Инициация

— Ну как, готов? — низкий голос раздался из-за спины, вызвав у Чимина табун мурашек. Он боязливо повел плечами, ежась от прохлады. Осень подходила к концу, скоро ударят первые морозы. А за ними последует зима. Первая зима Чимина, которую он встретит в качестве ведьмы. Если, конечно, сможет пройти инициацию. — Нет, — голос, совсем тихий и испуганный, казался чужим. Чимин и правда боялся. Боялся, что не справится. Боялся стать первым учеником, не сумевшим принять силу. И подчинить ее. — Готов, — голос Тэхена звучал уверенно. Он развернул Чимина к себе, улыбнувшись своей особой квадратной улыбкой. — Не бойся, Чимини, ты пройдешь ее. Более того, это останется одним из лучших воспоминаний в твоей жизни. А потом мы, наконец, встретимся на шабаше. И там ты получишь свое второе чудесное воспоминание. Поверь мне. Сегодняшняя ночь — одна из лучших в твоей жизни. — Да о чем ты… — Чимини, пора, — в домик летящей походкой ворвался Джин, ласково оттолкнув от него Тэхена и придирчиво рассмотрев с разных сторон, покрутив в руках как тряпичную куклу вуду, которых он проходил полгода назад в рамках курса по темной магии. — Выглядишь превосходно, детка, — шлепнув ойкнувшего Чимина по заду, верховная жрица всучила ему небольшую корзинку, а следом пихнула метлу. Чимин боязливо повесил плетеную поклажу на локоть и аккуратно провел подушечками пальцев по гладкому лакированному древку, восхищенно округлив глаза. Его первая метла. Он мечтал об этом с детства. Подняв увлажнившиеся глаза, Чимин с благодарностью посмотрел на Верховную. — Нравится? — Джин ласково потрепал его по макушке, дав время насладиться долгожданным приобретением. О метле каждая ведьма мечтала с ранних лет, но получить ее могла только в ночь инициации. Таковы порядки волшебного мира. Чимин ждал этого дня все двадцать лет. Двадцать лет, проведенных за пыльными талмудами, в окружении растений и более зрелых сородичей. Своего ковена. Старшие научили его всему, что должна знать начинающая ведьма. Всему, что могли дать. Остальное ему предстояло познать самому. И первый урок, который он пройдет в одиночестве, скоро начнется. — Спасибо, жрица, — Чимин с благодарностью посмотрел на Джина, съежившись от волнения, сковывающего его изнутри. Кровь в венах остужалась, пока в районе солнечного сплетения формировался огромный ком, мешавший нормально дышать. Чимину было не просто страшно. Он был в ужасе. — Не бойся, — Джин взял его за предплечья, заглядывая в начавшие слезиться глаза. — Тебе понравится. — А если я не справлюсь? — постыдные слова вырвались быстрее, чем Чимин успел себя остановить. Ему было неловко признаваться в своих страхах перед верховной жрицей. Одно дело Тэхен — лучший друг с самого детства, с которым они делились всем. Другое — главная ведьма ковена, вселявшая глубинное уважение и желание поклоняться. — Малыш, — Джин ласково потрепал его по щеке, легонько опускаясь к скулам и очерчивая их тонкими пальцами. — Через несколько часов мы встретим тебя на шабаше. Метла, — он переместил руку, огладив древко так же, как секундой ранее лицо Чимина. — Тебя доставит. Не волнуйся. Расслабься и получай удовольствие, хорошо? Ты же все помнишь? Чимин кивнул, тут же залившись краской. Ритуал для инициации был легким, но странным. Он крепче прижал руку к боку, чувствуя, как ручка корзины впилась в локтевой сгиб. Чимина пугала неизвестность. Пугало, что он не знал, что произойдет во время ритуала. Ему сказали только последовательность действий, а то, что будет дальше — утаивалось. Это были сакральные знания, получать которые ведьма должна лично. И даже вечно болтливый Тэхен на все расспросы упорно молчал. Чимин помнил, как друг год назад вернулся со своего первого шабаша. Помнил его загадочную улыбку, красные щеки и смущенное хихиканье. Чимин хотел узнать, почему Тэхен был таким. Хотел понять, почему после каждого шабаша он возвращался таким рассеянным и легкомысленным, а потом весь месяц ждал следующего. Почему все ведьмы так любили ежемесячные слеты и тихо хихикали, прикрывая рты и разговаривая шепотом, чтобы