***
Азирафаэль находит свои ангельские обязанности удивительно простыми. Они требуют от него недолгого внимания. Хотя другие эфирные существа быстро проявляют себя раздражающими. Они жесткие и не придерживаются правил, которые установило для них Творение. Они видят его маленьким и неважным. Его посылают на Землю, а потом его игнорируют. Это хорошо. Кровли тоже есть на Земле. Только тогда он Кроули, и Азирафаэль чувствует какую-то странную связь с демоном, который сменил свое имя, чтобы остаться. Кроули не такой, как остальные. Он не соответствует тому, что ожидается от демонических сущностей. Он - отклонение от нормы, выброс, искажение цели. То, что было отделено от остального, он, казалось, сохранил, хотя оно сырое и изношенное, изодранное и незавершенное. Он бережно хранит это в глубине души и никогда не показывает другим. Хотя хранение требует усилий и причиняет ему боль, его ярость и разрушительные импульсы можно распределить по частям на менее важные вещи. Кроули добрый. Он добрый, даже когда это неразумно, даже когда он ненавидит себя за это. Азирафаэль хочет считать это слабостью. Это должно быть слабостью.***
Человечество - странный вид, они такие маленькие и хрупкие, всегда смотрят в будущее, но не желают и неспособны адекватно планировать его или неизбежные катастрофы, которые они иногда приводят в движение. У них невероятно короткая жизнь, с которой они часто неосторожны. Но они удивительно быстро приспосабливаются к окружающей обстановке. Они также настойчивы и неожиданно упрямы, любопытны до безрассудства. Им повезло, что их так много, потому что они так легко умирают. Но Азирафаэлю действительно нравятся истории, которые они пишут о себе. Истории, которые они пишут о других. Невозможные вещи, о которых они мечтают. Он начинает собирать коллекцию. Их написанные слова ускользнули в странное карманное измерение, где он может изучить их на досуге. Кроули поддразнивает его по поводу его любви к книгам, пергаментам и свиткам. Намек на слабость, прощупывание его защиты, неожиданная фамильярность, которую Азирафаэль позволяет себе. Азирафаэлю нравится Кроули. Он привлекательный и непредсказуемый тип хаоса.***
Кроули становится чем-то постоянным. Азирафаэль узнает от него столько же, сколько и от людей. Он решает не вмешиваться в его дела. В его неряшливом, воинственном беспорядке есть что-то такое, что он ненавидит при мысли об изменении. Уникальность, которую он боится потерять. Азирафаэль никогда не нуждался в компании. Однажды он провел миллион лет, наблюдая, как астероид вращается по орбите планеты, прежде чем распасться на куски, а затем в пыль, прежде чем, наконец, полностью испариться. Каждое мгновение, проведенное в ожидании Кроули, наполнено тем же тихим предвкушением, тем же надвигающимся величием разрушения. Хотя разрушение здесь - это время, которое они провели порознь, пустое пространство между ними. Азирафаэль играет свою роль. Он остается ничем не примечательным. Он учится, неохотно и не всегда тогда, когда он этого ожидает, любить вещи. Прежде всего, алкоголь - непревзойденный источник хаоса, если позволить телу подчиниться ему. Затем устрицы, которые Кроули совсем не нравятся. Затем удивительное разнообразие других любопытных комбинаций материи, которые все неожиданны и интересны. Он думает, что, возможно, он создал тело слишком хорошо, слишком остро настроил чувства или дал ему слишком много способов воспринимать мир. Он счел необходимым, чтобы чувствовать себя в отношениях как человеческих, так и эфирных, если он был для отвлечения внимания. Но с годами так много всего можно попробовать, увидеть, понюхать и услышать. Он находит еще больше вещей, которые ему нравятся. Мягкость тяжелых тканей, запах мокрой кожи, холодный блеск полированного металла, письма, запечатанные воском, пуговицы, поезда, шум волн о крошащийся песок, нюхательный табак, глобусы мира, тартан, песочное печенье, нарисованные портреты, рахат-лукум и чай. Чай - его любимое блюдо. Раньше у него никогда не было любимых предпочтений. В конце концов он узнает, что ему тоже нравятся танцы. Хотя Кроули нет рядом, чтобы поделиться этим открытием. Кроули, который нравится ему больше всего. В настоящее время Кроули с ним не разговаривает. Он попросил об одной вещи, которую Азирафаэль не мог ему дать. Это не вмешательство, но последствия были бы теми же, вселенная без Кроули была бы меньше, это была бы бледная и безжизненная версия самой себя. Азирафаэль познал слабую неудовлетворенную ярость существа из плоти и обнаружил, что это ему совсем не по вкусу. Кроули сейчас спит, это то, что он делает, когда злится, когда Ад причиняет ему боль и он желает сбежать. Азирафаэль - тот, кто причинил ему боль сейчас. Азирафаэль очень долго спал в другой вселенной. Он не устанет еще миллиард лет. Он может только ждать. Он скучает по демону.***
