***
— Смотри куда идешь, чучело! - детский голос раздался совсем близко. Джек не понял, что произошло раньше, - его толкнули или прозвучало оскорбление. И ведь это уже не первый раз за день. Что это с ним? — Повнимательнее! — Не мешайте идти. — А ну брысь. Развелось тут… — Новенький, наверное… — Тяжело же тебе парень, без башки. — Я тебя сам сейчас толкну. Будешь кости свои собирать в кучу! — Эй, парень, - совсем рядом раздался голос того, кто часто сидел с Джеком возле костра, а потом этот кто-то отвел его в сторону, держа за руку. – Ты чего против течения? «Какого течения? Я иду на сплав». — Не, сейчас это гиблое дело. Лучше позже пойти. «Тогда вернусь к костру». — В Мир не идешь что ли? – голос собеседника звучал удивленно. «Что за Мир?» — Да, не важно, - кто-то обошел его. – Тебе там сейчас все равно делать нечего. Я тут штуку одну придумал. Позже попробуем, ладно? «Хорошо. Вы придете к костру?» - подумал Джек, все еще озадаченный этим странным «Миром». — Потом. Сейчас меня уже ждут, - кто-то хлопнул его по плечу. – Бывай, парень. «Хорошо. Вы в Мир?» — Э, - кто-то задумался. – Ага. До встречи. Собеседник ушел. Как делал это, впрочем, каждый раз. А Джек остался стоять около той тропы, которая вела к туману, и продолжал размышлять, – что такое «мир».***
— Парень, не спишь? – кто-то подошел совсем близко. «Уже вернулись?» — Ага. Ну, что? Попробуем одну штуку? Давай, вставай. Джек неуклюже поднялся с земли и отошел немного от костра, теряя его тепло. «Что мы будем делать?» — Ты – стоять, а я – все остальное. Замри и не дергайся. Через мгновение Джек почувствовал изменения. Что-то теперь было на том месте, где должна быть пустота. И это «что-то» было большое и довольно-таки тяжелое. — Что произошло? – вместо привычных мыслей Джек услышал свой голос. Он чувствовал, как-то что-то шевелится и произносит звуки. В воздухе повисли приглушенные слова. — Посмотри сам, - кто-то протянул ему неровный предмет. Джек тяжело вздохнул. Он не понимал, как получается разговаривать. А теперь ему предлагают посмотреть. Шутят что ли над ним? Но вот он открыл глаза. Весь мир вокруг был в оранжевых оттенках. В руках он держал увесистый осколок зеркала, а в отражении на него смотрел никто иной, как он сам. Теперь, после нескольких месяцев неведения, он мог видеть не только то, что происходит вокруг него, но и себя. Джек не помнил, как он выглядел до смерти, но явно не так. Там, где по воспоминаниям должна находиться голова, была огромная тыква с прорезями. Из глаз и рта вырывался тёплый и яркий свет, а общий вид нельзя было назвать дружелюбным. Так вот, что придумал его знакомый. — Что это? – не то чтобы Джек не знал, что это за предмет, но почему-то вопрос вырвался у него против воли. — Тыква, - констатировал собеседник веселым тоном. Парень продолжал смотреть на себя через осколок зеркала, стараясь поймать полное отражение. Он отводил осколок то в одну сторону, то в другую. И вдруг, что-то попало в отражение помимо него самого. От неожиданности он чуть не выронил зеркало из рук. И поймав его чуть ли не у самой земли, увидел то, на что до этого не обращал совсем никакого внимания – руки должны выглядеть не так. Джек был готов хоть на спор отказаться от новой «головы», но руки должны выглядеть по-другому. Что-то более цельное, а не кости, гремящие от каждого движения. — О чем задумался, парень? – кто-то обошел его и встал перед ним. Джек аккуратно поднял голову, боясь уронить тыкву, но она, как казалось, будто приросла к нему. Светящиеся прорези внимательно уставились на стоящего перед ним мужчину, замечая, как хмурится голый череп с пустыми глазницами. — Что? – на черепе собеседника все сильнее отображалось негодование. — Вы… У вас…, - его внешний вид не напугал Джека, но почему-то заставил сделать несколько шагов назад. — Ах, это, - кто-то сделал шаг ему навстречу и провёл костлявой ладонью по черепу. – Мы все так выглядим. Ты тоже так выглядел, если бы не потерял голову при жизни. Джек кивнул, склоняя тыкву немного вбок: — А это у вас откуда? – он указал на дыру в черепе, от которой отходило несколько заметных трещин. — Это я так умер, - зубы черепа клацнули. – Не помню, что произошло. Удар по голове, а потом я оказался здесь. Меня, кстати, Бен зовут, - он протянул руку, и Джек, боясь сломать хрупкие, на первый взгляд, кости пальцев, пожал ее. Парень сел на землю рядом с костром. Отчего-то сейчас хотелось быть ближе к теплу и согреться, хотя никакого холода он по-прежнему не ощущал. Надо же, какой всё-таки красивый огонь! В воспоминаниях что-то промелькнуло, будто он и раньше так сидел и наслаждался его быстрыми языками пламени. — Значит, я тоже умер как-то…, - прорези на тыкве прищурились. – А как я умер? Бен пожал плечам и сел рядом: — Не знаю. Это только ты можешь узнать. Точнее – вспомнить. — Но я вообще ничего не помню, - возразил Джек. — Не переживай, вспомнишь. Я вспомнил все, что было до удара, через полгода. На меня напали в подворотне, хотели забрать деньги. А у меня их не было. Те хулиганы не поверили и ударили меня чем-то тяжелым. Я подозреваю, что это был кирпич. Джек кивнул, не зная, что следует сказать мертвому скелету. Некоторое время они сидели в молчании, слушая, как трещат сухие ветки кустарников в огне. Удивительно, что огонь можно было назвать здесь самым живым. — А вы многих здесь знаете? – спросил Джек. — Да, у меня тут семья. Внутри у Джека заворочалось неприятное чувство. У Бена здесь семья, а у него что? Ничего, кроме этого костра да тыквы, которая теперь служит ему головой. Он был готов заскрипеть зубами от такой досады. Но потом вспомнил одну вещь, если семья Бена здесь, значит, все они давно умерли. Что же, это уравновешивает его собственное одиночество. — А моя семья тоже здесь? Бен вновь пожал плечами, ломая новую ветку: — Кто знает. Мы друг друга долго искали, - он развернулся к парню, и пустые глазницы уставились прямо на него. – Понимаешь, существует несколько рек, которые