ученики ничего не слышали. Тэхен тоже стал хихикать и шушукаться с другими, уже инициированными ведьмочками. Сначала Чимин обижался, а потом понял, что ничего с этим не поделать. Ему просто нужно дождаться собственную инициацию, побывать на шабаше и тогда друг снова сможет ему доверять. Чимин тоже будет посвящен в эту тайну. Тайну, после раскрытия которой Чимин тоже станет другим. Станет полноценной ведьмой. — Пора, малыш, — Джин мягко развернул его, подталкивая к выходу. Они втроем вышли на крыльцо, спускаясь к тропинке, ведущей напрямую к ведьминому дереву. Эту ночь Чимин провел в избушке на окраине их деревеньки. Освященный дом был сакральным местом и предназначался для готовящихся к инициации. Чимин замер, пугливо смотря вперед. Он никогда не ходил этой тропой, для непосвященных она была под запретом. По ней могла пройти только двадцатилетняя ведьмочка в последнюю ночь октября. И только в одном направлении. Назад Чимин вернется на метле с другими ведьмами. И уже из совсем другого места, о нахождении которого он даже не догадывался. — Не бойся, — Тэхен приобнял его со спины, укладывая подбородок на покатое плечо. — Тебе очень понравится. И сама инициация, и шабаш. Чимини, ты встретишь рассвет совсем другим человеком, отдайся тому, что тебя ждет, — он хихикнул, обдавая краснеющее ушко жаром горячего дыхания. — Иди, — Джин мягко отстранил Тэхена, поглаживая его по пояснице, а после легонько толкнул. — Иди, Чимин. Время. И Чимин пошел. Как учили. Не оглядываясь. Не останавливаясь. Шел вперед, прямо через темный лес. Содрогался от сверкающих молний и далекого раската грома. От тьмы и одиночества. От неизвестности. Головой он понимал, что здесь было безопасно. Это их лес, столетиями защищающий ведьм от глупых людей. Это его дом. Чимин не должен был бояться. Но боялся. Страх сковывал тоненькое тельце, заставлял дрожать и ежиться. Но Чимин не останавливался. Не поддавался. Он пройдет инициацию. Так же, как многие поколения до него. Так же, как многие поколения после. Он сможет. Проведет ритуал, посетит шабаш и встретит рассвет полноценной ведьмой. Да. Чимин сможет. Сжав маленькие ладошки в кулачки, он ускорился, решительно перебирая босыми ступнями по мягкой тропинке. Шум леса успокаивал, гроза подбадривала, наполняя легкие свежим воздухом. С каждым шагом Чимин становился увереннее, выкидывая страх прочь из своего гулко стучащего сердца. Сегодня Чимин станет ведьмой. Бушевавшая стихия его больше не пугала, наполняя силой и решимостью. Сама природа поддерживала его на пути к цели. Он был ведьмой, а значит, связан со всем вокруг незримыми нитями. Все, что его окружало, защищало и подчинялось его воле. Чимин был ведьмой, любимым ребенком Гекаты и матушки-природы. Этот мир принадлежал ему. Он не должен был бояться. И больше не боялся. Чимин не знал, сколько времени заняла дорога. Казалось, прошли часы, но ноги совсем не устали. Как Джин и говорил, тропинка заканчивалась около высокого дерева с мощным стволом. Чимин пораженно выдохнул, осматривая могучую крону, листья которой сияли, накрывая его мягким светом и подсвечивая основание ствола, у которого ему требовалось разместиться. Он чувстовал магию, пропитавшую все вокруг. Это было место силы, где ведьмы рождались, а затем проходили инициацию. И где развеивался их прах после смерти. Священная точка леса. Здесь его магия проснется. И здесь же она обретет покой после его кончины, в ожидании его следующей реинкарнации. Чимин выдохнул, аккуратно ставя корзинку на мягкую траву. Следом положил метлу и устроился на коленях, принявшись читать молитву. Переплетя пухлые пальчики, он напевал древние слова, разгоняющие кровь в жилах, пробуждающие магию. Чимин слышал, как усилился ветер, как гроза становилась мощнее. Природа слышала его зов и отвечала. Эта ночь принадлежала ему. А он ей. Закончив, Чимин подался корпусом вперед, касаясь лбом земли. Поцеловал ее, упираясь подушечками пальцев в физическое проявление главной стихии. Из земли они пришли, в землю и уйдут. Он выказывал ей уважение, прося пробудить древнюю