Статус оружия

Дождь, который лил уже третий день, не предвещал ничего хорошего. Забуза знал: они в полном дерьме. Из-за стечения обстоятельств или из-за его злобы, которая в этот раз имела значительные последствия. Оставленные трупы людей, каждый из которых бил кулаком в грудь, доказывая преданность делу и самому Забузе в частности – поворот. Если так подумать, он предполагал, что этим по итогу закончится, но черт… Наемник бросил взгляд на пацана: Хаку кривил губы, отставая всего на пол шага. Его выносливость била последний предел, нужно было остановиться, бежать из последних сил, значит стать легкими противниками на границе. Хотя бы этого нужно было избежать. - Что случилось? Как только наемник замедлился, парень сразу отозвался, скрывая беспокойство в голосе. Маскировал эмоции он намного хуже, этих его игр в переодевание, хотя от последнего, с практической точки зрения, толку было куда больше. - Ничего, - окончательно перейдя на шаг, а потом, остановившись, бросил Забуза, - нам нужно передохнуть. - Граница уже близко, - начал Хаку, но мужчина его перебил. - Выдохнешься – не сможешь сражаться. И завязывай спорить, я вижу, что ты на пределе. Если тебя ранят, это только добавит проблем. Парень замолчал, стараясь выровнять сбившееся от бега дыхание. Привалился к стволу дерева, а потом и вовсе уселся на раскинувшиеся корни, подняв на Забузу покрасневшие от недосыпа глаза. Дела и, правда, были не очень. Полный провал, если совсем на чистоту. Кровь с Кубикирибочо давно уже смыло дождем, а за ними все еще гнались, и это спустя неделю. Скольких он прирезал на той сходке предателей? Пять, десять? Наемник не считал, но вопили они так, что свалить незамеченными оказалось задачкой посложнее, чем сносить бо́шки. Из плюсов – рюкзаки были на них, не пришлось в спешке бросать вещи, из минусов – стычка с АНБУ нехило их потрепала. Забуза прикрыл глаза, пытаясь отследить чакру, но никаких преследователей не почувствовал. Либо они слишком хорошо маскировались, либо им действительно удалось оторваться. - Как твои раны? Наемник перевел на Хаку замыленный взгляд. - Нормально, жить буду. - Нужно сменить повязку, давай я займусь. Это было практически бессмысленное занятие, но Забуза тяжело опустился рядом с парнем, решив: пусть делает что хочет. Все равно дождь возьмет свое, от него невозможно было укрыться даже под кронами столетних деревьев. Их одежда насквозь промокла, а ноги были по колено в грязи. Хаку пришлось стянуть с себя наори, которое стало слишком тяжелым из-за воды - униформа облепила его, будто вторая кожа, и только сейчас, присмотревшись, наемник понял, насколько хрупким выглядит тело пацана. - Тебе нужно больше есть, - буркнул он, краем глаза наблюдая за манипуляциями Хаку. Тот не понял, а когда дошло, ударился в краску. Двойственная ситуация. Забуза покривил губы, перекатывая мысль, нужно ли пояснить, что он не пялился, а тупо констатировал факт. - Я сделал упор на скорость, - пробормотал Хаку, спустя затяжные секунды, за которые он безуспешно боролся со смущением и более успешно с бинтами на предплечье наемника, - если я буду тяжелым, это не в плюс. В чем-то он, конечно, был прав. Предплечье неприятно покалывало, от влажности края порезов припухли, а мазь совершенно не помогала. Нужно было сухое место, желательно безопасное, отоспаться и поесть чего-нибудь горячего. Забуза шумно выдохнул, снова прикрывая глаза. Он толком не спал за эту неделю погони, и каким бы натасканным не был организм, откровенно говоря, его начинало подбешивать их бегство. Он ненавидел сбегать, бегут только трусы, но здравый рассудок перевешивал гонор – силы были не равны, пыль забивала легкие, их было двое