ведут в Тень. И никто не знает, насколько Тень обширная. Как только ты вспомнишь свою жизнь, то сможешь их найти. — И что же, я тут буду совсем один? – злость закипала в нем. По привычке жгло между ребрами там, где когда-то было его сердце. — Почему один? Я здесь, - скелет слегка улыбнулся. Но это улыбка больше напомнила Джеку оскал. – Не переживай. Тут, таких как ты, – больше, чем тех, у кого есть семья. Джек хотел сказать, что Бен наверняка забыл, что такое одиночество, но промолчал. Лишь кивнул, давая понять собеседнику, что услышал его. Поднявшись и всё ещё ощущая легкий перевес из-за тыквы, парень взял свой фонарь и палку, удивляясь, какой загадочный зеленый свет он излучает. Удивительно. — Спасибо, Бен. Мне пора на реку. Собеседник ничего не ответил, продолжая сидеть напротив огня. Он не зашевелился даже тогда, когда шаги Джека практически стихли. Огонь не грел его тело, но в мертвом мире он оставался последним напоминанием о былой жизни.***
— Здорово, парень! – Бен встретил его у туманной реки, когда Джек помогал новеньким слезть с плота и передавал их другому сопровождающему. – Как жизнь? — Иронично, - заметил парень, перекладывая палку в другую руку, чтобы затащить плот немного на землю. — Понятно, - глазницы скелета немного прищурились. – Придешь сегодня к нашему костру? Джек кивнул, а кривой рот тыквы искривился в подобие улыбки. — Вспомнил что-нибудь? – не унимался Бен. — Да, - парень остановился, сосредотачиваясь на воспоминании, которое неожиданно появилось совсем недавно, когда он смотрел на огонь. – Помню очень сильный шум вокруг. Но больше ничего. К чему бы это? — Не знаю. Наверное, это воспоминание о смерти. Всегда сначала приходит оно, а потом уже всё остальное. Они шли по тропинке. И молчали они до тех пор, пока не дошло до развилки. Джек остановился, обводя взглядом пустырь. Где-то с периодичностью ходили другие, как он теперь их называл, скелеты: — Бен, а про какой Мир ты говорил? Оскал вернулся на череп собеседника: — Приходи к костру немного позже. Мы расскажем. Парень кивнул и направился в свою сторону, постукивая палкой о землю и освещая себе тропинку ярким зеленым светом фонаря.***
— Мир – это место, где живут люди. Мы раньше тоже там жили, до того как умерли. А после смерти мы все оказываемся здесь – в Тени. Не знаю, кем, но раз в год – тридцать первого октября – нам разрешено выходить в Мир. Мы оказываемся на кладбище, и из далека можем наблюдать за людьми. Но, как видишь, мы сильно отличаемся от них. У людей есть мышцы, кожа, волосы, разные органы и глаза, в конце концов. А мы – скелеты в одежде. Тем не менее этот день для нас – праздник. Мир не такой серый и мрачный как Тень. Поэтому он определенно стоит того, чтобы посещать его и ждать целый год, - старший сын Бена, Джозеф, закончил свой рассказ. Джек был впечатлен. Он догадывался в последние дни о чем-то подобном. Парень чувствовал, что ему нужно попасть в Мир, но как жаль, что такая возможность представится только через год. — Год скоро пройдет? – Джек еще плохо ориентировался в местном «времени», но чувствовал, что тридцать первое октября наступит еще не скоро. Джозеф отложил ветку, которую перекладывал из одной костлявой руки в другую, и внимательно посмотрел своими пустыми глазницами на Джека: — Сложно сказать. Ты здесь всего два месяца где-то. Еще столько же пять раз, - и перевел взгляд на огонь, отчего на сероватый череп упали оранжевые тени. — Значит надо ждать, - тихо проговорил Джек. Но его никто не услышал. Сидел он там еще долго. Младший сын Бена – Артур – часто вспоминал какие-то байки из своей жизни. Джек так и не понял, как долго они здесь находятся. Он то и дело присматривался к скелету жены Бена – Элизабет, но не видел на ее черепе каких-либо увечий. К тому же скелеты Артура и Джозефа были куда меньше скелетов их родителей. — Можно спросить, как вы умерли? – Джек прислушивался к себе, но не нашел ни одной причины, почему ему не следует спросить об этом. Быть может, чужие истории помогут ему вспомнить лучше свою другую жизнь, жизнь в Мире. Семья Бена переглянулась между собой. И, когда Элизабет кивнула, мужчина начал тихо рассказывать: — Я умер раньше них, - он указал кривым костлявым пальцем на родных. – Как я говорил, на меня напали хулиганы. У нас была небольшая ферма. Мы еле сводили концы с концами, тогда было очень плохо – еды не было, а природа была к нам сурова: летом ужасная засуха, а зимой – отвратительные морозы без снега. Земля отказывалась нас кормить, а скот вымер, не выдержав таких условий. Джек кивнул, стараясь изобразить сожаление на своем лице. Но единственное, что его сейчас по-настоящему интересовало, - почему на детях Бена нет никаких видимых увечий. Мужчина продолжил: — Через несколько лет, когда мы погрязли в долгах, случилось страшное. Чтобы припугнуть нас, те, кому мы были должны, подожгли наш сарай. Они хотели лишь напугать, я в этом уверен. Элизабет видела, как они пытались помочь перед тем, как огонь перекинулся на крышу дома. Потолок рухнул прямо на них, - Бен кивнул в сторону детей. – Джозефу было восемнадцать, а Артуру – пятнадцать. Если ты присмотришься, их кости немного темнее наших. Но Джек не заметил этого отличия. Главным минусом и, одновременно с тем, плюсом светящейся тыквы на его голове, были оранжевые цвета, в которых он видел этот мир. Поэтому кости присутствующих были одинаково бледно-оранжевыми. — Лиз задохнулась от дыма. Балки с крыши посыпались и закрыли ей выход, а комната была без окон, - голос Бена дрогнул. – У них была ужасная смерть. Женщина дотронулась до его руки. Если бы в этих пустых глазницах были глаза, Джек бы наверняка увидел тысячу чувств, отражающихся в них. Джеку было неприятно. И даже это слово не могло описать всех чувств, которые он испытывал сейчас. Хотелось убежать от них. Может быть, сплавиться по реке в поисках новеньких или сесть впритык к своему костру и сидеть там, пока не пройдет год. Пусть его кости тоже обуглятся, все