***
Многие жители Фонтейна признавали, что новая кофейня на пассаж Вазари была уникальной, поскольку она смело вносила изменения в классические рецепты и всегда находила успех. Очередь в эту кофейню выстраивалась за нашумевшим печеньем, а мелюзины следили за порядком в очереди. В мадлене, по рецепту, печенье пропитывается лимонным ароматом, а в этом уютном кофейном заведении они придают печенью изысканность фруктовой начинкой и обволакивающей шоколадной глазурью. Ризли заверяет судью, что любого неискушенного в сладостях впечатлит новинка «мадлен с ягодной начинкой». Нёвиллет лишь снисходительно склоняет голову в молчаливом согласии (герцог, однако, готов поспорить с этим утверждением). Желающих попробовать эту прелесть становилось больше, и они терпеливо ждали своей очереди, пока мелюзина Лори не подбежала к ним поздороваться. В итоге, они простояли в очереди всего две минуты. — Это не совсем справедливо по отношению к другим, — пробормотал Нёвиллет, параллельно делая заказ, состоящий из новинки и чая, который так нахваливала госпожа Фурина. — Справедливо, нас, почитаемых граждан Фонтейна, просто узнали. Подумаешь, юдекс Фонтейна пришел, — герцог лишь весело фыркнул и даже мелькнула снисходительная полуулыбка судьи. В недавнем произведении литературы, проникнутом тонкими взглядами на мир, главный персонаж окунулся в воспоминания из детства, лишь макнув печенье в чай и распробовав его. Конечно, вкус был замечательным и в реальности, не только на страницах романа, но в счастливое детство не окунул их. Нёвиллет не был уверен, есть ли у него детство, а у Ризли сводило скулы от этих воспоминаний. — Месье Нёвиллет, вам так не понравилось печенье? — Ризли забрал крафтовый пакет с рук официантки, куда ему щедро наложили печенья. Он отнесет в крепость и поделится сладостью с мелюзинами и Сиджвин. — Вы ведь знаете, я не нахожу в сладком такую ценность, чтобы превозносить её в культ или же… — в занудном тоне стал говорить судья, но стоило ему перевести взгляд на спутника и он лишь покачал головой. Очередь за ними наблюдала с интересом, пока пара господ не скрылась из виду. — А мне помнится, что за сладкое вы душу готовы отдать? — Конечно. Новые исследования говорят, что для мозга полезно, — с важным видом он пару раз постучал по своему виску, словно так мог донести до головы свои же слова. — Да и как я могу не любить сладкое? Сложно не любить его, когда нет-нет да и пришлете мне заморское угощение? Пахлава была для меня очень сладкой, в зубах застрял, — Нёвиллет посмотрел на собеседника, который широко оскалился и блеснул клыками. — Ризли… — Ох, время, мне пора отправляться в крепость Меропид, — Ризли подхватил изящную ладонь и поднес к своему лицу, невесомо коснувшись губами перчатки. — До встречи, mon âme. Фигура Ризли растворилась в гудящей толпе на главной площади вокзала, на прощание лишь махнув рукой. Губы судьи дрогнули в улыбке, но полностью она не показалась на бледном лице. Ощущая легкое смущение, он выдохнул и закрыл лицо ладонью, словно старался спрятаться от (не)привычных чувств. Сейчас Ризли был уважаемым мужчиной и герцогом, которому Нёвиллет лично дал титул и сделал все возможное среди фракций, чтобы те признали его, как управляющего. Благодаря личным успехам, герцога зауважали (и в этом уже нет помощи судьи). Но в памяти свежи те годы, когда он был диким щенком, скалившим зубы и не кусающим. — Господин судья, я уже все сказал во время суда, — юноша гордо задрал голову и старательно не смотрел на стол. Тарелка полная печенья маняще дразнилась и просила, чтобы с неё взяли сладость и засунули в рот. — Я знаю, Генри, просто… — Ризли. Меня зовут Ризли, у вас есть это в документах, судья, — брови Нёвиллета приподнялись от удивления. Никто не прерывал его, все стремились выслушать и понять сказанное — Фурина утверждает, что так происходит из-за его статуса. Но он считает, что это всего лишь проявление взаимного уважения, когда все друг друга выслушивают. А сейчас перед ним — нахальный и лишенный уважения молодой щенок. Очевидно, дело в его прическе — добавляет про