против оравы профессиональных шиноби. Вот черт. Забуза раздраженно оскалился, запустив пятерню в грязные волосы, и снова посмотрел на Хаку. Будь он один, умереть в бою, казалось хорошим завершением карьеры. Второй переворот – какая лютая дичь! Он не потянет, он понял это уже давно, но продолжал в том же духе: собирал единомышленников и зарабатывал, выполняя грязную работу. Он просто не знал, что делать, когда от мечты осталось голое понимание – за эти несколько лет все слишком сильно изменилось. И не только в деревне скрытого Тумана. В мире в целом. Хаку не знал, он преданно шел за ним, пачкаясь в крови, потому что когда-то сам Забуза завел этот сраный мотивчик про идеальное оружие, а что теперь? У него не осталось мечты, а значит, и у пацана ее больше нет. Предплечье дернуло, вырывая наемника из тяжелых мыслей. Он поморщился от затянутого узла, но ничего не сказал. Закончив с перевязкой, Хаку убрал в рюкзак инструменты и, порывшись, вышкреб оттуда два яблока. - Лучше, чем ничего, - от его теплой улыбки стало как-то не по себе. Наемник сгреб фрукт, без особо энтузиазма запуская в него острые зубы, и подумал о том, в какой момент это все началось. Полгода назад? Да, что-то вроде этого. Хаку взрослел, факт оставался фактом. Черты лица менялись, тело становилось другим. Детская припухлость, огромные глаза и макушка, маячившая где-то в районе груди наемника – остались. Двойственные ощущения играли на руку в разведке, и по итогу, в какой-то момент решив, что плюсы нужно использовать, Забуза притащил это блядское розовое кимоно. Он был прекрасен. Отрицать это, значит лицемерить и трусливо гасить факты, но все-таки, лучше было бы промолчать. Наемник помнил то выражение лица: Хаку сверкал глазами с румянцем от щеки до щеки, а после все сорвалось в игры с каким-то двойным подтекстом, где предъявить пацану ничего было нельзя и, одновременно, отрицать тот факт, что что-то происходит, тоже было невозможно. Сначала Забуза отмахивался, он был слишком занят повседневной рутиной в виде заказов и затачиванием своего меча, а когда дошло, было уже слишком поздно пояснять за логику. Момент навсегда отпечатался чем-то постыдным в памяти: наемник злился, мысленно рычал, но так и не смог перебить ощущения своего проеба. - Твой подарок упакован в гостиничном номере, иди, повеселись, - сквозь пьяную ухмылку бросил ему Забуза неделей раньше, и остальные понятливо заухмылялись в ответ. Еще один сбор, который вышел наемнику боком. Без особой крови и трупов, но с такой моральной оплеухой, что лучше бы он ввязался по стандарту. Заказать для Хаку девицу было самым тупым решением за последнее время. Он понял это, когда разъяренный пацан грохнул перед ним деньги и, зло сверкая глазами, весь красный, прошипел, что ему не нужны такие подарки. Не в правилах Забузы было подниматься из-за стола и тащиться, чтобы нагнать разбушевавшегося с нихуя подростка, но черт дернул, и он пошел. То ли алкоголь ударил в голову, то ли иная причина, но для него все было просто. Он рассуждал примитивно и без загонов: у Хаку возраст такой… гормоны бьют через край, и когда еще, если не сейчас и не здесь? Девица была приличная, не с дешевого борделя, и чем не подарок на восемнадцатилетие? Но Хаку, пряча злые слезы, был другого мнения. - Это оскорбительно! – проговорил он. - Чем? – наемник тогда невозмутимо пожал плечами, приваливаясь к перилам на мосту. – Чем тебя не устроила девчонка? - Ты еще спрашиваешь?! От лица Хаку можно было прикуривать. - Спрашиваю, - Забуза удивлялся своему терпению, но чтобы пацан не наглел, все-таки обернулся к нему всем корпусом и уставился сверху вниз. - Мне не нужны другие люди… - он запнулся, прячась