в экси с хранителем Восточных врат, — часть накопленной энергии Рене рассеивается по всему окружению, когда она приходит к неверным выводам.       Звуча нарочито спокойно, она спрашивает: — Представляет ли он угрозу для моих Лис? — Эндрю думает о Ниле, который пошел против приказа самого Люцифера ради защиты человека. О Ниле, который качал Каина на руках, о его загорелых ладонях, оживляющих замертво упавшего голубя, о безнадежном демоне, защищающем людей своим телом, упрямо заявляя, что делает это сугубо в корыстных целях, позволяя им причинять ещё больше неприятностей, он ведь демон. И мученик. Какое, однако, странное сочетание.       — Нет, только не Нил. По меркам демонов он безобидный, — Эндрю улыбается, обнажая острые зубы. Рене даже не вздрогнула.       — Ты позволишь ему остаться?       — Еще посмотрим, ведьма. Пока не трогай его, он — мой.       Рене понимающе кивает.       ***       Время до пятницы тянется мучительно долго. Эндрю продолжает избегать Нила везде, где только может, наблюдая за его взаимодействием с командой и подлыми нападками на Сета, которые замечает только Эндрю. То подножка, то лужица. Плохое обслуживание, стройка на каждом шагу, отмена занятий без предупреждения — мелочи, против которых должна выступать ангельская сторона Эндрю, но он слишком этим наслаждается. Это их главное развлечение, то, что всегда связывало Нила и Эндрю, но сейчас оно кажется испорченным, ведь в конце дня они не делят сигарету, есть только подозрения и смех, вызванный амброзией.       Время до пятницы тянется мучительно долго. Эндрю передает контейнер с амброзией Кевину и ждет, пока символы, вырезанные на его повязках, не вспыхнут в предупреждении. У него есть час, прежде чем они начнут пожирать его сущность в наказание.       Нил появляется, полностью одетый в черное, что подходит и демону, и человеку, который собирается в Райские Сумерки. Эндрю с нетерпением ждет реакции Нила на название клуба. Эндрю дремлет, как может, по дороге в Колумбию, игнорируя ужасно сильную боль в руках и напряжение, оказываемое на его сущность. Нил будит его легким прикосновением ауры, ничем непохожим на грубые способы пробуждения людей. Он показывает дорогу Ники, всеми силами пытаясь скрыть дрожь в руках от Нила, который не сводит с него глаз. Эндрю тошнит в кусты возле «У Красотки», ненавидя, что его вновь обретенное чувство свободы и нормальности должно быть омрачено последствиями в виде уничтожения изнутри.       Когда он выпрямляется, Нил смотрит на него с ужасом. Его взгляд устремлен не на Эндрю, а на его сущность, на то, что, по мнению Эндрю, напоминают термитов, разъедающих фундамент дома. Нил пытается протянуть руку, но нерешительно замирает, и Эндрю заходит внутрь, прежде чем он успевает передумать.       Проходит вечность, прежде чем им наконец подают крекерную пыль, и к тому времени все вокруг Эндрю начинает гореть. Возможно, он неточно рассчитал время с последнего приема дозы или Ники застрял в пробке по дороге. Кевин долго рассматривал его старательно сдержанное, безэмоциональное лицо, под конец не выдержав и достав контейнер. — Просто возьми кусочек.       Эндрю может чувствовать на кончике языка амброзию, святую частицу Небес. Он ненавидит это, на секунду все его существо застилает пелена ярости. — Отвали, — Эндрю пытается сохранять спокойствие и сосредоточиться на чем угодно, кроме агонии символов на теле, разрывающих его в клочья. Нил пристально на него смотрит, и Эндрю чувствует, как он своими силами сдерживает часть его боли. С трудом сглотнув, Эндрю ненавидит себя за явное проявление слабости.       — Эндрю. Я не понимаю, — медленно говорит Нил. Ники смотрит на него с весельем.       — Ломка, — легкомысленно отвечает он. — Выбивает из него всю радость.       Нил молчит, внимательно оглядывая Эндрю. Существа, подобные им, не могут страдать от ломки, пьянеть, обкуриваться или переживать привычные для людей пороки. Есть только два исключения: либо они сами того захотят, либо их насильно заставят. В перерывах между попытками усидеть ровно, Эндрю может слышать, как крутятся шестеренки в голове Нила.       Когда приносят пыль, Эндрю разом проглатывает четыре пачки, намеренно перенапрягая свою нервную систему. Это практически мгновенно заглушает агонию символов и его дыхание наконец выравнивается. Теперь ему не составит труда воспользоваться магией, чтобы отвести от них ненужное внимание. Нил, судя по всему, начинает видеть всю картину, и Эндрю ненавидит это, ненавидит демона.       Недолгая дорога до Райских Сумерек проходит в тишине, амброзия больше не имеет власти над Эндрю, превращая его в говорящую собачку на задних лапках. Когда они выходят из машины, Эндрю наблюдает за реакцией Нила на название клуба. На его лице промелькнул необычный спектр эмоций, прежде чем он пристально посмотрел на Эндрю.       Эндрю подходит к нему, стараясь избегать прикосновений и последующих мурашек по коже. — Замкнутый круг.       Эндрю вцепляется пальцем в воротник Нила на пути в бар. Он по-прежнему сторонится прямого контакта, но Нил следует за ним без сопротивлений. Они ждут у барной стойки, пока Роланд не замечает их, одаривая Эндрю непринужденной улыбкой.       — Что-то ты рано. Кто же станет следующей жертвой? — Эндрю приподнимает бровь, и Роланд краснеет. С людьми порой бывает так просто.       — Никто. Нам как обычно.       Роланд кивает и выжидающе смотрит на Нила. Демон заметно съеживается от чужого пристального внимания. Он поворачивается к Эндрю. — Мне плевать. Можешь выбрать за меня.       Столь легко переданный контроль. Эндрю не перестает удивлять безоговорочное доверие Нила. Сейчас самое время почувствовать легкий укол вины за свой план, но Эндрю привык жить без сожалений и стыда.       Нил самодовольно выпивает несколько шотов, но Эндрю знает, что чтобы заставить опьянеть существ, подобных им, требуется несусветное количество алкоголя. Пока люди утопают в ядовитой жидкости, Эндрю идет за следующей порцией и достает из кармана пузырек. Одна капля, вторая, третья, и Нил станет безобидным и сговорчивым на всю оставшуюся ночь. Он действует крайне осторожно, стараясь не попасть в бокалы остальных. Даже маленькая капелька способна убить человека, и он не планировал этим вечером сражаться со Смертью за души своей семьи.       Он ставит стакан перед Нилом и они вместе выпивают на счет три. Стоит Нилу почувствовать вкус своего напитка, как к нему приходит мгновенное понимание. Но было уже слишком поздно. Эндрю зажимает ему рот рукой и заставляет проглотить жидкость. — Идите, потанцуйте, — говорит он остальным, и те исчезают на танцполе. Нил всеми силами борется, но его удары слишком слабы против практически трезвого Эндрю. — Тише, Нил, тише.       