***
По итогу они втыкают в тыкву Баки огромные светло-голубые заячьи ушки, случайно украденные Скоттом из детского магазина. А хвостик от комплекта натягивают на скелет, висящий на заборе. Следующим утром Стив не без удивления замечает на нëм, скелете, злаурядном и не выделяющимся ничем из сотни таких же на соседских домах, поношенный чëрный бдсм-костюм. Слишком похожий на прожжëнный на миссии комбез Чëрной вдовы.***
Как мы поняли, подготовка к Хэллоуину в этом доме разворачивалась полным ходом. Роджерс с Барнсом в загруженные будни чаще всего обитали в Финансовом квартале, в квартирах филиала ЩИТа, но он, их дом, находился в Форест-Хиллс-Гарденс (совсем не по-американски, Капитан, какой кошмар). Райское местечко, которое с наступлением осени становится филиалом ада. Колесницы, запряжëнные мëртвыми лошадьми, русалки, горящие в пластиковом огне, висельники... Жильцы исполняют свои мечты маньяков, нисколько не стесняясь. Могут себе позволить, всë же. Но что важнее — уже в октябре можно встретить студентов, разгуливающих в масках Вурхиза или платьях Кэрри Уайт. Поэтому да, Барнс загорелся идеей. Стив стоически терпел на их лужайке скелеты собак и кошек ("Стиви, я хочу найти попугая"), светящихся слизняков на каменной дорожке и пу́гала, подвешенные вниз головой на деревьях. Боже, да он даже не удивился тому, что идеально-белые окна украшены грязными противогазами, а искусственную (вроде как) кровь на крыше никак не удавалось смыть. Но не это. Господи, только не это. — Почему не Дракула? Или хотя бы Хищник. — Стив осторожно и очень медленно отступал назад, будто Баки не заметил бы этого. — Ну, Кэп, — Барнс состроил сложное лицо, — так не интересно. Да и я видел, ты облизывался на этот костюм. Шажок за шажком, но он ступал вслед за сбегающим. В прихожей было темно, никто не удосужился хлопнуть по выключателю, но Баки вовремя подметил, как ладонь Стива легла на дверную ручку. — Только дома, Стиви. Только при мне. Нечестный приëм. Баки делает свой голос тягучим как патока, томным и загадочным сразу, зная, как это влияет на Роджерса. Крышу сносит, догадаться нетрудно. — Не надейся. Это слишком. Даже для моих предпочтений. И так пренебрежительно тыкает в укороченную порно-версию знаменитого наряда Мэрилин Монро, будто та лично его оскорбила. И туфли. Адские ходульки. Он любил более устойчивые и надëжные, крупные, как и он сам (Наташин комментарий "самое то для шестифутового мужика" хорошо успокаивал). А не вот этот тихий ужас. — Попробуй только примерить. Посмотрим, может, я обеспечу тебе пару новых фантазий, — ранее убийственно-серьëзное лицо расцветает в похабной ухмылке. Чëрт, теперь и голос, и растянутые пухлые губы, и тело, уже вдавливающее его к двери. Баки был решителен только потому, что знает наверняка — хотя бы при малейшем несогласии Стив бы упëрся рогами и окончательно закрыл бы тему. — Хорошо... — поддаëтся, растекаясь по дверце. Странное тянущее в груди ожидание только подпитывало любопытство. Каждый из них понимает, что в Хэллоуин им придëтся работать — миссия или бумажная волокита, но в трудовом плане эта ночь забита. Почему бы не откупиться сейчас? — Я рад. Наклонившись, Баки касается губ напротив своими в целомудренном поцелуе и улыбается, не отстранившись — Стив не видит, но чувствует. — Может, завтра? Хороший день — Стиви, ещë утро. Сегодня — самое то. Баки тяжело навалился, ещë сильнее оттесняя всем собой к двери. Услышав тяжелое и, кажется, недовольное пыхтение, переносит вес на левую руку, дав Стиву возможность отойти от врезающейся в спину ручки. Так, знаете, даже лучше. Свет от небольшого оконца под потолком позволял разглядеть вспотевшего и тяжело дышащего Роджерса, ибо Баки поймал его с предложением сразу после пробежки. Обычно аккуратный Стив, с суперсолдатским чувством баланса, на минуточку, сегодня весьма неудачно свалился в мокрую скошенную траву. На голубой футболке (даже поздней осенью он не накидывал что-то поверх) безнадежно остались следы. От вида Баки тихо прыснул, растеряв жаркое настроение. И вот сейчас Стив сдался окончательно, без шанса на спасение. Смотреть на него такого, в