Like father, like daughter

      Когда Биджей впервые пригласил Лидию в Междумирье, никто не задавал ему вопросов. Для призрака это было странно: не каждый день местные приводят с собой живых гостей, да и появление девочки в Загробном мире не могло остаться незамеченным. Деловито расхаживая с ней под руку и всеми силами разыгрывая из себя опытного экскурсовода, он всё ждал какого-нибудь вопроса в духе «Кто эта малышка?» или «Чёрт возьми, Битлджус, у тебя есть дочь?», но никто его ни о чём подобном не спрашивал. Потому что очевидно, что у давно умершего парня не может быть никакой дочери. Тем более, если этот парень — Битлджус. Тем более, такой чудесной девочки, как Лидия. Да и то, что внешнего сходства у них минимум, уже исключило все подобные вопросы.       В мире живых Битлджус — вернее сказать, мистер Битлмен, — мог бы с лёгкостью сойти за её младшего неугомонного кузена или чудаковатого дядю, о существовании которого не подразумеваешь ровно до того, пока не встретишь его за каким-нибудь семейным ужином. Роль кузена приглянулась призраку больше, и хотя супружеская чета Дитц никак не могла припомнить, по какой линии он вообще приходится им родственником и как выглядят его родители («может, усыновлённый?»), всё это было не таким уж важным. Если Лидии с ним весело и они ладят, значит в их доме кузен Биджей всегда будет желанным гостем — разумеется до тех пор, пока этот дом твёрдо стоит на своём основании, не сотрясаясь от их очередной выходки.       Жители Загробного мира относились к их с Лидией союзу гораздо проще. Девочка и призрак, чудесное создание и этот невыносимый черт-бы-его-побрал дряного мерзавца Битлджус — в основе всех нехитрых наименований заложен простой принцип: противоположности притягиваются. Одинокие — тем более, хотя большинство здешних обитателей сходились в мнении, что лучше находиться в гордом одиночестве, чем водить дружбу с Битлджусом. Из плюсов, как знали многие со слов самой Лидии, с ним не скучно. Из минусов — как уже многие догадывались сами, — ещё очень рискованно, опасно, безрассудно, местами может быть безнравственно, а ещё грязно, скользко, липко и травмоопасно. Неудивительно, что их и не думали воспринимать как семью: с таким отцом, как Биджей, детство либо заканчивается с первых секунд рождения, либо продолжается всю жизнь.       Ну а что, если правда? Что если с родителями Лидии что-нибудь случится и она останется одна? Сможет ли он что-нибудь сделать?       Эта мысль посетила призрака так же неожиданно и незвано, как если бы ему внезапно пришло в голову, что все жуки, которых он когда-то съел, тоже были чьими-то детьми или родителями, а потом остались сиротами или бездетными. Чушь. С родителями Лидс не может случиться ничего серьёзного, а самая большая реальная опасность, которая им угрожает, — это он сам. Так было когда-то давно, когда кое-кто настойчиво пытался выжить их из собственного дома. Но сейчас призрак на их стороне и беспокоиться не о чем. Да, это точно так, детка, можешь не переживать. Минутное размышление зашло так далеко, что Битлджус начал мысленно оправдываться, будто их обоих и вправду волновал этот вопрос.       Смог бы ты стать хорошим отцом для Лидии? Ты бы с этим справился?       — Хвати-и-и-ит!!!              Биджей тут же схватился за голову, встряхнув её, как банку с бусинами, — мысли шумно поперекатывались из угла в угол, зазвенели, ударяясь друг о друга, и очень ловко ускользали от поимки хотя бы одной из них.       Почему это так важно? Битлджус знал, что ответ на все эти вопросы может быть один, прямой и беспощадный: вряд ли. Ну какой из него отец? Хотя настоящий папа Лидии тоже не то чтоб образец мощной родительской фигуры, но девочка его любит. Любит настолько, что даже не позволяет Битлджусу изводить его своими проделками, вынуждая остановиться на самом интересном месте. Призрак послушен — к родителям Дитц уважения у него никакого, но несмотря на несовершенство своих человеческих характеров, они всё ещё остаются её родителями. Даже кузену Биджею дядя Чарльз в чём-то нравится — правда, чувство это, к сожалению, невзаимное.       Так что ты скажешь, папаша?       