***
ветер бьёт в оконное стекло, заставляя его протрещать, от чего гето ежится, натягивая одеяло немного выше ключиц и вновь прикрывает свои охровые глаза, которые так сильно изменились с тех времен. лёгкий и яркий желтоватый огонек сменился на темно - грязные вкрапления вокруг зрачка, взгляд стал тяжелее и..совсем чужим. наверное, так бы сказал сатору. темноволосый маг мягко про себя усмехается, вновь вспоминая образ своего давнего друга. воспоминания, как вихрь, вновь вонзаются в больное сознание, заставляя думать только о них, отбрасывая здравые мысли и отказывая в дальнейшем решении насущных проблем. в нос ударяет запах жженого дерева, металла и мерзкий горьковатый вкус крови. сугуру запомнил его очень хорошо. он вспоминает задание о спасении звёздного сосуда, вспоминает миловидные черты девушки под именем рика, ее смольные прямые волосы, слегка резкий голосок и определенно, его чувства к ней. он хотел ее уберечь. хотел ее спасти, хотел защитить, помочь, стать на какое-то время опорой, дать нужный совет. конечно, он не хотел для нее такой судьбы. гето мог миллион раз отрицать того, что ее спасение - было намного больше, чем просто миссия от колледжа. они с сатору вложили в это некий глубокий смысл, эта девушка стала для них глотком воздуха, новой чертой в их силах и перспективах, но она же стала и той, чья смерть перекрыла им кислород, вбила в спины тысячи клинков и заставила упасть на колени. миссия с ее участием оставила на груди гето пару неровных шрамов, уже почти заживших, но наверное, самые глубокие ранения были нанесены ему под ребра, ближе к сердцу, и сказать честно, они разрезали его душу. пуля. глухой стук костей об кафельный пол, раздробленная височная часть и лужа багряной крови, увеличивающаяся в размере с каждой секундой. мягкие черты девичьего лица остались такими же, и ее бездонные акварельно - голубые глаза смотрели на него уже совсем безжизненно, медленно покрываясь белой пеленой. с лица гето слезает мягкая улыбка, превращая ее чуть ли в животный оскал, заставляя трястись его нижнюю губу, а глаза прищурить чуть ли не по - звериному. — " а..твой светленький дружок. я его порешал. " — тоджи скалится, скалится как хищник, смакуя каждой нарастающей эмоцией на лице юного мага. гето был так молод тогда, так юн и в какой-то степени беззащитен пред таким монстром, как фушигуро тоджи. мужчина криво давит лыбу, растягивая губы в омерзительной улыбке и его шрам тянется вместе с ней. у гето внутри рушится мир. не просто рушится, он ломается в безумной буре эмоций, боли, страха и чувства, что сатору больше нет. перед глазами - мертвое тело девушки, в голове - радостная улыбка сатору, пойманная сугуру в один из летних дней. гето сдает позиции, вены на шее и висках вздуваются, кончики пальцев дрожат, холодеют, внутри все выворачивает. он реагирует быстро, выпуская радужного дракона и очередного шикигами, чуть ли не поддаваясь в безумство. конечно, сугуру сначала не поверил, что годжо мертв. этого не могло быть в его голове, он не принимал такой исход событий, он готов был поверить во что угодно, но не в это. с другой стороны, был бы годжо жив, фушигуро бы не стоял прямо здесь. в священном месте тенгена. не убил бы звёздный сосуд. не заносил бы перед лицом гето свое проклятое оружие. сугуру забыл, как потерял контроль. забыл, что было дальше. он не ощущал ничего кроме раздирающей потери, физической боли от полученных ран и острых клинков тоджи. но никакое острие не сравнится с его болью, которую он до сих пор хранит под сердцем. на долю секунды гето возвращается в реальность. в свою маленькую неуютную холодную комнатушку на втором этаже традиционного японского домика, заваленную банками из под дешёвого пива, мятыми пакетами из доставок, рваными вещами, бинтами, кровавыми ватными комочками. он не мог убираться. да что говорить, он не мог даже встать с кровати, будто его приковали чугунными цепями к пружинистому матрацу, который скрипел под каждым его движением. шаман проводит рукой по лбу, зализывая свои распущенные волосы вверх и вновь прикрывает глаза , которые реагировали на любое попадание дневного света. зрачок сужался, ощущение песка заставляло слегка их жмурить, надеясь, что оно ошибочно. такой же колкий песок был под его ногами в окинаве. морской бриз мягко гладит гето по коже, дышать в тот момент будто и правда становилось легче. солнце пекло голову, определено было жарко и даже лёгкая гавайская рубашка ощущалась меховым пуховиком на теле парня. но такой парадокс, гето тогда вовсе не обращал на это внимание. он слышал шум океана, голос сатору и смех рики, маленькие брызги переливались под лучами солнца, мерцали и падали вновь на поверхность океана. в те дни они действительно отдыхали. не смотря