домашней кофте, раскрасневшегося от минутного возбуждения, хихикающего как школьница, с платьем, зажатым подмышкой... Для Роджерса это значило многое. Если вы не заметили, Баки часто является весомым фактором в его решениях. И, ладно, он также подозревал, что Баки захочет не только смотреть. Это было понятно ещë утром, но тогда Стив улизнул на пару часов на второй этаж. Не то чтобы Роджерс желал или мог ему запретить переходить к более активным действиям, но от жадного, цепкого, глубокого взгляда по спине вдоль хребта прожигало морозом. А вот в паху и груди наоборот вдруг сладко и жарко заныло. Давненько они не вытворяли чего-то подобного. — Вот с такой блондинкой с верхнего этажа я бы прогулялся, — тянет Баки, придвигаясь по стенке, будто нерешительно. Накопив достаточно любопытства, приготовился и, используя все свои навыки супер солдата по назначению, Стив выполз в гостиную. И сейчас он полулежит на диване, закинув ноги на бортик, будто и не при делах, не знает, зачем Баки явился. Так разглядывал книжный шкаф, словно тот должен сейчас встать и побежать. Не удивительно — всë ещë испытывает неловкость перед Баки из-за своего фетиша. — Я ведь так и не смотрел "Зуд седьмого года"... — Свет из диодов в гостиной слепит до невозможности, но Стив уверенно не отводит глаза и слабо вжимается в спинку дивана. — Ужасное упущение с учëтом, — Баки запинается на словах и об ножку стула, — твоего внешнего вида. Хорошо, пара исторических неточностей есть. Длина меньше, в бëдрах шире, чтобы налезло на мужчину, в груди тоньше, но выглядит чертовски похоже. Ремни на туфлях плотно оплетают ступню и уже давят, когда не прошло и двадцати минут. И с плохим освящением Стива трудно спутать с девушкой, но это же одни плюсы, да? Охуенные, длинные и крепкие, обязательно с тëмными волосами ноги вызывали желание не гладить и целовать, как с дамами, а грубо согнуть, сжать металлической рукой, оставляя синяки и отметины. Имейте в виду, Баки собирался именно так и поступить. Но у Роджерса свои планы, что не удивительно. Как только Барнс, до ужаса одетый, даже носки напялил, подобрался поближе с хищным выражением лица, готовый увалится сверху на диван и зажать светленького Стива между тëмной обивкой и собой. Но тот красиво — любое его движение для Баки безумно прекрасное — опускает ноги, шумно цокает о паркет каблуками и поднимается. В миг оказывается выше, ближе, прижимается грудью. Он и раньше возвышался, но всего на пару сантиметров, а сейчас приходиться запрокинуть голову, чтобы смотреть в глаза. И Баки тянет руку, плотно закутанную до самых пальцев в кофте, но не успевает схватить, погладить. Стив слегка покачивается, но опытной , уверенной подходкой подкрадывается к подоконнику. Опирается на него, сильно прогибаясь и принимая совсем уж скучающий вид. Окно выходило во внутренний двор, но даже шанс быть увиденным сейчас бы не остановил, наоборот, подстегнул. — Что за игры, Капитан? — невольно прорыкивает Барнс, не получивший свою порцию ласок. — Ты первым это затеял. — Стив лишь невинно хлопает глазами, но намëтанным взглядом можно заметить едва сдерживаемую улыбку. Ткань не безвкусно-тонкая, не пышная, а будто бы струится по ногам. Сейчас бы подойти, задрать подол и заставить Стива выпятить зад. Баки знает, что тот не любит долго стоять на каблуках, подхватил бы его на руки, обрушивая вес на стену. Но и тут, едва подобравшись, Баки наглейшим образом лишают всего этого — Стив уходит вбок, пропадая из зоны доступа. — Дай, — то ли хнычет, то ли приказывает. Стив милосердно кивает, и манит к себе одним взглядом. Послушный, как перед удавом, Барнс пробирается в угол между окном и диваном. И вот, казалось, осталось не больше пары дюймов, а силы прикоснуться не находятся. — Посмотри на меня, — без улыбки, но мягко просит Стив. Наверное, он имел в виду другое, потому что Баки и так не может отвести взгляд. И ведь было чем любоваться: мощную, крепкую шею огибает полоса белой ткани, но прячет самое лучшее, когда плавно перетекает в корсаж, плотно прилегает, не скрывает, только подчëркивает. Баки недовольно что-то тихо простонал и закусил губу. Никак