кровь. Как и любая ведьма, Чимин почитал каждую из стихий, но помнил, что земля — основа всего. Именно она требовала наибольшего уважения. Именно ее они касались лбами во время ежедневных молитв. Ни одно живое существо не относилось к земле с таким уважением, как ведьмы. Выпрямившись, он потянулся к корзинке, обхватывая ручку пальцами и перемещаясь к стволу. Усаживаясь, как ему велели, Чимин почувствовал смущение. Широко расставив ноги, он задрал платье, являя природе свою промежность. Облокотившись о мощный ствол, Чимин дрогнул, чувствуя, как ветер задувает между ног, касаясь там, где сам он не смел. Даже во время купаний старшие ведьмы мыли неинициированных, запрещая им касаться себя между ног. Почему — он не знал. Но всегда смущался, когда мягкая мочалка проходилась по его естеству, приятно будоража и вызывая странные ощущения. Воздушная стихия обласкивала его дрожащую от холода плоть, подталкивая к дальнейшим действиям. Листья могучей кроны шевелились над головой, и Чимин слышал их подбадривание. Ствол приятно холодил спину, давая ему незримую поддержку и чувство безопасности. Природа разговаривала с Чимином, благословляя на успешное продолжение ритуала, остужая разгоряченные щеки, забирая смущение и мягко толкая к следующему этапу. Тихо вздохнув, он аккуратно открыл крышечку, доставая маленькую баночку и небольшой пузырек. Замерев на секунду, он судорожно выдохнул, когда очередной порыв ветра ударил прямо между ног, вызывая непонятное томление. Чимин громко сглотнул и одним махом осушил склянку, заглатывая жгучее снадобье, сладостью осевшее на языке. Он провел кончиком языка по ребристому небу, собирая приятный вкус, смакуя и слизывая остатки с внутренних стенок. Чимин немного подождал, наслаждаясь тем, как жарко стало в пищеводе. Отвар грел изнутри, распаляя замершее тело. Чимин аккуратно вернул пузырек на место, беря баночку и осторожно откупоривая крышечку. Поддев пальцами как можно больше, он положил ее рядом и поднес измазанную ладошку к промежности, закрывая глаза. Первое слово сорвалось с его уст одновременно с мягким, неумелым касанием. Чимин принялся читать заклинание, втирая мазь между ног и судорожно дыша от накрывших его ощущений. Горело теперь не только внутри, но и там, где касались его пальцы. Он хотел свести ноги вместе, сдавить ладошку крепкими бедрами, сам не зная, почему, но не позволял себе. Для ритуала существовала всего одна правильная поза и он не мог ее менять до самого конца. Чимин должен оставаться открытым. С каждой секундой произносить нужные слова становилось все сложнее, в то время как ладонь надавливала на податливую плоть все сильнее. Тело стало наполнять приятная истома, между ног покалывало, Чимину было хорошо. Он никогда такого не чувстовал. Все горело, по коже пробегали табуны мурашек, ягодицы поджимались от необычных ощущений. Он продолжал читать заклинание, но уже с улыбкой на лице, то и дело пробегаясь кончиком языка по пересохшим губам, смачивая их и судорожно выдыхая на каждое ощутимое надавливание. Минуты текли, в промежности горело все сильнее, на висках стали появляться маленькие капельки, стекавшие ниже, остужавшие кожу после каждого порыва ветра. Стихия кружила вокруг Чимина, закручивалась плотным вихрем, откликаясь на его зов, принимая его жертву. Какую именно, он и сам не знал, но начинал догадываться, что это как-то связано с тем, что он чувствовал. Теперь стало понятно, почему ведьмы не разрешали себя касаться. Если бы он знал, что это так приятно, не вытаскивал бы руку из-под подола, круглыми сутками поглаживая себя по волшебному местечку. Заклинание подходило к концу, Чимин из последних сил сохранял ясность ума, стараясь не отвлекаться на дрожь в бедрах. Он чудом не путал слова, сильнее сжимаясь, и давя на выпирающий бугорок, в котором было приятнее всего трогать. Чувствовал, что там что-то растет, какое-то очень приятное ощущение, с которым он не понимал, что делать. Хотел, чтобы оно не заканчивалось. Начинал тереть сильнее, но не мог полностью сконцентрироваться из-за заклинания, которое до