Он ни разу не делился этой мыслью с Лидией, хотя, казалось бы, вопрос «Детка, так как же ты меня воспринимаешь?» был довольно очевиден. Перед её друзьями обычно представал в образе девчонки, и те легко велись на это, хоть и недоумевая, как одноклассница может дружить с такой неряшливой особой. Появляться в своём обычном облике рядом с ней на людях Биджей не рисковал: нахождение взрослого мужчины рядом с девочкой-подростком могло грубо трактоваться и вызвать массу неприятных, даже обидных вопросов.       Так уже случилось однажды, когда учительница Лидии, мисс Шеннон, попросила ту остаться после уроков, а после с беспокойством расспросила о подозрительных беседах с незнакомым мужчиной. Для Биджея это было, выражаясь по-человечески, ударом ниже пояса. Призрак не просто дулся, а засел на своём самом нелюбимом месте — чердаке — в определённо мрачном настроении, и только трижды произнесённое имя вынудило его появиться в комнате, обернувшись мальчишкой.       — Прекрасно, детка, просто прекрасно! — Биджей вложил всё подростковое негодование, на которое был способен, и насупился, поджав бледные губы. — Это я подозрительный? Я-то незнакомый? Да эта старая хоть знает, что пока ты со мной, тебя никто и пальцем не тронет?! И вообще, я…       — Тише, Биджей, спокойно, — Лидия предупредила рой риторических вопросов, объяснив, что старые люди имеют обыкновение либо подозревать всех и вся, либо, напротив, быть очень доверчивыми. — Она же не знала, что ты это… ты. А я не могла ей объяснить, мол, смотрите, мисс, это мой старый мёртвый друг, который вообще-то и мухи не обидит. Разве что жука. Или ещё кого-нибудь, кто об этом не подозревает, но выглядит лёгкой наживой для разбушевавшегося духа. Это ей надо было сказать?       — Вот насчёт духа обидно было, — призрак не любил, когда его причисляли к категории духов, потому что для духа он был ещё довольно материален, — но разве бы я мог тебе навредить? Неужели она не могла предположить, что я твой дядя или, ну не знаю, какой-нибудь добрый сосед? Разве я хоть в чём-то похож на… кхм.       Биджей не договорил, неуверенный в том, что ему вообще стоит ставить в одно предложение со своим «Я» это мерзкое и внушающее отвращение слово. Да, он эксцентричен и его имидж явно не соответствует образу типичного жителя Тихих сосен. Но разве он выглядит как тот, кто способен на такое?       — Успокойся, я понимаю тебя, — Лидс внезапно отметила про себя, что таким глубоко задетым она видит его впервые. — Конечно, она имела в виду не это… Это неважно, что она там себе надумала. Ты же мой друг, верно? Но большинству взрослых не понять, что лучшим другом одного ребёнка может оказаться не другой, а некто из иного мира. В твоём случае возраст уже глупо учитывать, — кузен Биджей на её глазах начал плавно перевоплощаться в старого доброго Битлджуса. — Старее ты уже не станешь.       — А что насчёт отца?       — Что?       — Ну… Мог бы я быть твоим отцом, как считаешь?       Если призраки и способны смущаться и как-то внешне это выражать, то явно не он. Биджей задал этот вопрос так просто, будто это было дело уже решённое, что следующей их весёлой игрой станет игра в счастливую семейку призраков с несовершеннолетней живой дочерью и отцом-одиночкой. Либо же у него, несмотря на свою природу мертвяка, всё же остались какие-то родительские инстинкты, о которых они оба до сих пор почему-то не догадывались.       — А что, хочется?       Вопрос поставил в тупик. Точнее то, с какой интонацией он был озвучен. Даже не вопрос, а шутка с явным подтекстом «Что ты несёшь?». Биджей ещё раз вспомнил Чарльза — этого мягкотелого добряка, человека сонного и слабого, ищущего покоя, а находящего одни лишь неприятности. И чем же он больше смахивает на отца? Тем, что только зарабатывает? Возможно, в этом пункте тот и вправду превзошёл его, — нетрудоспособность Битлджуса была уже хронической. Как говорится, безнадёжный случай. Так что обеспечить Лидию финансово он бы уже был не в состоянии, — это призрак тоже себе мысленно отметил.       Впрочем, он бы всё равно что-нибудь придумал.        — А с чего вообще такие вопросы? Хочешь завести семью?       