Призраки поместья

– Господин? – высокий длинноволосый юноша окликнул другого. Тот, обычно умело державшийся в седле, сейчас неловко качнулся, едва ли не падая. – Я в порядке, – тихо произнёс он, – идём дальше. И два юношеских силуэта на конях двинулись дальше. Путь предстоял неблизкий, но большая его часть уже была позади. Уже несколько дней они добирались до поместья, в котором собирались остановиться. По иронии судьбы, именно этой ночью. В канун Дня всех святых. – Господин! – первый юноша вновь окликнул другого, – Зачем Вам так не терпится губить свою душу? Тот уже ускакал вперёд. Обернулся, со вздохом. Метнул рассерженный взгляд изумрудно-зелёных глаз, и первый тут же замолк в испуге и растерянности. – Ты струсил, Вайш? – господин ядовито усмехнулся, чуть придержал поводья, приказывая своему коню замедлить шаг, – Пусты твои слова, бессмысленны обещания... "Хоть на край света за Господином", н-да?! – Не за себя опасаюсь... – тихо ответил Вайш, опустив взгляд, – за Вас, Господин Дубей. Что скажу Вашему почтенному отцу? Вашей матери? Ему хотелось отбросить все эти вынужденные формальности, и обратиться к господину просто по имени. Они же росли вместе, когда-то были дружны и неразлучны. Но всё переменилось. Они выросли. Их звучные имена уступили место фамилиям. Между ними разверзлась глубокая пропасть. Хоть вдали от знати, от всех этих лицемерных приёмов и советов, где все только разговаривают, ничего не делая... Хоть здесь, можно ли обратиться по имени, как раньше?.. Он молчит. Не хочет злить господина. Дубей не выдержал первым. Глубокий вдох и выдох... Не оборачиваясь, бросает: – Не важно. Забудь. В мыслях не было обидеть тебя, Рэйтан. – Ты всё такой же резкий, как и раньше, – Рэйтан усмехается, по доброму глядя на старого друга, – прежний Амрит. Действительно, прежний. Даже извиняется так же резко, в своей манере. Словно не хочет, или не может, сказать "прости меня". Амрит никогда не выглядит виноватым, и даже если действительно неправ, не признает этого. Слишком вспыльчив и эмоционален, легко загорается. Ничто из этого Рэйтан не стал озвучивать. Вдруг Дубей серьёзно обидится... – На месте! – воскликнул Амрит, глядя на внушительное строение, напоминающее готический замок. Рэйтан вздохнул. Никогда ему не усмирить пыл Амрита, его вечную жажду приключений. Амрит всегда рвался на свободу, подальше от "золотой клетки", где его растили. Мечтал объехать весь мир. Но пока остановился только на заброшенном поместье, которое от чего-то ему так приглянулось. Оба юноши спешились и повели коней во внутренний двор. Там привязали, забрали поклажу и направились ко входу в само поместье. Амрит подошёл ближе, и как только коснулся двери, которую собирался отворить, виски прошибла острая боль. Он глубоко вздохнул, стараясь не подавать виду, что ему плохо. Боль быстро сошла на нет, растворилась. Но то неожиданно острое ощущение Амрит запомнил. Наконец, друзья вдвоём оказались в коридорах огромного поместья. Хоть оно и было заброшенным, внутри оно выглядело не так. Хоть и не было уюта, тепла и даже света, лишь холод и тьма, было чёткое ощущение того, что здесь кто-то обитает. И ждёт гостей... Амрит отдал все вещи Рэйтану, и сказал найти самую уютную комнату, какая только будет. Весьма красноречиво уточнил, что на каких-то твёрдых постелях с соломенными матрасами он спать не собирается. Когда Рэйтан ушёл обустраивать комнату, Амрит решил исследовать это поместье. Он шёл, особо не думая, куда. Вдруг, на стенах рядом с ним появились горящие письмена. Какие-то слова. Подул ветер, затушивший единственную свечу. Дубей взволновался, не в силах пошевелиться, стал тихо читать слова: «Помоги... мне...» «Я