Эндрю смотрит ему в глаза, чтобы оценить критичность состояния, и приходит к мучительному осознанию того, что сильно просчитался.       Глаза Нила мерцают, цвет переходит от карего до кристально голубого, и он дрожит от сдерживаемой силы. Боковым зрением Эндрю замечает сияние в форме крыла, и чувствует, как у Нила сбивается дыхание, человеческое тело разрывается на части и начинает светиться. В запоздалой реакции Эндрю убирает руку со рта Нила.       — Эндрю...Эндрю, забери меня отсюда. Тебе нужно...я не могу...       Выругавшись, Эндрю одной рукой обхватывает Нила, заставив людей вокруг отвести от них взгляды. В одно мгновение они оказываются на пустом складе в миле от клуба. Он бросает Нила, который по ощущениям похож на раскаленный уголь, и демон с грохотом падает на землю. Внезапный прилив силы охватывает его, заставляя вспыхнуть, из-за чего даже Эндрю отступает на шаг, непривычно впечатленный.       Нил обретает форму существа с огненными волосами, холодными как лед глазами и блестящими, сияющими крыльями. Иллюзия постепенно распадается на части, красный переходит в черный, голубой становится карим, а крылья опускаются на пол с оглушительным падением Нила. Эндрю видит, как он хватается за воздух, будто утопающий, и говорит себе, что болезненное чувство в груди вызвано далеко не беспокойством, когда Нил всё никак не может взять контроль над своим дыханием.       Вопреки кричащим инстинктам, Эндрю подходит ближе, слегка пиная демона в бок. – Эй. Остановись.       Нил не слушает, сильнее сжимаясь, дрожа и сверкая. — Нет…пожалуйста, нет. Умоляю, — Эндрю замирает, чувствуя пальцы, вырывающие перья его крыльев. На секунду он теряется в прошлом. Нил знает, что использовать слово «пожалуйста» рядом с ним — запрещено, он знал об этом больше, чем одно тысячелетие.       Эндрю приседает на корточки, хватая идиота за затылок. — Абрам. Хватит.       Нил вздрагивает так сильно, что Эндрю чуть не отпускает его. Он открывает глаза, смотря на Эндрю с очевидным страхом. — Нет, тебя здесь быть не должно, ты в безопасности, ты…— Нил моргает и впервые оглядывается вокруг. — Стоп, а где мы?       Эндрю отпускает Нила, который не решается отойти от него. — Примерно в миле от Райских Сумерек.       — Райские сумерки? — Нил замолкает. — Что случилось?       Эндрю переминается с ноги на ногу, отказываясь чувствовать вину. — Я накачал тебя наркотиками. Твоя реакция была не самой лучшей.       Непроницаемый и темный взгляд Нила каждый день видится Эндрю в зеркале. У Нила редко появляется такое выражение лица. Уставший, мрачный, болезненный. Эндрю это совсем не нравится. — Вот как.       Эндрю, уставший постоянно ерзать, использует силы, чтобы достать стул и сесть на него. Когда Нил не пытается встать, он создает ещё один и пристально смотрит на него, пока демон не поднимается, пошатываясь. — Скажи мне правду или я заставлю тебя уйти.       Нил вздрагивает. — Эндрю…       — Не сейчас, Нил, — спокойно говорит Эндрю. Он не смотрит на рот Нила, когда демон облизывает губы. — Правду.       — Я не могу, — шепчет Нил.       — Можешь.       — Я пытаюсь защитить тебя. Они не остановятся ни перед кем, — слова вырываются из Нила. Эндрю обдумывает это, прежде чем в его голове собирается пазл.       — Морияма, — вздрагивание Нила является лучшим подтверждением его догадки. Всему виной эта семья. По крайней мере, в этом есть смысл: Морияма сотрудничают с Адом, а Нил – довольно бесполезный демон. — Что тебе нужно от Кевина?       Нил оседает, словно все силы на сопротивление покинули его. — Ничего. Я говорил правду. Мы…встретились, когда он был ещё ребенком, и я боялся, что он узнает меня, — детали истории были явно опущены, но Эндрю уверен, что демон не лжет. Подробности он оставит на потом.       — Почему сейчас?       Нил качает головой, упрямый огонь начал вновь разгораться в его глазах. — Нет. Этого я сказать тебе не могу. Слишком опасно.       Эндрю напрягается и смеряет Нила непроницаемым взглядом. — Мне не нужна твоя защита.       — Нет, — отвечает Нил, демонстративно поднимая подбородок.       Эндрю откидывается на спинку стула, выглядя крайне незаинтересованно. — Назови мне причину, почему я должен позволить тебе остаться.       Нил не отрывает взгляда от своих рук долгую минуту. Он ковыряет заусенцы в присущей людям привычке, прежде чем принять окончательное решение. Он встает. — Я не могу назвать причину. Но могу показать, что произошло за последние 60 лет, — одним плавным движением Нил сбрасывает рубашку.       Внезапно весь поток мыслей в голове Эндрю прекращается. Он видит загорелую кожу, подтянутые мышцы и ровно очерченную грудь, прежде чем его внимание привлекает нечто иное. Он замер, но уже по другой причине. Почти каждый участок кожи Нила покрыт шрамами.       Ангелов, включая падших, напугать крайне трудно. Большинство травм исчезают с их тел мгновенно, остальные же проходят со временем. Чтобы действительно поранить их, потребуется либо святой, либо проклятый клинок – самая настоящая пытка для любой жертвы. Они не просто повреждают человеческую форму, а наносят травму самой сущности и оставляет на ней след.       Нил с ног до головы покрыт метками. Клеймо на одном плече, бледное и явно изжившее себя, но большое. Чуть ниже виден шрам от пулевого ранения и, возможно, следы от кислоты. Худшие из них – нанесенные ножом. Нельзя сказать, сколько времени прошло с момента появления каждой отметины, но торс Нила был полностью ими испещрен. Некоторые из них напоминали боевые раны, полученные в честном поединке. Другие же представляли собой замысловатые, жестокие контуры умышленной пытки. Эндрю чувствует свои сломанные и израненные крылья, подергивающиеся в сочувствии.       Эндрю не осознает, что сжимает кулаки, источая чистейшую ярость, пока не пытается заговорить: из горла способен вырваться лишь продолжительный рык. Это далеко от понятия «в порядке», настолько далеко, насколько вообще возможно. Они — Нил и Эндрю, Эндрю и Нил. Неизменные партнеры и враги. Нил — демон Эндрю, только его, а не игрушка, которую можно использовать и ломать. Они…они…друзья. Нил был неотъемлемой частью жизни Эндрю целых 6000 лет, и кто-то посмел попытаться отобрать его.       