последнего слова требовало к себе максимум внимания. И когда оно наконец вылетело из его искусанных губ, когда Чимин смог полностью сосредоточиться на ощущениях внизу живота, пришла она. Сила, что сгущалась вокруг него плотным маревом, начала приобретать силуэт человека. Уплотнявшегося, становившегося реальным. Чимин наблюдал за чудом широко распахнутыми глазами, не в силах остановиться. Пальцы быстро натирали опухшую плоть, начавшую пульсировать и выталкивать из маленькой дырочки вязкое вещество, о существовании которого Чимин и не подозревал. Оно смешивалось с мазью, опаляя открытые участки кожи, заставляя их еще сильнее набухнуть под пухлыми пальчиками. Чимин на ощупь понимал, что его складочки становились больше, как и твердый бугорок, дарящий невероятные ощущения. Дрожь нарастала, внутри него все полыхало, а силуэт становился все более четким, пока не навис над Чимином его точной копией. И он бы удивился, а может и испугался, но не мог. Чимин не мог ничего, напрягая животик и сжимая ягодицы, пытаясь ухватить ощущение, растущее под его пальцами. Он пыхтел, смотря на самого себя сквозь влагу, скопившуюся в глазах, и не мог произнести не слова. Это было странно. И волнующе. Чимин знал, что он красив, все ведьмы были такими, но только в эту минуту понял, насколько. Его красота была не такой загадочной, как у Тэхена. Не такой правильной, как у Джина. Он не был милым, как Феликс или хищным, как Хенджин. Чимин обладал древней первобытной внешностью, дарованной ему их прародительницей — первой ведьмой, рожденной от союза лесной нимфы и человека. От нее пошли все ведьмы, а от ее брата-близнеца — чародеи, которых Чимин видел на картинках, но никогда не встречал вживую. С чародеями могли контактировать только инициированные ведьмы. Чимин знал, что они будут на шабаше, но не знал, чем они отличались. Слышал, что их сила имела немного другую форму и что они нужны для того, чтобы в чреве ведьмы зародилась новая жизнь. Большего ему знать не полагалось. Пока что. Но он отчетливо помнил, что на вопросы о чародеях Тэхен краснел сильнее всего и отводил искрящийся взгляд в сторону. Еще одна тайна, которую он откроет на шабаше. Чимин видел Прародительницу во снах. Они все видели. Она приходила к маленьким ведьмочкам и наставляла их, даруя покой и обещание уберечь от любых невзгод. Именно из ее пепла выросло ведьмино дерево, под которым Чимин сейчас сидел. Именно ее кровь текла в его жилах, ее магия наполняла его. И ее глаза, передавшиеся через множество поколений, смотрели на Чимина с его собственного лица. — Вижу, ты готов принять меня, — собственный голос патокой проник в его уши, сладким медом разливаясь по внутренностям, обжигая и наполняя неведомой ему ранее мощью. — Готов, — Чимин ответил так же мелодично, наблюдая за ладонью потянувшейся к его собственной, все еще находящейся между ног. Накрывающей и останавливающей. Он недовольно дернулся, но она была сильнее. — Не так быстро, сладкая ведьмочка, — пухлые губы напротив растянулись в улыбке, приближаясь и касаясь его собственных. Чимин сладко простонал в свой первый поцелуй, раскрывая ротик и позволяя влажному языку скользнуть внутрь. Происходящее должно было вызвать вопросы, насторожить, но Чимин чувстовал правильность ситуации. Все внутри заставляло отозваться, поддаться и делать все, что Сила от него хотела. Он целовал в ответ, неумело водя губами и повторяя движения, вытягивая собственный язычок, сплетаясь им с точно таким же. Целовать самого себя было удивительно и очень приятно. Чимину нравилось. Нравилась пухлость чужих губ, нравилась сладость, оставшаяся в собственном рту после отвара, нравилось, как это отзывалось внизу, где его ладонь продолжала накрывать пульсирующую плоть, придавленная Силой. Ему нравилось все, что он сейчас чувствовал. И то, что еще почувствует. Чимин знал, что это не конец. Сегодня он познает что-то, в ожидании чего замерло напряженное тело. — Ты чувствуешь меня, Чимин? — его копия чуть отстранился и Чимин увидел ниточку слюны, продолжавшую соединять их влажные губы. — Чувствуешь, насколько