Поговорим?

Он умел долго скрывать терзания и муки собственного сердца и также прекрасно умел молчать. Даже в момент, когда нужно что-то сказать. Но эта несносная девчонка читала его, словно открытую книгу. Не было понятно, дело в её эзотерических увлечениях или в ней самой, но понимать то, что она знает о нём больше, нежели его близкие друзья, было невыносимо. Какого чёрта она так стреляла своими изумрудными глазами, словно понимала его? Как будто эта маленькая бестия действительно могла принять его со всеми проблемами, тайнами и секретами? Да куда ей тягаться с этим? Это не она должна его жалеть и улыбаться так, словно была готова встать за него горой и прибить любого, кто сказал бы хоть слово против него. Нет, точно не она. И откуда в ней столько блеска? От чего она сияла ярче любой девушки, что ему пришлось встретить в своей жизни? Почему вела себя так, словно ей можно всё то, что ему нельзя? Откуда она свалилась ему на голову во второй раз? И почему снова именно она? Ведь он давно запретил себе даже вспоминать её. И почему даже сейчас её манера речи, громкое поведение и звонкий смех не раздражали? Для чего хотелось продолжать её слушать и украдкой любоваться ней? По какой причине, именно рядом с ней, все слова исчезали и всё, на что хватало его, это были какие-то колкости, да глупые шутки? И она тихо хихикала над каждой, пряча улыбку за аккуратной ладонью. Она была не доступна, но в то же время, так близко, что казалось, словно он может себе позволить на секунду раскрыться и сказать о том, о чём хотелось бы, больше всего на свете, молчать. Казалось. Мягкое касание холодных пальцев к его плечу и он едва-ли сдерживается, дабы не вздрогнуть и не напугать эту маленькую девчонку. Она аккуратно наклоняется и аромат её духов в очередной раз бьёт в нос. Не резкий, а мягкий и нежный, но в то же время, яркий и запоминающийся. Как она сама: — Поговорим? — слетает с её губ и его парализует, словно она сказала что-то из ряд вон выходящее. Он фыркает и усмехается, вновь натягивая маску искусителя, что плевал с высокой колокольни на неё, ведь она была далеко не первой девушкой в его жизни. — Ну давай, — она закатывает глаза, тяжело вздыхая и ему хочется разорвать себя на части, ведь слыша этот тяжёлый вздох, он и сам перестаёт на мгновение дышать, — О чём хотела поговорить? — спрашивает он, опираясь о дверь, стоило ей закрыться за их спинами. Она опускает взгляд в пол и перебирает собственные пальцы. Пытается собраться с мыслями? — Я не буду просить от тебя какой-либо конкретики, — едва-ли слышно начинает она и его дыхание становится более частым, что эта взаблошная девчонка собирается сказать? Он не будет слушать о её новых ухажёрах, это точно, — Но ты мне не безразличен, — он пропал. Определённо и надолго, — Надеюсь, это не испортит наши отношения окончательно. Не обессудь, Я просто захотела, чтобы ты знал, — закончила она и сделала шаг в сторону выхода из злополучной спальни, в которой они находились. Нет. Нельзя её отпускать. Она уже смирилась с отказом, хотя он ей ничего не говорил. Секунда и его пальцы сжимаются вокруг её запястья. Боже, какая же она хрупкая и нежная. Словно фарфоровая кукла. Она поднимает в голову в немом вопросе и у него не находится никаких слов. Рядом с ней слова вообще не нужны. Но глядя в эти зелёные глаза, он молчал с пару секунд, пока с губ не сорвалось рваное: — Ты мне тоже. — не дожидаясь какой-либо реакции, он наклонился к ней и аккуратно, словно спрашивая разрешения, коснулся её губ. Он словно погрузился в палящий до небес костёр и всё ещё не мог осознать то, что это правда, пока она не позволила себе, слегка неуверенно, поддаться ещё ближе и обнять его свободной рукой за шею. И именно в эту секунду он понял, что окончательно пропал в бездне двух мерцающих изумрудов, звонкого смеха и нежных женских губ.