Эндрю убьет их. Он убьет их всех, и ему плевать на последствия. Он готов стать падшим, позволить Небесам вычеркнуть его из рядов ангелов. Одно тысячелетие назад Эндрю был на грани, погруженный слишком глубоко, чтобы поддерживать свое существование, и Нил помог ему выбраться. Где был Эндрю, когда Нил нуждался в ответной поддержке?       — Крылья, — говорит Эндрю, удивляясь собственному голосу. — Покажи мне свои крылья.       Взгляд Нила темный, настороженный, когда он расправляет крылья. Эндрю подходит чуть ближе, стараясь сохранить достаточную дистанцию между их телами, и рассматривает представшую перед ним картину. Эндрю чувствует прилив облегчения, когда понимает, что они не так изуродованы, как его собственные крылья.       — Я так устал быть никем. Я не хочу отказываться от нас, — шепчет Нил в опасной близости. Эндрю не отрывает от него глаз.       — Нет никаких «нас», — говорит он.       Нил смеется, качая головой. — Отрицание тебе не к лицу. — Как же Эндрю ненавидит его. Но возражать смысла нет.       — Заключи со мной сделку, — говорит Эндрю: это решение не было принято импульсивно, но он не может избавиться от чувства, что таковым оно и является. Эндрю понимал, что другой исход неизбежен с того момента, как Нил решил показать ему свои шрамы.       — Что? — дыхание Нила сбилось.       — Заключи со мной сделку. Ты отдал свою игру Кевину, так позволь мне прикрыть твою спину. Я встану между тобой и Морияма, и наконец верну свой долг, — медленно говорит Эндрю, чтобы у демона не возникало никаких вопросов.       — Ты мне ничего не должен, — мгновенно прозвучал ответ Нила.       Эндрю шипит сквозь зубы, но его выражение лица по-прежнему непроницаемо. Как же раздражает. — Тогда подумай, чем ты можешь мне отплатить.       Нил склоняет голову в раздумьях. — Я не дам Кевину вернуться к Воронам. Я могу помочь защитить твою семью.       Эндрю не теряет ни минуты. Он без лишних слов кивает и встает. Крылья Нила исчезают, когда тот натягивает свою рубашку через голову.       Эндрю прикуривает сигареты и передает одну Нилу. В молчаливом согласии они находят выход наружу и прислоняются к стене склада. По привычке они стоят слишком близко друг к другу, что даже в летнюю жару Эндрю может чувствовать тепло, исходящее от тела Нила. Это ничего не значит. Это — ничто.       В голове звучит правило: ангелы не должны лгать.       ***       После поездки в Райские Сумерки всё наладилось. Эндрю больше не наблюдает за ним с очевидным подозрением, мишень на спине Нила исчезает, и когда он в очередной раз дразнит Эндрю намеками о встрече на крыше и разделенной сигарете, ангел наконец соглашается.       Крыша становится их убежищем, как и многие другие места раньше. Едкий запах дыма всегда будет служить ему напоминанием о доме, которого у него никогда не было. Большую часть времени они проводят в молчании: Эндрю прикусывает губу, сдерживая маниакальную улыбку, а Нил наслаждается простой дружеской компанией.       Не то чтобы им было что сказать друг другу. За 6000 лет вместе они успели обсудить и всё, что можно, и всё, что нельзя. Нилу в любом случае не скучно, да и пытаться заговорить с Эндрю, когда тот по-прежнему не имеет полного контроля над собой, кажется…несправедливым.       Сигареты, передаваемой в тишине, вполне достаточно.       ***       Теперь, когда Нил наконец смог прийти к перемирию с Эндрю, у него появилось намного больше свободного времени, которое он может уделить экси и своим товарищам по команде.       Экси, как и всегда, прибавляет энергии. Он начал ходить на ночные тренировки с Кевином, и это только укрепило его связь со спортом: порой экси бывает единственным, о чем он может думать, что он может чувствовать. С людьми же дела обстоят сложнее.       Дэн и Мэтт выглядят готовыми опекать его и взять под свое родительское крыло. Не то чтобы Нил возражал. Они кажутся безобидными и ничего не требуют взамен — особенно Мэтт, который всеми силами пытается подружиться с Нилом. Правда у Нила нет никакого опыта в заведении друзей, если не считать Эндрю. А с Мэттом вряд ли получится сблизиться за счет многовековых сражений и оскорблений. Нил пытается вспомнить, как должен вести себя обычный человек, как быть мягче и приветливее с естественной улыбкой на губах вместо пугающей гримасы.       Он не знает, насколько хорошо ему это удается, но Мэтт по-прежнему невероятно дружелюбен, поэтому старания Нила не прошли зря.       С Сетом всё куда сложнее. Он неимоверно сильно раздражает Нила: чего стоят оскорбления, которыми он осыпает каждого человека, попавшегося ему на пути. Сет относится к Нилу, как к грязи, прилипшей к подошве его ботинка. Он всего лишь жалкий человечишка, маленькое пятно в долговечном существовании Нила, но каким-то образом Сету удается доводить его до белого каления, поэтому Нил решает не отказывать себе в сладкой мести. Его ответные проказы почти незаметны, но их достаточно, чтобы сдержать нрав Нила каждый раз, когда Сет называет его бесполезным, а Эндрю — психопатом. Нил тщательно продумывает как можно больше досаждающих Сету вещей, пряча искреннюю улыбку рукой, когда тот начинает разглагольствовать о лужах и плохом обслуживании в кафе. Эти мелочи приносят некоторое удовлетворение, и Нил знает, что Эндрю замечает все его выходки, но отказывается вмешиваться.       Элисон вызывает смешанные чувства. Она балансирует на краю между обычной грубостью и оскорбительной язвительностью. Нил уважает её независимость, но не понимает, почему она продолжает виться вокруг него, будто предвкушая ответной реакции. Он наблюдает за тем, как она с любовью кружится в танце с Сетом, прежде чем впиться ему в глотку своими острыми, кроваво-красными ногтями. Нила одновременно охватили испуг и трепет. Похоже, люди всё же способны меняться, потому что Нил не может вспомнить ни одного человека, подобного им.       Рене пугает его, потому что он знает мощь той силы, что она в себе несет. Её ангельская улыбка обезоруживает, но в Рене чувствуется огонь и скрытая от чужих глаз тьма. Это не похоже на Подземный Мир, а на Небеса и подавно. Она человек, но сильный и бесспорно опасный. Когда Нил притворяется рассеянным, он ловит на себе её проницательный взгляд. Нил — добыча, а она — хищник, и им ещё предстоит узнать, удастся ли Рене разорвать его на части. В глубине души Нил знает, что смог бы победить, однако Эндрю, кажется, близок с Рене, поэтому ему лучше лишний раз не злить ангела, ставя под угрозу её жизнь.       Кевин — неугомонный, раздражающий, но талантливый придурок. Нил сдерживается каждый раз, когда хочет подвесить его за кишки на трибунах, помня о сделке Кевина и Эндрю. Он не знает, почему Эндрю согласился её заключить, но не хочет разрушать то осторожно созданное перемирие между ними.       