***
— Тот мальчик опять мне чуть спину не прожёг взглядом. Он точно не чудовище? — Нико повернул ключи, заводя машину. Уилл, сидящий на соседнем кресле, закатил глаза. Нико этого не видел, но знал: он поднимал эту тему не в первый раз. И она, конечно, была шутливой: полубоги, будучи детьми, не источали такой сильный запах, поэтому наткнуться на монстра в детском доме было сложно. Особенно, в обличии ребенка, ведь большинство монстров предпочитало играть роли учителей или воспитателей. Но Нико настораживала такая реакция мальчика на него: он не мог позволить себе потерять Уилла. — Я думаю, что... — Уилл поправил ремень безопасности, проходящий через грудь, и ненадолго замер, собираясь, видимо, с мыслями: ему всегда не хотелось делиться догадками насчёт пациентов, но держать все это в себе он не мог. — ты просто напоминаешь ему кого-то: отца, дядю. Это, конечно, странно: он попал сюда довольно давно, но вдруг врезался в память какой образ. Тогда Нико замолк. Он вообще трепетно относился к детям в этом месте: хотя сейчас у него есть и отец, и мать, он слишком хорошо помнил, какого расти без них. Поэтому каждое напоминание, что эти дети — сироты, заставляло его сердце биться ещё сильнее. — Эй, чего ты? — он прекрасно понял вопрос мужа, но отвечать на него, на удивление, не хотелось. — А мы твою коллегу не ждём? — Нет, и я не об этом, ты же знаешь, — Уилл смотрел прямо на него, как всегда в моменты искренних переживаний. — А что тут сказать. Хреновый у пацана отец был, видимо. И они тронулись.***
Крис опять не мог заснуть ночью. И он был бы рад, если бы из-за соседей, но нет: именно в его комнате все были такими же тихими, как и он, поэтому они точно не были виноваты в том, что ночью он не спал, а ворочался, пытаясь избавиться от странного чувства. Наверное, и та бабушка тоже не была виновата, наверное, она тоже не хотела умирать (Уилл говорит, что вообще никто не хочет умирать и Крис тоже перестанет хотеть, когда найдет, за что полюбить жизнь), но её винить было легче. В конце концов, что ей мешало умереть днём, а не лишать его сна. Или умирать не рядом с их детским домом, а подальше, так, чтобы он не ощущал её смерть, чтобы её душа не маячила перед ним всю ночь, прежде чем уйти. — Крис, ты чего такой грустный? — Уилл смотрел сочувствующе, и Крису до боли хотелось рассказать все, раскрыть всю правду. Уилл единственный из всех взрослых понимал их и прислушивался: только он не называл его имя полностью (Крис ненавидел и пугался, когда его зовут полным именем), только он, если не запоминал, то хотя бы пытался сделать вид, что помнит, какую книгу Крис читает, только он чувствовал, что они такие же люди. Но даже он не поверит в рассказ. Да и рассказывать было нечего: лишь додумки странного ребенка. — Я? Н-ничего... не выспался, — Крис не любил врать: воспитательницы могут догадаться, и тогда будут громко кричать, поэтому врать, когда для этого нет сильной причины, не следует. Следует говорить не все. В конце концов, он правда хочет спать. — Ну ладно, тогда беги, вас вон зовут на завтрак уже.***
Нико барабанил пальцами по рулю в такт дождю, отбивающему одному ему известный ритм по крыше машины. Уилл задерживался, как обычно, но выходить под проливной сентябрьский дождь не хотелось. Все равно придется ждать, так хоть не промокнет. Нет, он вовсе не злился на Уилла, сам бы, работая в детдоме, проводил там как можно больше времени, скорее... просто хотел побыстрее вернуться в квартиру. День был паршивый, как всегда в первые дни затяжных осенних дождей: хотелось, подобно Персефоне, к отцу, чтобы никто не трогал, только он, Уилл и бесчисленные часы отдыха. Но Уиллу нравилась его работа, а Нико не хотел лишать любимого радостей. Впрочем, ещё чуть-чуть и можно будет окружить машину мертвецами или и вовсе доверить ее Альберту: Уилл соогласен на подобное в октябре, как он сам говорит — "вписывается в атмосферу месяца". Сейчас же Нико отвозил любимого сам, ему не сложно, наоборот, даже мило, что удается провести чуть