за стрелками ресниц. - Как ты еще не понял? Темные глаза, с россыпью бликов от заката, пригвоздили наемника к нагретому солнцем мосту. Ему не понравилось. Слишком проникновенно, а он пиздец как не любил, когда ему лезли в душу. - Прекращай ходить кругами и скажи прямо, в чем проблема? – выставляя защиту, зарычал наемник, и пропустил мгновение, за которое парень оказался слишком близко. Ответа он не услышал, но почувствовал, как тонкие пальцы скомкали борцовку у него на груди. Еще секунда – его расширившиеся глаза против закрытых Хаку. Он отшатнулся до того, как мягкие губы коснулись его – потрескавшихся, и поцелуй пришелся в куда-то в район скулы, обжигая кровь потоком адреналина. Он снова сбежал, но уже не от преследователей, а потом устроил мордобой в баре, где один из его предполагаемых соратников с ухмылкой откомментировал, что на месте Забузы, он бы не упускал момент, раскидываясь подарками в виде элитных шлюх, а сам бы уложил пацана на лопатки. С этого момента жизнь Забузы свернула куда-то не туда. Ситуацию замяли, не сговариваясь сделав вид, что ничего не было, но Хаку так и остался при своем мнении, выводя наемника скрытыми играми. Прикосновения, забота, долгие взгляды, которые Забуза ощущал на себе раскаленным железом, подливали масла в огонь. Он бесился, отчасти на себя, но гонял Хаку по тренировкам: выше, быстрее, сильнее. Ближе к ночи пацан тащился вымотанный и пыльный, стягивал шмотки, скрываясь за деревьями, и нырял в реку, смывать усталость и пот. И это был второй виток, заставляющий наемника сжимать зубы. Он до последнего отмахивался, пока не нашел в себе силы признать, что стал иначе смотреть на своего подопечного. Когда он успел вырубиться? Забуза вынырнул из полудремы, недовольно сдвигая брови. Сумерки сгущались, предвещая надвигающуюся ночь. Он стер с мокрого лица капли, и недовольно поинтересовался: - Почему не разбудил? - Тебе нужно было отдохнуть, прошло всего полчаса. Хаку выглядел потрепанным, но все же, привал пошел на пользу. Его бы в горячую ванну, отмыть как следует – странная мысль для этого времени пронеслась в голове, и наемник тут же ее отбросил. - Я прикинул, примерно часа три и мы пересечем границу, - проговорил Хаку, рассматривая обожженный рукав, и безрезультатно взялся отжимать черные прядки. Может его это успокаивало, а может выверенная привычка к чистоте работала на автомате, но почему-то у наемника отлегло. Он наконец-то почувствовал, что они оторвались, и теперь главное - это позаботиться о делах насущных. - Пошли, - сказал он, поднимаясь, - нужно найти, где переночевать, пока не стало слишком темно. Возможно, он потратил всю удачу в каком-нибудь смертельном бою, из которого удалось выбраться полудохлым и оклематься спустя несколько дней. Сейчас бы им пригодилось нечто похожее на везение, но кругом был только лес. Бесконечный лес с высокими деревьями, ветви которых смыкались над головой, забирая остатки света. Под ногами хлюпала земля, трава липла и тянулась следом, ни о каком костре и речи быть не могло. Ко всему прочему ветер сменил направление. Это было уже не хорошо. Вечно горячий Забуза ощутил его неприятным холодком, забравшимся под мокрую безрукавку. Северный. Значит, ночь будет куда хуже предыдущих. Вернувшийся Хаку как-то неопределенно пожал плечами – они разошлись в поисках ночлега, но никому не посчастливилось. Пришлось идти, пока дорога не вильнула, раскидывая перед ними подножие скал. На честность, скалы были уже небольшим плюсом. Подъем, куда не стекает такое количество воды, из лучшего варианта - пещера, из худшего – уступ, под которым можно хоть как-то укрыться. Время было не на их стороне, пришлось довольствоваться