себя судья. — Хорошо. Прости мою грубость, — он указал на стол и наполнил чашку чаем для гостя, ведь в наручниках это трудно сделать, — прошу, угощайся. Ещё не скоро сможешь насладиться вкусом, — однако юноша сощурил ледяные глаза. — Судья, вы не проронили слова во время моего приговора. Хотите извиниться за то, что случилось? Так я вас не виню, вы… — Ризли. Это я не учел, что такое существует, — судья прикрыл глаза. Воспоминания слишком свежие, чтобы не чувствовать вину. Фурина поднялась во время процесса и молча покинула заседание, но не потому что дело неинтересное или драматическое. Она всегда покидает заседания по убийству, переживая их в своем уголке. — Бросьте, господин судья, — юноша вздохнул и с сомнением взялся за изысканную кружку, делая глоток крепко заваренного чая. Он задумчиво пождал губы и взял мадлен следом. — В следующие раз, господин Нёвиллет, не заваривайте чай лично, а печенье вкусное, благодарю, — после молчаливого чаепития Ризли отбыл в крепость с небольшим презентом от судьи.***
Ризли с удивлением посмотрел на стража, который протягивал ему крафтовый пакет, сказав, что это от важного человека с поверхности. В пакете обнаружилась записка с аккуратным почерком и восхитительно пахнущие мадлены, а в маленьком пакете были обнаружены сережки черного цвета. Парень аккуратно достал пару печенек и съел их разом, практически не ощутив, как по щекам скатилась слеза.«С днем рождения, Ризли.
От мелюзин и Нёвиллета.».
***
— Каждый раз я нахожу вас под дождем, — зонт навис над Нёвиллетом, закрывая обзор на потемневшее небо. — Мне уже хочется видеть постоянно дождь, чтобы встретить вас, месье Нёвиллет, — молодой герцог улыбнулся, подхватывая ладонь судьи и невесомо касаясь перчатки губами. Он стал брать в привычку выводить из себя судью, который уже смиряется с ролью жертвы в руках герцога. Оба отмечают, что никто не против. — Вы забываете про дистанцию, — он вытянул свои пальцы с чужого захвата, — ваша светлость. — Бросьте, судья. Для вас я Ризли. Нёвиллет, привыкший к тому факту, что был выше большинства своих подчиненных (мелюзины не в счет) и членов фракций Фонтейна, не понимал. В его воспоминаниях нахальный мальчишка, который на самом деле был невысоким в свои четырнадцать лет, вырос высоким красавцем, постоянно наклоняющимся к нему. Неудобно, если хочется прошептать что-то ему. Однажды госпожа Фурина застала их в таком положении и густо покраснела, захлопнув за собой двери и торопливо уходя. После его ждал двухчасовой расспрос про то, как так вышло и почему Нёвиллет, который подпускает к себе близко лишь мелюзин, стоял непозволительно близко к герцогу. Архонт словно была обижена, но по какой-то причине начала тихонько хихикать, в итоге потеряв всякие манеры и буквально разлегшись на диванчике. «Тебе бы, Нёвиллет, полюбить романтику. Ризли явно испытывает чувства к тебе, старый ты дурак.» — Я слышал, что на пассаже Вазари открылась новая кофейня. Говорят, что они меняют привычные рецепты. Не хотели бы составить мне компанию, месье Нёвиллет? — казалось, что судья замер, смотря в глаза Ризли и рассматривая его лицо. — У меня что-то на лице, месье? — Да. Нет. То есть, — он вздохнул, отворачиваясь и надеясь всей душой, что под шумом дождя не слышно его мыслей, — я хотел бы с вами наведаться в ту кофейню, а с лицом у вас всё хорошо, — произнес Нёвиллет. — Тогда может сегодня? Дождь прекратился и сейчас идеальное время, чтобы сходить в кофейню. Романтично и… — Ризли удивленно распахнул глаза, когда судья дернул его за галстук и наклонил к себе. — Месье Нёвиллет? — Вы плохо на меня влияете, — он отпустил галстук и отправился в сторону вокзалов. — Вы мне покажете путь? — Ризли пошел следом, закрывая попутно зонт и догоняя судью. Он не видел, как с чужих щек пропал легкий румянец, а в глазах застыла легкая паника, несвойственная ему.***