равно второй раз не умрет. Зато почувствует хоть что-то помимо непонятного рода злости. — Мне жаль, - из вежливости буркнул Джек, практически не размыкая своего кривого рта, вырезанного в тыкве, и поднялся на ноги. – Я пойду. — Ничего, - Бен тоже встал. – Теперь мы вместе. Да и давно все это было. Даже слишком давно. Джек обернулся и прищурил светящиеся разрезы глаз: — Насколько давно? Элизабет тоже встала, расправляя складки своего платья, в котором была похоронена: — Примерно лет семьдесят назад. Джек ощутил волнение, поднимающееся откуда-то из груди. Но он был простым скелетом: без сердца, без крови, без ничего. Всего лишь скелетом. — А я точно здесь всего два месяца? – парень чувствовал, что ему срочно, просто необходимо выйти в мир при первой возможности. Но если они сейчас скажут, что он здесь уже несколько лет, то все пропало. Джек слышал, что у кого-то первое время было бессознательное состояние. Они лежали, а остальные ждали, когда те очнутся. У некоторых проходили месяца, у других годы. — Два месяца, Джек. – Бен положил свою костлявую руку ему на плечо. – Ты проснулся на удивление быстро, такое не часто происходит. А когда очнулся, будто кого-то искал. Парень несколько раз кивнул: — Кого? — Не знаю, Джек. Ты просто кружился и пытался посмотреть вокруг себя. Но как помнишь, головы у тебя тогда не было. — И что, даже мыслей никаких не было? Бен отрицательно мотнул головой. Джек ещё раз кивнул и, извинившись больше из вежливости, чем считал это необходимым на самом деле, двинулся в сторону своего маленького костра. Два месяца длились не так долго, а значит, есть надежда, что время до тридцать первого октября пройдет достаточно быстро.***
Месяцы шли друг за другом. Джек стал больше разбираться за это время в том, как устроена Тень. Бен, как оказалось, был именно тем, кто разжигал костры для прибывших. И тушил для тех, кто нашел свою семью или группу. Как правило, им делали один общий большой костер, а в маленьких отдельных никакой надобности уже не было. Таких групп и правда было немного. Но они были, и Джеку становилось от этого еще хуже. За все время, что он здесь провел, парень даже не старался хоть немного с кем-нибудь познакомиться. Он не мог объяснить этого, но было спокойнее находиться одному возле костра, чем среди общества смеющихся скелетов. Пустые глазницы – это то, что пугало его больше всего. Единственный, кто сам приходил из раза в раз, - Бен. Иногда они просто молчали, глядя на огонь. А иногда Бен что-то рассказывал. Но никогда более не касался темы семьи. И Джек был ему благодарен. Наверное, этот старик, как теперь уже мысленно называл его парень, что-то понял. Но удивительно, что вовсе не прекратил попытки наладить общение с Джеком. И парень был ему благодарен повторно. Тех крупиц общества, что великодушно преподносил ему Бен, было более чем достаточно, чтобы дождаться следующего тридцать первого октября. Того самого дня, когда он получит ответы на все свои вопросы.***
— Кстати, ты вспомнил, как умер? – Бен шел рядом, показывая, где выход в мир. – А то ты так и не сказал. Джек кивнул. Без своей обычной палки и фонаря было уже непривычно ходить, но в Мире они ему не пригодятся: — Меня казнили. Тем шумом, о котором я рассказывал, была толпа. Они гудели, кричали и что-то кидали в меня. — Какой ужас, - Бен помотал головой, отчего зубы несколько раз клацнули друг о друга. — И что же ты натворил такого, парень? — Не помню. Бен не стал выпытывать больше ничего. На самом деле Джек прекрасно помнил, почему в последний момент жизни его шеи коснулось ледяное лезвие гильотины. Все было до ужаса просто, но сам парень не удивился открывшимся воспоминаниям, - он сам был без пяти минут убийца. Воспоминание пришло к нему неожиданно. Через пару месяцев, как семья Бена поделилась с ним своей историей. Он сидел перед костром, не сводя взгляда с языков пламени. Как в помешательстве он протянул свою костлявую руку к огню. И когда пламя коснулось его пальцев, воспоминания быстрой чередой пронеслись перед ним. С тех пор кончик указательного пальца навсегда почернел. Это было видно даже через призму его оранжевых глаз. А в памяти с тех пор навсегда остался звук его сумасшедшего сердцебиения, гомон толпы и лицо палача, который решил стать убийцей вместо него. — Мы выходим в полночь, - Бен вырвал его из воспоминаний. – Вернуться надо до первых лучей солнца. На кладбище есть часы. В четыре часа утра стоит уже поторопиться обратно. Джек кивнул и постарался выдавить из себя благодарную улыбку. Он не мог понять, как и почему, но с каждым днем его настроение ухудшалось, а раздражительность лишь возрастала. — Спасибо, Бен. Дальше я сам. — Только не забудь, нам нельзя выходить за пределы кладбища. — А что будет? – обернувшись, поинтересовался парень, слегка склонив тыкву вбок. — Да ничего особенного. Местные напугаются. А если узнают, что есть жалобы, то тебе могут запретить в следующий раз выходить. Если, конечно, от тебя что-то останется. Парень еще раз кивнул и более стремительно направился к главным воротам. Вот-вот должны будут открыть выход в Мир, и он наконец-то узнает, что так сильно его тянет туда. После того, как ему пришло то ведение у костра, он каждую свободную минуту прокручивал эти сцены… Ему было девятнадцать. И единственное, что наполняло его жизнь смыслом, любовь к одной девушке. И, как понял из воспоминаний Джек, она тоже любила его. Но одной любви для сына гувернантки и дочери врача было мало. Ни одни родители, ни другие не хотели, чтобы их дети связали себя узами брака. Вдобавок ко всему отец Анны, так звали девушку, которую любил Джек, нашел ей жениха из семьи профессора университета. Именно тогда молодой человек задумал убийство. Джек хотел, чтобы все походило на несчастный случай. А план, по его мнению, был просто идеальный: жених умирает, он оказывается рядом с убитой горем Анной. Родители слишком любили свою дочь, чтобы вновь заставить ее страдать. Парень