одна... здесь скучно... плохо... больно» «Спаси... Сделай что-нибудь!» «Останься навеки здесь...» «Со мной...» Амрит перепугался не на шутку. Неужто, это тёмные силы шутят? Юноша, превозмогая страх, и нарастающую головную боль, пошёл дальше. Только вперёд, не оглядываясь. Почему-то казалось, что нельзя. Он дошёл до конца коридора. Последнее помещение было скрыто изящной шторой, напоминающей красный занавес. Амрит одёрнул её. За ней было... зеркало. В дорогой золотой раме, украшенной драгоценными камнями... Красиво, все они переливаются разными цветами, стоит лишь Амриту поднести свою руку. И лишь отходит, они тотчас тускнеют, мрачнеют. Здравый смысл кричал, что нужно срочно уходить отсюда, из тайной комнаты, из коридора, из жуткого поместья... А тихий голос мелодично пел что-то совсем рядом. Хотелось разобрать слова... увидеть того, кого сейчас лишь едва слышит... Амрит осторожно провёл рукой по стеклу. Очень бережно. Тихо прошептал "откройся мне" на латыни. В тайне, Амрит немного учился заклинаниям по врачебным книгам. Он изучал латынь, многие слова и сочетания знал наизусть. И эти слова, или его прикосновение, подействовали. Амрит замер, удивлённо глядя на рябь на поверхности зеркала. Со временем картина прояснилась, и он увидел... девушку. Очень бледную, с тусклыми янтарными глазами. В старомодном пышном платье, нетронутом временем. Оно было чистым и прекрасным, будто только что взято от лучшего портного. – Прелестная... – прошептал Амрит, вглядываясь в её черты, – никого в жизни красивее не видал... И так ему захотелось, чтобы та девушка оказалась рядом. Не холодной зеркальной поверхностью, а живой, настоящей. Амрит тянул к ней руки, словно умоляя не исчезать, не оставлять его. От отчаяния он даже упал на колени. В таком виде его и застал Рэйтан. Он уже обустроил спальню, и пошёл искать Амрита. Рэйтан зажёг свечу. Девушка пропала, как мираж. Амрит разочарованно опустил голову. – Зачем?! Зачем ты спугнул её? – спрашивал он, – её, самое прекрасное создание этого и любого другого мира... – Амрит, ты здоров? – Рэйтан окинул друга пристальным взглядом обсидиановых глаз, – здесь не было никого. Только ты, я, и это старое зеркало. Пошли в спальню. – Иди, – Амрит махнул рукой, – я останусь. Она услышит меня и вернётся. Уходи, что стоишь? Тебе она не явится... – Совсем голову потерял, Дубей... – сказал Рэйтан, и, не обращая внимания на попытки сопротивления, схватил Амрита за руку и выволок из этого злосчастного зала. Амрит не стал мириться с этим. Он не успокоился, уже не мог. Он видел ту девушку, как наяву. Он желал её. И не мог дотянуться. Это было оскорбительно. Всё, за что бы не брался Амрит Дубей, получалось идеально. Он всегда получал то, что хотел. Поэтому, как только Рэйтан заснул, Амрит выскользнул из постели. Уже знакомой дорогой, прошёл в комнату с зеркалом. Там всё было по-прежнему. – "Aperite mi" – прошептал Амрит, как в прошлый раз, приложив руку к зеркалу. Поверхность вновь взволновалась, и показалась прекрасная девушка, в том же платье. Она была так же печальна, как и несколько часов назад... как и сотню лет назад. – Почему же ты не рядом со мной? – тихо причитал Амрит, – ты так прекрасна, твоя энергия заполняет собой всё. Я так хочу, чтобы ты сейчас оказалась рядом. Хочу прикоснуться... Девушка слушала его, пронзая печальным взглядом. Потом тихо сказала: – Не печалься... – голос её отражался от стен, и разносился эхом, – Ты тоже мне приглянулся. Давай встретимся. Сделай кое-что... Амрит заметил, что она указывает на камни в раме зеркала. Он коснулся камня, тихо шепча "Aperite mi". Прикрыл глаза, повторял это, как молитву. Лишь бы Она была рядом. Вспышка яркого света