Ники не изменяет своей жизнерадостной и необычной натуре, не имея ни малейшего представления о том, что происходит вокруг него, в то время как Аарон продолжает избегать Нила. И демону это только на руку.       ***       Нил Джостен встречает Бетси Добсон в конце лета.       Его не особо волнует предстоящая сессия терапии. Он знает, что Эндрю видится с ней еженедельно, но женщине отведена простая роль — достаточно лишь притвориться, что ангел принимает прописанные судом лекарства. Психолог не слишком его пугает, учитывая, что она — обычный человек. Нил провел 6000 лет, искусно манипулируя людьми: застать его врасплох — непосильная задача. Он собирается подать ей несколько очевидных намеков на якобы тяжелое прошлое подвергшегося насилию подростка. Если она поговорит с Ваймаком, его слезливая история не вызовет никаких подозрений.       Единственной насущной проблемой является Рене, ставшая его назначенным партнером. Нил успешно игнорировал её всё лето, поэтому дорога до офиса проходит в неприятной тишине. Что-то ему подсказывает, что на обратном пути лучше не станет.       Рене идет первой, исчезая в маленьком коридоре, в то время как Нилу остается ерзать на диване. Он неосознанно начинает ковырять ногти, секундой позже мысленно одергивая себя. Нил не человек, чтобы нуждаться в глупых защитных механизмах. Он вам не абы кто, а сам змей Рая!       Его решимость длится до тех пор, пока Рене не возвращается, выглядя спокойно и непринужденно. И как бы Нил ни старался, он не может разглядеть притворства в её милой улыбке. — Последняя дверь налево, она уже ждет тебя.       Нил неохотно встает, в уме повторяя свой план. Использовать свои лучшие актерские навыки в течении тридцати минут — он может с этим справиться.       Все его старания проходят прахом, когда он переступает порог и дверь за ним закрывается без возможности выйти.       Нил моментально оборачивается, паника сжимает его горло. Обереги, запечатывающие дверь, обладают мощной ангельской энергией, против которой даже он бессилен. Он в отчаянии мечтает об оружии, наконец понимая, почему Эндрю всегда носит с собой кинжалы.       — Нил, прошу, присаживайся. Нет причин для беспокойства.       Бетси Добсон улыбается ему, сидя на диване, излучение её божественной сущность нельзя не заметить. Баракиель, архангел хранителей, благословений и молний. От части Нил удивлен тем, как много бессмертных собралось в одном месте. Но в остальном он чувствует поглощающую волну паники, пытаясь найти выход и смириться с тем, что его убьют без возможности возродиться.       Блять. Стоило ему вновь вернуть Эндрю, найти вполне терпимую группу людей, получить возможность играть в глупый, человеческий спорт и пристраститься к сигаретам…       — Нил. Я не собираюсь причинять тебе боль. Прошу, устраивайся поудобнее, — он инстинктивно подходит чуть ближе, стараясь как можно лучше скрыть свою сущность в страхе быть сожжённым ангелом. Возможно, она его не узнала. Возможно, у него есть шанс…— Извини, я не подумала, что использование оберегов заставит тебя почувствовать себя в ловушке. Однако нам нужно поговорить, и никто не должен узнать, что я здесь.       К черту план.       Нил заставил себя взглянуть на нее, на человеческую форму, которую она приняла. Полная женщина с морщинами в уголках рта и светло-каштановыми волосами. Нилу ни за что не выбраться отсюда живым. Это ужасно раздражает.       — Значит, вы не просто часть прикрытия Эндрю, — говорит Нил, его тон звучит холоднее, чем он сам того хотел.       — Нет, не совсем. Я являюсь одним из условий его сделки, благодаря которой ему разрешили остаться здесь, на Земле, — проницательный взгляд Бетси будто пытается проникнуть ему под кожу, пытаясь прочесть его мысли. Нил чувствует кипящую в нем неконтролируемую ярость.       — Отлично. Тогда я наконец могу сказать вам, какие же вы все ублюдки, — глаза Бетси слегка расширяются под стеклами очков, но Нил так зол, так зол. Если он собирается умереть, то перед кончиной не забудет плюнуть им в лицо. — Вы просто так наказываете ангела, который преданно защищал свою семью, что странно, потому что в последний раз, когда я проверял, Небеса были к этому более чем благосклонны. О, каким прекрасным решением было наказать ангела Земли, что провел 6000 лет, присматривая за людьми и разбираясь с тем дерьмом, которое вы, ублюдки, на него повесили. Ангела Земли, спасшего вас. Ну заставили вы его принимать амброзию, что дальше? Прицепите датчик отслеживания на его лодыжку. Пошлите архангела присматривать за ним, как за неокрепшим птенцом. Вы пытаетесь разрушить его личность только потому, что он не подходит под ваши стандарты образцового ангела.       — А всё потому, что Небеса не хотят радовать своих приспешников. Эндрю защищал своего брата, падшего ангела, хрупкого человека, и вы решили наказать его за это? Вы настолько тупые или просто не видите дальше своего носа? — смех Нила искаженный, жестокий и внушающий ужас. — Если люди думают, что в Аду плохо, то им лучше внимательнее присмотреться к Раю.       В комнате звучит оглушительная тишина и Нил закрывает глаза. Он может чувствовать на себе сосредоточенное внимание Бетси и её усиленную магию. Вместо осознания скорой смерти он предпочитает представить Эндрю, выдыхающего клубы дыма; восход, отражающийся в воде; любящих, смеющихся, по-настоящему живых людей и стремительный мяч экси на поле игры. На этом его роль закончена, все хорошо. Все в порядке.       — Он убил человека, — Нил не может понять, с какой эмоцией Бетси это произносит, но отказывается открывать глаза. Он вновь смеется, его голос дрожит. Он ни за что не станет молить о пощаде.       — Одна жизнь против множеств жертв Небес. А что насчет Содома, Гоморры, эпидемий, крестовых походов? Почему он должен оставаться святым, когда Рай сам несет ответственность за бесконечные кровопролития?       Бетси тяжело вздыхает и Нил наконец открывает глаза. Она выглядит скорее усталой, чем готовой стереть его с лица Земли в любую секунду. Это излишняя театральность: Нил знает, что ангелы устают не больше демонов.       — Говоря начистоту, не могу с тобой не согласиться.       Нил открывает рот, уже готовый возразить и…замолкает. — Что?       Бетси издает разочарованный звук и хмурится, что выглядит так неуместно в её солнечном и организованном офисе. — Я проголосовала против наказания с амброзией. Я попыталась убедить остальных в этом, но у меня там нет практически никакой власти. Это одна из причин, почему я сейчас здесь.       