Второй вопрос сразил наповал не хуже предыдущего. Озадаченный, он уже не улыбался, перестал зависать в воздухе и невольно спустился с небес на землю, — а точнее на пол. Всё-таки Лидия неплохо соображала куда нужно надавить, чтобы немного сбить спесь и вынудить его к ответам честным, но очень нежелательным.       — Просто подумал, что никто не застрахован от несчастного случая, — нахмурившись, призрак нехотя процедил сквозь зубы, явно не желая это проговаривать, — даже твои родители.       Помнишь Мейтлендов? От бесконечных сожалений их спасло только то, что супруги не успели завести ребёнка. Вряд ли новость о том, что за их малышом будет приглядывать некто вроде Битлджуса, послужила бы им утешением. Он почти уверен, что та учительница Лидс так и сказала: этот человек не выглядит как тот, кому бы вы доверили своих детей.       — Ну… это правда, — увидев, что Биджей смотрит на неё округлыми глазами, поспешно добавила, — что не застрахованы.       В этой напряжённой тишине ответ Лидии прозвучал отчётливо, тихо и серьёзно. Будто опасения друга тут же заразили и её, погрузив в состояние мрачного раздумья и пока ещё неясно ощутимой тревоги за своё будущее.       И что тогда? К кому бы ты пошла? Кто бы о тебе позаботился?       Лидия взглянула на Биджея — уже не как на забавного друга-призрака, а как если бы и вправду пришлось выбирать, к кому податься. К папиному брату и его жене, на ферму, или к родственникам из маминой семьи? И те, и другие приняли бы её с распростёртыми объятиями, активно сопереживая и помогая пережить это нелёгкое время вместе. Но Биджей… Смогла бы она пойти к нему? Если бы так случилось, что выбора не было? Призрак, почувствовав на себе блуждающий оценочный взгляд, намотал на палец бледный локон, заметно нервничая, и продолжил молчать, так и не решив, что лучше. Продолжить это нелепое обсуждение или исчезнуть от греха подальше прямо сейчас, на следующий день прикинувшись, будто ничего и не было.       — Интересную ты шутку подкинул сегодня, — девушка тяжело вздохнула, и отвернулась, растерянно водя по поверхности стола руками, сметая пыль и мусор, стараясь хоть в чём-то навести порядок, — ты не очень-то смахиваешь на отца, Битлджус. Я тебе больше скажу: ты совсем на него не смахиваешь.       И это не было для него сюрпризом.       — Но я знаю тебя не первый год и прошла с тобой не через одно приключение. Да дело не только в приключениях. Я знаю — думаю, что знаю — тебя, и мне кажется, что ты бы меня не оставил. Ты всегда заботишься обо мне, хоть и по-своему, возможно именно с тобой я учусь быть самостоятельнее. Ты почти всегда на моей стороне, всегда рядом, когда это нужно. И ты явно умеешь любить, — последнее пришло на ум совсем внезапно, и она удивилась от того, насколько это может быть правдой.       — Так что да. Думаю, ты бы стал хорошим папой.       — Думаю, не в этой жизни, — немного расслабившись, отшутился призрак.       По правде сказать, он ещё давно для себя решил, что быть отцом всё-таки не равно тому, чтобы быть другом. От Чарльза у Лидии могли быть секреты, а от него — не было. С Чарльзом Лидия не могла бы поделиться своими самыми безумными идеями, — он бы её попросту не понял, — а с ним могла, и они вместе шли делать что-то глупое или гениальное, или гениально-глупое, что в конечном счёте было совсем не важно. Ведь им обоим было весело.       Чарльз любил Лидию, но дочь была не единственным близким ему существом, а потому его любовь делилась на нескольких людей, включая жену и родственников, и даже кузена Биджея, которого он добросовестно любил на расстоянии. А Лидия у Битлджуса была только одна. И любовь к ней, редко проговариваемая, но ясно ощутимая, была чем-то целостным и неделимым. Он не мог не быть рядом. И вряд ли им обоим хотелось, чтобы было устроено иначе: ни детей, ни родителей, в отличие от друзей, выбирать не приходится. Битлджуса выбрать можно, а вот кузена Биджея — к сожалению Чарльза — уже нельзя.       — А теперь, раз уж мы с этим разобрались, позволю себе уточнить, — девушка строго посмотрела на призрака, скрестив руки на груди, — моим родителям правда что-то угрожает?       Второй раз в жизни, после того неудобного разговора с Мисс Шеннон, она видела его таким обиженным.