не получалось оглядеть всего Стива целиком — каждая часть его тела, поймав взгляд Баки, долго не отпускала. Усмехнувшись, Роджерс сам подцепил край ткани, оттягивая его пальцами. В шею неприятно впилось, но тот лишь судорожно выдохнул, прижимая Барнса к себе свободной рукой. Он как-то слишком быстро вышел из ступора, налетел, похолодил металлической рукой оголëнную кожу между ключицами, огладил бока. И наконец срывается на безудержные мокрые и кусачие поцелуи. Ведëт языком скользкую дорожку по скуле, громко чмокает уголок глаза, засасывает кожу на шее, покусывает плечо — метит собой каждый участок кожи, кроме губ. Это крайне не нравится Стиву, он перехватывает руки Баки, грубо сжимает запястья, тянет его ладони к своей груди. Баки пролезает руками под ткань, на пробу мнëт, сжав пару раз. Мышцы поддаются плохо, нехотя, едва проминаясь под сильным нажимом. Стив с какой-то беспомощностью открывает рот, едва округлив губы, и не может вдохнуть. — Твëрдый такой... И весь мой... — лихорадочно шепчет Баки, не заморачиваясь над тем, чтобы слова звучали раздельно. Уже нагло мацает, с нажимом проводит по рëбрам, от чего лëгкая боль должна расползтись по телу. Короткими ногтями очерчивает ареолу с округлившимися сосками. Одновременно давит на них и прихватывает губами бьющуюся на шее вену. — Что, — говорить Стиву было трудно, а икры ног уже тянуло, — кончишь, так и не забравшись дальше? Новая волна возбуждения разжигает в теле жуткое желание. Баки коротко, несмело лижет сосок, со стоном втискивает колено между расставленных врозь огромных, накаченных бëдер и прижимает к паху, дав возможность потереться о жëсткую ткань. Баки уверен, Стив надел сегодня слипы, что в сумме с платьем не даëт и шанса скрыть вставшего члена. Тот грозно щурит глаза и коротко рычит, намекая, что он сделает с Баки, если не приступит к тому, ради чего всë затеялось. На удивление, слушается. Отталкивает Стива к стене, заставляя вжаться лопатками, а сам почти падает вниз, ударяясь о паркет коленями. Гладит туго замотанный живот, вдавливая ребро ладони под косыми мышцами, дразня. — Не дëргайся. — И кладëт руки на колени Стива, поглаживая голую кожу под чашечками. — Сладость или гадость? — наглеет Баки, а затем принимается за дело. Окей, признаем, Стив не мечтал, даже не думал, что Баки когда-нибудь залезет ему под юбку. В буквальном смысле. Зрелище это охуенное, будьте уверены. Ох, а звуки: чмоканье, дыхание через рот, клацанье зубов, тихие полустоны... Звуки заставляли Стива подрагивать в предвкушении. Твëрдо стоящий член мазал край подола, оставляя мокрые пятна. Баки с редко появляющейся щепетильностью погладил внутреннюю сторону бедра, нежно охватил мошонку кулаком, легко сжимая. Сверху раздалось просящее бормотание. Довольно ухмыльнувшись, Баки бегло огладил себя, подбадривая, и вернулся к более интересным вещам. — Быстрее. — Роджерс вновь пялиться в потолок, умудряюсь отдавать приказы даже в таком виде. И Баки не хотел лишать его удовольствия. Погладил по всей длине, пережимая пальцем сплетение венок, вдавил его под яркой текущей головкой, от чего Стив пошатнулся и толкнулся вперëд, вбиваясь в кулак. Баки покручивает ладонью, трëт крайнюю плоть и лижет. Свершилось-таки. Длинно и широко ведëт от уриетры до яиц, обхватывает каждый сантиметр губами, смачивая слюной. Не зная, куда ему смотреть, Баки фокусировался то на дëргающемся кадыке Роджерса, то на задëрнутом вверх подоле платья. Можно было даже опустить руку — складки ткани держались прижатыми к животу членом, тяжëлым, крепким, но не стоящим до конца из-за веса. Баки охватывает губами сбоку, прослеживает ими жилку, даже лижет у основания, но стоически игнорирует головку. Стива это до ужаса раздражало и заводило — Барнс умел довести до невменяемости только от того, что Стив не мог получить желаемого. Они тренируются друг на друге, мы поняли. — Мне взять его целиком, Капитан? — Баки строит невинный взгляд, дунув на влажную от слюны кожу. Достигнув своей точки кипения, Стив грубовато цепляет Баки за волосы, царапает у шеи, где пушок, затем резко ведëт пятернëй выше и сжимает в кулаке