Нил смотрит на нее с недоумением.       — Я прослежу, чтобы все прошло гладко, и постараюсь...— Бетси морщится. — Вернуть ему самоконтроль, если можно так выразиться. Через год я смогу избавить его от амброзии. До тех пор мне можно лишь наблюдать.       Нил пытается сформулировать подходящий ответ. — Но почему?       Бетси улыбается, вновь став жизнерадостной, и это резкое изменение похоже на пощечину. — Я знала Эндрю до Краха Рая. Я всегда завидовала, что ему достался пост на Земле. Люди интересные.       Нил пристально на нее смотрит, пытаясь вспомнить, упоминал ли о ней когда-нибудь Эндрю. Он никогда не любил говорить о Небесах. — Вы собираетесь донести на меня?       Бетси улыбается и качает головой. — Нет-нет. Я присматриваю за Эндрю уже долгое время, и ты всегда был ему хорошим другом. Я думаю, ему пойдет на пользу твое присутствие. Он скучал по тебе. Он может отрицать это, сколько хочет, но правда есть правда.       Нил шокировано смотрит на нее. По какой-то причине она кажется крайне довольной его реакцией и переводит взгляд на часы. — Что ж, думаю, на сегодня мы закончили. Позволь мне проводить тебя, — одним взмахом руки Бетси снимает заклинание с двери. Нил всеми силами пытается сдержаться и не выбежать за дверь в ту же секунду. — Было приятно с тобой познакомиться. Уверена, мы совсем скоро встретимся вновь, — Бетси решительно пожимает ему руку и Нил усилием воли подавляет вздрагивание.       Рене наблюдает за ним излишне проницательным взглядом, к огромному неудовольствию Нила. — Всё прошло не так уж и плохо, да? Эндрю был убежден, что это обернется полной катастрофой. Он поставил на то, что ты возненавидишь Бетси.       Нил фыркает. Почему-то Эндрю решил не предупреждать Нила, и он ещё отыграется на нем за это. — Надеюсь, ты не много потеряла, — он не собирается вдаваться в подробности. Они садятся в машину и пристегивают ремни безопасности. Рене не включает радио и Нил принимает это за предложение начать разговор. Лучше разобраться с этим раньше, чем позже.       — Ты знаешь правду о его сущности, — Рене наблюдает за ним краем глаза и кивает, от её милой улыбки не осталось ни следа. — А о моей? — она вновь кивает, но напряжение в её позе исчезает, что озадачивает Нила. — Так ты охотница.       — И ведьма, — невозмутимо говорит она. Нил откидывается на спинку стула, обращая на нее свой пристальный взгляд: явное следование вероисповеданию, ожерелье с крестом, аура силы, свободная фигура бойца.       — Ты не собираешься охотиться на меня, — это вопрос, завуалированный под утверждение.       — Нет, Эндрю попросил меня воздержаться в этот раз, он назвал тебя безобидным другом, — она отвела взгляд от дороги на секунду, чтобы посмотреть на него. В её глазах читалась неприкрытая честность и расчетливость, которую Нил знал по себе. Такое выражение лица есть и у Эндрю. — Не знаю насчет безобидности, но звание друга оправдано. Я верю словам Эндрю о том, что ты не собираешься причинять нам боль.       Это слегка шокирует Нила: столь явное доверие и простое принятие демона. Он — воплощение страшной истории, которую родители рассказывают детям, чтобы уложить их спать, но никак не друг.       Он — воплощение кошмара, который родители рассказывают детям       — Почему?       На лице Рене расцветает улыбка, её прежде жестокая и опасная натура скрылась под образом спокойного очарования. — В следующий раз не забудь спросить меня, как я стала одной из Лисов.       Нил слегка вздрагивает, про себя думая: «может быть, когда-нибудь».       ***       В ту ночь на крыше Эндрю начинает смеяться, когда Нил упоминает Бетси. — Ты встретил Би! Интересно, как тебе удалось выбраться живым.       Нил хмурится. Он думал, что им обоим хорошо удавалось скрывать свое прошлое от остальных, но ему потребовалось все имеющееся самообладание, чтобы не использовать Бетси против Эндрю во время тренировки. Для его терпения смех становится роскошью. — Ты мог бы предупредить меня.       Эндрю вновь начинает хохотать, и Нил ненавидит, ненавидит, чертовски ненавидит амброзию. — Слишком скучно.        Нил в отместку крадет сигарету Эндрю, вдыхая дым и думая о яркой улыбке Каина и его печально известном грехопадении.       — Я столкну тебя с крыши, — радостно говорит Эндрю. Он достает из кармана пачку сигарет и по щелчку пальца Нил зажигает одну из них. Вместо благодарности его встречает взгляд полный презрения.       Нил улыбается, закрывая глаза. – Я потяну тебя за собой.       ***       Нежданно-негаданно наступил день их первого матча. Нила не особо волнует начало первого семестра. Он жил в то время, когда система образования ещё только начинала создаваться, и, несмотря на то, что его память далеко не так хороша, как у Эндрю, Нил смог бы сдать экзамены по всем предметам с закрытыми глазами. Поэтому единственное, что интересует Нила в Университете Пальметто, — это Лисы и его первый матч по экси.       Стадион переполнен яростными фанатами. Нил наблюдал за строительством пирамид, закладывал кирпич в Великую Китайскую стену, поднимал крышу Тадж-Махала, но впервые он испытывает столь сильное воодушевление, видя оживление на местах перед игрой.       Эндрю бьет его по затылку, проходя мимо и бормоча себе под нос: — Наркоман. — Это выводит Нила из ступора, и он в отместку пинает ботинок Эндрю. Ангел закатывает глаза на его шалость, а Мэтт и Ники испуганно переглядываются. Нил непонимающе смотрит в ответ.       — Почему Эндрю позволяет ему такие вольности? — спрашивает Ники по-немецки.       Аарон пожимает плечами, выглядя скучающе, всё его внимание было сосредоточено на чирлидерах. — Не знаю. Плевать.       Дэн рассказала Нилу, что Эндрю не принимает свои «лекарства» во время игр, и Нил, несмотря ни на что, рад видеть, как ангел вновь становиться самим собой, пусть и временно. Честно говоря, его маниакальная улыбка начинает изрядно нервировать.       Матч начался, и Нил полностью сосредоточился на игре. Это жестоко и неистово с первых звуков сигнальной сирены: Лисы столкнулись в схватке с Шакалами и бились не на жизнь, а на смерть. Агрессивная игра пробуждает в Ниле его истинную демоническую сущность, и он ловит себя на том, что начинает неосознанно бить по стене со своими товарищами по команде. Несмотря на все недопонимания и ссоры, «Лисы» прекрасно взаимодействуют друг с другом, зная сильные стороны своих товарищей, пусть первое очко в матче и достается противнику. Они пробиваются на корт, и Кевин выравнивает счёт, прежде чем начинается драка, что заставляет Нила злобно ухмыляться из-под шлема.       