на то, что сатору держал свою технику два дня подряд, не засыпая ни на секунду. а дракон сугуру сопровождал не только молодых людей, но и самолёт, на котором они летели. да, их проклятая энергия однозначно была почти на нуле, но ничего так не воодушевляло как новые эмоции, пришедшие к ним в этот небольшой отпуск. приторно - сладкий вкус свежих холодных фруктов на языке, ночные прогулки до отельного номера и разговоры на террасе с сатору, его томный и уставший взгляд лазурных глаз, слегка измученная улыбка и напряжение во всем теле, которое гето чувствовал как никто другой. в те дни они по-настоящему могли немного отдохнуть, отвлечься на природу окинавы, запечатлеть виды и пейзажи в своей голове. так сделал сугуру, вспоминающий сейчас абсолютно всё. ему вовсе не хотелось думать о клинке, вошедшем в грудь сатору в тот день. короткий глухой стук. один раз. два. три. на четвертый двигается вверх-вниз ручка входной двери, желая ее открыть. — сугуру, я клянусь, если ты не откроешь сейчас.. — мужской голос за дверью был немного искажён, и после в замочную скважину что-то царапалось. пару секунд, дверь открывается с треском, в квартиру потоком идёт холодных уличный воздух, запах сырости и немного мужского одекалона, смешавшегося с таким родным запахом тела сатору. темноволосый поворачивает голову в сторону зашедшего, даже как-то удивлённо хлопает ресницами, достаточно быстро приподнявшись на локоть, тем самым заставляя матрац вновь скрипеть под весом его тела. — ...я выбью эту дверь. — заканчивает сатору на выдохе, держа в руках прозрачный пакет с ярко - оранжевыми мандаринами. на некоторых из них были маленькие магазинные наклейки о добросовестном качестве фруктов. такая глупость. дверь все так же открыта нараспашку, годжо быстро осматривает комнату взглядом, подмечая все "прелести" интерьера, и медленно переводит взгляд на товарища. под темными линзами очков не видно, но зрачок беловосого сужается, будто он увидел не гето, а очередное проклятие. темные круги под глазами, растрёпанные и спутанные волосы цвета вороньего крыла, исхудавшее лицо и острые скулы, которые явно не украшали лицо шамана. на нем серая потёртая временем футболка, спадающая с его плеча. россыпь рубцов и шрамов уже никого не смущает в их нелегкой жизни магов, но для годжо все эти шрамы - будто тысяча игл в сердце. он крепче сжимает ручки пакета с мандаринами, и делает пару шагов назад, чтоб закрыть дверь. между ними повисло молчание. гето смотрел на сатору выжидающе, пытаясь не выдавать то, как его сердце сейчас делает кульбит, как пережитая боль вырывается сквозь оковы, расхлеставшись по всему его телу. годжо в свою очередь никогда не признается о том табуре мурашек по спине, когда его взгляд встретился со взглядом сугуру. светловолосый приподнимает свои очки, оставляя их на голове, в своих волосах. и он снова глупо улыбается. будто ничего не случилось. будто его сердце сейчас не превратилось в хрусталь, расспавшись на мелкие крупицы. годжо хрипло начинает диалог, подходя к кровати сугуру. — сёко мне все рассказала. я приехал как только узнал. она сказала, что ты заболел. — шестиглазый шаман для убедительности слов громко выдыхает носом, присаживаясь на край кровати. матрац предательски трещит. это был самый громкий звук в комнате, потому что голос сатору чуть ли не стал шёпотом. он ставит пакет с мандаринами на деревянную тумбочку около кровати, все ещё не отрывая взгляд от гето. в ответ получает такой же прикованный взгляд сугуру, который будто что-то ищет в этих глазах цвета окинавского океана. они всё поняли без лишних слов. как минимум, годжо точно. он не стал сдерживать в себе порыв протянуть свою шершавую ладонь к щеке темноволосого, прикасаясь к ней, будто ожидая, что от его прикосновения гето распадётся на мелкие крупицы и исчезнет, как исчезает прах после проклятий. у сугуру вновь дрогнула нижняя губа. в глазах ощущение песка сменилось на жжение, которое он не ощущал давно. — не забывай, что мы сильнейшие. я всегда рядом. и ты больше никогда не останешься один. — слова сатору звучат словно самая высокая скрипичная нота, впитываются в сознание сугуру за секунду, после произнесения. мандарин из пакета падает на пол, создавая глухой звук, а вслед за ним сыплются ещё и другие. они катятся к ногам сатору, врезаясь в ботинок. гето сглатывает ком в горле, и этот ком казался ему хуже всех проглоченных им проклятий. сатору проводит большим пальцем по его скуле, все так же ища в охровых глазах ту маленькую искорку, которую он запечатлел у себя в сердце. вместо этого он находит блеск в его глазах, который через какое-то время скупо падает слезой по щеке. гето не помнил, когда плакал но запомнил, что эти слезы были первыми его слезами счастья..