Влюбиться? Он никогда не думал, что способен привязаться к кому-то. После суда над Вотрином, он перестал сближаться с людьми, старался держать на расстоянии и не впускать к себе в душу, а его отдушиной стали мелюзины, о которых он беспокоится. Но тот факт, что он близок с герцогом крепости Меропид. Фурина утверждает, что Нёвиллет часто расслаблен после общения с Ризли и даже может отдохнуть. Даже с маленькими гражданками он не такой, как с герцогом. — Я не знаю, что такое любить на реальном примере, — архонт ставит чашку на блюдце, стукнув керамикой, — но когда я вижу, как на тебя смотрит господин Ризли, то мне становится неловко и радостно за тебя. Мне бы хотелось, чтобы на меня смотрели также, — она мягко улыбнулась, словно изображая из себя мать. Фокалорс показывала ему Фонтейн, радостно рассказывала, как устроен мир людей и тыкала пальчиком на людские страсти, разворачивающиеся на сцене. — Люди смотрят на вас с восхищением, госпожа Фурина, — он даже отложил документы, вслушиваясь в голос Фурины, а той редко удается быть максимально серьезной и не быть ребенком. — Это не то, Нёвиллет. Хочу как в книге, где влюбленные понимают друг друга с полуслова, — она встала с диванчика, стукая каблучком, — где любят тихо, но так нежно! — она подошла к столу. — Где смотрят на возлюбленного так, словно если тот исчезнет, то жизнь будет бессмысленна. Так смотрит герцог на судью! — девушка смотрела на него, сведя грозно брови и поджимая губы. — Я желаю тебе счастья, Нёвиллет, а Ризли твой друг и соратник, который всегда поддержит тебя. — Не давайте мне надежду, госпожа Фурина, — Нёвиллет опустил голову и прикрыл глаза, вслушиваясь в звенящую тишину, что повисла между ними, — Ризли человек и ему лучше быть с подобным ему. Я желаю ему счастья от всего сердца. Семью, любовь, детей и прекрасную жизнь. Фурина отстранилась от стола, тяжело вздохнув и покачав головой в знак отрицания. Она развернулась на каблучках, звонко ими стуча и покидая кабинет судьи Фонтейна. Нёвиллет долго ещё смотрел в закрытые двери, ощущая в груди тяжелый повисший ком. Такие чувства не были новыми, но они все еще были неприятными каждый раз.***
Постановка в театре продолжалась в полном разгаре, достигая своего эпического пика в середине первого акта — главный персонаж отказывается от своих эмоций и решает следовать по пути карьеры. В своей песне он возвеличивает любовь и объясняет, почему она безумна и глупа, в то время как возлюбленная женщина тихо плачет о разбитом сердце и готовности утонуть в Первозданном море. Ризли зевнул пятый раз за десять минут, надеясь, что его не заметят. — Прости, — они идут из театра Эпиклез, под приятным вечерний солнцем. Они не остались на второй акт, даже из уважения к архонту, но та никак не прокомментировала, занятая слезами от представления. — Тебе стоило сказать, что театр плохая идея, — Нёвиллет подхватил его за мизинец, цепляя за остальные пальцы и сжимая его ладонь в своей. — Лучше, как доберемся до Кур-де-Фонтейн, сходим в твое любимое заведение на пассаж Вазари, — улыбнулся судья ему лишь одними уголками губ, видя слегка смущенное выражение лица Ризли. — Ох, mon loutre, — он поднял их сцепленные руки, целуя пальцы судьи и прижимая к губам несколько секунд. Древне-фонтейнский даётся сложнее людям далеким от науки. Ризли выучил все ласковые слова по отношению к судье. — Мы сходим на другое представление, обещаю, mon amour, — он еще раз поцеловал пальцы Нёвиллета, опуская их руки и поведя их к станции на аквобус. Мадлены были с шоколадной начинкой и насыщенно пахли пузыринами.***
После стольких лет путешествия, путешественница остается неизменной. Она сохраняет легкую и дружелюбную улыбку, которая просто возникает рядом с друзьями. Сколько времени прошло с момента, когда Тейват был покорежен катаклизмом? Кажется, восемнадцать лет. Ризли, улыбаясь своим мыслям, подходит к героине материка, протягивая крафтовый пакет с печеньем. Сегодня кофейня выпустила старый вкус мадлен, который более нежный и вкусный, хоть и менее разнообразный. — Как твои дела? — глупый вопрос, но именно он вызывает улыбку на губах Ризли. Его дела просто невероятно хороши, даже с учетом того, что он вкусил быт рядом с любимым. Даже моменты воспитания детей, но без сложностей жизни было бы скучно (и не важно, что это приютский дом