пряди. Отводит руку немного назад, натягивая до сладко ноющей боли. Баки, жадно облизнувшись, пытается дотянутся. От такого вида член напрягается, поднимаясь рывками, хотя, казалось, предел уже был пройден. Невероятно громкий стон отскакивает от стен комнаты, когда Стив наконец трëтся головкой о плотно сомкнутые губы Баки. Толкается, соскальзывает и утыкается куда-то возле скул. Плевать, на всë плевать. Баки только и успевает рукой охватить основание чужого члена, прежде чем Стив резко тянет назад, заставляя в шипение раскрыть рот, и толкается за щëку, навевая желание принять потресковавшимися губами до пальцев, утыкается в глотку, чувствуя, как скоро та будет конвульсивно сжиматься. Вы не подумайте, Роджерс ласки и прелюдии любил, но бывали случаи, когда темп влиял на всë. — Ты куда красноречивее с членом во рту, — тихо усмехается Стив, удосужившись опустить взгляд. С ужасно пошлым, неприличным звуком выскользнувшего изо рта члена Баки давится и кашляет, снявшись со ствола окончательно. Стив ласково гладит его по покрасневшей и взмокшей щеке. Даëт отдышаться, переступает с ноги на ногу и тянет обратно. Платье неприятно липнет к мокрой спине. Баки плотно прижимается губами к головке, посасывая и дразня самым кончиком языка. Стив хочет больше. Барнс чувствует, как у того подрагивают пальцы, и хватка в волосах становиться слабой, слабой, грудь бешено поднимается и опускается. Яйца поджимаются от предвкушения, член в плотных джинсах заламывается до боли, шов на ширинке впивается и двигаться становиться трудно. Но Баки всë равно послушно насаживается с хлюпаньем, придавливая ствол языком выше, максимально увеличивая давление. Стив коротко закатывает глаза — горячий, мокрый, тесный рот не останавливался. Иногда Барнс прерывался, чтобы поцеловать взмокшую косую мышцу или провести языком по шовчику, вибраниумной рукой приподняв член Стива, лизал под основанием, широко и размашисто, но чаще насаживался до конца, заставляя горло расслабиться. Утыкается носом в жëсткие волоски и сползающую вниз ткань, дышит этим запахом и всë-таки тянется к своим джинсам и дëргает молнию, заедающую по пути. Медленно покачивая бëдрами, Стив умудряется входить резко, с оттяжкой, что аж яйца шлëпаются о подбородок, а слюна мажет губы и щëки, оставляя кляксы и нити. Баки лишь на дюйм-другой удаëтся стащить джинсы вниз, не вставая с колен и не выпуская из рта ствола, но этого хватает. Собственный член с тëмной сочащейся головкой пульсирует до немоготы. Баки сам поддаëтся вперëд-назад, плотно проходясь губами по мокрому стволу и дрочит себе. Сухо, размашисто, с лëгкой болью от трения, но сейчас нужно только так. Не удерживается и разок сжимает рукой задницу Стива, едва промяв мышцы. И тот, несмотря на всë в своей жизни с приставкой "супер", долго перед Баки не устоит. Да и кто сможет? Ведь наблюдает за ним из-под полуприкрытых глаз, выглядит при этом так порнушно и дико, что впору смутиться. Роджерс оттягивает за волосы, отбирает член с громким чмоканьем губ Баки, похлопывает по ним стволом и кончает, не отводя глаз. Тело хотело биться в конвульсиях и скручиваться, но Стив с усилием удерживает себя на месте, только на каблуках переступает. Пачкает скулы, нос, шею. лоб... Придерживает лицо напротив рукой, почти мягко, гладит и большим пальцем размазывает по коже, пока Баки языком выдаиввет последние капли, не смущаюсь горячей и мокрой спермы на лице. Облизывает везде, куда может дотянуться, быстро и жадно, будто это лучшая награда. — Стиви, — Баки хмыкает и прокашливается, голос звучит хрипло и низко, — я не дам тебе выйти из дома в этом костюме. И утыкается щëкой в колено для лучшей опоры, трëтся носом о кожу. Больше не отвлекается на ласки, концентрируется только на лëгком поглаживании пальцев Стива в волосах. Даже и не замечает, как тот приподнимает одну ногу, ведëт ей вверх по закованному в джинсу бедру. Почувствовав холод подошвы в опасной близости от, вообще-то, довольно ценной штуки, Баки дрожит и выплëскивается толчками, размеренно, прямо себе в кулак, изгибаясь и дëргаясь. Стив может поклясться, что слышал хруст каких-то суставов. Капли текут по пальцам вниз, пачкают рукава кофты и злоебучий паркет. Так ему и надо. Конечно, с всë ещë крепким и пульсирующим членом, расстëгнутыми штанами и одеждой в сперме Баки очень устрашающий. Ага. Стив совсем недолго, но смеëтся, а затем резко охает. Баки, исключительно из мстительности, сильнее задирает на нëм платье, комкая в мокрых, грязных руках, и лижет. Ноги совсем не держат и Роджерс медленно сползает по стеночке вниз. Баки не думает останавливаться. Это будет чертовски длинный, но приятный выходной день.***