малым, скользкие камни в темноте – лишний повод свернуть шею, и выбор был очевиден. Под нависшим куском скалы места едва хватало, зато расположение было таким, что дождь оставил почти сухим этот клочок, укрыв промокших наемников от ливня. Хаку уложил подбородок на колени и уставился долгим взглядом в ночь. Из-за его способностей восприимчивость к холоду снижалась, но усталость и неделя, проведенная в бегах, давали о себе знать. Он обхватил себя руками, в попытках согреть, но Забуза, сидевший практически вплотную, чувствовал, как парень изредка вздрагивает, то ли от ветра, то ли от беспокойной дремоты, которая выбрасывала его обратно в реальность. Спустя полчаса наемник не выдержал. - Иди сюда, - хрипловато приказал он, подталкивая Хаку плечом и, не став дожидаться реакции, грубовато прижал к себе. Он не собирался пояснять. Не собирался вообще говорить еще хоть что-то. Его бы устроило, если бы парень просто перестал дергаться и расслабился, давая им обоим отдохнуть. Под боком завозились, холодные ладони обхватили поперек талии, а кончик носа ткнулся в грудь. Забуза не видел выражения лица, но чувствовал улыбку парня и жар, постепенно расползающийся по телу. Он прикрыл глаза, с мыслью о том, что подобная беспечность может стоить им жизни. Спать вдвоем и никого не оставить на стреме… Для тех, за кем неделю гнались профессиональные шиноби - почти самоубийство. Утро принесло две вещи: черные тучи, стеной надвигающиеся с севера и запах костра. Продравший глаза Забуза, долго втыкал в небо с предчувствием еще одной проблемы: вдалеке молнии чертили горизонт, и это предвещало не просто ливень, а надвигающийся шторм. Он выбрался из под уступа, разминая затекшие мышцы, сморщился от хрустнувшей шеи, и услышал, повеселевший голос пацана. - Я видел дом. Хаку указал на расступающиеся деревья и, прищурившись, наемник тоже разглядел ветхое строение. - Это рядом с границей, доберемся за час, может нам разрешат остановиться, чтобы высушить одежду. Его оптимизм почему-то не радовал. Наемник перевел взгляд на костер, который больше дымил, чем разгорался, и решительно взялся за рюкзак. - От сырых палок пользы ноль, туши его и двинули. Это место не выдержит бури. К тому времени, как они добрались до дома, небо уже чернело над их головами. Буря ползла, перекидывая кучевые лапы, гремела с перерывом в несколько минут, каждый раз отчетливее и ближе. Приоткрытая дверь качалась на петлях, а заросшие дорожки и покосившийся дровяник дополняли картину, в которой ощущалась заброшенность. Тем лучше – так подумал Забуза, но все равно сжал рукоять меча. Он не доверял первому впечатлению. Толкнул дверь и вошел, осматриваясь по сторонам. Старенькое жилище, слой пыли на обеденном столе, кровать и иссохшийся шкаф. Половицы заскрипели под шагами наемника, принимая следы грязной обуви, пока вязаный половик не заставил Забузу переступить и толкнуть вторую дверь. Это было еще одним везением за сегодняшнее утро – импровизированная ванна, потрепанная временем, но по сравнению с тем, что они пережили – почти шик. Дом был пуст, обойдя повторно пространство и для надежности распахнув все, что распахивалось, удовлетворенный Забуза вернулся на улицу. - Хаку! – повышая голос, позвал он, - давай сюда. Смутная фигура парня неподвижно стояла у края покосившегося забора, там, где заканчивались поросшие сорняком грядки. - Хватит зависать, - недовольно пробурчал наемник, останавливаясь рядом, и опустил глаза. Прибитая дождем земля, сквозь которую пробивались травинки. Два кривоватых прямоугольника с деревянными табличками, надписи на которых оставили белесые потеки, без шанса дать хоть какую-то информацию. - Могилы, - тихо