практически совершил свое преступление на берегу реки, но был пойман с поличным. Семья жениха сделала все, чтобы Джек уже на следующий день оказался на казни. Джек вынырнул из воспоминаний только со звоном небольшого колокола над воротами. И тогда толпа мертвецов рванула через кованое ограждение, объединяя на несколько часов Мир и Тень. Молодой человек замер всего на секунду, прежде чем уверенно перешагнуть линию миров. Мир был прекрасен с первого мгновения, как Джек увидел его. Здесь были деревья, а не голые кустарники, надгробия. Под ногами шелестела засохшая трава и опавшие листья, которые, впрочем, успели смешаться с грязью. Парень заметил Бена издалека, тот о чем-то разговаривал со своими сыновьями. И решив, что он вполне может самостоятельно справиться с исследованием Мира, направился в ту часть кладбища, где мертвецов практически не было. Он шел, пиная носком старого ботинка мелкие камушки. Тут все было прекрасно. Ему даже было жаль, что он не может вдохнуть воздух как человек. В воспоминании он чувствовал, как сырой воздух реки наполнял его легкие, и это было замечательно. Он шел все дальше от того места, где ликовали мертвые, пока не добрел до выхода с кладбища. Джек остановился и завел руки за спину, необдуманно растирая один костлявый палец другими. На том пальце когда-то было небольшое колечко из проволоки, которое ему подарила Анна. Как жаль, что его сейчас нет. Ворота были запечатаны. Видимо, чтобы не шокировать ни мертвецов, ни живых неожиданными визитами. Присмотревшись и поняв, что замок просто так не вскрыть, Джек побрел вдоль забора, присматриваясь к тому, что находилось за его пределами. Но дальше был только непроглядный лес, который, как думалось парню, скрывал что-то большее. Джек отходил все дальше от входа в Тень, но его это не тревожило. Он шел, пока не заметил то место в заборе, которое неосознанно искал, – прутья были раздвинуты в сторону. Парень оглянулся и, не заметив никого поблизости из мертвецов, вступил на территорию, которая была для него под запретом. Листвы в лесу было ещё больше, чем на кладбище. В Джеке взыграли какие-то детские чувства. Неожиданно ему вспомнилось, как однажды мать отвела его в лес. Было солнечно, а листвы, как казалось, было ещё больше, чем сейчас. Хотя, возможно, в детстве все казалось больше и лучше. Он брел вперед, а дорогу ему освещал лишь свет тыквы. Оранжевый свет, не прекращая, вырывался из прорезей, падая на голые деревья и кустарники. И хоть на них не было листы, так же как и на кустарниках в Тени, они все равно выглядели для Джека более живыми, чем что-либо другое. Парень не знал, сколько времени он шел вперед, но, в конце концов, Джек добрел до дороги. Она показалась ему смутно знакомой. Он заметил, как неподалеку показались люди. Живые люди, а не такие скелеты, каким был он сам. Спрятав руки в карманы брюк, он ускорил шаг. Интересно, они испугаются его? Не должны, ведь он совсем не похож на скелет. Но эта тыква на голове определенно насторожит их. Это были два мальчика, на которых была накинута простыня. Один из них заметил человека с тыквой на голове и закричал, толкая другого: — Смотри, это Джек! Вон там! Смотри скорее! У них был замечательный звонкий смех и, как казалось, они совсем его не боялись. Отлично. Парень задумался, откуда бы им знать его имя. Но воспоминания вновь оказали ему услугу в самый подходящий момент – светильник Джек все еще оставался самым популярным атрибутом, как в бедных, так и в богатых домах страны. Странно, что он не вспомнил о нем раньше. — Гадость или сладость? – закричал другой мальчик и устрашающе завыл. — Гадость. Мальчики испуганно переглянулись и сделали шаг назад. Джек не внушал им доверия, да и такого костюма они еще никогда ни у кого не видели. Скелет заметил у одного из них перчатки и, указав на них кивком «головы», спросил: — Отдашь их мне? – и сделал шаг вперед, вставая к ним практически впритык. Мальчик судорожно кивнул и, достав из-за пояса перчатки, которые наверняка дал ему отец, протянул Джеку. Парень отвернулся и натянул их на костлявые руки. Рубашка была достаточно длиной, поэтому кости нельзя было и вовсе заметить. — Вы знаете, где здесь дом семьи Адамсон? Мальчики переглянулись и указали на лес: — Тут совсем недалеко. Надо пройти немного по лесу, и увидите их дом. Вы пришли по их души? Но Джек больше ничего не ответил. Он лишь развернулся и быстрым шагом направился в нужную сторону. Если все пройдет успешно, он успеет дойти до дома и вернуться на кладбище в нужное время. Главное, чтобы он не ошибся. Воспоминания услужливо подсовывали фамилию Анны, но так ли мало людей в Мире, которые носят одну и ту же фамилию. Он шел быстро, но вскоре и вовсе перешел на бег. Хотелось успеть увидеть это дом из воспоминаний, что так часто теперь маячил перед глазами. В лесу виднелась небольшая тропинка, и Джек понял, что двигается в нужную сторону. Значит, мальчишки его не обманули. Он бежал так быстро, как только позволяли ему ноги. А кости гремели, вторя каждому его движению. Хорошо рядом никого не было, иначе вопросов и дальнейших проблем было бы не избежать. Джек спрятался за деревом на самом краю леса и оттуда осторожно выглянул, ища взглядом дом. Тот стоял немного в стороне. Точно такой же, как из его воспоминаний – небольшой, но вполне просторный, чтобы вместить семью Адамсонов и его с матерью, ведь она работала именно у них. В доме горел свет, а во дворе было много тыкв с вырезанными глазами и ртами на любой лад. Джек тихо усмехнулся. Он смотрел на дверь долго, пытаясь понять, стоит ли подойти ближе или это уже может быть опасно. Но тут, в момент, когда он уже хотел поворачивать обратно, из дома вышла девушка. Джек был готов поклясться всем, что у него есть, - это была Анна. Парень еле сдержал себя, чтобы не побежать ей на встречу. И вместо этого он продолжил стоять немой статуей за деревом, наблюдая, как она вынесла тарелку с угощениями. Наверняка ждет маленьких попрошаек. — Кто