Сета выводят из строя и Нила просят выйти на его замену, сыграть за Лисов, стать их частью. Он напоминает себе, что в этом нет ничего особенного, просто очередное пятнышко на фоне его существования, что он — ничто, но прилив адреналина слишком силен, и Нил прочно вживается в свой человеческий образ.       — Готов? — спрашивает Дэн, выглядя яростно и решительно.       — Готов попробовать, — отвечает Нил, и они стукаются клюшками.       — Давай сделаем это.       Нил занимает свое место у стены и слышит, как один из Шакалов бормочет: — Любитель и калека, — Нил оскаливается в ответ, поймав его взгляд. Он хочет воспользоваться своими силами, чтобы перевязать шнурки их ботинок, когда Эндрю бьет ракеткой о стену. Послушно оглянувшись через плечо, Нил встречается с ним взглядом. Фальшивая улыбка на его губах исчезла, и Нил чувствует себя неистово, удивительно живым.       — Эй, пташка. Время побегать. Это для тебя, — Эндрю изо всех сил бьет по мячу, заставляя его лететь по полю. Нил бежит с неудержимой скоростью, проскальзывая между игроками и добираясь до поля прежде, чем его успевают поймать. Он не попадает в цель, но мяч почти достиг победной точки. Нил помогает Мэтту избавиться от Гориллы, используя свою силу, чтобы навсегда вывести противника из игры.       Нил дважды забивает и впервые чувствует себя таким живым, поглощенным моментом.       Они проиграли, но, когда матч заканчивается, Нил не ощущает ни злости, ни разочарования. Ему словно стало легче дышать. Когда он рассказывает об этом Эндрю на крыше, за час до того, как им нужно будет уехать на какое-то телешоу, ангел закатывает глаза и уходит.       Нил решил не притворяться уставшим, но заметил, что Эндрю спал большую часть времени по дороге в студию. Когда Ваймак встает, чтобы разбудить его, Нил быстро вскакивает на ноги. Он видел, как жесток Эндрю с людьми, которые пытаются разбудить его, и может догадываться о причине столь бурной реакции, поэтому ему необходимо помешать тренеру. Можно было сделать это более деликатно, но уже поздно.       Нил подходит к нему, стараясь держаться на приемлемом расстоянии, и говорит: — Просыпайся, Эндрю, — эта часть была для создания видимости: настоящий трюк заключался в том, чтобы проникнуть в сознание Эндрю. Ангел мгновенно просыпается, его глаза ясны, а вид спокоен.       — Ненавижу тебя, — говорит Эндрю, потягиваясь.       — Какого хрена! — раздается возглас Ники позади, который Нил демонстративно игнорирует. Когда он поворачивается, то замечает на себе проницательный взгляд Ваймака. Нил молчаливо смотрит в ответ, и Ваймак проводит рукой по волосам, бормоча: ─ Мне недостаточно платят за это дерьмо.       Кевина разбудить намного сложнее, поэтому он бегает вокруг автобуса, чтобы взбодриться. «Люди − странные существа», ─ думает Нил.       На полпути к студии их встречает Кэти Фердинанд. Нил замирает при виде нее, чувствуя, что Эндрю рядом с ним тоже впал в ступор. Сама Война стоит перед ними с яркими, огненными волосами и улыбкой, несущей разрушение. Среди четырех всадников она ─ самая опасная, по мнению Нила. Война разжигает драму, после чего позволяя людям самостоятельно уничтожать друг друга в порыве злобы.       Видимо, поначалу она их не заметила и поприветствовала Кевина поцелуем в щечку, несмотря на явно охватывающую Нила панику. В конце концов взгляд Кэти цепляется за Нила и удивление в её глазах кажется искренним. — Нил Джостен, сколько лет, сколько зим! В последний раз мы виделись в Берлине, верно? — на её губах играет дьявольская ухмылка, и Нил не успевает избежать приветственного поцелуя в щеку.       Остальные пристально на них смотрят, и Нил подавляет в себе любые признаки паники, медленно отвечая: — Извините, Вы, должно быть, ошиблись. Мы никогда раньше не встречались.       — Разумеется, — отвечает Кэти, её улыбка выдает молчаливое понимание. — Но мы собираемся исправить это, не так ли? Раз уж ты будешь участвовать в моем шоу.       Весь воздух покидает тело Нила. — Нет. Я лучше откажусь, — это определенно обернется катастрофой.       — По статистике на одиннадцать часов вечера пятницы твоя фамилия — третья по частоте запросов в поисковике, сразу после Рико и Кевина. Что ты чувствуешь по этому поводу? — игнорируя его, продолжает Война.       Нил знает, что это добром не закончится, и он может чувствовать предостерегающий взгляд Эндрю на своем затылке, но, учитывая то, что ни Кевин, ни Кэти не хотят слышать никаких возражений, он оказывается в гримерке прежде, чем успевает настоять на своем.       Шоу начинается и Нил пропускает мимо ушей вступление, лихорадочно перебирая варианты спасения. Он приходит в себя лишь к моменту своего выхода на сцену. — Итак, позвольте представить: Нил Джостен, новоиспеченный Лис из университета Пальметто!       Нил собирается выставить себя на всеобщее обозрение и надеется, что ему удастся поскорее выбраться, при этом не разрушив всё вокруг. Судя по улыбке Войны, это маловероятно.       Подвох становится явным, когда начинает играть гимн Эдгара Аллана и на сцену выходит Рико Морияма.       Прошло 9 месяцев с тех пор, как Рико сломал руку Кевина. В последний раз Нил видел его 8 лет назад. Рико ни за что не смог бы узнать его, он едва походил на человека в то время: рыжий, голубоглазый, окровавленный демон, убивший пятерых мужчин. Но Нил всё равно чувствует крупицу страха, когда Рико стискивает Кевина в крепких объятиях.       Он не Эндрю и не давал обещания защитить Дэя, но Кевин его. Кевин в каком-то смысле его друг, отчасти наставник, но самым главным является то, что он — хрупкий человек, которого Нилу нужно защитить. Он подавляет все свои чувства, всё, что могло бы заставить его замолчать, и позволяет зарождающейся злобе расти с каждой словесной атакой Рико и вздрагиванием Кевина.       Краем глаза он замечает Эндрю, прикованного к своему месту, Лисы сдерживают его. Эндрю ненавидит прикосновения, ненавидит до глубины души, и Нил встречается с ним взглядом, пытаясь сказать «я справлюсь», в молчаливой надежде, что этих слов будет достаточно, чтобы Эндрю прекратил бороться и ребята оставили его в покое.       Рико ставит под сомнение способности Кевина к выживанию за пределами корта и это последняя капля. Он может чувствовать на себе взгляд Кэти, ожидающей начала взрыва, предпосылки которого она должна была уловить.       — Я думал, друзья должны быть друг для друга опорой, — говорит Нил, поддаваясь своему глупому желанию защитить Кевина. — Ты мог бы поддержать Кевина — сейчас это меньшее, что ты можешь сделать после того, как отвернулся от него прошлой зимой.       