произнес парень. - Вижу, что могилы, - ощущая неизвестно откуда взявшуюся неловкость, ответил Забуза и, помедлив, сжал хрупкое плечо. – Отдадим почести завтра, сейчас есть дела поважней. На этот раз Хаку не стал спорить, молча сделал все, что ему сказал Забуза. Повеселел, когда в печке разгорелось пламя, наполняя заброшенный дом трескотней, и взялся наводить порядки. С прохудившегося крыльца летела пыль от одеяла - пацан решительно разворошил кровать, вознамерившись привести ее в божеский вид, насколько это позволяла ситуация. Ходивший мимо наемник с ведрами воды, скептически смотрел на это занятие – край одеяла почти касался земли, а сама картина выглядела комично. Рост Хаку и размер одеяла были вещами не совместимыми, но он старался, морща хорошенький нос. Первые капли дождя упали, разбившись о плечо наемника, когда тот осматривал грядки. Забуза поднял голову, моргнул и встряхнулся от попавшей на лицо воды. За несколько секунд морось усилилась, а еще через пару превратилась в ливень, белесыми волнами разрезающий пространство между небом и землей, и наемник, снова мокрый до нитки, захлопнул дверь, обтекая на пороге лужей воды. - Ничего путного - дикая репа, морковь, так себе добыча, - протягивая овощи, выдал он, - тут что-нибудь есть? Парень отрицательно покачал головой, что было, в общем-то, не удивительно. Навскидку, дом стоял заброшенным несколько месяцев, какая тут могла быть еда. - У нас осталось сушеное мясо, я сварю суп, а завтра посмотрим, - сказал Хаку, следя за передвижением наемника, - еще чай. Это единственное, что тут удалось найти. Слушай… Забуза остановился, вопросительно глядя на него. - Вода нагрелась, иди первым. Почему-то повисла тишина, Забуза и сам не понял причины. Помолчал, затем согласно кивнул пару раз, но вместо ванны направился к платяному шкафу. Скудная одежда была аккуратно свернута, размерчик явно ему не подходил, но таскать мокрые шмотки настолько осточертело, что было уже все равно. Он порылся по полкам, и в конце-концов нашел нечто белее-менее подходящее: льняную рубашку и свободные штаны темного цвета. - Ты в курсе, что это плохая идея – всегда заботиться обо мне в первую очередь? – поинтересовался он, рассматривая полинявшее полотенце. - Наверно, - помолчав, тихо ответил парень и выдержал пристальный взгляд наемника. - Бросай эту привычку, она не сделает тебя сильным. Его голос остался за закрытой дверью, в сжатых губах Хаку – жесте, который можно было считать за ответ. Забуза не знал, что с этим делать: с поведением парня, с его заботой, да и с самим собой, если уж на то пошло. Что он мог дать Хаку? Вечный риск миссий, на которые идешь как в последний раз? Новые шрамы и преследования охотников за головами? Такая себе перспективка. Жесткая мочалка в хлопьях пены растирала кожу, смывая въевшуюся грязь, но Забуза смотрел в одну точку, на автомате выполняя действия. Он знал, что ответит Хаку, если у него спросить. Он скажет: я просто хочу быть с тобой. Влюбленный пацан, который не шарит за собственные желания, вбивший себе в голову какие-то идеалы, подкрепленные только одним – первой влюбленностью. А что с того? Наемник мог говорить только за себя, и он точно знал: горячая кровь не позволит ему осесть и заниматься земледелием. Он один из семи мечников Тумана, оставить Кубикирибочо ржаветь в какой-нибудь кладовке, а самому сбегать по пятницам в бар, чтобы набить кому-нибудь морду? Ну, уж нет. Это не его жизнь, в нем слишком много злости, для того, кто мог бы стать примерным гражданином. Он растянулся в ванне, свесив ноги, и уставился в потолок: надо завязывать – так он подумал. К черту титул Мизукаге, к черту союзников, которые оказываются