больше времени вместе, пусть и наедине. Было не сложно, пока не начался период дождей: слишком уж они противны. В конце концов, он не Джексон, чтобы питаться от льющейся воды. Уилл отпер дверь машины, позволяя воде и, что гораздо хуже, холодному воздуху попасть в салон. Одно радовало: это означало, что скоро они окажутся дома. — Нико, привет! Шоколадку будешь? — Линда, как обычно, тихо прошмыгнувшая на заднее место, помахала ему. Нико посмотрел на неё через зеркальце заднего вида, улыбнувшись в ответ. Линда была милой, так что Нико не было в тяжесть подвезти её, но она вечно покупала ему всякие маленькие подарочки, видимо, чувствуя себя обязанной. Нико вечно ворчал, потому что не понимал, в чем смысл просить приятелей на машине тебя подвезти, а не вызывать такси, если по итогу все равно тратишь деньги. А Уилл, улыбаясь, забирал шоколад. — Давай, только разломи её, пожалуйста, — он тоже любил шоколад, а в такую ужасную погоду только им спастись и можно. — Все нормально? Может, ты отдохнешь? Меня вполне может забрать Альберт, а на выходных я к тебе приеду? — Уилл смотрел настолько пристально, что Нико бы назвал это пялиться, будь на месте Уилла кто-то другой. — Ты же знаешь, уеду к отцу и сразу всем понадоблюсь, — Нико тяжело вздохнул. И почему только все случилось так одновременно. — Ох уж эти моменты, когда весь коллектив в отпуске, даже больничный не дадут — Линда сочувствующе усмехнулась. Она была не так далека от правды, только тут скорее не в отпуске, а просто... послали богов, потому что оставлять жен одних слишком уж пугало. Даже Нико, который, конечно, шутил, что беременная Аннабет ещё опаснее, чем Перси, и к ней явно никто не сунется, все равно опасался и не пускал братьев выполнять поручения. Да и что Перси сделает-то без Анни в поиске. — Кого-нибудь из лагерных отправим, вы же не обязаны все на себе тащить. Ангел, отдохни, а? — Нико закатил глаза. Вот ведь упрямый. И самое главное — ответить нечего: они не обязаны выполнять поручения богов в одиночку, но все же... В груди привычно заныло от мыслей, что придется взваливать эту ношу на ещё юных полубогов, ломать их жизни, как когда-то давно сломали его собственную, или отвлекать старых друзей, вырывать их из размеренного бытия. Нико передёрнуло: они бы не отказались, но не хотелось допускать такой ситуации. В конце концов, осталось около полугода: Пайпер родит, и хотя бы Джейсон будет опять в строю. — Все хорошо, солнце. К тому же я не собираюсь пропускать октябрь. Ты же знаешь, у отца эта атмосфера круглый год, а здесь всего месяц. Уилл закатил глаза, но все же улыбнулся, а значит, на этот раз они тему закрыли. До следующего тяжелого дня.***
Крис прижал к себе книгу. Читать было сложно: буквы разбегались, как разбегались всегда в дни, когда он не высыпался; но общаться с другими ребятами было ещё тяжелее. А ещё сегодня опять приснилась мама, поэтому хотелось забыться, раствориться в такой сложной работе как чтение. Это было похоже на самоизбиение, но в более хорошем ключе: за чтение воспитательницы, наоборот, похвалят, а голова, пусть и будет болеть, но не будет думать о маме. Лучше уж думать о Тесее. Крис любил читать мифы: они казались чем-то родным, но не напоминали о доме и маме. Словно бы их читали ему, но делала это не мама, а… Отец. Крису легко удавалось представить всех полубогов: пока остальные ребята смеясь говорили, что это сказки, что они невозможны, он, напротив, верил, что это все — реально. Конечно, он знал, что Земля крутится вокруг себя, и поэтому Аполлон точно не замешан в движении Солнца, но и тот Ангел, что забрал маму и зачем-то, видимо, на зло ей, спас самого Криса, точно существовал. А кем он мог быть, как не богом? Только если полукровкой, подобно тому же Тесею. И забрать маму он тоже мог по злому приказу богов. — О чем задумался, Крис? — Уилл опять задал вопрос совершенно не вовремя. Опять хотелось рассказать ему правду, но опять это было слишком страшно, слишком опасно. — А Дионис женился на Ардиане, чтобы отомстить