23 октября 2023 г. в 03:53
…баскетбольный мяч с грохотом отбивается от пола спортивного зала. создаётся цокающий звук, кроссовки скрипят, соприкасаясь с лакированной поверхностью, а тело сугуру напряжено, будто оголенный нерв. ему нравилось это чувство адреналина. нравилось, когда тело было в напряжении до максимума, косые мышцы торса ныли от физических воздействий, на руках выступали тонкие вены, когда он вел перед собой мяч. сугуру нравилось растягивать улыбку во время игры, нравилось, когда импульсы устраивали догонялки по его нервным окончаниям, и что уж скрывать, иногда его бросало в дрожь или мелкие мурашки появлялись у молодого шамана на руках, когда мяч четко попадал в корзину, немного покрутившись там и падая сквозь нее, на пол, медленно отскакивая все ниже и ниже, пока полностью не останавливался, столкнувшись со стеной или скамейкой в зале. но больше всего эго гето тешила недовольная физиономия сатору, когда тот понимал, что где-то проиграл своему другу. блондин сразу кривил рожицы, тяжело дыша после интенсивной игры, упираясь руками в свои колени. не то, чтоб годжо сильно уставал, но иногда они так сильно увлекались баскетболом, что их партии можно было не сосчитать. нет, эти двое вовсе не любители майкла джордана или баскетбола, как вида спорта. она любители выжимать эмоции из всего, что происходило в их жизни помимо магического колледжа, статуса шаманов и вечного кровавого месива, которое никогда не выходило у них из голов. сатору как-то самоуверенно издает смешок, поднимая взгляд лазурных глаз на гето, который в свою очередь шел за мячом, явно желая продолжить их дружеский поединок. иногда их мальчишество брало вверх, что любое состязание - было как ещё одна порция серотонина в их кровь, или же один из маленьких шансов в их рутине, который превращал их в двух озорных мальчишек, доказывающих друг другу, кто круче и сильнее. для них было вполне нормальным во время игры фокусировать свои мысли под звон баскетбольного мяча об пол спортивного зала, поэтому, сатору не задумываясь, выдавал всякие стоящие темы для рассуждения, и в тот день его вывод был краток и достаточно прост.
— я не вижу смысла помогать людям. серьезно, я — годжо прирывается на слове, забирая ведение мяча себе и чувствуя, как по его венам растекалось чувство почти наступившей победы в этом лёгком и достаточно детском состязании.
гето сглатывает, комом слова застревают в горле и если честно, эмоции берут вверх настолько, что за его спиной открывается темная материя, чужое пространство, словно рваные обои дали ещё большую дыру, и оттуда почти бесконтрольно начал вылезать шикигами, уставившись на блондина своим раскосым взглядом.
но гето почти сразу закрывает пространство, когда его слух улавливает то, что дверь в зал открылась и в проеме появился силуэт учителя яги, явно не одобрявшего всего, что происходило между молодыми студентами в данную минуту. годжо сатору быстро ретировался, слегка приподнимая руки вверх и привторяясь, будто он вообще не при делах. как и всегда.
обычный годжо сатору.
гето хмуро косится на друга, и чуть ли не через зубы шипит, пытаясь придать лёгкий угрожающий вид, хотя на самом деле, нет, он вовсе не хотел как-то напугать годжо, если такое, конечно возможно.
— мы шаманы, сатору. это и есть наш долг - защищать слабых. — почти шепотом проговаривает темноволосый, и дальше воспоминания покрываются лёгкой мутью, рассыпаясь в сознании сугуру как песок во время бури.