предателями, готовыми сдать его за пару монет. К черту скопленный запас денег и переворот. Пусть все это политическое дерьмо катится в адовы топки, он боец, а не политик в сраной треуголке за письменным столом. Потрескавшиеся губы разошлись в ухмылке, обнажая ряд заточенных зубов, и Забуза впервые за долгое время подумал: похуй. Пусть вселенная вращается без него. Правители грызутся, АНБУ защищают скрытые деревни, а семнадцатилетние парни с Кеккей Генкай выбирают собственный путь ниндзя. Он тупо заебался бороться за то, что перестало быть его мечтой. Тихий стук в дверь заставил наемника вынырнуть из потока мыслей и перестать ухмыляться. - Ужин почти готов, - раздалось приглушенное, и Хаку замер по ту сторону в ожидании ответа. Этот пацан… Забуза потер лоб, хмуря и без того сведенные брови, и ответил банальное: «Хорошо». После ванны и горячего супа, жизнь стала почти прекрасной. За дрожащими стеклами бушевал ливень, тряс их убежище и дергал расшатанную временем дверь. Огонь в печке заставлял плясать вытянувшиеся тени и Хаку, с влажными волосами, сидя напротив, выглядел умиротворенно. На нем было старенькое кимоно темно-синего цвета из того же шкафа, что и рубашка Забузы, рукава которой пришлось закатать, а пуговицы оставить расстегнутыми. Наемник скользнул взглядом по голым коленям в прорезях подола и сразу убрал глаза, чтобы на этот раз точно не пялиться. Хаку грел руки о полупустую кружку, глядя куда-то в пространство. - Повезло… - с улыбкой протянул он, и Забуза хмыкнул. Действительно. Он тоже словил нечто похожее на дзен, его укачивало приливами тепла и уюта. Суп был больше словом, чем реальным супом, но всяко лучше яблок, которые наемник за еду вообще не считал. Неделю они перебивались, чем могли и теперь, с ощущением сытости, хотелось упасть в кровать и отоспаться за все время побега. Он прикидывал вероятность того, что АНБУ сунутся за границу страны, как ни крути, это было бы отчаянным поступком политического масштаба, который наемника бы уже не касался. Так что, вряд ли. - Пошли спать, - хлопнув себя по колену, резюмировал он, и краем глаза заметил, как по щекам Хаку расползается краснота. Кровать. Ну, да. Они спали бок о бок несколько раз, когда был совсем затык с деньгами и шикануть на двухместный номер совсем уж не получалось, но, в основном, конечно, спали на разных кроватях. С учетом последних событий, реакция пацана была предсказуема, а свою непонятно откуда взявшуюся неловкость, Забуза мог запихнуть куда подальше, как обычно, сделав рожу кирпичом. Он дерганым движением стянул рубашку и, забравшись под одеяло, отвернулся к стене. Расчет был прост: чем быстрее его вырубит, тем меньше непонятных мыслей прокрутится в голове, но, закрыв глаза, он непроизвольно обратился в слух. Тихие шаги мерили небольшое пространство дома, руки аккуратно опускали вымытые кружки на стол, а затем брали гребень и расчесывали волосы. Наемник знал этот ритуал, на который можно было засмотреться. Длинные темные волосы Хаку красиво спадали с плеч, Забузе нравилось, но он выбирал тот вариант, где долгий взгляд из под сдвинутых бровей заменяет слова. Наконец, кровать за спиной скрипнула и, помедлив, Хаку забрался под одеяло, устраиваясь на самом краю. Забуза про себя фыркнул. Столько намеков, а сейчас жмется, будто не думал об этом с той ситуации на мосту. - Хочешь свалиться ночью? – не открывая глаз, приглушенно поинтересовался он. – Ляг нормально. Пацан придвинулся. - Слушай… - помолчав, тихо начал он, - какой у нас план? - Никакого, - нехотя отозвался Забуза. Он потер бинты на предплечье. Обработанные заново порезы начинали заживать и чесаться – раздражало это почти так же сильно, как