богам? — поэтому опять следовало не говорить всю правду. — На Ариадне. И ммм, — Уилл поправил свою куртку, которую нес в руках, пытаясь собираться с мыслями. Крис понимал, что это значит: у Уилла есть мысли об этом, их много, но говорить их нельзя. Сам Крис тоже иногда делал что-то с виду нормальное: завязывал шнурки или поднимал упавшую ручку, чтобы в этот момент придумать, что говорить. — Мист… Дионис вряд ли бы сделал что-то такое, чтобы насолить Афине. Да и по их отношениям с Ариадной можно понять, что они и в самом деле друг друга любят. Крис не до конца понял, по каким отношениям можно понять, потому что в книге о Дионисе даже не говорилось: автор лишь отметил в конце, что Арди… Ариадна тоже получила свое от судьбы, а то, что её обманул Тесей, и то, что она вышла замуж за Диониса, Крис узнал у воспитательницы. Но и она знала не много, лишь общие черты, а Уилл… Уилл знал, и отчего то не мог сказать. — Вы так много знаете о мифах, — Крис пораженно уставился на психолога. Он и в самом деле восхищался Уиллом, но ещё хотелось понять: откуда он все это знает. А лесть хорошо работает на взрослых. — Мой муж просто обожает мифомагию, собрал все карточки и выучил все, что только можно обо всех богах, так что пришлось и мне выучить, — Уилл улыбнулся, как улыбался всегда, когда речь заходила о его муже. Крис в такие моменты загадывал, чтобы у него тоже нашелся человек, о котором он сможет говорить так. Или который будет о нем так говорить. — Мистер ди Анджело? — Ага, иногда мне кажется, что он выгонит меня из дома, потому что карточки не будут туда помещаться. А ещё, почему вы все зовёте меня по имени, а его так… уважительно. Его Нико зовут если что, — Уилл подмигнул ему, так что Крису пришлось кивнуть. Но называть мистера Ди Анджело по имени казалось опасным. Однако Уилл вряд ли бы предложил им что-то плохое, — Ты чего задумался? — Нико… звучит красиво, — их психолог закивал и с этой довольной улыбкой и плавными движениями головы был до жути похож на кота, — Но Ариадна ещё красивее. Уилл замер с шутливым обиженным выражением лица. А Крис не врал: хотелось бы, чтобы его тем самым человеком была девушка именно с этим именем.***
— Мне Салли звонила, — Нико сказал это как бы между делом, выезжая с парковки, хотя хотелось, очень хотелось, сказать это сразу же, когда муж открыл дверь машины. Но Уилл был чем-то взволнован, а Нико совершенно не хотел отвлекать его, и лишь когда взгляд любимого прояснился, он начал. — Ммм? — Звала сегодня к ним. Ты прикинь, этот придурок, оказывается, сегодня приезжает. Линда завозилась на задних сиденьях. Возможно, для посторонних людей эта фраза была слишком, но Нико переполняла злоба. — Который из? — Перси, — а потом, заметив непонимание на лице мужа, продолжил, — а он в лагере был. Оказывается. Из звонка Салли. Уилл зашелся громким хохотом на всю машину. А Нико недовольно цокнул: — Нет, я брата два месяца не видел, узнал, что он в городе, а ты ржешь. — Одна я тебя люблю, Нико, — Линда рассмеялась, но быстро замерла, нащупав в сумке что-то. — Кто будет чупа-чупс? Уилл поднял руку, но Нико определил его, не подняв, но протянув ее к женщине. Будет его платой за то, что ещё не ушел из этой чокнутой семьи. — Ладно, тогда у меня к тебе деловое предложение, — Уилл, видимо, не понял, что чупа-чупс будет причиной остаться. Впрочем, этим людям он готов простить все — даже то, что ему не платят за право называть его мужем или братом, — не хочешь, например, в понедельник поиграть в мифомагию с детьми? — Ты играешь в мифомагию? — Линда смотрела на него слишком удивительно. Неужели он ей так и не сказал за все время работы Уилла здесь? — Тогда, Уилл, ты гений. Дети оценят, особенно тот мальчик… Кристофер. — Крис, — они сказали с Уиллом это одновременно, как в дурацких детских комедиях. Вот только тема была совершенно не шуточная: мальчика полное имя триггерило, и если это запомнил он, не работающий в детском доме, то неужели было так тяжело для людей, работающих с этими детьми? Впрочем, Крис