озарила комнату. Амрит открыл глаза, замолчал. Перед ним стояла девушка. Настоящая. Словно не веря, он коснулся её волос, каштановых, мягких. Потом провёл рукой по лицу, задел пальцем её бледные губы. Она была реальна, хоть и холодна... Он согреет её. – Прекрасная Госпожа, – Амрит преклонил колено, – позвольте узнать Ваше имя, и пригласить Вас на танец. – Амала, – ответила она, и вложила свою ладонь в его. Амрит с улыбкой принял её руку, оставил лёгкий поцелуй, полный трепета и благоговения, как перед существом божественным. Поднялся на ноги, и закружил Амалу в вальсе. Неожиданно, заиграла музыка. Такая светлая, яркая, что хотелось смеяться. И Амрит смеялся, сжимая в своих объятиях Амалу. Его прекрасную Амалу. Он целовал её нежные губы, так, как никогда не целовал ни одну женщину. Они все меркли, по сравнению с Амалой. Особенной, прекрасной... Божественной. Он, разгорячённый, потянул за шнурок корсета её платья. Амала остановила его руку. – Постой, Амрит, – сказала она, – я сейчас уйду, исчезну. Мы больше не увидимся. Прощай... – Нет, постой, прекрасная Амала! – взмолился он, – не уходи! Останься со мной... Хочу быть с тобой, всегда! Ничто мне больше не нужно, только быть с тобой рядом... – Хорошо... – она сказала это, и усмехнулась, – тогда согрей меня... Заиграла другая музыка. Таинственная, сладкая и чувственная. Амрит избавил Амалу от старомодного платья. Она предстала перед ним нагая, ничем не скрытая. Бледная и холодная, как сама смерть. Амрит избавился от своей одежды тоже. Его кожа здорового смуглого оттенка резко контрастировала с её бледной. Амрит поцеловал Амалу. Прижал к себе всем телом... Он любовался ею, он наслаждался ею... А она наслаждалась его теплом. Теплом, которое не ощущала уж более сотни лет... Большие часы уже должны были бить полночь, но они остановились. Время не шло. Не мешало двум влюблённым тонуть в омуте их чувств и касаний... Уже близился рассвет. Амала не отпустила Амрита. Прижала к себе покрепче. Так они и заснули, в обнимку... Утром Рэйтан не нашёл своего друга. Только слышал его голос. Тихий, отдалённо напоминающий голос Амрита. Его настоящего уже не было в живых. Он остался с Амалой. В том мире, другом. Где темно, холодно и печально. Навеки в этом проклятом доме... Рэйтан звал его снова и снова, но Амрит не отвечал. Лишь зловещее дворцовое эхо разносило по коридорам его бархатный смех. Тот смех, который так любил Рэйтан. Как смеялся только один Амрит... когда был ещё жив. Рэйтан впал в отчаяние. Мысли спутались в огромный бессмысленный клубок. Осознание, что близкого человека больше нет рядом, и никогда не будет, резало больнее острого ножа, который тот крепко сжимал в руке... Мысль об остром ноже пугала юношу, но и дарила какое-то странное успокоение. Сейчас, ещё совсем немного, и он снова будет рядом с Амритом. Терять уже нечего. Без Амрита незачем и жить. Рэйтан не думал, не мог. Лишь хотел вновь увидеться с Амритом. Он бросил последний взгляд на зеркало, и кажется, увидел те самые изумрудные глаза... Одно резкое движение. Лезвие вошло в плоть. Юноша закрыл глаза, повалился на спину. Его длинные, чёрные, как вороново крыло волосы разметались по светлому мраморному полу. Кровавое пятно осталось на том месте, где лежал он. Вот и всё, – пронеслось в мыслях, – сейчас мы увидимся снова. – Здравствуй, друг... – Друг... – эхо подхватило голос. В канун Дня всех святых погибли два юноши. Две души остались навек в проклятых стенах этого поместья. Призрак девушки больше не был печален. У Амалы появились новые приятели, с которыми она могла коротать свой долгий век... Её собственная смерть не проблема, когда друзья тоже мертвы... – Нам будет очень весело!..