там? – послышался ее голос, и у Джека не осталось ни одного сомнения, что это была она. Он замер, стараясь не шевелиться. — Кто там? – повторила Анна, идя ему на встречу. – Если вы намерены меня напугать, то знайте, эти печенья слишком вкусные, чтобы быть разбросанными по окрестной земле просто так. Выходите, не бойтесь. Джек догадался, что она приняла его светящуюся голову за костюм ребенка, но легче ему от этого не стало. Что будет, если он выйдет к ней? Поздоровается? Начнет разговор? Вспомнит ли она своего казненного друга Джека, или Анна предпочла навсегда забыть о нем? Решив, что он ничего не теряет, Джек сделал тихие шаги навстречу девушки. Может быть, разговор не получится долгим, но и он ведь не зря сюда шел. — Сладость или гадость? – из-под тыквы раздался приглушенный голос. Он показался Анне чем-то знакомым. Но это было настолько смутное воспоминание, что она не решила на этом заострять внимание. — Сладость, - она улыбнулась, протягивая ему печенье. – Обычно тут ходят дети, но сегодня их что-то мало. — Холодно, - ляпнул Джек, забирая печенье и кладя его в нагрудный карман рубашки. Ему было без разницы на погоду, но, наверное, поздней осенью должно быть холодно. — Вы правы, хотя по вам не скажешь - она заправила выбившуюся прядь волос под платок. – У вас крайне необычный костюм. — Благодарю, - Джек шутливо поклонился. – Я делал его год. Анна направилась в сторону дома, продолжая разговор: — В нашу округу редко заходят, вы кого-то здесь искали? — Просто гулял в лесу. Он красивый. — Чудесный лес, - согласилась девушка. – Это мое любимое место осенью. Нас с другом в детстве оттуда было невозможно выгнать. — С другом? – парень остановился, глядя на небо. Звезд было много. Как красиво. Почему в Тени нет звездного неба? Он мог бы разбавлять созерцание огня именно звездами. — Джек, - Анна вздохнула. – К сожалению, его казнили в прошлом году. Ужасная смерть. Казалось, она действительно была огорчена его смертью. Значит, девушка никогда не испытывала к нему обиды и злости за неудавшиеся убийство жениха. А может быть, она просто успела его простить. — Соболезную. Извините, но вы не подскажете, который час? — Три часа, - она перевела взгляд с часов на тарелку угощений. – Вряд ли кто-то еще сегодня придет просить сладость. Хотите еще? Парень отказался, глядя в сторону той тропинке, которая вывела его к этому дому: — Прошу прощения, но мне уже пора. Я был рад познакомиться с вами, Анна. — Стоит ли мне спрашивать, откуда вам известно мое имя? – и, увидев, как новый знакомый отрицательно мотнул тыквенной головой, - спросила. – Тогда можете назвать свое? У молодого человека была всего несколько секунд, чтобы обдумать ответ и его последствия. Переживет ли она, если он назовет свое настоящее имя? Как отреагирует? Или просто сочтет за совпадение? — Джек, - он кивнул на прощание и быстрым шагом направился к лесу, даже не заботясь, что Анна может услышать, как гремят его кости. Глядя на его удаляющую фигуру, сердце девушки забилось чаще. Что-то было в нем от Джека – друга ее детства. Иногда поговаривают, что в ночь с тридцать первого октября некоторые души могу навестить близких им людей. Но все это, конечно же, лишь выдумки и плод воображения. Именно в этом сейчас и старалась себя убедить Анна. — Пришел прям в притык, - Бен укоризненно посмотрел своими пустыми глазницами на Джека. Парень просто пожал плечами и быстро постарался спрятать перчатки в карманы брюк. Но от внимательного взгляда знакомого это не скрылось: — Надеюсь, Джек, ты не натворил ничего такого, из-за чего придется потом пожалеть.***
Год тянулся для Джека слишком долго. Бен старался вылавливать его по пути от туманной реки к костру и разговорить, но все чаще парень молчаливо взирал на Тень сквозь криво вырезанные глаза тыквы. Редко, в качестве исключения, Джек сам заводил разговор с Беном. Но все вопросы так или иначе касались того, как люди после смерти попадают в Тень. И вот, спустя целый год ожидания, наступил канун Дня всех Святых. Все, кто находился в Тени, с радостью толпились у ворот в назначенное время. Скелеты были радостными настолько, на сколько они могли выражать эмоции, клацая черепами и гремя костями. Но Джек на их фоне выглядел крайне тревожно. — Ты что-то удумал, - Бен подошел тихо и положил руку ему на плечо. Он уже тогда, год назад, понял, что у Джека есть кто-то, кто держит его в Мире. Но сам парень отказывался раскрыть какие-то подробности своей жизни. — Бред. С чего ты взял? - Джек огрызнулся, высматривая сквозь макушки, не открыли ли ворота. — Тогда зачем тебе перчатки? Не уж то замерз? — Не твое дело, Бен. — Ты прав, но помни, что если ты... Но Джек его уже не слушал, пробираясь сквозь толпу. Один из более крупных скелетов в какой-то военной форме начал отодвигать ворота. Чем раньше Джек выберется из Тени, тем больше времени он сможет провести вместе с Анной. Анна... Интересно, испугается ли она его в этот раз или просто примет все за злую шутку. А что, если она все же вышла замуж и теперь вообще живет в другом месте? Костлявые кисти рук невольно сжались в кулаки. Но стоило ему только переступить линию миров, как он ускорился, расталкивая всех вокруг. Уверенным шагом парень приближался к тому проему, который он нашел еще в прошлый раз. Джек надеялся, что Бен не последует за ним. Надо же какой блюститель закона. Максимум, что случится, ему, Джеку, по полной влетит за нарушение. Но остальным до него не должно быть никакого дела. Всем должно быть все равно. Он переступил границу с кладбищем и побежал, отталкивая от себя мешающиеся по пути ветки, листья, капли дождя и ветер. Джек натягивал перчатки и всеми силами старался не поскользнуться. Как же хорошо, что хоронят в туфлях, иначе бы он рассыпался прямо в этом лесу. Вот уже такой знакомый дом показался за деревьями. Вокруг него было больше тыкв с прорезями, чем в прошлом году. А на некоторых из них белой шапкой лежал снег. Здорово, в прошлом году Джеку не