его интересовал, он казался умным — умнее своих сверстников, тихим и замкнутым. Эдакая мини версия Анни, но куда более закрытая. Однако стоит наладить контакт и полетят от ребенка и множество интересной информации, и свой, какой-то обособленный, взгляд на мир. Нико он нравился больше всех из детей. А ещё напоминал того маленького мальчика, который вместе с сестрой попал в современность. — Я думала, он боится тебя, а вы знакомы? — Мы разговаривали пару раз, пока ждали Уилла, но да, он меня боится, как и все дети. Поэтому нет, я не буду играть в мифомагию, они сами не захотят. Дети и в самом деле его боялись: в лагере к нему реже всего обращались за помощью, да и вообще обходили стороной. Наверное, не будь в лагере знакомых, теперь уже взрослых, он бы и вовсе чувствовал себя изгоем: но друзья не позволяли даже таких мыслей, беспардонно садясь рядом в столовой и у костра. — Ты? Детей? Я тебя умоляю, спорим, мы приедем к Салли, а Эстель на тебя сразу же с порога накинется и не отлипнет? — Ну это Эстель, ты видел её брата? — Нико усмехнулся. Монстрик и в самом деле с раннего детства успокаивалась лучше всего у него на руках, а, чуть повзрослев, соглашалась ходить хоть куда: хоть в школу, хоть на различные кружки, если он заберёт её оттуда. Или отведет. — Да, и я думаю, что ты вполне себе милый и не пугаешь детей.***
Крис ощутил во рту привычный вкус: опять случайно расковырял губы до крови. Он уже давно не делал такого, наверное, последние пару недель не трогал губы и свежие ранки, последний месяц — не боялся Нико. Но и Нико давно уже не казался таким страшным: сейчас же от него исходила опасность. Он сжимал кулаки и бормотал что-то о поисках, он опять смотрел грозно на всех детей, которые вроде бы начали потихоньку к нему привыкать. А ещё он стоял рядом с кабинетом Уилла, а не в холле первого этажа, дожидаясь мужа, чтобы уехать домой, или их, чтобы поиграть в мифомагию. Но он не ушел к себе в машину, не отошёл во взрослое крыло, попросив позвать его, когда Уилл освободится. Нет, он послушно ждал. — Что читаешь сейчас? — Крис настолько ушел в свои мысли, что едва ли не подпрыгнул на месте, когда Нико заговорил. Заговорил до странности спокойно, словно не находится в панике последние минут пять. — Я-я? — Ты чего опять так говоришь? — Крис готов был расплакаться. Эти слова казалось издёвкой, потому что Нико не мог не понимать, что Крис боится его в моменты его злости. Хотя бы потому, что от Нико в такие дни исходила слишком сильная аура. Не та, какой её рисуют в мультиках: у нее не было цвета или запаха, она не звучала и ее нельзя было потрогать, но она была, и Крис её ощущал каким-то иным способом. Он её не видел, не слышал, но чувствовал. И Нико не мог не чувствовать её сам. — Ох боги… Крис, я не на тебя злился, правда, я просто хочу узнать, что ты сейчас читаешь или там смотришь, я не знаю, чем ты занимаешься вне того времени, когда я тебя вижу. Это… мои начальники, придурки редкостные, вот бы у них мозги появились, — а потом резко замолчал. — Не говори Уиллу, что я подобное сказал, хорошо? Крис кивнул, однако слезы все ещё продолжали набираться внутри. Уже от облегчения: ура, не он все испортил. А ещё, хотя он сам себе в этом едва признался, от странной любви к Нико и Уиллу. Было приятно осознавать, что Нико создаёт свои секретики с ним, как будто считает его кем-то близким. И хотя умом Крис понимал, что будь на его месте кто-то другой, Нико бы точно так же бы выругался, а потом просил не говорить об этом Уиллу, но хотелось, искренне хотелось верить, что это не так. — Мифы… Он правда не знал, что говорить. Мифы они и есть мифы — его странный дом, в котором все казалось родным, да и они сплетались, складывались в одну большую сеть общей истории, а потому выделение одного конкретного мифа казалось ему странностью. — Геракл? Крис помотал головой. — Я его не очень люблю. Он, ну, популярный, но мне не понравился. — Согласен, мутный тип, песиков обижает, — Нико тихонько рассмеялся, а Крис подумал, что