Война устроилась поудобнее, не вмешиваясь.       — Кевин сам принял решение покинуть университет Эдгара Аллана, — говорит Рико, его улыбка стала угрожающе холодной. Это напомнило Нилу о Люцифере, о том ледяном взгляде, когда он разбирал Нила на части. — Мы с тяжелым сердцем переживали его уход, но были искренне рады услышать, что он получил должность тренера.       — Правда вы не особо рады, что он снова стал играть, — продолжал Нил. — Не из-за этого ли «Вороны» перевелись в наш округ? Вы посчитали, что Кевину Дэю больше не место на поле, и решили убрать его из списка конкурентов. Хотите уничтожить его шанс на возвращение и заставить смотреть на то, как ваша команда поднимается на пьедестал. Ты просто тычешь его носом во все, что он потерял, и, насколько я могу судить, получаешь от этого нехилое удовольствие.       Рико изо всех сил пытается сохранить свою идеальную улыбку для прессы, понимает Нил. — Повторю первый и последний раз: сбавь обороты.       — Не могу, — огрызается Нил. — У меня с этим небольшие проблемы, — слегка смахивает на суицидальные наклонности, но ощущается невероятно, словно возможность вернуть нечто свое. Если Эндрю чувствует то же самое, защищая людей, то тенденция становится понятна.       Кэти слегка меняет направление разговора, будто пытается найти тему, которая смогла бы разжечь ещё больше споров и драмы. Нил даже не пытается возникать по этому поводу: гнев застилает всё его существо, поднимается к горлу и прикусывает язык.       У Рико хватает наглости заявить, что они всё равно не приняли бы Кевина обратно, и Нил окончательно срывается.       — Прекрати быть таким эгоистом, — говорит Нил, и Кэти не может скрыть своей восторженной улыбки. Кевин ущипнул его за руку, однако Нил на это лишь отмахнулся. — Кевин всегда мечтал стать лучшим в экси, так с какой стати ты пытаешься лишить его этой мечты? Почему заставляешь довольствоваться меньшим? «Лисы» дают ему возможность играть, а «Вороны» хотят отодвинуть на задний план. Кевину нет смысла возвращаться.       — Университет Пальметто — пустая трата времени, — усмехается Рико.       — Не больше, чем Эдгар Аллан, — парирует Нил. — Твоя команда на первом месте в рейтинге? Поздравляю. Вот только удержаться наверху намного проще, чем заново начинать всё с нуля, а Кевин именно этим сейчас и занимается. Он вливается в совершенно другую команду, учится заново играть второй рукой, а когда он восстановит свое мастерство — а он это сделает! — то будет играть гораздо лучше, чем в «Воронах».       — Попробуй угадать почему, — спросил Нил, но не стал дожидаться ответа. — Потому что дело не только в его врожденном таланте, он выделяется тем, что является одним из нас. В этом году у «Лисов» всего десять игроков. Лишь по одному на замену. А теперь подумай. Прошлой ночью мы играли против брекенриджских «Шакалов». У них в составе двадцать семь человек. Они могут раскидываться игроками, сколько душе угодно. У «Лисов» же такой роскоши нет. Мы обязаны оставаться на своих позициях до самого конца.       Рико закатывает глаза, рявкнув что-то о незаслуженной самонадеянности, в ответ заслужив озлобленное парирование Нила. Ему всеми силами приходиться сдерживаться, чтобы не разорвать Рико на части на глазах у всех.       — Нет, я думаю, что ты напуган, — мягко посмеивается Нил, и хватка Кевина на его руке могла бы оставить синяки на запястье, если бы они были людьми, но Нилу всё равно.       Эфир подходит к концу, и Война наслаждается устроенным шоу по полной. Нил поднимает Кевина и сбегает с ним со сцены так быстро, как только может, но Рико всё равно удается добраться до них.       Рико ловит Нила за плечо, как только они исчезают из виду, и с силой прижимает его к стене. Нил даже не вздрагивает, едва почувствовав удар. Настоящий ужас вызывает кровожадный, мстительный взгляд Рико, напоминающий порождения Ада, задевающий глубокую яму главного страха Нила. Рико не способен заставить его страдать — не без надлежащей инструкции, но, глядя в эти глаза, Нил начинает чувствовать, что его время на исходе.       Он бьет Нила о стену дважды, злясь на его явное безразличие. Нил никак не реагирует, ведь Рико в любом случае не сможет причинить ему настоящей боли. Но когда он замечает Кевина, то начинает нервничать, потому что, в отличие от него, Дэй – хрупкий человек, легкая добыча, и Эндрю будет в бешенстве, если Нил не защитит его. Он не хочет раскрывать свои способности, не хочет давать подсказку Рико или Кевину о том, кем он является на самом деле, поэтому решает выбрать второй вариант, прорычав: — Оставь его в покое.       Рико поворачивается к нему, прижимая к стене за горло. — Кто разрешил тебе вякать?       Движимый чем-то необъяснимо глупым, Нил плюет ему в лицо.       Рико замахивается кулаком, и Нил духовно отделяется от своего человеческого тела, избегая боли. В этот момент появляется Эндрю, встревая между ними и отталкивая Рико на шаг назад, потом на второй. Кевин бросается к Нилу, когда тот использует все свои актерские навыки, притворяясь задыхающимся.       — Рико! Давно не виделись!       — Мы как раз говорили о тебе, ангел.       — Ага, при помощи твоих кулаков. Не трогай моё. Я не люблю делиться, — Эндрю рукой задевает плечо Нила. Он слегка толкает его, и Нил понимает молчаливый намек, хватая Кевина и скрываясь с ним в коридоре. Сейчас всё обладает слегка нереальным уровнем ужаса.       Лисы, скорее всего, пытаются заговорить с ним, но все мысли Нила были сосредоточены на одном: это конец, конец, конец. Он был глупцом, раз думал, что Рико не сможет докопаться до правды о его настоящей сущности. Нил и так знал, что его время ограничено, но настоящий ужас вызывало то, что ему осталось даже меньше, чем он думал.       Эндрю возвращается и этого едва хватает на то, чтобы Нил перестал дрожать всем телом. Он проводит рукой по его спине, вот только это не помогает ему вновь обрести контроль над своим дыханием. Не то чтобы он нуждался в воздухе, но если кто-то из Лисов заметит…       Эндрю всего на секунду останавливается на своем пути к Кевину, предупреждающе сжимая шею Нила. — Дыши, — приказывает он, и Нил не в силах сопротивляться. Эндрю ждет, чтобы полностью убедиться, пока дыхание Нила не восстанавливается. Он выхватывает Кевина из рук Эбби. — Кевин, мы уходим. Прямо сейчас, понял?       Он ведет Кевина за собой, и Нил идет рядом, будто собачка на привязи. Мэтт поздравляет его, и Нил пытается выдавить улыбку, но не может из-за болезненного осознания того, что всё кончено, потому что он не смог прикусить свой глупый язык.       