мы сильны? — Сила надавила на его ладонь, вызывая тихий выдох. Чимин поерзал, желая ощутить больше. — Тс-с-с, ты должен принять меня, — его ладонь отбросили в сторону, а следом резко сдвинули ниже, утягивая на землю. Чимин пискнул, чувствуя крепкие пальцы на своих широко разведенных бедрах. Он оказался в полностью лежачем положении. Холодно не было. Чимин вдавил пальчики в мягкую траву, вопросительно смотря на склоняющегося к нему самого себя. Потянулся вперед, ожидая нового поцелуя, и действительно его получил. Только не туда, куда намеревался. Громкий стон вибрацией прошелся по сгустившемуся воздуху, стоило влажному языку коснуться его между ног. Чимин выгнулся, удивленно распахивая рот и снова громко выстанывая. Такого он не чувствовал никогда. Проходясь по его естеству, Сила вызывала дрожь по всему телу. Чимин откинулся на локти, поднимая глаза к темному небу, на котором то тут, то там, появлялись яркие зигзаги. Стихия бушевала, распаляя его внутренний огонь. Он тихо поскуливал, не в силах сдерживаться, пока его так приятно лизали, сосали, проталкивались внутрь и оглаживали чувствительные стеночки. Чимин закусил губу, сдерживая очередной стон, снова напрягась, сжимая ягодицы и ерзая по теплой земле. Он понял, о чем говорил Тэхен. Почему взрослые ведьмы скрывали подробности инициации от непосвященных. Объяснить такое было сложно. — О, Геката, — тихо выдохнул он, опуская взгляд на идентичную его собственной макушку. Прислушиваясь к постыдно чавкающим звукам. Его хлебали, будто мясную похлебку, приготовленную Верховной Жрицей. Джин славился своими кулинарными талантами и Чимин считал честью пробовать его блюда. Сейчас он чувстовал себя именно такой похлебкой, которую непрестанно лакали. Так громко и жадно, что он подгибал пальчики ног от смущения, отдаваясь неизведанному ранее чувству. Чимин хотел свести ноги, сжать взлохмаченную макушку между ними, сильнее вдавить в себя. Притереться ближе, размазывая влагу по красивому лицу. Он был очень влажным, не понимая, почему там так мокро и откуда берутся вязкие капли, скатывающиеся по его бедрам. Такое с ним бывало только в кровавые дни, но это была не кровь. Ручейки были гуще, и с каждой минутой их становилось все больше. Чимин ерзал, громко хныча и желая большего. Вместе с этим нарастала и пульсация, щекоткой распространяясь по перевозбужденной плоти. Каждый миллиметр опухшей кожи покалывал, заставляя Чимина напрягать пресс, концентрироваться на растущем нечто. Он снова судорожно выдохнул, не удержавшись и все же сжав чужую голову бедрами. Хотелось сильнее. Он жаждал больше. Сила тут же встрепенулась, выпрямляясь и грозно глядя на него. — Ай, какая плохая ведьмочка! — сильные ладони вмиг вернули его ноги на место, пока суженные глаза смотрели в его собственные. — Разве старшие не учили тебя, что весь ритуал ты должен оставаться открытым? — Я… — Чимин стыдливо пискнул, закусывая ладошку и подаваясь тазом вперед. Он не знал, что отвечать, не хотел оправдываться. Чимин хотел жадный рот обратно на свою промежность, сокращающуюся от холодного ветра и чувства пустоты. — Прости, — буркнул он, жалобно смотря на свою копию. — Можешь, пожалуйста, продолжить? — Нет, — Сила лукаво улыбнулась, подаваясь вперед и сдергивая свободный ворот платья ниже, оголяя два небольших холмика, на вершине которых красовались торчащие соски. Чимин поежился, стыдливо прикусывая щеку изнутри. Еще одно потаенное местечко оказалось выставлено на всеобщее обозрение. Не то, чтобы здесь кто-то был кроме них, это попросту невозможно, но ему все равно было очень неловко. Все, что хорошие ведьмочки должны были скрывать под одеждой, оказалось снаружи, заставляя пухлые щечки налиться смущенным румянцем. — З-зачем т-т… — вопрос не успел полностью сорваться с его губ, тут же перебитый его собственным громким стоном, когда влажный рот опустился на торчащую горошинку, с громким звуком всасываемую в горячую полость. — О-о-о, — Чимин снова весь сжался, судорожно дыша и елозя пяточками по мягкой земле. Теперь уже грудь накрыла приятная истома, но