начал понимать, почему Уилл вышел за него замуж: он, конечно, пугал, но… Ещё сильнее он тянул к себе, каким-то странным, непривычным отношением к разным вещам. Он мог пренебрежительно относиться к героям книг, которых их учительница чтила едва ли не как основу мира, но зато знать множество фактов о непопулярных богах и даже иметь среди них любимчиков; он мог обругать начальника (а Крис отчего-то не сомневался, что он может сказать это в лицо), а потом с нежностью смотреть на мужа. Крис бы хотел быть как он, — а кто нравится? Из популярных или из последних о ком узнал? — Те о ком вы говорили, Терминус? — Ворчливый дед, но он довольно интересен, а из тех, что сам узнал? — Нико уже забавлялся, и Крис это видел, но он и рад был поговорить. О чем угодно, лишь бы Нико не окружала аура, до боли похожая на ауру того Ангела. — Вы узнаете, чтобы потом пожаловаться на меня воспитательнице? Ариадна. Ответа он уже не услышал. Зрязрязря. Нельзя просто так вспоминать об Ангеле, он этого не любит, после такого всегда происходит что-то плохое. В лучшем случае — умрет какая-то старушка. В худшем… В худшем о нем вспомнят воспитательницы. — Кристофер! И опять напомнят об Ангеле. — Ты что-то натворил? — Нет. Наверное? Нико тяжело вздохнул и в следующее мгновение загородил его собой. — Кристофер здесь? — Их воспитательница, самый мерзкий человек на планете, появилась в коридоре. Крис радовался, что за широкой спиной Нико её не было видно: не сегодня, в день, когда даже Уилла видеть не очень хочется, только не сегодня, пожалуйста. — Крис здесь, да, и будьте добры нормально к нему обращаться. — Я сама решу, как мне назвать детей, не надо мне указывать, пока не получишь педагогического образования. Нико усмехнулся, а Крис неосознанно отметил, что аура вокруг него не стала даже близко такой же густой, какой была до их разговора, словно бы их воспитательница не стоит даже капли внимания. — Я все же настаиваю, чтобы мы общались на вы и соблюдали по отношению к детям предписания психотерапевта. Крису входить буквально через минуту, поэтому он к вам присоединиться уже после приема. Нико отвернулся от нее, показывая, что больше не намерен разговаривать. И в его глазах Крис увидел странное… переживание? Да, это точно было оно: Нико смотрел на него, проверяя, как он себя чувствует после этой перепалки. А чувствовал себя Крис странно. Было страшно, и в то же время до одури приятно: он вдруг понял, что Нико может и похож на того Ангела по ауре, но он спасает его явно не чтобы сделать плохо его матери, а чтобы помочь. И от этого было хорошо.***
Нико дождался, когда Линда выйдет из машины. Эта тема была далеко не та, которую можно поднимать в присутствии посторонних, какие бы отношения с ними не были. На самом деле, по хорошему, поднять бы её дома, но слишком хотелось поделиться, а у них ещё не было времени наедине после его последнего поиска. Не часто в его жизни появляются люди, по которым он непостижимым образом начинает скучать. Последний раз такое было, когда родилась Монстрик, но это было ожидаемо: она была целиком и полностью своей, по сути младшей сестренкой, и он так считал ещё когда Салли была беременна. Но Крис, он… Просто возник в его жизни: зашуганный, прижимающий к себе книгу и отчаянно желающий найти в ком-то любовь. И Нико, неожиданно для себя, захотел дать ему это любовь. — Крис, — и стоило поговорить об этом с Уиллом. — Он тебе нравится. — И тебе. Это были не вопросы, они оба знали друг друга, поэтому не было сомнений, что у второго такие же чувства к мальчику, как и у тебя. А ещё такие же страхи за него. Их жизнь не назвать спокойной, даже если не брать во внимание вечные поиски. Когда на одну пару приходятся двое полукровок, выжить этой паре очень сложно. И Нико совершенно не хотел тащить в их мир нового человека и извращаться над его жизнью. Хватило и того, что его младшая сестрёнка, будучи абсолютно смертной, уже в свои восемь обращается с оружием лучше, чем многие подростки-полубоги. Не хотелось бы, чтобы жизнь Криса была такой. — Я тоже хотел бы его усыновить, но это будет будет слишком эгоистично, — Нико кивнул. Потому что, а что тут сказать: герой никогда не причинит вреда другим. Особенно смертным.***