удалось его увидеть. Он не знал, сколько времени бежал сюда, но, наверное, не долго. Осталось дождаться Анну. Что-то настойчиво подсказывало ему, что ждать девушку не следует. Может, она и правда переехала? Даже в самых смелых мечтах и мыслях не было такого исхода, при котором девушка осталась бы здесь и отказалась от свадьбы ради мертвеца. Джек тихо усмехнулся. Выбора все равно нет. Лучше здесь, чем сидеть рядом с Беном и его приторно счастливой семейкой. Вдруг дверь дома открылась, выпуская на улицу теплый свет. Парень поднялся на ноги и, отряхнув брюки, отошел немного в лес, прячась за деревом. Порой он жалел, что не может немного снизить яркость этой тыквы - видно за версту. Никто долго не выходил на улицу, но вскоре неподалеку послышались детские голоса. Джек мог бы поклясться, что это были те же мальчишки, что и в прошлом году. По близости не так уж и много домов, да и вряд ли сюда кто-то успел бы переехать. Но все мысли о радостных детях отошли на второй план, когда из дома вышла девушка. Анна здесь, а это значит, что у Джека есть еще один шанс поговорить с ней перед тем, как она куда-нибудь уедет. Парень с нетерпением смотрел на детвору, которая, видимо, не собиралась никуда уходить. Противные дети, может ему стоит ускорить их бегство от этого дома? Джек уже собрался выйти из своего укрытия, но дети сами радосто помахали улыбающейся девушке и поспешили обратно. Черти, видимо еще не все дома успели обобрать этой ночью. — Сладость или гадость? - приглушенный голос Джека раздался за спиной девушки, которая все еще смотрела вслед удаляющейся ребятне. Анна вздрогнула и резко обернулась, чудом не рассыпав из небольшой корзинки остатки печенья. — Вы напугали меня, - на выдохе произнесла она, прикладывая ладонь к груди. Но от Джека не укрылась легкая улыбка, скользнувшая по ее губам. — Простите, - он вежливо склонил голову. - Помните меня? Анна кивнула: — Вы представились в прошлом году именем моего умершего друга. С тех пор я ни у кого не видела такого же костюма. — И вы не боитесь меня? — Немного, - девушка неуверенно переступила с ноги на ногу и поправила шарф. - Вы вызываете во мне смешанные чувства. Мне кажется, что я разговариваю с моим Джеком, но понимаю, что это невозможно. Парень внимательно осматривал ее. Казалось, что разрезы глаз слегка прищурились, а улыбка тыквы стала чуть более дружелюбной. — А если возможно? В ее глазах загорелся огонек любопытства. Как же Джеку нравилось смотреть на нее, когда какая-нибудь идея завладевала ею целиком и полностью. — Докажи мне, - прошептала она и быстро оглянулась на дом. В окнах были видны тени, но за ними никто не наблюдал. - Пойдем за сарай. Там есть... — Лавочка и стол, - Джек кивнул и поспешил за ней. Девушка приподняла подол длинного платья, чтобы не испачкать его в грязи. — В кого обычно Джек наряжался на канун Дня всех святых? - Анна села на лавочку и откусила небольшой кусочек печенья, периодически оглядываясь на дом. — Вампир, - он поправил перчатки. Она, может, и готова разговаривать с ним. Но шокировать ее своим телом явно не стоит. — Это легко и слишком очевидно. — Клыки были из моркови, - улыбка больше напоминала оскал. Но что-то было в этом незнакомце такое, что заставило девушку поверить его словам. — Это правда ты..., - прошептала она, и потянулась к его руке. Он был ужасно холодный, а рубашка намокла от дождя, который закончился только недавно. От Джека веяло чем-то чужим, а еще сырой землей и чем-то еще. Анне стало не по себе, но она не показала этого. Лишь убрала руку. — Расскажи о себе, - Джек придвинулся чуть ближе, но старался не касаться ее. Сейчас она доверяет ему хоть немного, но одно неосторожное действие, и девушка смогла бы поднять на уши всю округу. И хоть парень не чувствовал холода, тепло ее прикосновений навевало что-то знакомое. Это чем-то напоминало ему огонь, который ждал его в Тени. Точно, Анна была такая же теплая и живая, как тот огонь. Теперь, когда ему предстоит вернуться через пару часов обратно, Джек знал, что проведет весь год возле костра, неотрывно смотря на него и представляя рядом с собой Анну. Лишь изредка будет отлучаться на патрули, только изредка. — Я..., - она замялась, расправляя складки на платье. — Ты вышла замуж? — Нет, отец сорвал помолвку, - девушка вздохнула. - Но теперь появился Николас. Он сейчас в другой стране. Но когда вернется, у нас состоится свадьба. — И когда это произойдет? - Джек хотел бы предложить ей... А что он может ей предложить? Умереть? И пообещать, что в Тени он обязательно найдет ее, и они будут вместе? — К следующему Рождеству, - она вздохнула. - Почему ты возвращаешься? Твоя душа не спокойна? Во взгляде Анны читалось беспокойство. За всю жизнь на него смотрело так всего два человека - она и мать. Возможно, на него также смотрел и Бен, если бы только у него были глаза, а не пустые глазницы. — Такой обычай. Нам разрешено выходить в канун Всех святых в Мир. Но находиться можно только в пределах кладбища. — Почему ты тогда здесь? — Я хотел увидеть тебя, - Джек перевел взгляд на небо. До назначенного часа еще много времени. — С твоей мамой все хорошо. Она, конечно, очень тяжело перенесла твою смерть, но сильная. Парень кивнул. Он знал, что мать справится. — А ты? С тобой все хорошо? — Думаю, да. В данную секунду точно все хорошо, - Анна слегка улыбнулась. - Не верится, что я сижу за сараем и разговариваю с мертвецом. Прости... — На правду не обижаются, - Джек встал и поспешил поправить брюки, чтобы девушка не успела увидеть костлявые ноги. - Не хочешь немного погулять в лесу? — Родители будут волноваться... — Полчаса, - Джек протянул ей руку. - Скажешь, что решила накормить всех детей в округе своим вкусным печеньем. Анна колебалась всего несколько секунд, а после уверенно вложила в его протянутую ладонь свою: — Только полчаса, Джек, - и улыбнулась так, что будь у парня сердце, оно бы определено забилось чаще. Но он почувствовал только тепло ее руки, и этого ему было достаточно. Они гуляли, изредко переговариваясь. То, что происходило сейчас, ни Анна, ни Джек не желали обсуждать. После роковой казни, жизнь обоих поменялась не в лучшую сторону. Единственное, что спросила девушка, как выглядит Тень. Джек хотел рассказать правду, что когда-нибудь она сама ее увидит, и что там они обязательно встретятся. Но быстро сообразив, что для живого человека это самые неприятные слова, он осекся. — Узнаешь, когда придет время. И больше про это Анна не спрашивала. А на прощание Джек пообещал, что непременно придет к ее дому в следующем году. Скорее всего, это будет их самая последняя встреча. А после он будет долго ждать ее в Тени. Они точно должны там однажды встретиться.***
