Отрывок № 7

• • • В глазах появилось отражение белой двери. Профессор сбросил вызов, положил телефон на стол и быстро зашëл внутрь. Воды в комнате без стен и потолка оказалось по колено. Вдалеке виднелся до боли знакомый силуэт. Всего жалкая минута и профессор оказался возле него. Она. Та, которая всегда по-доброму на него глядела. Та, чьих слëз он никогда не видел. Та, которая являлась прямым поставщиком лекарств выдаваемых исключительно по рецепту. — Я рада нашей встрече, — улыбнулась она, — Как я выгляжу? — Как госпожа, — сухо ответил профессор. Всегда он робел от ответа, который хотел произнести. "Обворожительно и чарующе" – каждый раз вертелось на языке и каждый раз проглатывалось вместе с горьким воздухом. «Госпожа» снова улыбнулась. — Присаживайся, друг мой милый, я готова выслушать тебя. Всë это время он стоял возле небольшого стола с мраморной столешницей. Опустившись на стул, он наконец увидел перед собой тарелку, до краëв наполненную таблетками разных форм и видов, нож, вилку. Профессор вопросительно глянул на собеседницу. — Здесь есть всë, что может пригодиться твоему, на данный момент, воспалëнному мозгу. "Да, граф, извольте ж кушать". Вдруг, в центре тарелки появился глаз с козлиным зрачком и пристально стал наблюдать за профессором. — Я сыт и так... Профессор перевëл взгляд на тарелку «госпожи». В большой, переливающейся перламутром, ракушке лежал зацвëвший бутон белоснежной хризантемы. Рядом лежала изогнутая, подобно змее на камне в жаркий летний день, ложка и совсем рядом покоилось ожерелье из каплевидного жемчуга. «Госпожа» бережно взяла его, свернула несколько раз в ладони, после, наконец, подняла глаза на профессора. — Это ожерелье выловили и сплели настоящие амы¹. Я хочу подарить его тебе, — она протянула свою тонкую руку. — Зачем? — всë так же сухо спросил профессор. Она ничего не ответила, лишь продолжала глядеть собеседнику в глаза. Он потупился, тяжело вздохнул, принял подарок и сунул его в карман брюк. Повисла тишина. Лишь иногда слышались всплески воды, когда профессор перекладывал одну ногу на другую. — Мне больно, — нарушил он молчание. — Знаю. Поэтому я сейчас здесь, с тобой. — Тогда... Почему ты меня с ней свела? С какой целью? — голос немного дрогнул, а в мутных глазах наконец появился блеск. — Ты прекрасно знаешь, я не занимаюсь подобными делами. — Не занимаешься?! Тогда что это было в нашу последнюю встречу?! — Предупреждение. Я давала тебе возможность подготовиться. Ты ей не воспользовался. Решил, что сможешь всех перехитрить. Не получилось. Милая девушка всë-таки отдала предпочтение молодому и, на мой взгляд, бесперспективному юноше. Профессор шумно выдохнул, закрыл холодными руками серое лицо. Его грудь задрожала. Снова перед глазами промелькнула сцена предательства. Такая нелепая и такая удушливая. — Зачем я только к тебе пришëл?... Лишь опозорился... — В тебе снова говорят цветы, — улыбнулась «госпожа», — Но, знаешь, тебе полезно плакать перед кем-нибудь. Ещё, если ты при этом будешь говорить. Легче корректировать мысли. Громко шмыгнув, он положил мокрые руки на стол. — Какие мысли? Чьи? — Твои, конечно же. Ты ведь ненавидишь себя. Прямо здесь и сейчас. Ненавидишь за то, что пришëл ко мне. — Курить хочу, — шепнул профессор, протирая глаза рукавом. — Кури. Всë перед тобой. Стоило поднять глаза, как на столе лежала запечатанная упаковка сигарет и матовая зажигалка. Он достал одну, подкурил, затянулся, наконец, выпустил большой клуб дыма. — Легче? — поинтересовалась «госпожа». — Ты сказала про цветы... — Не делай вид, будто не понимаешь, о чëм я. Со мной подобное не работает. — Видишь меня насквозь. Как всегда. Я жалок, так? — неожиданно для самого себя спросил профессор. — В моих глазах ты самый обычный человек. Если без личностной привязки. — А если с ней? — Ты мне дорог. Так же как и все мои «дети». Хоть презираешь меня, но я не в обиде. Отвечая на вопрос: ты не жалок, но сломан, причëм очень давно. — Знаю. Это отражается в каждом моëм слове и поступке, — последний раз затянувшись, он потушил бычок о запястье. • • •