Удивительно, но времени хватает даже на то, чтобы из душа, обжигающе-холодного для Баки и промëрзло-горячего для Стива, ещë одного раза вместе, под тëплыми струями, выползти к огромному телевизору на стене. Так называть его сложно, больше походил на голографический экран для звонков с очень важными шишками планеты. Но Баки отвоевал себе право залипать на нëм в Нетфликс. Каждый раз врубает самые первые сезоны Сверхъестественного, побаиваясь смотреть дальше. Эта уютно-пугающая атмосфера первых сезонов его жутко привлекает, но Стив втайне думает, что Баки просто проспойлерил себе все финалы. К слову, о Стиве. Сейчас тот был одет в возмутительно широкую, просто огромную футболку и растянутые домашние штаны. Конечно, Баки ворчал, но больно охотно он улëгся Стиву на грудь и между его ног, наблюдая за убийством нечисти на экране, закидывает в рот попкорн. — Херня. ЩИТ бы с этим на раз два, — цыкает, набивая полный рот снэка. — Я думал, ты фанат. Стив улыбается и от этого задевает губами расстрëпанные волосы Баки. — Да, но это же ужасно с точки зрения нашей профдеятельности. — С точки зрения нашей профдеятельности мы занимаемся тем же самым, только с поправкой на инопланетян. — Роджерс пожимает плечами, от чего Баки перекатывается на груди, чуть ли не падая. — Но мы более масштабные. И профессионализма больше. — Знаешь, — подозрительно тянет Стив, — дальше там будут такие люди, Британские Хранители знаний. Просвящëнные. Они вот как раз... Не договаривает, потому что ему в лицо прилетает подушка, затыкая рот. Стив отплëвывается от пуха и волос и возмущëнно лягает Баки коленом в бок. — Стиви-и, — недовольно тянет. — Я же просил без спойлеров. Никто и не замечает, как в "Фамильных останках" на экране прошмыгивает мимо зрителей ещë одна тень. Оба возились на кровати, подпинывая друг друга и комкая одеяло, когда Баки взвинчивается, чуть ли не подпрыгивает. Стив от неожиданности орëт. Попкорн очень художественно летит на пол, разлетаясь в разные стороны и забиваясь под комод. — Баки! Резко сев, Стив прижимает взбаламошенного его себе к груди, не совсем понимая, чем вызвана такая реакция. — Ты-ы! — гневно тянет Барнс, хмурится и пытается дотянутся до плеча Стива, чтобы стукнуть его. — Из-за тебя я всë пропустил. Откуда там... это? Стив переводит взгляд на экран и вздрагивает. Неизвестный мальчишка ест... Кого-то. Раньше ребëнка был только один. — Ты же уже смотрел этот сезон? — Да какая разница. — Баки пытается выплеснуть руками, но его всë ещë держат в тисках объятий. — Я не заметил близнеца. Он, так-то, стрëмный. — Цыплëнок мой. Баки его кусает. Выбирается-таки из кольца рук и мстительно прихватывает зубами плечо. Стив шипит и отползает к изголовью, корча обиженную рожицу. — Я заставлю тебя посмотреть "Пункт назначения". Когда ты принесëшь мне ещë попкорна. — Роджерс с возгласом возмущения кидает в него подушку, передав эстафету. Как мальчишки дворовые, ей-богу. В общем, под наказом запоминать всë до мельчайших подробностей, Баки в считаные секунды натягивает уличную одежду и выбегает из дома — обещал Наташе встретиться, что-то ей срочно понадобилось. Тихим, относительно мирным вечером, когда и писка с улицы не было слышно, Стив не хотел свалиться с кровати от крика Баки под звуки убийства нечисти. Небо в окне тëмное, густое, с почти идеально круглым блюдцем Луны, будто насмехалось. — Стиви! Я нашëл горгулью! Он будет жить с нами. Назову его Рамлоу. Выглянув за угол, Роджерс заметил по уши грязного Баки, пытающегося удержать пищащее, нервно дëргающееся, тëмно-серое, нагое человекоподобное существо. С рожками.