— Опять убегаешь за ворота? - Бен стоял совсем рядом. В его голосе больше не были слышны те мягкие и покровительственные нотки, как раньше, когда он разговаривал с Джеком. В последний год они вообще практически не разговаривали. Джек, как и пообещал себе, практически все время сидел возле костра, вертя в руках небольшое печенье. А Бен... Бен больше не приходил. Первое время парню даже не хватало его общества, а потом он привык. Все было сосредоточено только на том, чтобы дождаться тридцать первого октября и открытия ворот. Джек хотел что-то ответить, но в последний момент просто отмахнулся от старика. Надоел. У него есть жена и сыновья, так пусть не мешает ему, Джеку, раз в год видеться с той, ради которой он решился на убийство. Парень оглянулся, быстро натянул перчатки поспешил к уже знакомым прутьям кладбищенских ворот. В этот раз листва не была такой желтой, как в прошлом. И, если бы не оранжевый свет тыквы, что вырывался их прорезей глаз и рта, Джек бы сказал, что Мир и Тень теперь не отличаются. Он спешил к дому, слыша только хруст ломающихся веток под ногами и то, как гремят его кости под одеждой. Чем раньше он придет, тем больше времени он сможет провести с ней. Возможно, в последний раз. А может и нет. Может, в эту мистическую ночь, его желание будет услышано, и Джек увидит Анну еще не раз? Он остановился напротив дома. Свет в окнах не горел. Дом выглядел мертвым. Джеку показалось, что если бы в Тени были дома, он непременно выглядел бы так же. Он сел на поваленное дерево и стал ждать. Парень научился целыми днями сидеть у костра, а здесь практически тоже самое. Ничего, он обязательно дождется. Но шли часы, и где-то на подсознании Джеку казалось, что совсем скоро ему нужно возвращаться обратно. Неужели она забыла? Но почему... Неподалеку послышались детские голоса. Но они были не так веселы, как год или два назад. Дети говорили шепотом, и численность их несколько увеличилась. Поднявшись, Джек подошел к ним. — Не подскажите, где семья Адамсонов сейчас? В доме не горит свет... Один из мальчишек, что был постарше, бросил печальный взгляд на опустевшее здание: — Они уехали после смерти Анны, - он опустил взгляд на землю. - Она умерла несколько недель назад, сэр. Казалось, он вечность уже не слышал к себе такого обращения. Надо же, их даже не смутила тыква. Но что... — Что? - Джек практически выкрикнул, надеясь что все услышанное им - ошибка. — Она долго болела, сэр. Ее похоронили на семейном кладбищем за домом. Парень не стал ждать, скажут ли эти дети что-то еще. Он развернулся и побежал к дому. Конечно же, она не могла попасть к нему в Тень, потому что эти заботливые мамаша с папашей решили похоронить ее в своем кладбище. Может быть, оттуда вообще нельзя добраться в Тень. Джек не задумывался, что грохот его костей эхом раздается по пустырю перед домом Адамсонов. Черт, он уже несколько недель мог бы быть рядом с Анной, если бы ее похоронили как и всех - на общем кладбище. Мысль, что ему жаль девушку, так и не посетила его. Напротив, он был счастлив где-то в глубине того, что раньше называлось душой. И, конечно, он был зол, что не увидел ее раньше. И он мог не просто ее видеть, они могли бы быть вместе. У них мог бы быть общий большой костер. Джек мог бы катать ее на плоту по Туманной реке. Он добежал до дома. Калитка была не закрыта, а в округе не было ни единого намека, что тут кто-то есть. Оббежав дом и заметив то, что осталось от прежнего сада с цветами, Джек двинулся в глубь кустов. Да ту не лучше, чем в Тени. Тоже повсюду эти безлиственные кусты. Вскоре показалась некогда зеленая живая изгородь, которую уже давно никто не стриг и не приводил в порядок. А за ней показались одиноко стоящие, небольшое камни, на которых было лишь имя и две даты. Джек усмехнулся, обходя их стороной и ища нужную. Как забавно, что все, что остается от тебя после смерти, это камень с буквами и цифрами. Кому вообще нужно после твоей смерти имя и годы жизни? Какая же это глупость. В конце ряда он заметил несколько цветов. Эта последняя могила отличалась от других. Она была еще свежей, и о человеке, который там лежит, наверняка еще помнили. Не просто же так тут лежат эти цветы. Джек поднял красную розу и с отвращением отбросил в сторону. Анна никогда не любила розы. Ей нравились тюльпаны. Он оглянулся, где-то здесь должен быть небольшой сарай. Ага, вон та, покосившаяся за годы, постройка. Джек поспешил туда. Он не знал, сколько времени у него осталось в Мире, но понимал, что для осуществления задуманного ему нужно приложить максимум усилий. Парень нашел лопату и подошел к могиле. Он успеет. Должен успеть. Острие инструмента раз за разом с тихим тупым звуком врезалось в затвердевшую от морозов почву. Земля была твердая и не желала поддаваться Джеку. Но он лишь крепче хватался за лопату и сильнее вбивал ее в землю. Время летело с бешеной скоростью, и он это понимал, но могила все еще была не раскопана. Каждый раз ему казалось, что он вот-вот услышит заветный стук лопаты о деревянную крышку гроба, но нет - впереди его ждала еще более промерзлая земля. Но вот, когда Джек уже собрался бросить все и уйти, обещая вернуться в следующем году, он услышал тот самый стук. Перчаткой, которая и так была уже вся