Конец света близок. Как и было предсказано. Азирафаэль думал, что у него будет больше времени, но шесть тысяч лет - ничто, это вздох, это мгновение, это ничтожная песчинка в его долгой жизни. Он не готов увидеть, как этот мир разрушается, он все еще учится, все еще любопытен, все еще находит то, что может очаровать. Он не сказал всего, что должен был сказать. Он все еще подыскивает слова. Но он не должен вмешиваться, он не должен привлекать внимания, он не должен показывать себя. Черт бы все это побрал.***
Есть причина, по которой Азирафаэль никогда не был развоплощен. Он создает и разматывает свое тело по сто раз на дню, потому что его уголки всегда должны быть заполнены им до краев. Он сжимает себя так сильно, как только может, но его все равно слишком много, оставляя порезы по краям. Какой бы прочной он ни сделал свою кожу, какой бы сильной она ни была. Когда Шедуэлл удивляет его, он снова принимает форму на полу книжного магазина, но это притяжение ничто по сравнению с притяжением умирающей звезды. Половицы прогибаются под давлением, когда пылинка его истинной формы свободно выплескивается в мир. Достаточно, чтобы это можно было заметить. Но нет времени, нет времени. Он протискивается мимо замерзшего мужчины и выходит на улицу.***
На асфальте аэродрома есть момент, когда он раздумывает, не оставить ли свою форму позади. В бесконечных промежутках между секундами он обдумывает, не навлечь ли гибель на них всех. Потому что здесь есть только одна вещь, которая что-то значит для него. Есть только одна вещь, ради которой он вывернул бы всю эту вселенную наизнанку. Но он не может. Он не должен вмешиваться. Он больше никогда его не увидит. В конце концов, у него есть меч. У него есть демон. У него есть мальчик.***
Азирафаэль не знает, что будет дальше. Демон (как он всегда делал) протягивает руку. Он не вмешивался, он делал именно то, что всегда должен был.***
- Нам нужно поменяться местами. Поменяться местами. Позволить Кроули свернуть свою сущность в оболочку, которую Азирафаэль так много раз тщательно конструировал, прикасаясь к одним и тем же полоскам материи, в которые он проскальзывал сам и туго сворачивался внутри. При этой мысли его лицо теплеет, и он чувствует странное предательство, которого он не совсем понимает. Он создает Кроули самое совершенное тело, которое он когда-либо создавал. То, чему ни Земля, ни Рай, ни Ад не могли бы навредить. И на другом плане существования, спрятанный там, где демон не может видеть, он освобождает тридцать процентов себя и оставляет умирать - так что телу его возлюбленного не причинят вреда, когда он проскользнет внутрь.***
Там есть ванна со святой водой. Есть место, где его демону было суждено умереть. Впервые за шесть тысяч лет Азирафаэль сбрасывает личину человека, он сбрасывает личину ангела и показывает их. Он позволяет им увидеть места, которые он противопоставляет миру. Он позволяет им почувствовать огромный кипящий голод, который живет в нем дольше, чем кто-либо из них мог когда-либо мечтать. Он показывает им бесконечные холодные пространства внутри себя, наполненные звуком и зубами, и бурлящую массу хаоса, которая является его истинной сущностью. Его гнев не мал, не вещественен и не хрупок. Он стар, темен и неизмерим. Он говорит демонам оставить их в покое, иначе он утащит их всех во тьму внутри себя и оставит кричать там целую вечность.***
Они встречаются на скамейке. Азирафаэль садится, и все, что он может чувствовать, - это тепло Кроули, его знакомые острые углы. Скользящая белозубая улыбка, которая дарит радость, облегчение и привязанность - и любовь, которая остра и странна и теперь является частью его самого. Он не знает точного момента, когда это произошло, только то, что это произошло. Он жил без Кроули сто тринадцать миллиардов лет. Хотя он не совсем помнит, как это произошло. Мир соответствует определенной форме, он соответствовал этой форме на протяжении короткого, но прекрасного периода их дружбы. Он задается вопросом, выдержит ли фундамент, если он изменит его. Едва он заканчивает думать об этом, как демон протягивает руку через скамейку и (в момент храбрости) медленно переплетает их пальцы. Лицо Азирафаэля теплеет, он думает о звездах, огне и времени, о бесконечной вечности, сопоставимой с этим единственным моментом. - Кроули, я должен тебе кое-что сказать.