в сотрудничестве с Фатуи). — Не поверишь, планируем отпуск, — он наблюдает за тем, как округляются глаза Люмин, которая удивленно на него смотрит. — Я нашел себе идеального воспитанника для следующего управляющего крепости Меропид. Завидую нашему судье. Нет нужды беспокоиться о следующем судье, — Ризли вздыхает, в очередной раз вспомнив, что его возлюбленный бессмертен. Как минимум. — А ты, — он повернул голову к девушке, — с кем в отпуск? — С Нёвиллетом, — улыбнулся герцогом, — мы вместе с госпожой Шляпкой его уговаривали очень долго! — кажется, что Люмин запнулась и чуть не упала. Она с удивлением смотрела на него, глупо моргая глазами. Путешественница с удивлением обнаружила, что они уже находились в лифте, двигающемся к одному из верхних этажей, где находился дворец Мермонии. Из дворца выскакивали как мелюзины, так и обычные клерки, спешащие либо на станцию, либо к лифту. Ризли провел путешественницу к скамейке, расположенной рядом со статуей Архонтов. Люмин ожидала, что они отправятся в дворец Мермонии, однако они решили присесть и насладиться спокойствием Фонтейна. Когда путешественница покидала этот район, Фонтейн все еще испытывал последствия после затопления. — Не поверишь, это будет наш второй отпуск за границу, — Ризли мягко улыбнулся, — в медовый месяц ездили в Ли Юэ. Один консультант из похоронного бюро активно рассказывал про культуру, — он тяжело вздохнул, вспомнив, как недоволен был Нёвиллет после этой экскурсии. — Честно сказать, я совершенно не помню что-то про путешествие. — Значит, мы повторяем путь в Ли Юэ? — Ризли поворачивает голову и улыбается широко, приподнимаясь и подхватывая ладонь возлюбленного, поднося её к своим губам. — Добрый день, mon loutre, — мужчина улыбнулся шире, не отпуская руки судьи. — Добрый день, путешественница. — Привет. Встреча старых знакомых прошла на скамейке рядом с дворцом. Люмин рассказала о том, что с братом нашла свой дом в Тейвате, где теперь они останутся до конца дней, а на вопрос про малышку Паймон на губах возникла печальная улыбка. Затрагивать болезненную тему они не стали, лишь свернули на тему того, что завтра будет выступление фокусников-близнецов и ей стоит сходить. Ризли мягко намекнул, что есть билет для неё. Отказ он не принял, так что вскоре был вручен билет для девушки.***
На балконе показалась девушка невиданной красы. Она будто вслушивалась в то, что кричал юноша ей в ночи сцены. Избитый сюжет, где возлюбленные из враждующих семей, тайно встречаются и любят друг друга всей душой. Девушка драматично взмахнула рукой и отвернулась от него, вглядываясь в свою комнату и тяжело вздыхая от жизни своей. «Ромео, как мне жаль, что ты Ромео! Отринь отца да имя измени, а если нет, меня женою сделай, чтоб Капулетти больше мне не быть!». Если бы было грустно, Ризли бы загрустил, но ему театр даже спустя столько лет не нравился, однако, некоторые постановки он терпел ради Нёвиллета. Например, вот эту. Даже удивительно, что он проникнулся этой историей и даже рыдал, когда подростки умерли. — Знаете, mon cœur, — Ризли протер глаза платком, — мне кажется, что я с возрастом становлюсь более мягким. — С возрастом? — Да-да, — с красными от слез глазами, он взглянул на своего возлюбленного и улыбнулся. — Мне уже давно не тридцать, — сказал он, с усмешкой на лице. — Когда я постарею и появятся морщины, ты будешь рядом со мной, Нёвиллет? — он пошутил, надеясь не увидеть на лице партнера замешательства. Однако судья положил ладонь на его щеку, ласково поглаживая кожу и поцеловал его. — Это да? — Ризли посмеялся и крепко обнял своего возлюбленного, не отпуская его. — Да, Ризли, да. Я обещал быть с тобой всю жизнь, — Нёвиллет был так же серьезен, как и выглядел в объятиях герцога. Ризли нежно смотрит на любимого, невольно отмечая, что тот не меняется. То же самое любимое и по-прежнему молодое лицо, которое дрожащим голосом много лет назад произнесло справедливое «виновен», а после было искажено в сожалении и горечи перед ним, хоть и старательно прятал эмоции. Страшно представить, чтобы такой прекрасный мужчина ходил рядом