По возвращении в кампус Нил незаметным намеком сил предлагает Эндрю посидеть с сигаретой на крыше. Эндрю отмахивается от предложения, встречаясь с ним взглядом, прежде чем демонстративно посмотреть на Кевина, который прямо сейчас представлял собой бледный, дрожащий беспорядок. Нил кивает, все внутри него неприятно скручивается. Он понимает: Кевин – хрупкий человек, но Нил чувствует, как его внутренности воспламеняются, и Эндрю единственный, кто может помочь ему пройти через это состояние.       Остальные заказывают пиццу, рассказывая Сету и Элисон о «эпичной речи» Нила. Он бы соврал, если бы сказал, что был удивлен, когда послышался робкий стук в дверь и за ней показалась голова Ники.       — Эм, Нил. Эндрю хочет тебя видеть, — Нил встает, игнорируя Дэн, которая пробормотала Мэтту: «что с этими двумя?».       Эндрю сидит на комоде у открытого окна. Нил закрывается за собой дверь, неуверенно подходя ближе. Эндрю потянулся вперед и схватил его за толстовку, сократив расстояние между ними, чтобы прижаться лбами друг к другу.       Весь воздух покидает тело Нила в судорожном вздохе, когда он закрывает глаза. Он не пытается прикоснуться к Эндрю, потому что знает правила и чувствует, что наконец смог заземлиться, полностью слившись со своей человеческой формой. Они стоят так минуту, возможно, две, прежде чем Эндрю отталкивает его на шаг. Нил с принятием отступает, впервые за весь день ощутив непоколебимую стойкость.       — Ты такой тупой, — рычит Эндрю сквозь улыбку, непроизвольно растягивающуюся на его губах. Это довольно пугающая комбинация. — Скажи, тебе обязательно было усложнять мне жизнь?       — У меня не было выбора. Ты же видел.       — Я видел, как ты собственноручно рыл себе могилу. Куда подевалось желание остаться в живых, а?       Нил пожимает плечами, отводя взгляд. — Это было подло, я не мог позволить ему так обращаться с Кевином.       — Демона волнует справедливость, куда катится мир? — насмешливо говорит Эндрю. — Дай Рико пару дней, и он всё про тебя разузнает. Что потом делать будешь?       Плечи Нила напрягаются. — Ты не должен пытаться защитить меня от него. Это слишком опасно, он знает твою истинную сущность.       Эндрю смеется, заставляя Нила вздрогнуть от фальшивого звука его голоса. — Не забывай про нашу сделку, Нил. Сбежать больше не получится.       Нил качает головой. — Нет, я…       — Вот и отлично. Ты едешь с нами в Колумбию, мы возвращаемся в «Эдем». Встретимся в девять.       — Ладно, — сдается Нил и уходит, пока Эндрю доедает свой кусочек амброзии.       — Чего он хотел? — спрашивает Мэтт, когда он возвращается в их комнату. Остальные делают вид, что не подслушивают.       — Просто поговорить, — отвечает Нил, концентрируя свое внимание на фильме.       Чуть ближе к девяти вечера он переодевается в одежду, которую купил ему Ники. На пути к комнате отдыха Нил замечает Элисон и Сета, собирающихся в клуб повеселиться. Он проскальзывает мимо них в коридор, направляясь к комнате Эндрю. Элисон и Сет разговаривают с группой парней, в то время как дверь в комнату девочек открывается синхронно с дверью Эндрю.       Нил встает рядом с Кевином и смотрит, как Дэн расспрашивает Элисон и Сета о походе в клуб. Когда те отмахиваются от нее в ответ, внимание Дэн переключается на Нила. Стоило ей понять, что он собирается отправиться с Эндрю, как она замерла в шоке. — Только не говори мне, что собираешься поехать с ними.       Нил пожимает плечами, чувствуя себя неудобно под испытующим взглядом. — В прошлый раз всё было не так плохо, — солгал он сквозь зубы.       Эндрю смеется. — Это будет весело!       — Нил, тебе не обязательно идти. Не позволяй ему помыкать тобой, — Дэн скрестила руки на груди, она выглядела рассерженной. Попытка защитить почти приятна.       — Всё в порядке. Я сам могу о себе позаботиться.       — Ох, Нил, лгать очень плохо, — говорит Эндрю на немецком. Нил смотрит на него, прежде чем ответить на том же языке, игнорируя явный ужас Ники.       — Я могу справиться сам, мне не нужна няня.       Эндрю снова смеется. — Вот и хорошо!       Они уходят, и Нил притворяется, что не замечает пристального взгляда Дэн. Во время поездки в Колумбию нервы Нила натянуты до предела. Он не думает — или, по крайней мере, надеется, — что Эндрю снова попытается накачать его наркотиками, но полностью уверенным быть нельзя.       При виде большой вывески Райских Сумерек у него перехватывает дыхание, как и в прошлый раз. Замкнутый круг.       Ночь проходит в буйстве красок и шума, Нил пьет в меру, не чувствуя никакого опьянения, в то время как остальные пытаются утопиться в большом количестве алкоголя. Они возвращаются в Колумбию и всей толпой собираются войти в дом, когда телефон Аарона начинает звонить.       — Сет умер.       Нил шокировано моргает и пытается притвориться огорченным. Он на сто процентов уверен, что с треском провалился, но остальные, похоже, не обращают на это внимания. Люди всегда умирают. Это перестало его расстраивать через некоторое время после смерти Каина, потому что другого способа выжить не было. Нил встречается взглядом с Эндрю и знает, что тот как никто другой его понимает.       Он ждет, пока Эндрю загонит всех остальных внутрь, и садится на ступеньки крыльца. Эндрю устраивается рядом и протягивает ему зажженную сигарету.       — Это всё дело рук Рико, — прямо говорит Нил.       Эндрю выдыхает клубы дыма, запрокидывая голову назад, чтобы посмотреть на звезды.       — Определенно.       — Я готов рискнуть своей жизнью. Но не их. Жизнь людей и без того коротка.       — Рико не тронет остальных Лис, если и правда хочет сыграть с нами в Октябре. Его главная цель — уничтожить Кевина на поле, и она не осуществится, если нас не допустят к игре из-за недобора, — лениво объясняет Эндрю, стряхивая пепел на гравий и растирая его в пыль каблуком. Нил пытается подобрать нужные слова для вины, пожирающей его изнутри за отнятие жизни признанного мудака, который по-прежнему оставался непричастным человеком.       Эндрю перекладывает сигарету в другую руку и цепляется пальцами за воротник рубашки Нила, натягивая его ощутимо сильно. — Прекрати. Достаточно. Ты никуда не уйдешь. Ты остаешься здесь.       Нил находит в себе силы кивнуть, и Эндрю протягивает ему ключ от дома. На самом деле в этом нет ничего особенного. Ни один замок не смог бы остановить Нила, но это всего лишь знак. Маленький знак доверия.       Нил закрывает глаза и вдыхает запах дыма глубоко, глубоко, глубоко.