Крис застонал. Опять октябрь, опять будет казаться, что весь мир насмехается над ним. Как можно желать прикоснуться к смерти, как можно так по глупому относиться к ней? Люди всюду вешают вымышленных призраков, которые и близко не имеют отношения к той тонкой, непонятной ауре, которая на самом деле и есть душа. Люди шутят про смерть, и, что самое противное, про это шутят и его соседи, которые тоже теряли своих родителей. А ещё с подобным брелоком ходит Уилл, и от него это ощущалось самым главным предательством. — Будешь конфетку? — конечно же, тоже в этой чертовой форме призрака. Даже Нико, который, как казалось Крису, связан со смертью напрямую, тоже относится к ней так поверхностно. Это злило. — Не хочу. — Как скажешь, но шоколад вкусный. Моя мама готовила, попробуй, — и это «мама» заставило Криса отказаться от своих принципов. Нико иногда упоминал своего отца или его жену, он часто говорил о братьях, но слово «мама», сказанное таким мягким голосом, Крис от него услышал впервые. — Я не люблю все эти хеллоуинские украшения. — Я ж не смотреть на них предлагаю, — Нико улыбнулся и полез в сумку, пытаясь найти в ней конфеты. Но достать не успел, в холле появился зомби. Это несомненно был именно зомби. Пусть он и был похож на человека, и, наверное, обычный человек бы и не подумал ни о чем таком, или оценил бы костюм на Хеллоуин, но Крис не был обычным. И он очень остро ощущал, что это не человек, это душа, не успокоившаяся, не ушедшая, а стоящая здесь. Но если обычно души не видны, а скорее ощущаются, то эту определенно можно было увидеть. И мог это сделать не только он. Крис вцепился в руку Нико. Он думал, что готов ко встречи с душами, он и был всегда готов. Но не ко встречи с зомби, которые могут не просто попугать, но и навредить: толкнуть, ущипнуть, убить. — Что случилось, Крис? Это просто мой водитель, он не кусается, — Нико не пытался вырваться, позволял Крису держаться за руку, но и настороженно к зомби он не относился. То ли не знал, то ли делал специально. Крис не знал, что хуже. — Это зомби, — он сказал это тихо, слишком тихо, чтобы кто-то услышал, но громче не мог: голос просто отказался его слушаться. — Альберт, уйди в машину, я помню, что нам надо торопиться, — а вот зомби Нико слушался, поэтому вариант, что Нико не знает, казался все более глупым. — Это зомби, откуда у вас зомби? — Крис честно пытался вести нормально, но его руки тряслись, как будто он не спал уже пару дней, а думать было и того тяжелее. — Если я скажу, что тебе надо читать меньше фантастики, ты мне поверишь? — Нико пытался пошутить, но Крису было совершенно не до этого. От встречи с зомби хотелось плакать. — Тихо, Крис, дыши давай, вдох-выдох. Крис задышал. В конце концов, это Нико, он защитил его от воспитательницы, так что от своего зомби точно защитит, ведь так? Да и может он не связан с Ангелом…***
— Нико, ты чего задумался? — он пожал плечами. Он чувствовал вину за то, что подверг Крис такому испытанию, а ещё странную назойливую пустоту в голове. Где-то там промелькнула мысль о Крисе, вот только она не собиралась задерживаться: молнией пролетела в голове и исчезла, как будто ее там и не было. Но она существовала, она могла изменить жизнь Криса — Нико это отчётливо помнил. А чем она была — нет. — Ангел, ты чего молчишь? И он замер. Ангел. Ангел, чтоб его. Нет, конечно, все могло оказаться не так, это все, конечно, могло быть совпадением, помутнением рассудка травмированного ребенка, вот только Нико был сыном Аида, полубогом, и в совпадения не особо верил. — Ангел. Крис иногда упоминает его, — почему только этот диалог происходит в машине, когда нет возможности нормально развернуться к мужу, чтобы разговаривать, смотря друг на друга. Как будто это не важная тема. — Да, я сначала думал, что у него что-то вроде шизофрении, но