испачкана в земле, он стряхнул у гроба лишнюю землю и разломил его топором, который нашелся в том же сарае. Ох, Анна. Она выглядела не так, как в последнюю встречу год назад. Она уже напоминала те скелеты, какими была наполнена Тень. Слишком худая и болезненно бледная. Даже оранжевый свет тыквы не мог этого изменить. Джек посмотрел на небо, наверное совсем скоро уже будет рассвет. Нужно поторопиться. Окончательно разломив крышку гроба, он вытащил ее. Она была ледяной. И, если бы Джек мог ощутить это в полной мере, то непременно бы замерз. А вдруг ей и сейчас холодно? Нужно быстрее отнести ее в Тень, к его костру. Аккуратно подхватит ее на руки, Джек направился к выходу со двора. Только бы никто не попался на пути. А в лесу он ускорит шаг. Главное, на кладбище выждать момент, когда все уже практически зайдут в Тень. Тогда он точно сможет проскользнуть туда незамеченным. Он перешагнул через прутья, лишь только платье Анны слегка зацепилось за них, и медленно стал подходить к воротам. Гул скелетов еще раздавался, но он был тише. Аккуратно выглянув из-за надгробья, Джек заметил, что все они толпятся и медленно заходят обратно. Он считал, что ему несказанно повезло. Все шло именно так, как задумал парень. Вот последний скелет переступил черту, а часы над воротами показывали, что у Джека осталось всего несколько минут. Он бросил последний взгляд на Анну, которая продолжала покоиться на его руках в неестественной позе, и побежал. Еще несколько шагов, и он уже в Тени, а ворота закрылись за ним с характерным металлическим лязгом. Теперь ему больше нет необходимости выходить в Мир. Его Мир теперь здесь, рядом с ним. — Дьявол..., - кто-то прошептал рядом с парнем, и Джек резко посмотрел вверх. Он сидел на корточках рядом с Анной и не видел, что кто-то успел подойти к нему. Это был Бен. Чертов Бен, который всегда оказывается рядом в самый неподходящий момент. Разрезы глаз тыквы опасно сузились: — Что?! Но Бен сделал несколько шагов назад, указывая костлявым пальцем на труп девушки. Анна не собиралась превращаться в скелета, которыми была наполнена Тень, и не собиралась посыпаться. — Ты... Зачем ты привел ее сюда? Джек поднялся, оставляя Анну лежать на земле: — Ее похоронили на другом кладбище, оно неправильное. Она бы никогда не попала в Тень. — Ты не можешь этого знать. Каждый умерший попадает в Тень, - Бен отрицательно замотал головой, не сводя своих пустых глазниц с девушки. - Что же ты наделал, Джек... — Она теперь будет здесь. Ей не будет так одиноко и не будет страшно, - Джек перевел на нее взгляд. - Ей просто нужно прийти в себя. Он продолжал смотреть на нее, но не замечал никаких изменений. Может, Бен не спроста пытался предупредить его о чем-то? — Анна не очнется, ведь так? - Парень уставился на собеседника. - Я прав? Бен кивнул, делая еще несколько шагов назад. Теперь Джек заметил, что позади его ждет семья. Все они выглядели встревоженно. — Ты дьявол, Джек. - мужчина приблизился к семье - Ты... ты лишил ее возможности существовать в Тени после смерти, Джек. Нельзя приносить сюда труп. — Но если она уже здесь, то какая разница? Это никак не повредит! Но Бен его больше не слушал, поспешно удаляясь со своей семьей к костру. Мимо прошло еще несколько скелетов. Как только они замечали Джека и его ношу, то сразу же ускоряли шаг, тихо о чем-то переговариваясь. ...лишил ее возможности существовать в Тени после смерти... — Бен! - Джек вскочил на ноги и побежал за собеседником, пока тот не успел уйти далеко. - Бен, черт возьми, остановись! Бен! Скелет замер и неохотно обернулся, заводя костлявые руки за спину. — Что это значит? - приглушенный крик вырывался из тыквы вместе с оранжевым светом. Но, если раньше Бен считал, что от Джека с такой головой веет теплом и уютом, то сейчас ему было просто страшно. — Что это значит, Бен?! В каком смысле, она не будет здесь существовать? — После смерти наше тело остается там, где его похоронили. Сюда попадает наша душа и облик для существования. Они не могут пересекаться в одном мире. Только на одну ночь в году. Как давно она умерла, Джек? — Несколько недель назад... — Она еще не оправилась, возможно, она до сих пор где-то на Туманной реке. А ты принес ее тело в Тень, - Бен мотнул головой. - Ты разрушил то, что тебе не доступно. Теперь в Мире нет ее тела, а в Тени теперь нет ее души. Джек, ее вообще больше не существует... — Ты говоришь бред! Если здесь может быть ее тело, значит... — А может? Джек резко обернулся. Там, где лежало тело девушки, теперь осталось лишь белое платье, в котором она была похоронена. — Ты хуже дьявола, Джек.***
— Теперь каждую ночь в канун Дня всех святых Джек-фонарь приходит к дому Адамсонов и сидит возле могили их дочери, - мальчики сидели возле костра в лесу, неподалеку от мрачного заброшенного дома. У одного из них был бинокль, через который они следили за семейным кладбищем. — Ты все врешь, - возмутился один, вертя сосиску над огнем. - Этого не может быть. Все это бредни твоего деда. — Эй, если все произошло больше ста лет назад, это еще ничего не значит! — И где-же тогда твой... Договорить мальчик не успел. Кто-то зажал ему рот ладонью в черной перчатке. В глазах друзей застыл ужас. Им казалось, что их ноги вросли в землю. Тот, кто зажал мальчишке рот ладонью, обошел его и наклонился ближе. На землю упал оранжевый свет, но не от костра. Мальчишка поднял голову вверх и замер, встречаясь с ужасающими разрезами тыквы, что покоилась на том месте, где у человека должна быть голова: — Сладость или гадость? - произнес хриплый приглушенный голос. Одна секунда, и в лесу раздались детские вопли, которые звали на помощь и двигались по направлению к стоящим неподалеку домам. Теперь тот мальчишка никогда не будет сомневаться в существовании Джека. Скелет ухмыльнулся и, затоптав брошенный ребятами костер, направился к дому Адамсонов. Как хорошо, что после смерти от Анны осталось хотя бы это надгробье - этот камень с ее именем и годами жизни.