со стариком и целовал его. Кажется, Ризли и правда стареет. Сиджвин протянула коктейль со странным запахом, но наверняка очень полезный. Она что-то говорила про важность здоровья и про то, как организму необходимо восполнять нехватку витаминов. С мелюзиной, которая заботиться о здоровье заключенных уже много лет, достаточно сложно спорить. Герцог вздыхает и пьет напиток, немного сморщив нос от запаха, почти сразу отставляя стакан от себя и даже не притрагиваясь к чаю. Он не чувствует себя старым или что-то такое, может куда старше, но ему неловко находиться рядом с Нёвиллетом. Он не седеет, не стареет, не скрывает свою сущность дракона. А Ризли смертный человек. — Нёви, — судья оторвал взгляд от книги, подаренной как раз супругом, — пообещай, что сделаешь кое-что для меня, — Ризли не ощущает беспокойства или чего-то тревогу от мыслей. Он всегда знал, что они из разных миров, и что он не имеет право на будущее Нёвиллета, но можно побыть эгоистом? В конце концов, это неплохо. — Что именно? — Нёви невероятно эмоциональный, хоть и кажется, что судья, как глыба камня. На деле же, Ризли постоянно видит улыбку в уголках губ, сосредоточенность в слегка нахмуренных бровях или же недовольство чем-то в остром взгляде прекрасных глаз. Словно Первозданное море, что он охраняет в крепости Меропид. Сейчас он улыбается. — Когда я умру, — Ризли переплетает их пальцы, ощущая улыбку на губах, — найди мое следующее воплощение. Между ними повисла тишина. Нёвиллет растерян, а в глазах появляется осознание чего-то, что неизвестно для другого. — Ой, я не знаю, перерождаются люди, — Ризли рассмеялся, уже чувствуя, что его просьба очень глупая, — но если мы можем. Найди меня, — в уголках родных глаз грусть и переживание, — мы сможем с тобой встретиться вновь, я верю, — он целует руку судьи, прижимая к своим губам, — mon pétite coeur. — Обещаю, — шепчет любимый. Ризли спит крепким сном, в то время как его дыхание глубокое и лицо отражает спокойствие. Он обнимает подушку, не подозревая, что его возлюбленный грустно смотрит на него. Седые волосы контрастируют с несколькими темными прядями, а морщинки вокруг глаз становятся все более заметными. Старость неотвратимо приближается к Ризли, вместе с ней и приближается смерть мелкими шажками. К сожалению, он не в силах нарушить естественный порядок вещей. Над Фонтейном повисли тучи, но дождь еще не хлынул. Юноша, которого Ризли воспитал под нового управляющего крепости Меропид, смотрел на судью с печальными глазами и долго не мог выговорить слов. Но они и не требовались. больно. эту боль не описать словами. «Его светлость, герцог Ризли умер с вашим именем на губах. На его столе лежало письмо с вашими именем, господин судья». сердце болит. из глаз идут слезы. кажется он что-то сказал? нет. или да. кто-то его посадил и что-то говорил. ризли? нет, он не видит, из глаз идут слезы. они вчера договорились сходить на представление. вчера только они виделись. в последний раз. вчера.«Я соврал. У меня две просьбы. Та первая, что я озвучивал, а вторая… забери мадлены из той кофейни и отмени заказы… Прости.
Мы никогда не говорили этих слов, mon loutre, но я боюсь, что и не скажем. Слишком громкие слова для смертного и бессмертного.
Vous… vous êtes ma vie, mon tout. Je t'aime, mon loutre.
Навсегда, твой Генри.»
***
Нёвиллет опустил голову к могиле, возложив букет лилий и гибискус, как знак уважения и вечной любви. Рядом он оставит пакет с печеньем, когда решится все же отпустить любимого. Сегодня он пришел один. Прошло много лет со смерти Ризли, и хотя боль стала менее острая, она все еще была ощутима и неприятна. Тогда начался сезон дождей, Фурина постоянно была рядом с ним, сопровождаемая мелюзинами. Сиджвин была совершенно разбитая и просто молча обнимала Нёвиллета, спрятав лицо в его рубашке. — Вы так давно посещаете эту могилу, — хамоватый голос раздается в нескольких метрах от него, а шаги приближаются, останавливаясь рядом. Зонт закрыл судью от дождя. — Надеюсь, я не помешал чему-то важному? — Нёвиллет обернулся, натыкаясь взглядом на— Ризли. Я тебя нашел.