нет, мальчик в порядке, если мы именно об этом. — Я и не говорю, что он не в порядке, я о том, что все мы шизофреники, если так посмотреть. Нико никогда не любил выражаться поэтично, но в тот раз слова вырвались сами, ещё до того, как он их обдумал. И они, на удивление, сработали. — С чего ты взял? — Точно, ты же не знаешь, — Нико замер, пытаясь понять, с чего начать, но мысли путались, разбегались, и казалось, что, за какую не возьмись, связанный текст не получится. А потом его взгляд упал на Альберта на водительском сиденье — Крис почувствовал в Альберте неупокоенную душу. Ну то есть это не точно, он может оказаться каким-нибудь там магом, мало ли, кто у нас в мире есть, но если это в самом деле так… Уилл улыбнулся, и Нико понял, что и сам улыбается в ответ. Ещё никогда в жизни он не был так счастлив от того, что кто-то — полубог. И хотя одна часть его думала, что это слишком эгоистично, вторая не хотела его слушать. Вторая хотела лишь найти подтверждение своим догадкам и назвать таки этого мальчишку сыном. Но сначала следовало обсудить это все с отцом. И с ещё одним богом.***
Крис потянулся. Глаза болели от мелкого почерка одногруппника, но он был единственным, кто скинул конспект, поэтому приходилось разбираться. За окном уже потемнело, и это тоже не добавляло желания работать. Наоборот, хотелось завернуться в одеяло и проспать до весны, когда дожди будут не такими противными, а день будет дольше. Папа его понимал, и потому в школе разрешал пропускать пару дней осенью, чтобы восстановиться и приготовиться к этой ужасной погоде. В университете так уже не прокатит: даже за пропуски по болезни приходилось расплачиваться часами в попытке разобраться в конспектах других, поэтому прогуливать Крис не решался. Он любил царство владыки Аида, но попадать туда как умершая душа пока не хотелось. — Крис, я вернулся! А ты все так же сидишь над конспектами… — сосед остановился в дверях. Он был неплохим парнем, просто Крису иногда было его слишком много, как всех кузенов в домике Аполлона. Но если оттуда можно было улизнуть к отцу в лазарет или к папе в домик владыки Аида, то из общежития такого пути нет. Вернее, можно, конечно, согласиться на предложение родителей и начать снимать квартиру, благо средств у них на это всегда хватит, но приходить в абсолютно пустой дом казалось ещё страшнее. В конце концов, Крис привык к большой семье: что в лагере, что вне его он вечно находился в окружении всевозможных кузин и кузенов, а ещё тёть, дядь и прочих родственников. — Чего завис? Я нам еды принес, радуйся. — Сколько с меня? Сосед закатил глаза. — Ты сначала сумки разбери, поешь, а потом уже рассуждай обо всем этом материальном, — Крис застонал от одной мысли, что надо что-то делать, но все же послушно пошел разбирать еду. — Ой кстати, я ж в ТЦ был. А там вся эта реклама переиздания этой… Мифомагии, ну и короче, смотри, что сфоткал, — Крису едва ли не в лицо ткнули телефоном. Да, не посмотреть в таком случае сложно. — Аид? — как же долго Крис приучал себя в разговорах со смертными не использовать их титулы, а только имена. И следовало собой гордиться: сегодня он, наконец-то, смог сделать это не задумываясь. — Ага, смотри, один в один ты, того и гляди убьешь взглядом. Сосед рассмеялся, и Крис усмехнулся в ответ ему. Они в самом деле были похожи, но не с владыкой Аидом и не с Танатасом, с которыми их объединяла лишь общая причастность к смерти. Вернее нет, маленький он был связан с Танатасом руками и ногами: он отчаянно боялся увидеть опять этого Ангела и оттого не мог переключиться ни на что другое, неосознанно позволяя ему управлять собой, пусть бог этого и не знал. Но сейчас Танатос имеет для него не большее значение, чем любой другой бог, сейчас они и непохожи вовсе. В конце концов, его настоящими родителями являются Уилл и Нико Солас-ди-Анджелло, именно на них Крис похож всем, именно их он любит. А то, что Нико, а значит и сам Крис, похож на богов подземного царства… Что ж, это не более чем странная случайность.