и она спускалась ниже. Туда, где он оказался покинут из-за собственного нетерпения. Туда, где все зудело, требуя ласки. Чимин двигал бедрами, поднимая их в попытке притереться, ощутить хотя бы минимальный контакт. Он хныкал от усердства, вцепившись в крепкую спину, дергаясь и извиваясь под идентичным его собственному телом. Никогда еще Чимин не чувствовал себя настолько нуждающимся. Он не понимал, как жил без этих ощущений раньше и как будет жить потом? Разве что… Глаза широко распахнулись, пока воспаленный мозг концентрировался на неожиданно возникшей мысли. Неужели?.. Он судорожно выдохнул, ощущая мягкие губы на втором соске. Неужели ведьмы занимались таким друг с другом? Чимин снова начал краснеть, вспоминая, как после некоторых праздников Тэхен скрывался за дверями домика Джина. Как старшие то и дело оставались друг у друга с ночевками, но он думал, что они в это время занимались магией, к которой доступ неинициированным был закрыт! А что если?.. Что если… Чимин представил, как Тэхен точно так же лежал на постели, пока Джин сосал его грудь, вылизывал между ног. У Тэхена были очень красивые длинные ноги, не такие, как у Чимина. Стройные, как у лани. В голове возникла картинка, как он скрещивал их за спиной Верховной, стонал, совсем как Чимин сейчас. Испытывал те же ощущения… Чимин громко проскулил, закрывая рот ладонью, отгоняя от себя мысли, где Тэхен мог бы делать с ним все, что сейчас делала Сила. Они же лучшие друзья с самого детства! Чимин был уверен, что не сможет отказаться от этих ощущений, захочет испытать их снова. А с кем он мог это делать, кроме Тэхена? Он зажмурился, следуя за потоком мыслей, думая о том, что именно это ждало его на шабаше. Ведьмы наверняка улетали, чтобы заниматься этим подальше от молодняка. В месте, где они могли целовать друг друга, вылизывать и посасывать, не боясь, что их услышат и застукают. А там ведь еще и чародеи были! — О, Геката, — Чимин начал задыхаться, думая о том, что мужчины с картинок, носившие другую одежду и выглядевшие мощнее, чем ведьмы, тоже могли принимать в этом участие. В его голове радужным калейдоскопом проносились картинки, как ведьмы и чародеи разбивались на парочки, падая в траву и вылизывая друг друга до потери сознания. От этих мыслей внизу зазудело еще сильнее, ему срочно понадобилось коснуться себя, получить необходимое трение. Чимин почувствовал, как в уголках глаз стали скапливаться слезы, как грудь ныла от непрекращающейся ласки. Как в него то и дело врезались маленькие листочки из небольшого торнадо, в центре которого они находились. Внизу живота стягивался плотный узел, требущий к себе внимания. Чимин завертелся, елозя попкой по земле, подкидывая ее вверх, притираясь пахом к торсу Силы, продолжавшей терзать его соски. — П-пожалуйста, — жалобная просьба сорвалась с его искусанных губ тихим шелестом. — Прошу, пожалуйста, — он снова вскинул таз вверх, срываясь на жалобный скулеж. — Ведьмочка готова продолжить? — голос Силы звучал вкрадчиво, чуть насмешливо. Она была уверена в том, что делала. Чимин знал, что должен полностью ей довериться, хотя до сих пор не понял, как в итоге станет полноценной ведьмой. Чувствовал лишь, что это связано с разрастающимся внизу узлом, который он все никак не мог разорвать. Его копия отстранилась, напоследок чмокнув каждый из стоящих сосков, что вызвало в теле Чимина очередную волну дрожи. Он инстинктивно подался следом, не желая терять приятный контакт, но был остановлен мягкой ладошкой, толкнувшей его в оголенную грудь. — Лежи, сладкий. Лежи и принимай меня, — его копия начала задирать подол, пристраиваясь между широко разведенных бедер. Чимин внимательно смотрел, не понимая, что Сила собиралась делать. Но уже спустя пару секунд крупно вздрогнул, вылупив глаза на… Что это вообще такое? Смотря, как это приближается к его промежности, Чимин попытался отодвинуться, но его тут же вернули в исходное положение, грозно шикнув. — Ч-что это?! — собственный голос показался противным писком, он начал брыкаться, снова пробуя отстраниться, но смог лишь