факт, что он действительно не знал, что со всем этим дальше делать. - Меня задолбало вечно куда-то бежать, - процедил наемник и, чтобы угомонить руки, скрестил их на груди, - не думаю, что титул Мизукаге меня от этого избавит. По тому, как медленно качнулась кровать, Забуза понял, что Хаку развернулся к нему лицом. Он будто перестал дышать, уставился – это был словно раскаленный гвоздь в спину. Черта, которую проводят раз и навсегда, расставляя приоритеты. - Разве ты не этого всегда хотел? - Этого, - отозвался наемник, внезапно осознав, как сильно сжимает челюсти. – Раньше я хотел именно этого. Но знаешь, парень, бывает так, что мечты утрачивают ценность. После только два пути: тащить все это тупо из-за упрямства или признать, что половина жизни была потрачена на бессмыслицу и, как по мне, второй вариант куда лучше. - Почему? – каким-то севшим голосом спросил Хаку, его дыхание коснулось наемника и по спине побежали мурашки. - Есть шанс не спустить остаток жизни в унитаз, - дернув плечом, ответил Забуза и добавил, почти физически ощутив, как напрягся Хаку. – Переворот отменяется, ты можешь делать что хочешь, я не стану тебя держать. В наступившем молчании буря рвала черепицу с крыш. Истлевшие поленья потрескивали затухающим жаром, гасили еле пробивающийся свет, и казалось, что их убежище уже давно подхватило бешеным ветром, и теперь они посреди хаоса, ливня и электрических вспышек. Секунды шаркали по стрелкам давно остановившихся часов, толкая Забузу в пропасть, и он дернулся, когда мягкая ладонь легла на его торс. - Можно я останусь? - кончик носа мазанул линию между лопаток, и Хаку прижался лбом. Это было ожидаемо. Забуза покривил уголком рта, сдвигая брови. - Тебе придется научиться решать, чего хочешь именно ты, а не идти протоптанной дорогой. Ты был моим оружием, потому что я тебе сказал так сделать, а может из-за благодарности, что я тебя спас, - наемник говорил, слишком хорошо понимая, как жестко для Хаку звучат эти слова. Его собственное сердце тяжело бухало под ладонью парня, не давая спокойно дышать. – Это закончилось. Теперь ты должен сам выбирать свой путь. - Я уже выбрал, - тихо сказал Хаку, прижимаясь почти вплотную, - еще там, на мосту. Ты должен был знать, что оружие так не поступает. Забуза развернулся и уставился пристальным взглядом. Как и предполагалось, пацан не выдержал визуального контакта, пробормотал, почти сразу же спрятавшись за ресницами: - Я хочу остаться не как оружие, а как… - он запнулся, подбирая определение, мысленно сражаясь с желанием сказать правду или сказать то, что избавит его от возможного отказа, - напарник. - Напарник, значит, - Забуза усмехнулся. - Как друг, как… - это оказалось сложнее, чем полгода назад и, если бы не сгустившийся полумрак, лицо Хаку было бы расчерчено от щеки до щеки. – Ты же помнишь, что я сказал. Ничего не изменилось. Конечно, он помнил. Это и еще много чего, что крутилось у него в голове, и чего парню знать, вообще не требовалось. Все эти взгляды исподлобья, пошлые сны, а после ладонь за поясом, чтобы в несколько рваных движений достичь разрядки. Если бы дело было исключительно в сексе, помог бы первый подвернувшийся бордель, но стены злачного места только вывели Забузу из себя. Смятые простыни и какой-то слащавый паренек остались за грохнувшей дверью, а улыбка Хаку, как только наемник переступил порог, жестко расставила все по местам. Дать слабину, значит проиграть чувствам. Следить в бою за ним больше, чем требуется. Знать, что каждый заказ, лишний повод свести его жизнь к минимуму. Признаться себе, что статус «оружия» уже давно исчерпан. И, наконец, перестать бежать от самого себя. Время расставить точки над