вскрикнуть, когда пухлая ладошка звонко опустилась на его набухшую плоть. — Хватит! — грозный рык разнесся по округе, мощной вибрацией припечатывая его к земле, заставив обмякнуть и перестать сопротивляться, в то время как это начало двигаться по его плоти, напоминая, как сильно Чимин нуждался в касании там. Он смог лишь тихо пискнуть, скованный чужой волей. — Вот так, молодец, — пухлые губы напротив растянулись в блаженной улыбке, притираясь ближе, водя своей штучкой по его пульсирующему естеству, притираясь ближе и вызывая у Чимина серию судорожных выдохов. Сила подалась вперед, держа руку между их бедер. — Принимай меня, ведьма, — и накрыла его губы своими, толкаясь и вплотную прижимаясь собственным пахом. Чимин резко замер, задерживая дыхание, чувствуя внутри себя что-то большое, понимая, что это та самая штучка попала туда, откуда из него текло. Он не обращал внимание на продолжавшие ласкать его губы, испуганно зажмурившись и не решаясь сдвинуться ни на миллиметр. Чимина пугали новые ощущения, он не знал, что в него вообще можно что-то засунуть. Это было очень странно. Ему не было больно, разве что чуть дискомфортно. Чувствовалось сильное натяжение, давившее на мочевой пузырь и отдающее легким жжением изнутри. А потом оно сдвинулось, практически полностью выходя и снова резко толкаясь обратно. — Ах, — первый стон сорвался с его губ прямо в открытый рот Силы, начавшей неспешно двигаться, то освобождая, то вновь наполняя его горящее нутро. Ощущения сильно отличались от тех, что он испытывал, когда его просто лизали и посасывали. Томление вновь собиралось внизу, покалывание возвращалось, пульсация усиливалась, но теперь все было намного медленнее. Чимин не сразу понял, что так тоже приятно, хоть и по-другому. Тихо постанывая в ласковый поцелуй, он начал двигать тазом, подаваясь навстречу ритмичным толчкам, всем своим естеством ощущая, как смерч подбирался ближе, сгущался вокруг них. Воздух искрил, наполнялся магией, пока за пределами их закутка бушевала настоящая гроза. Молнии, гром, каждый звук природы наполнял Чимина, приближал к чему-то немыслимому. Он не знал, что это, но понимал, что именно это станет окончанием инициации. — Геката-а-а, — сладко простанывая имя Богини, Чимин возносился к чему-то неизведанному. Внизу все стягивалось в плотный узел, горело, кололо, зудело. Столько ощущений сразу и каждое было невероятно приятным. Толчки усиливались, к уже существующим звукам добавились новые. Громкие шлепки отдавались в каждом сантиметре натруженного, взмокшего, сильно дрожащего тела. Чимин напрягался, поджимая попу, бедра, крепче обхватывал то, что в него толкалось, наблюдая, как Сила начала светиться, размываться, наполнять все вокруг мягким желтым свечением. Сознание размывалось, соединяясь со скапливающейся вокруг магией, Чимин перестал чувствовать тело, концентрируясь на пожаре между ног. Он перевел туда взгляд, вздрогнул от света, который теперь лился и оттуда, прямо из места, где он соединялся с Силой. Чимин поднял на нее глаза, отмечая, что его лица больше нет. Силуэт размывался, истончался, вливался в него с каждым новым толчком. Дыхание стало совсем прерывистым, рваным, лишая легкие достаточного количества кислорода. Во рту все пересохло, губы дрожали в такт трясущемуся телу. Свет становися все ярче, Сила все прозрачнее, внутри горело, внизу пылало, натруженные бедра начало сводить, попу, быстро трущуюся о землю — натирать. И когда терпеть больше было невозможно, когда Чимин с силой закусил губы, замирая, случилось это<i>. Ком, собиравшийся внизу, разорвало, пронося по телу нескольким волнами дрожи. Чимина выгнуло, затрясло. Он не мог вдохнуть, содрогаясь от накрывшего удовольствия, трясся, невидяще смотря, как сгустившаяся вокруг магия хлынула в него с последними крупицами Силы. Яркая вспышка молнии была последним, что он увидел, прежде чем погрузиться во тьму, пока трясущееся тело пыталось переварить наполнившую его силу, встраивающуюся в каждую клеточку, меняющую организм, подстраивая его под новые возможности. Чимин стал полноценной ведьмой.