i щелкнуло, как гильотина, и Забуза мрачно подумал, что давно уже знал, чем все закончится. - Я не могу обещать тебе вечную любовь и романтику в стиле сопливого кино, что крутят по вечерам в деревня́х, - рассматривая в полумраке лицо парня, заговорил он. – Не знаю, как ты себе представляешь эти отношения, но вряд ли это то, чего ты действительно хочешь. Ответа он не услышал – почувствовал, как Хаку прижался к нему в тесном объятии, неожиданно горячий, кроме самых кончиков пальцев, которые одним прикосновением заставили наемника перестать дышать. Взгляд зацепился за сползший ворот кимоно и, послав все к черту, он запустил пятерню в черные волосы. На ощупь они были еще лучше - спутались под пальцами, когда Забуза сжал их у затылка. Хаку судорожно выдохнул, запрокидывая голову, и почти сразу столкнулся с губами наемника. Казалось, это было то, чего Забуза слишком долго хотел. Он не задал себе ни единого вопроса, просто сорвался в ощущения, цепляясь за каждую мелочь распадающейся реальности. Под его руками дрожало гибкое тело, слишком изящное, для таких шершавых ладоней, которые привыкли обхватывать рукоять меча. Забывшись, он с напором целовал парня, сминал его губы, горячо выдыхая через нос, и опомнился только, когда понял, что его ладони оглаживают бедра Хаку в двусмысленном жесте. Забуза чертыхнулся про себя и, тяжело дыша, прижался лбом ко лбу парня. Не сегодня. Не сейчас. - Почему… Задушенный шепот коснулся его подбородка, Хаку не договорил, смутившись под темным взглядом, но Забуза понял. Пацан выглядел слишком соблазнительно - даже сквозь полумрак можно было разглядеть его разложенное тело в сбившемся кимоно, и наемник с трудом заставил себя убрать руки. Он не хотел, чтобы сегодняшняя ночь закончилась торопливым сексом только из-за того, что его перемкнуло. Для Хаку будет первый раз, а это все-таки что-то да значит. - Тебе нужно выспаться, а не… это всё, - проворчал он, чувствуя, как обжигает скулы. Красный до невозможности парень спрятал глаза и, пригладив кое-как волосы, пробормотал: - Но я совсем не против… - Я уже давно в курсе, что ты не против, - припечатал наемник, и неожиданно для самого себя ухмыльнулся. Вот к чему были все эти игры: довести его до ручки, ага. Пацан ходил по тонкому лезвию, наверно только потому, что слишком хорошо знал пределы наемника. Доверие, что б его… - Значит, хочешь остаться, как любовник, - полувопросительно уточнил Забуза, откидываясь на подушку, и почувствовал, как Хаку устроился у него на плече. - Как твой молодой человек, - донесся смущенный ответ, и наемник покосился на кончик его носа, - романтические отношения намного сложнее, чем быть оружием, но я хочу попробовать. - Что-то вроде парочки? – фыркнул Забуза, обнажая края острых зубов. – Держаться за руки, целоваться в кино и называть друг друга слащавыми кличками? - Ну, если тебе этого хочется, я согласен и на такое, - в притворном удивлении приподнял брови Хаку, выходя с наемником на один тон. – Можем еще купить одинаковые футболки. По комнате разнесся хрипловатый смех Забузы, грохнувшая буря подхватила его, гася последние искры в печи. Внутри будто кто-то столкнул камень, и впервые за долгое время показалось, что вдох распахивает легкие. - Парень, только без этой херни! – сквозь усмешку, вытолкал из себя наемник. - Хочешь в отношения – забудь о слюнявой романтике, я Демон кровавого тумана, а не соседская девчонка! «Ой-ой» - тихо протянул Хаку с напускным ужасом, но вышло у него плохо - улыбка пробилась наружу и он, приподнявшись на локте, спросил: - Я могу считать это за положительный ответ? Забуза глянул на него сквозь темноту, имея в наличии только один вариант. - Можешь.